High by the Beach

      Сайно выныривает из воды бассейна, встряхивая головой, чтобы капли с намокшей чёлки не попадали в глаза. Вода — самое то: чуть прохладная, чистая.       Промаргиваясь и сгоняя лишнюю влагу с белых ресниц, Сайно подплывает к бортику бассейна, поднимается из воды, опираясь на него руками, и смотрит на Тигнари. Смотрит на Тигнари, который растянулся на удобном шезлонге, вытянув рядом свой прелестный хвостик, и пригрелся под солнышком, кажется, даже задремав — на лице у него были чёрные солнцезащитные очки, вообще–то, изначально принадлежавшие Сайно, но кого это волнует?       Погода была хорошей: по–летнему тепло, не испепеляюще жарко, как могло бы быть. Солнце протянуло свои лучи и мягко награждало приятным загаром. И Тигнари, лениво вскинув бровь, чуть приспускает очки с переносицы, чтобы взглянуть на Сайно, когда тот, неведомо когда оказавшись перед тигнариным шезлонгом, заслонил ему это самое солнце.       По загорелой коже обильно стекают капельки воды, скользя по сильным мышцам, забираясь под резинку плавок. Тигнари задерживает взгляд на прессе возлюбленного дольше положенного, прежде чем поднимает голову.       Спрашивает:       — Что?       Сайно не лучше: не скрывая этого, он смотрит на стройные, сильные ноги Тигнари, которые тот вытянул, и отвечает, не сводя с них глаз:       — Тигнари, я хочу секс в воде.       И почему Тигнари не выглядит впечатлённым?       — Поздравляю, — кивает лис, изящно закинув одну ногу на другую, — а я тут причём?       — Как причём, — Сайно удивлённо хмыкает и присаживается на край шезлонга, поглаживая голень Тигнари, — не с персоналом отеля же мне трахаться.       Тигнари поправляет солнцезащитные очки на переносице. Дёргает ухом.       — Я только утром привёл хвост в порядок, — вещает он, качнув кончиком этого самого хвоста, — шерсть на нём так вьётся от влаги, Сайно, ты не представляешь.       Сайно берёт когтистую ладонь в свою и, оставив поцелуй на костяшках, шепчет в тонкую кожу:       — Я помогу тебе высушить хвост.       Через несколько секунд молчания от Тигнари Сайно склоняется ближе, снимает с его лица очки, убирая их на столик рядом, и проникновенно обещает:       — И сделаю тебе приятно в номере, когда мы вернёмся. Пожалуйста.       — …смазка в воде смоется, и будет совсем не приятно, ты в курсе? — Бормочет Тигнари, аккуратно ткнув Сайно пальцем в щеку.       — В курсе, — кивнув с целомудренным видом, Сайно тянется к пляжной сумке, валяющейся под шезлонгом, и достаёт оттуда какой–то тюбик, — поэтому заранее купил лубрикант на масляной основе.       Тигнари открывает рот. Закрывает. Думает. Не без удивления спрашивает:       — У тебя что, какой–то пунктик на секс в личном бассейне отеля, раз ты так подготовился?       В ответ Сайно только загадочно улыбается, по любимым большущим глазам понимая: Тигнари ему поддался.       Тигнари, опираясь на бортик бассейна локтями, разбито стонет: сзади самым неприличным образом по чувствительным местам широко проходится влажный язык. Давит, круговыми движениями ласкает кольцо мышц, а затем, помедлив, проникает внутрь, мазнув по мягким стенкам. На самом деле в серьёзной растяжке Тигнари не нуждался: пара проводит совместный отпуск в отеле уже не меньше недели, и ничто: рабочие звонки, навязчивые знакомые или другие непредвиденные ситуации — не мешало им любить друг друга в любой удобной для этого плоскости. Но не побаловать лисицу лишний раз, не залюбить, заставив разомлеть — как бы Сайно мог?       С удовольствием сминая подтянутые ягодицы в руках, Сайно чуть всасывает чувствительную кожу, выбивая из Тигнари протяжный скулёж, и шлёпает по упругим мышцам, оставляя на ягодице красный след. Из–за воды, стекающей по коже, шлепок получается особенно звонким и неприличным — Тигнари невольно прижимает уши к голове и беспокойно взмахивает хвостом.       — Сайно, я и так…       — Знаю, — хрипло шепчет в ответ, наблюдая за рефлекторно сжавшимися мышцами. Тянется к лубриканту, предусмотрительно оставленному рядом на бортике, и обильно выдавливает его на свои пальцы, чтобы проникнуть ими в горячее лоно, смазать уже растянутые стенки, толкнувшись до самых костяшек.       Бережно убрав пальцы, чистой рукой Сайно тянет разомлевшего Тигнари к себе, бережно укладывая того на плитку самой верхней ступени в бассейне — они, конечно, были неглубоко во избежание всевозможных казусов, и валука шуна, лежащему на боку, вода едва доставала до середины предплечья, на которое он опирался; второй рукой торопливо смазывает собственный член. Одну длинную ногу Сайно закинул себе на плечо, любовно огладив ладонью сильные мышцы, вторую зажал между своих бёдер, умело пристроился — и одним тягучим толчком проник в лоно Тигнари до самого основания. С рваным вздохом Сайно притёрся, повёл бёдрами и склонился к возлюблённому, зажав между телами его ногу.       — Нормально?       Такая растяжка заставила Тигнари неприлично раскрыться, растянуть мышцы для полного удобства, и валука шуна, дёрнув Сайно за светлую прядь чёлки, прошипел:       — Будет ненормально, если ты не начнёшь двиг– ах! — Распахнув цветастые глаза, Тигнари позволил стону сорваться с губ, когда Сайно на середине слова вышел почти до самого конца и толкнулся обратно. Приноровился под единый ритм и принялся мерно вбиваться в Тигнари, безошибочно проезжаясь членом по самым чувствительным местам внутри, поглаживая его ногу и расцеловывая бледную кожу на ней.       Ах, вот оно что, почти бессвязно подумал Тигнари, когда закрыть рот ладонями не предоставлялось возможным, и получалось столько высоко и отрывисто стонать, — с каждым толчком вокруг них двоих плескалась вода, ласкала разгорячённую кожу прохладой и щекотала контрастом температур. И звуки, которыми сопровождался их экспериментальный секс в личном бассейне номера, заставляли Тигнари стыдливо прижимать уши к голове. Шлепки кожи о кожу звучали мокро, нарочито звонко, и впору было даже задуматься, а не слышно ли всю эту симфонию за пределами их территории, но потом Сайно так ласково, любовно провёл ладонью по его коленке, скользнув на бедро, так чувственно толкнулся, что, о–ох…       Потяжелевший от влаги хвост грузно шлёпал по воде — хотя бы на это Тигнари мог отвлечься, чтобы не приходилось краснеть от звонких звуков. Сам Сайно, похоже, ничуть не жаловался — наслаждался видом Тигнари, телом Тигнари и млел от удовольствия.       Тигнари же просто поплыл — в переносном смысле, и Сайно ещё обязательно поделится с ним этим каламбуром, — он был разгорячён донельзя, вода приятно гладила кожу и плескалась из–за их секса, а чувствительный член, к которому прикасается разве что та же вода, оставался невозмутимо твёрдым даже в прохладе.       — Сайно, — по крупицам собирая остатки собственной воли, дрожаще выдавливает Тигнари и ненароком сжимается на глубоком толчке, когда мокрый звук соприкосновения кожи с кожей в очередной раз пощекотал чувствительный слух, — Сайно…       Сайно внемлет и кончиками пальцев скользит вниз по подтянутому животу, чтобы потом обхватить тигнарин член в плотное кольцо пальцев и начать надрачивать в ритме своих толчков. Контраст температур, честно, сводил с ума и его: в Тигнари, в противовес прохладной воде, пиздец горячо. Пиздец как.       — Мой хороший, — скулит Тигнари, изламывая брови, — хочухочухочу… давай…       С низким стоном Сайно вбивается в Тигнари ритмичными, резкими до красноты на бледной коже шлепками, склоняется ближе, вновь зажимая ногу Тигнари между их телами, и хрипло шепчет в персиковые губы:       — Поцелуешь меня?       И Тигнари целует. Мокро, бессвязно, со слюной, стекающей с уголков губ, со звучными причмокиваниями. В устах приятной мелкой щекоткой отдаются вибрации чужих стонов — неприкрытых звонких и вкрадчивых хриплых.       Тигнари жмурится, лихорадочно то выпрямляя ушки, то прижимая их к намокшим волосам — в голове в одну похотливую и неприличную кашу смешались мокрые звуки шлепков кожи о кожу, звонкие до стыда; причмокивания во время их развязного поцелуя; низкие стоны Сайно, которыми тот выдыхал Тигнари по губам, и, чёрт.       С чувственным стоном валука шуна восхитительно сжимается, вздрагивает и кончает в плотно сжатый кулак Сайно, который, неритмично дотрахивая Тигнари, спускает следом прямо в тесный жар его тела.       Секунда послеоргазменного удовольствия. Две.       — Нет, — хрипло выдавливает Тигнари, вцепившись в Сайно, как клещ, стоило тому только двинуться, — не смей выходить. Поднимайся из воды скорее.       Вздохнув, Сайно подхватывает Тигнари под ягодицы и вместе с ним покидает бассейн, аккуратно переставляя ноги на мокрой плитке.       — Спасибо, — чуть не мурлычет Сайно, целуя Тигнари в скулу, — мне понравилось.       — Мне тоже, — помедлив, взмахивает тяжёлым хвостом Тигнари, ненароком всюду разбрызгивая с него воду, — но разонравится, если мы прямо сейчас не окажемся в номере под душем.       …Так кто такой Сайно, чтобы отказать?       После душевых процедур Сайно и впрямь помогает Тигнари высушить хвост — гладит расслабленного валука шуна по спине, пока тот уселся к нему этой же спиной в позе лотоса, стелет под хвост полотенце. Вооружившись феном, включённым на минимальные скорость и мощность, неторопливо высушивает прелестный тигнарин хвостик, обдувая тёмную, лоснящуюся шерсть тёплым воздухом. Мягко массирует позвонки пальцами, не останавливая воздушные потоки тепла, трепетно гладит хвост вдоль шерсти.       Выключив фен и отложив его в сторону, Сайно поднимает руки к мохнатым ушам, приглаживая шёрстку и согревая мягкими прикосновениями.       Вконец разомлевший Тигнари урчит, повозившись на постели, и прикрывает глаза с глухим:       — Сайно. Ты меня балуешь.       — Я тебя люблю.       Сайно звучал непременно и уверенно. Как и всегда. Особенно, когда дело доходило до признаний в любви. Не сдержавшись, Тигнари по–собачьи встряхивает головой так, что уши забавно качаются в стороны. Полностью оборачивается на Сайно, озорно махнув хвостом, забирается к нему на колени. И почему–то медлит.       — Ну вот, — вздыхает Тигнари, — теперь мне даже неудобно напоминать тебе о том, что—       — Я ведь сам предложил, — фыркает Сайно, догадавшись, о чём идёт речь. Опустившись спиной на мягкую постель, он подбивает под головой подушку повыше и тянет Тигнари за бёдра ближе, — иди ко мне.       — Я тебя тоже люблю, — запоздало отвечает Тигнари, мазнув тёплым хвостом по сайновским коленкам, — погоди только…       Торопливо стянув с себя шорты, ниже пояса Тигнари остаётся обнажённым — кто–то вообще носит бельё под шортами летом? После бассейна? Ну, он точно нет, — и, перекинув одну ногу через Сайно, сначала опускается ему на грудь.       — Хочу, — повторяет Сайно, хваткой на ягодицах пододвинув Тигнари ближе к себе, — давай.       И Тигнари сел на лицо Сайно так естественно, будто такими непотребствами они занимались регулярно — в предвкушении повертел бёдрами, взмахнул хвостом и, направив рукой член, мазнул головкой по чужим губам.       Его с готовностью встречает мокрый язык: — Сайно приоткрывает рот, слизывает с щели капельку предэякулята и обхватывает головку губами. Та приятным весом ложится на язык, а запах Тигнари — цветочный, чуть горький — смешавшийся с запахом его травяных масел, теперь смешивается и с солоновато–мокрым запахом, запахом возбуждения. И вот, думается Сайно, это точно его место: головой между сильных, подтянутых бёдер Тигнари.       Ладони почти сами собой ложатся на ягодицы. Одна тяжело опускается на кожу со звонким шлепком, и Тигнари, ахнув, по неосторожности толкается членом глубже в горячий рот — проезжается головкой по ребристому нёбу, растягивая уголки губ. Сайно, у которого в глазах плещутся довольные разомлевшие искорки, хочется провоцирующе дёрнуть за волосы, что Тигнари и делает — запутавшись пальцами в светлых прядях, царапает когтями череп, тянет за волосы и нетерпеливо толкается дальше.       — Молодец, — стонет Тигнари, прикрыв глаза, — такой умница. Ещё чуть–чуть, давай… — И, уперевшись коленками в постель по обе стороны от головы Сайно, проникает членом прямо в тугое горло, чувствуя его жаркие ребристые стенки. — Сайно…       Со слезами на белых ресницах и ртом, набитым членом, Сайно вибрацией по чувствительной коже глухо мычит в ответ, дразняще тянет Тигнари за хвост до звёзд в цветастых глазах и отпускает, отчего тот по инерции резко толкается обратно в его горло.       — Сайноооо! — Тигнари издаёт скулёж, возится и тянет того за волосы. И в следующие секунды, после характерного щелчка, понимает, почему Сайно попридержал смазку рядом с постелью. — Да–да–да, так хорошо, мгммм…       Смазанными пальцами Сайно проникает в узкое лоно Тигнари, с мягким нажимом оглаживая чувствительные стенки. Лис, настроившись на единый ритм, вздыхает одними только стонами: толкается вперёд, в горячее горло, ощущая, как шершавый язык старательно мажет по члену и давит на венки; обратно насаживается на пальцы, которые с прецедентной точностью почти сразу находят простату и нещадно её стимулируют.       — Умница, — надломанно повторяет Тигнари, наслаждаясь тем, как румянец на лице Сайно расползается даже на уши, — мой хороший, любимый мальчик, так хорошо, не останавливайся!...       И где–то в букете ощущений, когда Сайно нарочито сжимает тугие стенки горла, нещадно давит на простату пальцами, а второй рукой сжимает основание его хвоста и чуть тянет вверх — где–то здесь мир у Тигнари перед глазами рассыпается в тысячи осколков удовольствия. Он кончает Сайно глубоко в горло, и тот с готовностью принимает всё, что Тигнари ему даёт — сглатывает, прижимает ближе к себе, обнимая бёдра — он уже успел вытащить пальцы, — и теперь бережно поглаживая копчик кончиками пальцев.       Тигнари разбито выдыхает и привстаёт, на дрожащих бёдрах спускаясь по постели ниже.       — О–о, чёрт, — бормочет он, уткнувшись Сайно лбом в грудь, — Сайно, так люблю тебя, ты не представляешь, ты просто…       — Я представляю, — усмехается тот в ответ, пробежавшись языком по губам, — я тебя не меньше.       Тигнари заходится несдерживаемым мурчанием и стискивает Сайно в объятиях, тычась носом во влажную скулу и то ли зацеловывая, то ли покусывая, то ли вылизывая его щёки.       Кое–как дотянувшись до влажных салфеток, валука шуна вытирает всё лишнее с Сайно и с себя, а потом плюхается на мягкий матрац и притягивает любимого к себе.       — …Шорты необязательно надевать обратно, правда?       — Правда, — хрипло смеётся Сайно, уткнувшись носом в ключицы Тигнари.       Что же, у Тигнари за этот отпуск тоже оказался зачёркнутым один маленький озорной пункт — поспать с Сайно в одной постели голышом.       Только вслух он об этом не скажет.