Задание со звёздочкой

Практически всей клиникой Чонгука уламывали поехать домой и хотя бы одеться нормально, потому что щеголять с голым пузом, просвечивавшимся сквозь полупрозрачный больничный халат, вроде как не совсем прилично. Тем более врач заверил, что в ближайшие пару часов Юнги будет крепко спать, восстанавливая силы после родов, которые хоть и были достаточно легкими, но все же вымотали омегу. Однако вопреки заверениям доктора Мин так и не сомкнул глаз. Лежал, прижимая к себе новорожденного альфочку, и рыдал, роняя горькие слезы, что не переставая катились по щекам. На любые вопросы медперсонала лишь качал головой и не говорил ни слова. — Чонгук, Вы только не пугайтесь, такое бывает, — осторожно начал врач, едва Чон появился в больнице уже соответствующе одетый, с охапкой любимых ромашек Юнги, связкой шариков в виде сердечек и с огромным плюшевым медведем под мышкой. — Вы о чем? — рыкнул альфа, прищурившись. Он даже дыхание затаил, ожидая самого худшего. — Что с моим мужем? — По всей видимости, у него послеродовая депрессия, — негромко продолжал врач, пытаясь мягким голосом успокоить поднявшуюся тревогу, что плескалась в потемневших до черного глазах. — Какая еще к черту депрессия? — фыркнул Гук. — С того момента, как мы перевели его в палату, он все время плачет. И не просто всхлипывает, роняя скупую слезу, а рыдает. — Врач внимательно посмотрел на собеседника. — Сначала я подумал, что это от радости, но теперь не уверен. — Вы точно о моем муже говорите? — Чонгук склонил голову набок. — Я быстрее поверю в то, что он язвит и фыркает, чем в то, что плачет несколько часов подряд. За все время, что мы с ним вместе, я ни разу не видел у него даже самую крохотную слезку. — Да, но сегодня он пережил не только физическую нагрузку, но и эмоциональную, — продолжал заверять доктор. — Мы порой сталкиваемся с такими всплесками, и в этом случае главное лекарство — время и забота близких людей. Вам следует быть бесконечно нежным и внимательным к мужу, Чонгук. Окружите его любовью и создайте комфортные условия. Сейчас даже не малыш, а именно Юнги должен стать для Вас самым главным. — Я понял, доктор, — кивнул Гук и направился к палате. Неуверенно потоптался у порога, поглядывая через небольшое окошко в двери, хмурясь с каждой секундой все больше. Юнги действительно ревел. Его Юнги, который больше походил на дикого котенка, который шипел, отпугивая от себя, недовольно фыркал на любое проявление любви со стороны Чонгука, сейчас плакал навзрыд, прижимая к себе маленький комочек, недовольно дергавший ручками и ножками. Не в силах больше выносить вид такого омеги, Гук толкнул дверь и постарался широко улыбнуться. — Привет, звездочка! — пробасил он, но в ответ получил взгляд, наполненный горечью и болью. — Что это ты тут сырость решил развести? — Уходи! — резко бросил Юнги и отвернулся к окну. Чонгук опешил. Врач, конечно, попытался в красках обрисовать состояние омеги, но чтобы вот так с порога его прогоняли — к этому он оказался не готов. — Малыш, ты чего? — тихонько проговорил альфа, остановившись у самой койки, на которой возлежал его любимый с малышом на руках. — Мне очень стыдно, что я абсолютно позорно грохнулся в обморок и не поддержал тебя должным образом. Мне больно, что из-за меня тебе пришлось пережить такое, но… — Я сказал уходи, Чонгук! — не поворачиваясь, рыкнул Юнги. Вот это уже больше походило на Мина. По крайней мере, он перестал рыдать, лишь часто пыхтел, то и дело шмыгая носом. Чонгук водрузил медведя на стул, всучил в плюшевые лапы букет ромашек и привязал к ручке кресла шарики. Только после этого опустился на край кровати и попытался погладить омегу по руке. Почему попытался? Да потому что Юнги дернулся, как будто его током прошибло, и повернулся, наградив Чона колючим взглядом из-под нахмуренных бровей. — Уходи! Проваливай! — шипел омега, сквозь стиснутые зубы. — Ты получил, что хотел. Родился альфа. — Лисьи глаза прищурились, превращаясь в узкие щелочки. — Можешь со спокойной душой подавать на развод. Установим условия совместной опеки над ребенком, и будешь свободен от брака по расчету. Договорив, Мин еще крепче прижал к себе сына так, что тот даже недовольно захныкал, и отвернулся, дабы не встречаться с офигевшим (по-другому и не скажешь) взглядом альфы. Мужем Юнги не позволял себе его даже мысленно называть. Теперь он ему не муж! — Господи, — простонал Чонгук спустя долгих пару минут, показавшихся вечностью, — ты просто невыносим! За это время перед глазами Мина успели пролететь те месяцы, которые он был счастлив. Да, теперь он это признает — его брак вполне можно было бы назвать благополучным, если бы не одно «но» в виде контракта, действие которого закончилось в тот момент, как маленький альфа сделал свой первый вдох. Когда за Чоном захлопнулась дверь палаты, Юнги снова разревелся, прощаясь со своим любимым мужем.

***

— Это нормально, что он так долго спит? — искренне стараясь не повышать голос, рыкнул Чонгук. На дворе уже глубокая ночь. После его возвращения в больницу прошло уже почти восемь часов, а омега и не думал просыпаться. — Мы вынуждены были дать ему успокоительное, — пожал плечами доктор. — После Вашего ухода состояние Юнги ухудшилось. Я ведь просил Вас быть к нему внимательным и позаботиться о нем. — Мужчина с укором посмотрел на виновато втянувшего голову в плечи альфу. — А что сделали Вы? Просто ушли! — Я не просто ушел, — попытался оправдаться Гук. — Не видел иного выхода, чтобы успокоить Юнги. — Прости, Чонгук, — подал голос Ким Намджун, у которого уже глаза слипались от усталости, — мы можем перенести на другой день? У меня был очень тяжелый день, завтра — не легче, а я торчу тут уже восемь часов. — Не можем перенести, — рявкнул на друга и по совместительству личного юриста Чон. — Просто сядь и подожди еще немного! — Успокойтесь, — повысил голос доктор. — Не хватало еще Вас откачивать! — Просто скажите, когда он проснется, — справившись с гневом, проговорил Гук. — Я не могу назвать точное время, — немного раздраженно ответил врач. Он все еще злился на альфу, который опрометчиво покинул своего супруга в столь тяжелом состоянии. Он вообще не должен был отходить от него ни на минуту! — Хорошо, тогда мы просто подождем. С этими словами Чонгук вернулся в палату, утащив с собой и почти закемарившего на стуле Намджуна.

***

Когда Юнги открыл глаза, за окном уже занимался рассвет. Последнее, что он помнил, как за Чонгуком закрылась дверь. После — лишь туман. Он заворочался, поморщившись от боли в спине. Поясницу и так тянуло после родов, а теперь еще и все тело затекло. Сколько он проспал? Казалось, целую вечность. Кое-как перевернувшись на бок, Мин ахнул, наткнувшись взглядом на Гука, спавшего сидя, откинувшись на спинку стула. Он даже тихонько похрапывал, приоткрыв рот, потому как голова запрокинулась. У стены на таком же стуле расположилось еще одно тело, тоже достаточно громко сопевшее. Юнги растерянно проморгался, пытаясь понять, кто это и что вообще происходит. Присмотревшись, он узнал в альфе того самого юриста, в кабинете которого подписывал чертов контракт. Внутри поднялась волна негодования. То есть Чонгук решил даже не дожидаться, пока Юнги выйдет из больницы, и хочет подписать документы на развод немедленно? Настолько не терпится избавиться от обузы?! Почему-то плакать больше не хотелось. Хотелось разбить что-то тяжелое о голову почти бывшего супруга! Кряхтя, Мин вытащил из-под головы подушку и, замахнувшись, насколько хватило его силенок, стукнул ею Гука. Удар получился такой мощный, что бедняга альфа свалился со стула раньше, нежели успел проснуться и понять, что происходит. А следом прилетел еще один, теперь уже прицельно в голову. — Чего расселся тут?! — прошипел Юнги, не задумываясь о том, что совсем рядом в кроватке сопит его маленький сынок. — Так спешил избавиться от меня, что не мог дождаться выписки?! От шума Намджун проснулся и широко распахнутыми глазами уставился на довольно забавную картину. Его друг, серьезный бизнесмен, сидел на полу, прикрывая руками стратегически важную часть своего тела, по которой ему прилетали точные удары подушкой. Снаряд уже прорвался в нескольких местах от усердия, с каким его использовали, и через прорехи сыпался наполнитель. «Жаль, что не пух! — пронеслось в голове у Намджуна. — Было бы красиво!» — Он улыбнулся, представив, как по палате разлетались бы белоснежные перья, словно в каком-то фильме. — Да погоди ты, — пытался угомонить мужа Чонгук. — Мелкого уже разбудил! И правда, малыш хныкал с каждой секундой все громче, вот только Юнги на это не обращал никакого внимания, продолжая лупить несчастной подушкой мужа и приговаривать, тяжело дыша: — Избавиться от меня решил. Дождался бы, пока меня выпишут! И это после того, через что мне пришлось из-за тебя пройти! Да если бы я знал, что будет настолько больно, никогда не согласился бы на твой чертов контракт! Ты, похотливая скотина! Намджун уже ржал в голос. На крики в палате собралась целая толпа медбратьев и санитаров, которые тоже откровенно веселились. И только одному молоденькому омежке-практиканту пришла в голову светлая мысль вынести из этого дурдома воющего альфочку. Зато все остальные наслаждались представлением «Омега убивает собственного мужа». Несчастная подушка не выдержала такого натиска и рассыпалась на запчасти, устилая пол вокруг Чонгука кусочками искусственного наполнителя. Тогда Юнги, не без труда дотянувшись до стоявшего неподалеку стула, выхватил букет из лап медведя и принялся колотить Чона ромашками. Вот тут началась полнейшая красота. Лепестки разлетались в разные стороны, как брызги шампанского, и неторопливо парили в воздухе, словно конфетти. И Гук вполне мог бы сказать, что это довольно красивое зрелище, если бы стебли при этом не хлестали больно по рукам, шее и щекам. — Ну все! — прорычал он, когда один из жестких листиков едва не угодил в глаз. — Довольно! Он резво поднялся на ноги, демонстрируя чудеса проворности, и навалился на Юнги, изрыгавшего проклятия. Схватив личико мужа в свои большие ладони, Чонгук впился поцелуем в приоткрытые губы, заставив, наконец, Мина замолчать. — Так, представление окончено, — утирая слезы и все еще всхлипывая от хохота, проговорил Намджун, выталкивая присутствующих из палаты. — Давайте, давайте, шевелитесь, — приговаривал он, пока не выставил за порог последнего медбрата и не закрыл дверь. Подойдя к кровати, он еще пару секунд смотрел на агрессивно целующуюся парочку и, вздохнув, все же потрепал Чонгука за плечо. — Послушайте, у меня сегодня серьезное заседание. Мне бы хоть успеть заехать домой, чтобы принять душ и переодеться. — Ему пришлось повысить голос, дабы привлечь к себе внимание. — Давайте подпишем документы, а потом вы продолжите ссориться, мириться, целоваться, драться. — Я не буду с ним мириться! — пискнул Мин, едва восстановив дыхание. Все же альфа весил как молодой бычок и едва не раздавил беднягу. Еще и поцелуй обернулся нехваткой воздуха в легких. — Ну это уже не мои проблемы, — недовольно проворчал юрист. — Я домой хочу. Чонгук нехотя слез с омеги и протянул руку, а когда Намджун вложил в нее документы, опустился на край кровати. — Это что? — фыркнул Юнги, сев и покосившись на бумаги. — Дополнительное соглашение к договору, — ровным голосом пояснил Гук, хотя в глазах его плескалось такое волнение, что скрыть его было сложно. — Какое еще соглашение? — омега подозрительно прищурился и свел бровки к переносице. — Можешь прочитать, только быстро, иначе, боюсь, Намджун будет недоволен, а в гневе он страшен, — Чонгук несколько раз кивнул в подтверждение своих слов. — Тут… — Мин пересчитал страницы и с ужасом выдохнул, — пять страниц! — Ну, — протянул Чон, — на этот раз я постарался ничего не упустить. — Ты можешь нормально объяснить?! — не выдержал Юнги, встряхнув руками, отчего листы зашелестели. — Скажем так, я решил немного подкорректировать наш брачный договор. — Между прочим, наш брачный договор закончился вчера, когда твой сын появился на свет, — прошипел омега. — Это не совсем так, — по-деловому вмешался Намджун. — Действие брачного договора заканчивается подписанием протокола, подтверждающего выполнение его условий, которого пока нет. — Хвала небесам за дотошность юристов! — театрально проговорил Чонгук, задрав руки к потолку. — И как же ты подкорректировал наш договор? — настороженно поинтересовался Мин. — Вам все равно необходимо прочитать его, прежде чем подписывать, — попытался встрять юрист, но Гук шикнул на него: — А вот сейчас твоя дотошность неуместна! — и обратился к все еще мужу: — Там довольно много пунктов, но могу озвучить тебе основные, — а когда Юнги кивнул и принялся внимательно слушать, перечислил: — Во-первых, ты не имеешь права отказываться от подарков, которые я буду тебе дарить, — совершенно серьезно проговорил Чонгук. Омега уже раскрыл рот, чтобы возразить, но Чон поцеловал его, чем ввел в ступор, и продолжил: — Во-вторых, обязан с улыбкой принимать комплименты. — Еще один поцелуй, потому как Юнги вновь захотел воспротивиться. — В-третьих, ты не должен извиняться, если вдруг укусишь или поцарапаешь меня в пылу страсти. — Там так и написано?! — успел воскликнуть Мин, прежде чем чужие губы снова накрыли его в поцелуе. — Боюсь, что да, — хмыкнул Намджун. Он все еще пребывал в легком шоке после того, как под диктовку Чонгука записывал все тридцать пунктов дополнительного соглашения, еще и с подробностями. — Еще ты даже заикаться не смеешь о том, что ты некрасивый… — Но… — Это не так, Юнги! — перебил мужа альфа. — Ты — самое прекрасное создание в этом мире! Я могу вечность смотреть на тебя и мне будет мало. Он взял в ладони лицо любимого и погладил большими пальцами теплые щеки. Глаза омеги уже подозрительно блестели, но теперь уже он молчал. — Я люблю тебя, Юнги, — прошептал Гук. — Люблю больше всего на свете. Влюбился, едва увидел. И сразу понял, что не смогу жить, если тебя не будет рядом. — Он перевел дыхание, потому что у самого в горле стоял ком, мешавший говорить. — Я знаю, что ты не любишь меня, но все изменится. Я все сделаю, чтобы исправить это досадное недоразумение. Стану для тебя самым лучшим мужем, о котором только можно мечтать. — Но я… — попытался перебить его омега дрожащим голосом, однако Чонгук приложил к его губам указательный палец, заставив замолчать. — Доверься мне, Юнги, и позволь сделать тебя счастливым. Гук, не мигая, смотрел в наполненные слезами глаза мужа и терпеливо ждал ответа, а когда тот кивнул, быстро сунул ему в руки ручку и подставил последнюю страницу соглашения, указав место для подписи. — Но Вы даже основного условия не знаете! — Намджун искренне пытался выполнять свою работу хорошо, но Чонгук явно был против: — У тебя сегодня важное заседание, — напомнил он другу. — Еще успеешь пару часов поспать. А когда Ким ушел, забрав с собой один экземпляр договора и оставив супругов наедине, проговорил: — Есть один пункт, обязательный к безоговорочному выполнению. — Юнги вопросительно приподнял бровь. — У тебя ровно месяц, чтобы подать документы на смену фамилии. Омега сглотнул вновь подступившие слезы и выдохнул: — Не понимаю, чем тебе не нравится моя. — Хочу тебя себе полностью, до самой последней буковки, — улыбнулся Чонгук и поцеловал мужа в кончик носа. — Ах да, — спохватился он, — если вдруг тебе придет в голову глупая мысль разорвать наш брачный договор, — предупредил Гук, — сделать это ты сможешь только выполнив то самое основное условие, о котором говорил Намджун. — И что же это за условие? — всхлипывая от распиравших грудь эмоций, сипло поинтересовался Мин. — Если родишь мне десятерых альф и столько же омег, — на полном серьезе выдал Чон. — И да, я узнавал. Вероятность того, что альф и омег будет поровну, настолько мала, что можно считать наш договор пожизненным. Теперь тебе не отвертеться, Юнги-я. Омега закусил губу, переваривая полученную информацию и осознавая, на что пошел альфа, только бы не отпускать его от себя. Хотелось броситься ему на шею и зацеловать до умопомрачения. Прокричать, как сильно любит. Пообещать сделать все, чтобы Чонгук был счастлив с ним. Но Юнги на то и Юнги, чтобы умело скрывать свои истинные чувства. Пока не время. Слишком уж нравилось ему, как альфа пытался завоевать его любовь. А потому прищурился и проговорил: — Ну смотри, Чон Чонгук, ты сам напросился. А Гуку и этого было достаточно. И еще видеть, как искрятся счастьем глаза его любимой звездочки.