Остриё Тьмы

«Тот самый» лес. В Змеином его называли так только потому, что никто за многие годы не придумал названия. Все просто понимали, про какой лес идёт речь, если кто-то говорил «тот». От всех прочих, коих было полно в провинции, он отличался будто вечной ночью в его пределах. Кроны деревьев настолько густые и ветвистые, что стоило перейти определённую черту, как из ясного дня ты внезапно оказывался в глубоких сумерках. Да и слухи ползли недобрые. И не зря — нечисть любит темноту да сырость. Старики поговаривают, мол там Леший живёт и так свои хоромы обустраивает. Кто-то даже говорит, что видел его своими глазами! Правда врут они все. Смельчаки, вызвавшиеся пойти вглубь леса, по глупости ли, или из желания помочь пропавшим, обычно не возвращались. Или возвращались, но рассудком настолько сильно повредившимся, что ничего толком не могли рассказать. И вот перед входом в этот самый лес стоял Малуш. Узкое, слегка женоподобное лицо выражало только усталость. Отчего — не совсем ясно. Может из-за учёбы допоздна, а может из-за холодного осеннего ветра, который трепал длинные чёрные волосы, мешая нормально смотреть по сторонам. Помогал лишь плотный тёмный балахон, покрывающий всё тело, с огромными рукавами и такими же карманами. Ведь колдун должен носить с собой множество необходимых вещей, а хранить их в дорожной сумке парень считал неудобным. Стоял он всё утро, нервно покачиваясь и иногда посматривая в темноту леса, как будто пытаясь там что-то разглядеть. Увидеть, правда, так ничего и не получилось. Только деревья да низкие кусты. Порой казалось, будто кто-то шустро пробегает между стволов, но всё это юноша списывал на игру разума. — И чего ты ждёшь? — мягкий, но в то же время порицающий голос Злавы заставил парня выйти из своеобразного транса. Она подошла настолько незаметно, что парень даже не услышал шороха травы. Как всегда её сопровождал запах трав, дымящихся в длинной трубке, — Кто мне вчера сказал, что не побоится прогуляться по лесу и принести из самой чащи листья папоротника? — Я и не боюсь, — Малуш снова посмотрел в сторону леса. Деревья вблизи окраины леса покрывал туман, словно струящийся с крон деревьев. Но чтобы не гневить наставницу, перевёл взгляд на неё. — Мне просто кажется, что там что-то есть. Вот… Вместо ответа колдунья слегка раздражённо выпустила дым из носа и сделала несколько шагов в сторону леса, уже самолично вглядываясь в темноту. Как и в почти любой ситуации, она выглядела статной и прекрасной. Словно статуя. И подобно ей же почти никогда не менялась внешне. Наверное, никто из её окружения не знал, сколько ей лет на самом деле. Окружающие могли лишь со стороны наблюдать, как за более чем десятилетие Злава почти не поменялась. Все они видели только неизменно чёрные наряды, густо украшенные вороньими перьями и заколку в виде черепа птицы. Малуш же, в свою очередь, знал её. Гораздо лучше большинства. И за более, чем десять лет, не перестал думать, почему именно его она одарила своим вниманием. Другие ученики Злавы, с которыми доводилось встречаться, обычно рассказывали о ней, как о холодной неприступной крепости. — Да, здесь кто-то был. Но именно что был, — голос наставницы выдернул юношу из потока размышлений. — Скажешь, кто? Тон колдуньи и последовавший взгляд не оставляли сомнения — это было ещё одной проверкой. В последнее время таких стало слишком много. Не то, чтобы Малуш не мог с ними справиться. Напротив: за долгое время обучения он узнал от Злавы больше, чем некоторые колдуны узнают за полжизни. Да и благосклонность нечисти к нему позволяла кое-что узнать о «них» без риска быть съеденным. Просто с каждой такой проверкой подкреплялось ощущение скорого окончания учёбы. А это значило лишь то, что скоро ему придётся стать взрослым, как часто повторяет отец. Тем не менее нельзя было раздумывать слишком долго, и Малуш сосредоточился, деловито нахмурившись. В его голове роились мысли, которые он пытался упорядочить. Главным, пожалуй, казалось то, что наставница выявила источник колдовства простым взглядом. Но и на деревьях не было видно никаких особенных следов. Особенно рун. Значит, это нечто узнаваемое внешне. Туман среди деревьев казался странным, неуместным. Не столько скрывающим границу леса, сколько смазывающим её. А так могли только одни существа. — Мавки? — Верно, — Злава слегка улыбнулась. — Хотя странно. Сейчас осень, они уже должны готовиться к зиме, а не охотиться. Но для тебя это точно не помеха, — Малуш вздохнул, но кивнул. Тем не менее нежелание идти в тёмный сырой лес ненадолго одержало верх, и парень задал последний вопрос, который мог бы дать ему больше времени. — Нам правда так сильно нужен папоротник? Сейчас к тому же сезон ещё не подходящий и он мал совсем… — Не нужен. Но, во-первых, ты сам сказал, что пойдёшь, а во-вторых, — Злава вновь перевела взгляд, изучающий лес, на Малуша, — А во-вторых, это будет твоим испытанием. Посмотрим, насколько хорошо ты всё усвоил. Спорить дальше не было смысла. Когда-то давно парень пытался избегать поручений, но со временем понял — его наставница, в отличие от многих других мастеров, окружавших брата, абсолютно непреклонна. Единственное, что сейчас не понимал Малуш, так это причину, по которой Злава выбрала именно безымянный лес. Другие ученики завершали своё обучение в более спокойных местах. Впрочем, думать об этом не было времени. Чем дольше парень стоял, тем меньше оставалось времени до заката. А ночью в «том самом» лесу в разы опаснее чем в любом другом. И задерживаться допоздна ему совершенно не хотелось. Поэтому, собравшись с духом, юный колдун начал идти к лесу. И за секунду до того, как он перешёл черту, разделяющую ясный день и лесные сумерки, позади его окликнула Злава: — Ты если задержишься в чаще, то ищи там домик небольшой. Легко узнаешь, его построили у каменного идола. Там и ночь переждать можно, и от нечисти спрятаться. Чуть повернувшись, Малуш кивнул. Он, конечно, думал, что не задержится в лесу надолго, но такой важный совет упускать было нельзя. Выдохнув, парень сделал несколько шагов, постепенно погружаясь в темноту. Сделав ещё шаг, он остановился и закрыл глаза. Глубоко вдохнув влажный воздух юноша выдохнул и снова их открыл. В сумеречном свете видимость была ужасной. Он едва мог видеть еле заметную тропинку впереди. По ней и пошёл вперёд, настолько уверенно, насколько мог. Лес был воистину тёмным и густым. Редкие лучи солнца, которые всё же пробивались сквозь кроны, казались в этом царстве тьмы подобны островкам жизни. На островках этих росло больше всего различной зелени, в которой Малуш смыслил мало. Несколько раз отец пытался нанять для него знахарей в учителя, но познание растений ему совершенно не давалось. Единственное, что он усвоил, и то совсем не благодаря травникам, так это свойства которых колдовских трав. Особенное место среди них занимал папоротник. Каждый лист его впитывает столько света, что любое семечко, брошенное даже в самой тёмной чаще, будет светить ярче праздничного костра. А цветок его обладает силой развеивать силу монстров и даровать силу прозрения. Кто-то говорит и про другие волшебные свойства, но сорвать сокровище удаётся так редко, что в это почти никто не верит. А вот листы папоротника вполне себе способны творить свет и временно давать колдунам силу. И им эти листья были не нужны. Редко какие колдуны черпают силу из света — чаще наоборот, из тьмы. Она древнее, надёжнее, холоднее. Не требует от тебя испытывать светлые чувства, или хотя бы цепляться за хорошие воспоминания. Почему-то последние поколения решили, что свет лучше, ведь с ним ассоциируется всё хорошее. А главное — он легко помогает избавиться от тварей. Жаль, что люди утратили простую истину. Тьма не творит зла и не является им. Она просто другая. Из размышлений Малуша вытянула вспыхнувшая мысль: он определённо проходит мимо одного и того же дерева четвёртый раз. И в лесу это могло бы показаться совпадением, но дерево выделялось размером, и выцарапанными на нём странными символами. Смысл надписи был не ясен, тем не менее парень понял сразу — он в ловушке. С ним наверняка кто-то играет. — Хозяин лесной, позволь пройти… — Малуш уж было начал читать заговор, чтобы просить Лешего дать ему выйти. Ведь он, как Хозяин леса, всегда ведает о происходящем в его владениях. Неожиданно где-то впереди, в темноте, послышался голос. Скрипучий, будто старое, но благородное дерево. — Будет тебе, дитя! — вдруг в темноте вспыхнули яркие зелёные глаза, наполненные любопытством. — Знавал я, что придёшь сюда однажды, да-да. Но не чаял я, что росточком придёшь в края такие дикие. Зачем пожаловал в гости к бревну трухлявому? — Я… — парень явно растерялся. Он, конечно, слышал от Злавы, мол Леший может сам явиться к тому, кто ему интересен, но не ожидал, что это произойдёт с ним. В любом случае врать существу было опасно. — Меня послала наставница за листьями папоротника, в самую чащу леса. — В чащу самую, хмм… Нет, не место росточку бродить в потёмках самых, не пущу я тебя. Воротайся-ка ты назад да скажи колдунье, что не готов ты, — голос лешего глухо скрипнул. Тропа впереди будто ещё гуще заросла кустарником, а позади напротив — стала более видимой и лёгкой. — Но я готов! Я учился с самого детства и не могу вернуться с пустыми руками! — голос и рассудок на мгновение сорвались, дав волю чувствам. Только понял Малуш это слишком поздно. Как бы не встретил его Леший, он не любит, когда ему перечат. Особенно в собственном же лесу. — Хмм… Готов, говоришь? — скрипучий голос помрачнел и вместе с этим как будто весь остальной лес в один момент зашевелился, заскрипел, словно поток мыслей. Но вскоре затих. — Дерзок ты росточек, но коль говоришь что готов, то должен будешь испытание пройти. Пройдёшь — пущу тебя далее, но если не осилишь, то ни с чем вернёшься. — Я готов, — Настолько твёрдо насколько мог и уже более спокойно сказал юноша, смотря прямо в зелёные огоньки среди темноты. Те слегка вспыхнули и пропали. — Хорошо, росток, смотри по сторонам тогда внимательно да не упусти ничего! — Так же резко, как и появился, Леший пропал, а лес вокруг словно пришёл в норму. Стволы более не были похожи на клетку. Малуш выдохнул и пошёл вперёд. Конечно же, Хозяин леса не скажет, в чём заключается испытание. А это значит, что помимо его выполнения ещё и придётся угадывать, в чём оно заключается. И будто этого было недостаточно, стало быстро темнеть. Как будто в обители Лешего прошёл почти весь день. В лесу, конечно, и без того было темно, ночью будет сложно разглядеть не только тропу, хоть что-то на расстоянии дальше вытянутой руки. Да и встретить нечисть, которая готова, не задавая вопросов, отгрызть тебе шею, гораздо проще. Вдруг, относительную тишину леса прервали крики. Как будто несколько человек поочерёдно пытались дозваться хоть до кого-то в густом лесу. Люди это были, или твари заманивающие Малуша — для него этот звук был хотя бы направлением. Он уже успел потерять счёт времени и даже не старался запоминать путь. Всё равно выйти из леса можно только милостью Лешего. И похоже именно это случилось с людьми, к которым вышел юный колдун. Лесорубы, по всей видимости, как только парень появился среди кустов, сначала подняли топоры, готовясь отбиваться, но вовремя разглядели в нём человека. — Ещё одна душа в лесу этом сгинула, — самый опытный и старый на вид лесоруб, сидящий на упавшей берёзе, покачал головой. Остальные просто убрали топоры. — И как тебя сюда занесло? — Не занесло, я сам пришёл, — Малуш вздохнул и осмотрел лесорубов получше. Кто-то тут, похоже, уже неделю бродит, а некоторые будто только недавно в лес забрёл. И очень сомнительно, что хоть один из них сможет правильно прочитать заговор. — А вот вам тут делать нечего, так что… — Да уж пытались выход найти, как кругом всё время ходим. Постоянно к одному и тому же месту. Да светится всё время что-то в чаще. — Папоротник, видимо. Давайте так, — Малуш достал из глубокого кармана несколько кусков пергамента и угольный карандаш. Большой кусок порвал на несколько и на каждом нарисовал по несколько крючковатых рун, которые передал ближайшему из дровосеков. — Это вам. Если в лесу задержитесь, нечисть помогут отогнать. Я скажу, что говорить надо, тому, кто впереди пойдёт. А дальше вам только идти и не разделяться, иначе не подействует, — колдун кивнул на ближайшего дровосека, и тот неуверенно вышел вперёд, осторожно забирая кусочки пергамента. И после встал, ожидая того, что будет дальше. На опушке повисла тишина, пока Малуш пытался вспомнить заговор, который подойдёт для простых людей. Главное приговорить его медленно, чтобы смогли запомнить. А ещё лучше повторить несколько раз. — «Хозяин грибов да мха, лесной владетель, стоишь ты за каждым деревом да за каждым кустом. Не посягаем мы на владения твои, заплутали под кронами детей твоих, за которых радеешь. Пусти нас, без злого умысла пришедших, дабы рассказать могли соплеменникам о доброте твоей». Запомнил? — Э… да, вроде, — мужик после значительной паузы напрягся, почесал затылок и обернулся на старшего. Тот уже сказал уверенно, поднимаясь. — Запомним, запомним. Знаткий ты парень, спасибо, — несколько мужиков хотели поклониться Малушу, но тот их прервал. — Не за что ещё благодарить. Да и я здесь не за вами, — парень уже собирался отойти в сторону, дабы пустить лесорубов по пути, откуда пришёл, но, задумавшись, дал ещё совет. — Топоры лучше тут бросьте. Заговор может и не сработать, если Леший подумает, что вы деревья пришли рубить. Дровосеки переглянулись, но всё же побросали топоры один за другим. Один из них хотел было по привычке вонзить инструмент в пень, на котором сидел, но остановился на замахе и осторожно бросил топор в траву. Малуш одобрительно кивнул — после такого их Леший точно бы не выпустил. Уж этого парня точно. Как только все были готовы, лесорубы собрались в группу вокруг одного, несущего руны, и двинулись по небольшой тропе. Вскоре все они пропали из виду, а ещё через минуту даже перестало быть слышно их шаги где-то в темноте. — Безопасной дороги, — Малуш нарисовал в воздухе небольшой знак, и ближайшие кусты закрыли для него эту дорогу. Ещё немного он стоял на этой поляне, ожидая появления Лешего. Это слишком было похоже на его испытание, но, похоже, всё же им не являлось. И только парень хотел пойти дальше, как вдруг почувствовал чьё-то присутствие. Это явно не ушедшие ранее мужики: они передвигались шумной толпой и обращали на себя слишком много внимания. А те, кто окружил колдуна сейчас, умели хорошо прятаться среди деревьев. Сливаться с ними так, чтобы взгляд смертного не мог их заметить. Только вот взгляд знающего повадки нечисти было обмануть сложно. — Я вас вижу. Покажитесь. Вдруг поляна покрылась невысоким туманом, а из-за деревьев выплыли несколько девушек. На первый взгляд каждая прекрасна, но лица их были слегка подёрнуты туманом, из-за чего почти неразличимы. Зеленоватые волосы словно под водой парили вокруг, походя скорее на необычные водоросли. Одежды их будто сотканы из белого непроницаемого тумана, а движения такие плавные, какие не могли быть у простых смертных. Мавки. Их было всего четверо. Они быстро окружили Малуша, начав вести вокруг него хоровод. И только одна подняла тонкую руку, указывая на юного колдуна. — Зачем ты пустил их, ведун? Зачем отпустил души, которые были готовы последовать за нами в топь? — голос мавки звучал потусторонне холодно, но кроме этого в нём скрывалось что-то ещё. Как будто страх или отчаянье. — Не ваше время сейчас. Да и не вам решать кому в лесу сгинуть, а кому уйти. — Не нам? А кому же это? Тебе что ли? — девичий смех заполнил поляну, мешая Малушу сосредоточиться на мыслях. Он действительно никто в лесу, здесь правит Леший, а мавки лишь охотятся на людей, чтобы заманить в свою топь. Только и делают это не для пропитания, а просто потому, что такова их природа. Они похож на огонь, который сжигает тех, кто недостаточно силён сопротивляться чарам. Но почему духи начали охоту сейчас, а не весной, как обычно? И ведут себя так странно, словно осознают, что делают. — Зачем вам их души сейчас? Время скорбного половодья ещё не пришло. Да и не нужны вам… — Не тебе решать, что нам нужно! — голос одной из мавок сорвался на крик, от которого стало холодно. Так резко, что Малуш отшатнулся и невольно повернулся к кричащему духу. Она была как и прочие, скорее похожа на туман, но кое-что выделялось на ней. Отметина от когтя, скорее похожая на клеймо, прямо на белоснежной шее. — Вас кто-то заставляет, — Парень указал на отметину, которую девушка быстро прикрыла рукой. — Вы не охотитесь в это время на такие толпы людей. А судя по этой ране, вам кто-то угрожает. Кто он? — мавки вдруг прекратили свой танец и несколько поникли. Более того, прямо как живые лесорубы, они собрались все рядом и одна из них сказала, указывая на чащу леса. — Мы не можем сказать, но можем показать, — и с этими словами их небольшая процессия быстро шагнула в лес, постепенно уплывая всё дальше в чащу. Малуш уже почти собрался пойти куда-то ещё, но папоротник скорее всего был где-то там. Да и любопытство брало верх. Хотелось как минимум интересно узнать, какая тварь может запугать мавок так, что они будут специально охотиться на людей и загонять в чащу. И он пошёл, хоть и с трудом. Следовать за духами, которые могут проходить сквозь деревья и вечно цепляющиеся кусты, было сложно, но возможно. Кое-где юноша использовал простое колдовство: раздвигал кустарники рисуя в воздухе спираль, или же поднимал целые тропы, вычерчивая на земле особые руны. Местами не помогало и это, из-за чего его балахон немного истрепался. Заросли леса постепенно заканчивались. Малуш вместе с мавками дошёл до чащи. Здесь деревья росли не так часто, но зато вырастали настолько огромными, что им это и не было нужно: широкие и густые кроны сами скрывали лес под покровом сумерек. Имелось и отличие. Здесь теплился источник света, благодаря которому ориентироваться в чаще становилось гораздо легче. Свет листьев папоротника. Вряд-ли он мог зацвести в этой темноте, но листья впитали за время роста столько света, что могли отдавать его обратно столетиями. Парень был близок к своей цели. Но перед ним встала одна небольшая проблема. Дальнейший путь в чаще преграждали переплетённые ветви деревьев. Этот живой забор казался слишком плотным, чтобы через него можно было пройти, а волшебство Лешего не позволит никакому колдуну распутать эти сети. И мало того, так ещё и прямо перед преградой, на своеобразном троне из пня огромного дерева восседало нечто, возле чего остановились мавки, боясь подойти. Существо было огромным. Багровая кожа с шипами, одежда из множества шкур животных и ярко выделяющийся на фоне всего этого один единственный целый глаз, которым тварь лениво посматривала на своих гостей. Остальная морда испещрена шрамами — в особенности крупным былтот, что проходил через всё подобие лица правее глаза. «Лихо», — подумал Малуш — Лихо! Лихо! — множеством голосов почти запели мавки. — Чего расшумелись… — утробно и как будто намеренно медленно произнесла сама тварь. — Это что же, вы мне только одного принесли? Я же велел привести не меньше полдюжины! — существо ударило по пню, отчего его собственный трон задрожал вместе с ближайшей землёй, а испуганные мавки разбежались от него, спрятавшись позади колдуна. Правда Малуш и сам боялся что-то сказать. Встретить Лихо почти для любого, кроме богатыря, равносильно гибели. Его не просто так избегают даже поминать вслух. Оно приносит разрушения и смерть, везде, где просто проходит мимо. Не удивительно даже то, что тварь покрыла себя таким количеством шкур. Видимо, пока мавки собирали для него жертв, оно пожирало местную дичь. Вот же подкинул Леший испытание. — Он колдун! Колдун! — мавки заговорили целым хором, но существо резко прервало их взмахом огромного когтя и показало на Малуша. — «Привела нечисть… И что делать с тварью, от которой даже Злава говорила бежать?» — парень, конечно, старался выглядеть твёрдо, но почти вся напускная уверенность схлынула, когда Лихо сделало два шага к нему. Вместе с запахом невыделанных шкур от твари пахнуло чем-то странным: знакомым и даже безопасным. Будто оно всегда было где-то рядом. Но от этого не стало легче. Тварь раза в два больше чем Малуш ростом нависла над ним, рассматривая одним глазом. Каким-то странным глазом. «Разве он не должен быть в центре морды?» — Колдун значит. У знатких людей душа всегда порченая, но зато питательная из-за колдовства вашего, — существо облизнулось, рассматривая парня с разных сторон, наклоняясь, — Но колдунам селяне верят. Приведи-ка мне одну… нет, две дюжины мужиков и тогда уж я подумаю, чтобы тебя не жрать. А? — Я… — Малуш прервался на полуслове. Что-то не давало ему покоя. Почему оно говорит с ним? — «Лихо несёт смерть и разрушения. Оно не договаривается, не просит и никогда не делит людей как-либо. Мы еда и не более. К тому же глаз и этот запах…» — В его голове возникла безумная идея. Но чтобы хотя бы иметь шанс выжить, юный колдун нащупал в кармане небольшую деревяшку с вырезанной на ней обратной спиралью. — Что такое? Язык проглотил, колдун? — Нет. Просто хочу проверить кое-что, — из глубокого кармана парень достал что-то и одним движением бросил это в тварь, попав в единственный глаз. Оно не успело увернуться — только махнуло лапой, пытаясь ударить в ответ. Но Малуш резко пригнулся, вытащил из второго кармана кусочек дерева, зажав в руке который оттолкнул себя воздухом от твари, падая на спину. Лихо взревело. Глаз дымился и покрывался чёрными язвами, а сама нечисть пыталась как будто вырвать глаз — лишь бы он прекратил жечь. По небольшой поляне прокатился то ли рык, то ли вой, наполненный болью и злобой одновременно. Мавки, до этого стоявшие недалеко, разбежались и попрятались за деревья. Малуш же осторожно встал, держась подальше от агрессивной твари, которая металась из стороны в сторону. — Я тебе сердце вырву и сожру, жалкий человчишко! — Сначала глаз себе отрасти, бесёнок. — Что?! Да как ты… –Догадался? Ты же даже не пытался как следует притвориться. Глаз не там, предлагаешь всем подряд тебе людей водить. Ну а ещё на Лихо не работает обычная соль, — Малуш снова опустил руку в карман, откуда достал небольшой, слегка приоткрытый мешочек. Оттуда постепенно сыпалась мелкая соль. Стоило бесу увидеть её только-только восстановившимся глазом, как тот резко отпрыгнул обратно к трону. — Да и несёт от тебя чем-то странным. Я конечно вживую Лихо не видел, но в книгах про это ни слова. — Бесом от него несёт, — мавки, до этого лишь наблюдавшие за разоблачением чёрта, постепенно вышли, начав окружать своего обидчика. — От обоих вас несёт чем-то, только не понятно было, чем это. — Да вы всё равно охотились бы! Просто… — похоже, чёрт уже понимал, что его ждёт. Рассерженные мавки хуже любого проклятья, которое может наслать любой бес. Ведь они больше другой нечисти похожи на людей. Не-Лихо быстро развернулся и побежал дальше в чащу леса, а вскоре, последовав за ним, в темноте скрылись мавки. Малуш же снова остался один в темноте. Но теперь он хотя бы ощущал, что пришёл не просто так. Люди порой и без вмешательства нечисти в лесах умирают, заблудившись. Но вот одна нечисть, которая пытается выжить за счёт другой, уже может принести много бед. Более важно то, что после того, как фальшивое лихо сбежало, барьер, преграждавший путь к чаще и папоротнику, просто разошёлся. Деревья расступились, давая проход, и вот уже совсем близко виднелся заветный свет. Идти по чаще, прямо по направлению к главному источнику света, было куда проще. Пусть вокруг и темно, но ясно виднелся ориентир, к которому колдун постепенно приближался. Если раньше всё в сумеречном свете казалось серым и безжизненным, то здесь всё менялось. Невысокая трава казалась насыщенно зелёной, а ягоды на кустах можно чётко отличить по цветам. Единственное, что почти не менялось, это деревья. Только теперь стволы уходили далеко вверх, представляя собой хаотично разбросанные огромные колонны, поддерживающие зелёный потолок. А вот и папоротник. Малуш подошёл к растению и осторожно присел рядом. Нужных листьев оставалось всего три. Из всего небольшого куста они единственные сияли так ярко, что были похожи на работу ювелира из чистого золота. Каждый крохотный лепесток источал силу, которая могла дать огромную мощь любому светлому колдуну. Но парня интересовало не это. Сила листа хоть и велика, тем не менее временна, ведь свет, накопленный в нём при жизни, постепенно иссякал. Да и для колдуна тёмного он был абсолютно бесполезен. К тому же настолько яркий свет резал глаза ему самому. Потому парень, не слишком сильно задумываясь, сорвал все три листа. Всё равно никто более не пойдёт в такую глушь, чтобы получить всего лишь один золотой лист. Но за спором с мавками и фальшивым лихо Малуш не заметил, как день окончательно подошёл к концу. Было легко не поймать момент, когда последние лучи уже скрылись за горизонтом, а вся округа сияла из-за папоротника. Будучи только сорванными, листы перестали источать настолько яркий свет и потускнели. А вместе с этим на поляну опустилась тьма. Из безмолвного царства лес вдруг превратился в какофонию визга и крика самых разных существ. Буквально отовсюду слышался чей-то вой. И вся эта свора была готова броситься в сторону единственного тут живого человека. И Малуш побежал. Он не знал, куда, и с трудом видел в каком направлении вообще движется. Листья папоротника лишь слегка освещали дорогу, изредка отпугивая с его пути самых трусливых существ, которые бы и так не стали преследовать парня. Нельзя замедляться, нельзя сбиваться с ритма бега. Самое плохое, что от неожиданности произошедшего из головы парня напрочь вылетели все заговоры, которые могли бы ему помочь сейчас, ведь в голове стучало вместе с ритмом сердца одно слово — «бежать». Неожиданно вдалеке Малуш разглядел что-то явно выделяющееся из обычной картины леса. Присмотревшись, он увидел огромный каменный обелиск, возвышающийся даже среди огромных деревьев лесной чащи. В голове промелькнуло воспоминание совета Злавы перед входом в лес. У идола должен стоять дом. Поэтому, собравшись с силами, которые были готовы покинуть его в любой момент, он побежал туда. И вот уже вблизи него стали видны очертания домика. Совсем небольшой сруб, со слегка покосившейся крышей. Стоя у каменного столба, он как-будто подпирал его, не давая упасть. Только вот двери будто и не было. От неожиданного открытия Малуш затормозил и тут же пожалел об этом. Что-то позади него вцепилось в ногу острыми когтями. Рефлекторно парень махнул в сторону возможной твари листьями папоротника — и это, на удивление, сработало. Нечисть испугалась света, но дальше медлить было нельзя. Папоротник, может, и отогнал одну тварь, но точно ничего не сделает целой своре. Потому, несмотря на боль в ноге, Малуш как следует разбежался и вытянул руки вперёд, создавая поток воздуха, из-за которого деревяшка окончательно раскололась. Лишь слегка подпрыгнув, он поймал себя этим потоком и совершенно неаккуратно полетел в сторону дыры в крыше. На секунду всё замерло, а потом пространство заполнил шум ломающегося дерева. Пробив собой несколько слабых и подгнивших балок крыши, парень пробил ещё и потолок, наконец попав в дом. Снаружи бесновалась нечисть, нарезая круги вокруг, но никто из них не осмеливался даже попытаться проникнуть внутрь. А ещё через несколько минут все преследователи как будто разошлись, поняв, что теперь не смогут достать свою добычу. Уже смутно осознавая это, юноша потерял сознание из-за навалившейся разом усталости и боли от падения. Проснулся Малуш не в груде древесных обломков, которые принёс с собой, пробив крышу и потолок. Наоборот: на чём-то мягком. Слегка приподнявшись, он понял, что лежит на листьях папоротника. Но только старых, уже давно потухших. «Кому в старом доме могло понадобиться такое их количество?» Задав себе этот вопрос, парень задался и другими: кто вообще здесь живёт и почему его нога не болит после удара нечисти? — Ясное же дело, почему не болит, — с другой стороны дома послышался задорный старческий голос. Юноша резко посмотрел в ту сторону, но смог лишь различить фигуру старика, который с чем-то возился у стола с другой стороны единственной комнаты. На том же столе лежали и светящиеся листья папоротника. — Подлечил я тебя немного, парень. –Ты кто? — парень сел на подстилку из листьев, осматривая внимательнее старика и дом изнутри. Внутри дома выхода также не было видно — за исключением того, который проделал собой Малуш во время падения. Единственная же комната казалась вполне обычной для одиноко живущего отшельника. Стол и полочки с разными инструментами у одной стены, с противоположного края кровать, с правой стороны которой, прямо в углу, стоял странный идол без лица. Единственное, что было странным и делало дом неприятно пустым, так это отсутствующая печь. Вместо неё посреди комнаты стоял крупный алтарь из целого чёрного камня, идеально гладкий сверху. — «А он тут был раньше? Я бы свалился…» –Прямо на него, да-да, — старик неожиданно закончил мысль Малуша, поворачиваясь к нему. Незнакомец был не так стар на вид, хоть и явно горбился. Чёрные волосы слегка тронуты сединой, густая борода завязана в несколько плотных косичек. Но вот глаза завязаны плотной повязкой. Хотя даже так парню казалось, что странный дед пристально смотрит на него. — Эх, молодые, все вам кажутся стариками. Хотя я-то и правда староват стал, — хозяин дома взял что-то со стола и с неожиданной для его вида скоростью преодолел всё помещение, встав рядом с Малушем. — Ховалой меня звать, парень. Ты-то меня, поди, не помнишь, а мне вот за тобой приглядывать велено. — А… Велено? Кем? «Кто бы это мог быть? Злава? Отец? Вряд ли бы кто-то стал жить в такой глуши ради поручения». — Эх, не так уж и хорошо тебя ведьма научила, — Ховала цокнул и сунул что-то в руку Малушу, старчески охая и садясь на плоский камень. — Батька твой правда тут не причём, да всё тебе пока рано рассказывать, мал ещё, — Малуш нахмурился и хотел было что-то сказать, но старик прервал его снова, будто отвечая не на слова, а на мысли. — Да взрослый-взрослый, чёрта прогнал. Не в том смысле ты мал. Вот как вырастешь, так и поймёшь что надо. Всё же князем быть — это не нечисть по двору гонять. А камень-то при себе держи. Подарок это от кое-кого, главное молчи про него, — Ховала подмигнул и кивнул в сторону пустой стены. — О, смотри-ка. А вот и рассвет уже. Возвращаться уж пора тебе, а то потеряли все. Малуш на секунду посмотрел в сторону. В стене и правда была слегка приоткрытая дверь, которой раньше здесь не было. Снаружи действительно рассветало. Когда же он повернулся обратно к старику, того уже след простыл. Дом был пуст, как когда парень впервые в него влетел. Впрочем, сейчас Малуша заботило не это. Немного задумавшись над тем, был ли разговор со стариком реальным, парень посмотрел на камень, оставшийся в руке. Чёрный, гладкий, похож на кусок обсидиана. Но будто более матовый, без стеклянного блеска. Всё что на нём было — это один небольшой символ. Знак Тьмы. Любой колдун себя им помечает, чтобы силу получить. Но на камне-то он зачем? Забрав со стола с трудом добытые листья папоротника, он распахнул дверь хижины и вышел наружу к самой границе леса. Здесь уже было светло и раннее утреннее солнце мягко освещало всё поле перед лесом. Злавы не было видно. Впрочем, не было ни одного шанса, что он вышел в том же месте где зашёл, а наставница ждала бы его весь день и всю ночь. Скорее всего она ждёт его в ближайшей деревне, крайние домики которой видны на вершине ближайшего холма. К ним парень и направился, напоследок оглянувшись на лес. Как и когда он в него входил, он явно видел грань, после которой яркое утро превратится в сумерки. И точно также он не видел хижины, из которой вышел всего пару секунд назад. Но это было не важно. Всё это он сможет рассказать Злаве на обратном пути домой, в столицу провинции — Майцев. Заодно может узнает побольше о Ховале и об этом странном камне. И к чему бы ему говорить про то, что быть князем это не гонять по двору нечисть?