Задание со звёздочкой

Даже сквозь сон Юнги почувствовал острый приступ тошноты и отчетливо ощутил горечь во рту. Едва успел спрыгнуть с кровати и добежать до туалета. Чонгука разбудил надрывный кашель, и он мгновенно последовал за омегой. Тот сидел на коленях в обнимку с унитазом. — Господи, Юнги, опять вчера точил все подряд, — проговорил Чон, опускаясь рядом и успокаивающе поглаживая по спине. Даже через футболку ощущалась горячая кожа и дрожь в теле. Мин ничего не ответил, а когда желудок перестал извергать содержимое по причине его отсутствия, уселся голой попой на кафель и устало прикрыл глаза. — Поднимайся, — скомандовал Чонгук и, взяв омегу под мышки, потянул наверх. — Помогу тебе умыться. Опять, — выдохнул он напоследок. Такие бдения уже успели войти в привычку. Особенно в последние несколько дней, когда Юнги то и дело тошнило после особо плотных ужинов. И правда помог. Заботливо ополоснул опухшее после сна личико теплой водой, набрал немного в стакан, а пока Юнги полоскал рот, выдавил пасту на щетку и протянул ему. Поддерживал, обнимая со спины все время, пока тот чистил зубы, старательно отворачиваясь от зеркала, а после окончания водных процедур подхватил на руки заметно исхудавшее за минувший месяц тельце. Заботливо уложив в постель, опустился рядом и сгреб в охапку, прижимая к себе. Покачивая словно ребенка, Гук утыкался носом в белобрысую макушку и нашептывал какую-то ерунду, но Юнги слушал с удовольствием, отмечая, что от звуков его голоса становится легче. Уже не мутило так сильно и перед глазами не плыло. Он даже задремал, но настойчивые руки Чонгука, пробравшиеся под футболку, прервали устоявшееся умиротворение. — Ты что делаешь? — проворчал омега, недоуменно поглядывая на альфу. — А на что это похоже? — хитро усмехнулся Гук, целуя тонкую шею. За последнюю неделю на Чонгука столько навалилось, что сил едва хватало доползти до кровати и, прижав к себе любимого мужа, вырубиться, уткнувшись носом в его затылок. Зато сегодня можно расслабиться. Во-первых, он таки подписал вчера злополучный контракт, лишавший его возможности побыть с омегой. Во-вторых, сегодня суббота, а завтра воскресенье. И он планировал все выходные провести с Юнги, продолжая воплощать в жизнь план по завоеванию омежьего сердечка. Уже больше месяца они носили гордое звание супругов, но пока лишь на бумаге. Мин все еще сопротивляется любому проявлению нежности и теплоты со стороны Чонгука, хотя уже и не настолько рьяно отказывался от интимной близости, прочувствовав весь вкус сего действа. Тем более что Чон постепенно научился бороться с его дикостью. Вместо рук и плеч альфы омега теперь рвал зубами одеяло, заботливо подсунутое Чонгуком. Да, это довольно затратно, зато теперь Юнги, по крайней мере, не испытывал угрызений совести по поводу попорченной шкурки Гука. Но последние полторы недели снова откинули Чона к стартовой линии. Без постоянно окутывавшего его внимания альфы Мин опять одичал и недовольно ворчал на любое проявление нежности. Вот и сейчас отодвинулся от Чонгука на другой край кровати и уставился на него своими черными глазенками. — Можешь расслабиться, — выдохнул он. — Нам больше не надо этим заниматься. Что?! Погодите! К такому жизнь Чона не готовила! Что значит, не надо этим заниматься? Он все правильно услышал? Шок на лице Чонгука отразился в полной мере, но не произвел на Юнги должного впечатления. Тот сел на кровати, подтянув колени к груди, и уткнулся в них подбородком. — И что это значит? — немного осадив недовольство, поинтересовался Гук, сведя брови к переносице. — А это значит, что ты — хороший альфа. Заделал мне ребенка практически с первого раза, — фыркнул Мин, сжимаясь еще сильнее в комочек. Что он сказал?! Можно повторить, а то до Чонгука не дошло! — И нечего смотреть на меня, как будто я у тебя миллионы твои украл, — недовольно пропыхтел омега, еще ближе притягивая колени к груди. — Ты выполнил свою часть договора, осталось мне выполнить свою и родить тебе альфу. У Гука мысли метались по черепной коробке с дикими воплями. Радостные от того, что он скоро станет отцом. Панические — от осознания, что все может закончиться слишком скоро! «Пусть это будет омега!» — прозвучала самая адекватная и правильная по мнению Чона мысль, но вслух он ее озвучивать не стал. Вместо этого сгреб Юнги в охапку и притянул к себе, радостно смеясь. Все же это чувство оказалось сильнее. — И давно ты узнал? — шепотом спросил он, уняв безмерно кипевшее в душе счастье. — Уже неделю как, — буркнул Мин, пытаясь вырваться, но сильные руки прочно удерживали его на месте, а потом Гук и вовсе опрокинул его на спину и навалился сверху всем своим немаленьким весом. Приподнявшись на локтях, заглянул в недовольно смущенное личико и проговорил: — Что ж, это нужно отметить. Юнги только рот успел раскрыть, чтобы ляпнуть какую-нибудь колкость, но жадные губы Чона накрыли его, не позволяя ничего сказать. Гук целовал мокро, атакуя языком, пока ладони шарили по любимому телу, поднимая волны возбуждения. Он лишь на мгновение оторвался от сладкого лакомства, чтобы избавить парня от одежды, и вновь набросился, не давая Юнги опомниться. А когда из груди Мина вырвался первый рык, приподнялся и пригвоздил обе руки омеги к изголовью кровати своей большой ладонью, лишая того возможности свободно двигаться. Смотрел сверху вниз на пышущее неистовой страстью лицо, сверкающие глаза и приоткрытый в невысказанном желании рот. Припухшие розовые губы блестели от слюны, а глаза подкатились, когда член альфы вошел в желанное тело. Юнги рычал, запрокидывая голову и выгибаясь в спине, клацал зубами, желая вонзить их в теплую плоть, злился, не получая того, к чему стремился, пока не выбился из сил. Чонгук все еще неторопливо двигался в нем, внимательно следя за сменой эмоций на лице. Впервые он не позволил звериной сущности взять верх и с интересом наблюдал, как с каждым толчком злость сменялась на медленно растекающееся удовольствие. Омега расслаблялся, смиряясь со своим положением, понимая, что его силенок не хватит побороть альфу. Устало выдохнул и запрокинул голову, открывая шею, в которую тут же впились горячие губы. Задохнулся от того, насколько правильно они ощущались там, на влажной коже. Новые ощущения прокатились по всему телу — от кончиков блондинистых волос до поджатых пальчиков на ногах. Ощутив смирение партнера, Чонгук сел на колени и потянул Юнги на себя, заставляя ногами оплести свою талию. Поддерживая под ягодицы, Гук помогал омеге двигаться, пока тот цеплялся за широкие плечи, а своими губами искал чужие, жаркие и требовательные. Дикий звереныш пал на колени перед нежностью альфы, уступая место жаждущему сладкого удовольствия омеге. Впервые после близости на теле Чонгука не появилось новых укусов и царапин, и это кружило голову. Опустив уставшего и разомлевшего от испытанного наслаждения мужа на постель, Гук улегся рядом и, подперев голову согнутой в локте рукой, принялся выводить причудливые узоры на бледной коже. Его пальцы скользили от тонкой шеи до аккуратной впадинки пупка, размазывая жемчужные вязкие капли. — Лучше бы помог мне до душа добраться, — недовольно проворчал Юнги, все еще не находя в себе сил не то что подняться, глаза открыть. Веки налились свинцовой тяжестью, а тело отказывалось подчиняться. Впервые он был настолько опустошен после близости, но это не пугало. Напротив, разливалось тягучей сладостью по венам, превращая кровь в расплавленную карамель. — Я понял, — шепнул Чонгук, наклоняясь и целуя влажную кожу на груди. — Ммм?.. — недовольно промычал Мин, не услышав продолжения. — Я все делал неправильно, — пояснил Гук, хотя омега все равно ни черта не понимал. Повернул голову и все же разлепил лисьи глазенки. — Просто нельзя поддаваться тебе, идти на поводу у твоей сущности. Нужно переждать первый момент и задавить твоего внутреннего зверя лаской. Губы его коснулись удивленно приоткрытых чужих, пока ладонь легла на пока еще плоский живот. — Так что теперь у тебя нет отговорок, малыш, — усмехнулся Чонгук, прервав нежный поцелуй и снова приподнявшись, заглядывая омеге в глаза. — Каких еще отговорок? — прищурился Юнги. — Ну как же, — хмыкнул Чон, вздернув брови вверх, — ты отказывался заниматься сексом под предлогом, что причиняешь мне боль. Видишь, у меня ни одного нового ранения. Так что мы вполне можем продолжать это делать, пока… Он перевел взгляд туда, где его смуглая ладонь ярко выделялась на фоне молочно-белой кожи. Наклонился и нежно коснулся влажными губами живота, вырвав сиплый выдох из груди омеги. — Пока это безопасно для малыша. — Но зачем? — фыркнул Юнги, настойчиво прогоняя приятные ощущения от прикосновений и ласковых слов, чтобы не привыкать. Чтобы разочарование не было столь болезненным, когда он родит альфу, и его выставят за порог. — Затем, что, во-первых, это приятно, глупенький, — вновь нависая над омегой, усмехнулся Чонгук, все еще поглаживая животик. — А во-вторых, потому что по-другому я уже не смогу. «Пусть это будет омега!» — в который раз мысленно взмолился Чон, неторопливо целуя любимого мужа. А тот растекался патокой под впечатлением новых ощущений. Он-то всегда считал себя неправильным, какой-то дефектной версией омеги. Мало того, что внешность явно подкачала. Еще и чувственность зашкаливала, причем не в нужную сторону. И вот впервые в жизни он не ощущал чувства вины. Как правильно заметил Чонгук, на его теле не появилось ни единой новой отметины, оставленной зубами и ногтями. А еще чем больше Юнги нежился в ласках альфы, тем больше понимал, что так нравится ему намного больше, чем всепоглощающая страсть, сметающая все на своем пути, как цунами. И еще Юнги чувствовал удовлетворение. Не какое-то поверхностное, которое спадало спустя пару часов, а после снова все тело ныло от желания. Нет, сейчас прикосновение губ и ладоней Чонгука не распаляло. Напротив, расслабляло, а в груди нежным цветком распускалась нега, растекаясь по венам. Юнги нравилось. Нравилось, как заботливо Чонгук купал его в чуть теплой воде, потому что где-то вычитал, что горячую ванну беременным принимать опасно. Как улыбался, оставляя на кончике носа огромный кусок пены, источавшей приятный аромат, дополняющий запах омеги. Как осторожно промакивал тело мягким полотенцем и нес на руках в спальню. Как бережно опускал на кровать и укладывался рядом, чтобы не придавить малыша. — Кушать хочешь? — спросил Гук, услышав урчание в животе. — Меня тошнит, — скуксился Юнги. — Но я капец какой голодный. — Может, что-нибудь легкое? Салат или фрукты? — перебирал варианты альфа, понимая, что такими темпами от его любимого мужа скоро вообще останутся кожа да кости. — Или сладенькое? — Мандаринку хочу, — выпятив нижнюю губку, проговорил Юнги и шмыгнул носом, готовый вот-вот расплакаться. — И мороженку. Чонгук засмеялся при виде такого плаксивого котенка, а когда раздалось обиженное ворчание, сгреб в охапку и прижал к себе. — Ты сейчас оденешься, и мы пойдем на прогулку, — прошептал он, перебирая влажные пряди. — Я куплю тебе два кило мандаринов и два кило мороженки. — А мне обязательно идти на прогулку? — снова захныкал омега. — Да, — твердо выпалил Гук. — Свежий воздух тебе просто необходим. — А тебе точно не надо на работу? — не скрывая надежды, поинтересовался омега, выпутавшись из сильных рук и заглянув в черные глаза альфы. — Даже не надейся, — хмыкнул Чонгук, целомудренно чмокнул Юнги в приоткрытые губы и добавил, прежде чем отпустить: — Я люблю тебя.