Black Jeep

      Отправляя короткое сообщение, содержащее в себе лишь: «Забери меня отсюда», Хёнджин знал, что его друг не станет задавать вопросов. Он прекрасно понимал, что буквально через пару минут рядом с клубом появится знакомый черный джип, хозяин которого вечно забирал его после очередных приключений. Сегодняшнее отличалось особой степенью паршивости.       Настолько отвратительных свиданий у него не было, вероятно, со времен подросткового возраста, но если раньше причиной этому служила зажатость и неловкость, то сейчас омерзительная пошлость очередного типа с сайта знакомств, который в переписке казался довольно адекватным. Да, возможно, он настолько отчаялся, что пытается найти что-то стоящее в подобных приложениях, хоть и знает, что заранее обречен на провал, но и понять его можно. Все же не для того нужна молодость, чтобы сидеть днями напролет дома и выходить лишь на учебу. Да и тело давно требовало хорошей разрядки — собственная рука уже перестала приносить должное наслаждение, а парнишки, с которыми ему доводилось оказаться в одной кровати, не доставляли и половины желаемого удовольствия.       Всего спустя пару минут, в ответ пришло еще более короткое сообщение: «Скоро буду». Со Чанбин — просто прекрасный человек, которого Хван очень ценил, каким бы невыносимым он порой ни был. Они дружат уже на протяжении нескольких лет и за это время успели смириться со многими недостатками друг друга, поэтому Хёнджин уверен, что Чанбин не станет читать ему нотации и просто заберет на своей комфортной машинке, позволив в очередной раз сесть на уши и излить всю душу.       Покинув шумные стены клуба, Хван устало вздохнул, доставая из небольшой сумочки пачку сигарет. Какой идиот вообще будет приглашать на первое свидание в клуб? Запястье все еще неприятно ныло от того, как его вывернули, прижимая Хёнджина к себе. Поморщившись от воспоминаний об ощущении возбужденного члена меж своих ягодиц, парень сделал глубокую затяжку. Ничего, у этого мудака яйца теперь болят явно сильнее его запястий.       Заметив, как к зданию подъехала машина друга, брюнет потушил невыкуренную сигарету об урну, спешно направляясь к черному джипу.       — Это просто пиздец, — многообещающе начал Хван, как только приземлился на мягкую обивку задних сидений. — Чего стоишь? Поехали.       Не удосужившись даже поздороваться, Чанбин выехал с парковки. Очевидно, он был зол, ведь на часах уже первый час ночи, а ему завтра на работу. Хёнджин и сам не знает, почему вместо номера такси набрал друга, но желание выговориться заглушало разумные мысли, поэтому он сейчас об этом сильно не заботился. Потом извинится.       — Ты прикинь, он попытался залезть мне в штаны уже через четыре песни, за которые успел накидаться настолько, что думал исключительно членом! Этот ублюдок не задал ни одного вопроса обо мне, только о том, в какой позе я люблю трахаться и насколько глубоко заглатываю. Хватит с меня этих отморозков. Я что, многого прошу? Всего лишь хочу хорошего секса, а по итогу лишь трачу время на пацанов, которые не знают, что такое приятно грубо от слова совсем, или на мужланов, подобных сегодняшнему.       Смотря на проносящиеся за окном виды, Хван чувствовал, как в уголках глаз скапливаются жалкие капельки слез. Неужели он так и не найдет себе никого? Об отношениях он перестал мечтать уже давно, но он и предположить не мог, что найти себе хорошего партнера для секса на одну ночь, будет так сложно. Самое обидное, что все вокруг состоят в отношениях — даже тот же Чанбин, с которым они шутили, что вечно будут одинокими, обзавелся милым парнем и теперь светится от счастья.       — Знал бы я, что так готовился для того, чтобы свалить из клуба через пятнадцать минут, не тратил бы столько часов на выбор одежды, укладку, макияж и подготовку. Ты даже представить себе не можешь, какое охуительно красивое на мне белье и насколько я гладкий абсолютно, блять, везде.       Молчание со стороны друга немного напрягало. Неужели он настолько надоел Чанбину своей болтовней, что тот решил просто его игнорировать?       — Эй, ты не туда свернул, — опомнился Хван, все же отрываясь от красоты ночного Сеула, чтобы посмотреть на своего друга.       Сказать, что он застыл в шоке — сильно приуменьшить то, что происходило с Хёнджином в этот момент. Его сердце буквально замерло от страха, рот так и остался приоткрыт, пока глаза неотрывно цеплялись за профиль совершенно неизвестного ему мужчины. Заметив на себе взгляд через зеркало заднего вида, он лишь усмехнулся.       — Тебя родители не учили, что садиться в машину к незнакомым людям опасно? — спросил он голосом, от которого по спине Хвана невольно пробежалась толпа мурашек.       — Я… Простите, остановите машину, пожалуйста, — только и мог невнятно пробормотать брюнет.       Неужели он и правда изливал душу человеку, которого видит впервые и который теперь везет его в неизвестном направлении? Телефон, покоящийся на коленях, кратко завибрировал, и Хёнджин мимолетно уловил «Ты где?» Чанбина на панели уведомлений.       — Говоришь, хорошего секса хочешь?       В ответ получилось лишь тяжело сглотнуть, неотрывно наблюдая за тем, как невероятно красивые венистые руки умело выворачивают руль, в очередной раз сворачивая на улицу, которую Хван до этого ни разу не видел.       — Могу устроить. Уж очень меня заинтриговала часть твоего эмоционального рассказа про охуительно красивое белье.       — Остановите машину! — уже громче повторил брюнет, сам поражаясь тому, насколько отчаянно звучит собственный голос.       Не сказав больше ни слова, мужчина крутанул руль, останавливаясь на обочине и поворачиваясь к своему нежданному пассажиру. Пристальный взгляд карих глаз заставил Хёнджина сжаться еще сильнее. Кажется, так страшно ему еще никогда не было. Услышав характерный щелчок разблокированных дверей, он хотел было послушать кричащие сигналы, которые посылал мозг, и бежать из машины куда подальше, но эти глубокие глаза словно гипнотизировали его, прибивая к месту.       — Поверь, сейчас ты в гораздо большей безопасности, чем с тем парнем в клубе. Я абсолютно трезв и прекрасно знаю, что такое приятно грубо. Если ты все еще настроен хорошо провести время, то меня зовут Бан Чан, и мы почти доехали до моей квартиры. Если нет — двери открыты, я не собираюсь тебя ни к чему принуждать.       Рука, протянутая к ручке двери, так и зависла в воздухе. Глаза уже щипало от того, как долго Хёнджин не моргал, но он продолжал недоверчивым взглядом скользить по лицу мужчины, отмечая, что он невероятно красив. Заставляя себя не вестись на поводу у слабости и отказаться от столь подозрительной авантюры, Хван и не заметил, как начал откровенно пялиться на пухлые губы, тут же изогнувшиеся в довольной ухмылке.       — С чего мне быть уверенным, что ты меня не запрешь в подвале и не станешь избивать и насиловать? — прищурился парень, недовольно наблюдая за тем, как Чан заливисто смеется.       — Заманчивое предложение, — сквозь смех ответил Чан. — И все же я предпочту твое согласие и хороший секс с красивым парнем. Дверь машины все еще открыта, и я честно не знаю, что еще могу сделать, чтобы ты поверил, что в любой момент можешь уйти. Я приехал в клуб, чтобы вернуться домой с каким-нибудь симпатичным парнем, которого подцепил бы на танцполе, и что-то мне подсказывает, что если бы мы встретились именно так, ты поехал бы со мной без раздумий. Но так уж получилось, что ты подцепил меня быстрее.       — У моего друга точно такая же машина, — вздохнув, попытался было оправдаться брюнет.       — Верю, — все с той же усмешкой заявил Чан. — Так ты выходишь, или мы все же ко мне?       — Терять уже все равно нечего, — вздохнул Хван, отведя себе на размышление всего несколько секунд. — Но предупреждаю, я скину свою геолокацию другу, а он у меня сильный и в случае чего выбьет из тебя всю душу так, что ты даже мое имя вспомнить не сможешь.       — Ну, для начала мне нужно его узнать, — спокойно заметил Чан.       — Хёнджин. Поехали. Если мне не понравится, я оторву тебе член.       — Как много условий, — вновь рассмеялся мужчина и отвернулся от изучающих его глаз, выворачивая обратно на дорогу.       Написав Чанбину целую поэму с объяснениями и извинениями, парень все же скинул ему свою геолокацию, чувствуя, как в салоне необъяснимо становится жарко. Вернее, Хван, конечно, предполагал, откуда исходит такой сильный жар, вот только старался не думать об этом, иначе в узких штанах становилось слишком уж тесно. Удивительно, как сильно его может завести ситуация, в которой он подвергается опасности.       Дом Чана и правда находился совсем рядом с местом остановки, поэтому уже спустя пару минут Хёнджин мог лицезреть высокую многоэтажку с ухоженным закрытым двором. Оставив машину на подземной парковке, Бан отстегнул ремень безопасности, оборачиваясь к парню, смущенно терзающему ткань полупрозрачной блузы.       — Не передумал?       Невольно Хван вздрогнул от низкого голоса, разрезавшего тишину. В полумраке парковки атмосфера казалась еще более напряженной, но вместе с тем — многообещающей. Не успевая следить за своими мыслями, парень мог лишь смиренно поддаваться их напору, представляя, как с этих губ слетают совершенно другие слова, а длинные пальцы сжимают отнюдь не спинку переднего сиденья.       — Нет, — прежде, чем Чан успел сказать что-то еще, Хёнджин открыл дверь, покидая нагретый салон и вдыхая полной грудью, слыша, как за спиной хлопает дверь.       На всем оставшемся пути до дверей квартиры никто из них не сказал больше ни слова. Хван лишь послушно плелся за мужчиной, отдаленной частью сознания понимая, что тем самым подписывает себе смертный приговор. Вот только эта часть ни в какое сравнение не шла с диким желанием, разрастающимся с каждым взглядом на широкую спину, скрытую тканью черной рубашки, или на крепкие бедра, которых так и хотелось коснуться ладонями.       Когда хозяин квартиры отворил перед ним дверь, пригласительно махнув рукой в сторону входа, Хёнджин так же молча переступил порог, сильно вздрогнув, стоило горячей ладони опалить его поясницу, отделенную лишь наитончайшей тканью блузы. Мягко улыбнувшись, Чан услужливо сделал вид, что не заметил столь странной отдачи на обычное, можно сказать невинное прикосновение, лишь осторожно подталкивая брюнета в прихожую, намекая на то, чтобы он шагал увереннее.       Даже если бы хотел, Хёнджин не смог бы в полной мере оценить интерьер квартиры, ведь, стоило ему наклониться, чтобы снять обувь, как горячие ладони переместились с его спины на ягодицы. Прикосновение казалось таким аккуратным, словно Чан хотел заботливо придержать его, а не облапать. И хоть брюнет прекрасно знал, что это не так, он не был против. Все же за этим он сюда и пришел, и руки Чана были гораздо приятнее того мудака из клуба.       Рваный вздох вырвался изо рта Хвана, стоило ему выпрямиться, тут же оказавшись вжатым в крепкую грудь. Широкие ладони переместились на его плоский живот, сминая легкую ткань блузы. Голова кружилась от осознания собственной жалкости — неужели его личная жизнь стала до того скучной, что даже от самых обычных прикосновений напряжение в штанах значительно усилилось.       — Если ты все еще уверен в том, что хочешь этого, то ванная прямо перед тобой, моя спальня справа, я буду ждать тебя там.       Сильные руки исчезли с его тела также быстро, как и оказались на нем. После согласного кивка гостя Чан скрылся за дверью, оставляя его наедине с самим собой. Ноги казались ватными, но Хван все же нашел в себе силы добраться до ванной, опираясь на раковину и пристально осматривая отражение.       Собственные глаза казались до одури напуганными, поэтому парень поспешил их закрыть, делая несколько глубоких вдохов. По сути, Чан прав — ситуация, в которой он оказался сейчас, ничуть не опаснее его знакомств в интернете или в клубах, да и сам он по непонятной причине внушал доверие, и, тем не менее, нотки волнения все еще бушевали внутри грудной клетки.       Вымыв руки в холодной воде, Хёнджин осторожно приложил тыльную сторону ладоней к щекам в попытках хоть немного снять жар, при этом не повредив макияж. Расправив складки одежды, он покрутился перед зеркалом, убеждаясь, что выглядит хорошо. Хван совершенно не хотел заставлять Чана ждать. Не после его многообещающих слов, ведь возбуждение в штанах становилось уже почти болезненным. Последний раз заглянув в свои глаза, он кивнул, чувствуя, как утерянная уверенность вновь наполняет его.       Чан не обернулся на звук открывшейся двери, продолжая невозмутимо закатывать рукава рубашки до локтей, проверяя, все ли необходимое он расположил на широкой кровати. Хёнджин не знал, как обратить на себя внимание. Неловко переминаясь с ноги на ногу, он лишь надеялся, что хозяин квартиры сам вот-вот развернется и сделает уже хоть что-нибудь, но тот словно и не чувствовал его присутствия. Не придумав способа лучше, Хван подался вперед, устраивая свои ладони на крепком торсе.       Талия Чана оказалась еще более узкой, чем он предполагал. Сминая черную ткань, Хёнджин хотел было последовать примеру Бана и продолжить исследовать его тело, переходя на пресс, вот только стоило ему приподнять брови в изумлении от четкого ощущения рельефных кубиков, как его руки грубо оттолкнули, и уже в следующее мгновение он оказался вжат в закрытую дверь.       — Я не разрешал к себе прикасаться, — наклонив голову, заметил Чан, оценивающим взглядом скользя по лицу Хвана. — Давай обсудим все сразу. Ты хотел грубого секса, ты его получишь. Я не люблю все эти заморочки со стоп-словами — ты скажешь мне остановиться, я остановлюсь. Если что-то не нравится — говори. Мы здесь в первую очередь для того, чтобы доставить удовольствие друг другу. Хорошо?       Пара быстрых кивков в ответ вызвала на лице Чана ухмылку. Сжав в пальцах мягкие щеки брюнета, он заглянул ему в глаза, замечая, что они прикованы лишь к его губам.       — Хочешь рассказать что-нибудь о своих предпочтениях? — в ответ такое же молчаливое мотание головой, только уже из стороны в сторону. — Тогда узнаю сам. Говори, если что-то придется не по нраву, договорились? — еще один кивок вызвал умиленный смех. — Дар речи потерял?       — Договорились, — уже словесно подтвердил Хван, нетерпеливо облизываясь. — Поцелуй меня.       Хёнджин не стал бы просить о таком, если бы Чан не лишил его возможности коснуться своих губ руками — одна ладонь несильно, но заметно надавливала на шею, поглаживая острый кадык, в то время как вторая блуждала по телу, то и дело подцепляя пальцами твердые соски. Умоляющими глазами смотря на насмешливое лицо напротив, Хван готов был заскулить от того, как горячо выглядел Чан, подаваясь ближе к его лицу. Стоило карим глазам прикрыться в предвкушении, как мужчина замер всего в паре сантиметров от чужих губ, сильнее надавливая на горло Хёнджина, не позволяя ему самостоятельно податься вперед.       — Попроси получше, — улыбнулся Бан.       Хван едва не задохнулся от возмущения. Как он себе это представляет? Думает, он будет умолять о самом обычном поцелуе?       — Нет? Гордость не позволяет? — спросил Чан, ослабевая хватку, чтобы позволить парню сделать глоток воздуха.       Хлесткая пощечина оглушила Хёнджина, как только он попытался накрыть губами чужие. Ошалело уставившись на нечитаемое выражение лица напротив, брюнет прижал ладонь к пульсирующей от боли щеке, удивленно хлопая ресницами.       — Что такое? Ты ведь хотел грубо. Или предел грубости для тебя — пару раз шлепнуть по заднице? — теплая ладонь спустилась к ягодице, сжимая ее так сильно, что Хван невольно поднялся на носочки в попытке убежать от ноющей боли.       В чем-то Чан был прав — вся грубость, с которой он сталкивался, ограничивалась резкими толчками и россыпью слабых укусов на худощавом теле, сходящих уже под утро. К своему же удивлению, Хёнджин вдруг обнаружил, что боль, все еще пульсирующая на мгновенно поалевшей щеке, кажется приятной, насколько это вообще возможно. Яркие импульсы устремились от места удара прямиком к выпуклости брюк, заставляя Хвана тихо прошипеть, поражаясь собственной чувствительности.       — Дверь все еще открыта. Если это для тебя слишком, то тебе лучше уйти.       — Не слишком, — до безумия хриплым голосом возразил Хёнджин, цепляясь пальцами за отпустившие было его руки, вновь возвращая их на свое тело.       — Уверен? — приподнял брови Чан.       — Уверен, — закивал брюнет. — Только поцелуй меня уже.       — Не думаю, что ты в том положении, чтобы просить меня о чем-то, — большой палец огладил все еще отдающую слабой болью щеку.       — Один раз. Больше ни о чем не попрошу, — желание попробовать на вкус эти пухлые губы и правда превышало все другие. Даже потребность прикоснуться к члену, ноющему от неприятного давления кожаных брюк, казалась не такой сильной в сравнении с ним.       — То, с какой уверенностью ты об этом говоришь, умиляет, — улыбнулся Чан, рывком притягивая Хвана к себе за талию, различая рваный скулеж от столкновения их тел. — Я запомню твои слова, — тихий шепот вызвал табун мурашек, спускающихся от шеи Хёнджина вниз по спине.       Прежде, чем он успел осознать, что Чан и правда его поцелует, Бан, наконец, прильнул к нему ближе, позволяя ощутить, насколько мягки его губы. Брюнет даже вдохнуть нормально не смог, как столь нежные губы с сильным напором принялись сминать его собственные. Чан вплел свои пальцы в длинные пряди темных волос, удерживая голову парня на месте и проталкивая в его рот свой язык, принимаясь оглаживать чувствительные десна. Хван ощущал себя самой настоящей безвольной игрушкой в его руках, не способной даже нормально ответить на поцелуй. Все, что он мог — лишь постанывать в его губы, цепляясь за измятую ткань черной рубашки.       Как бы сильно ему ни хотелось вновь ощутить под ладонями рельеф накаченного пресса, он не позволял себе эту слабость, зная, что этим лишь разозлит мужчину. Пользуясь его добротой, Хёнджин хотел было перенять инициативу, но проникнуть в чужой рот ему не позволили — стоило его языку коснуться раскрытых губ, как чужой тут же оттолкнул его в сторону, словно ненужную вещь. Продолжая вылизывать рот Хвана, Чан с силой впился в его талию, внезапно сжав зубы на нижней губе брюнета.       Вскрикнув от неожиданности, Хёнджин рефлекторно отстранился, тут же пожалев об этом — всем своим видом Чан показывал, что больше такой слабости ему не позволит. Горячий язык напоследок прошелся по поврежденной губе, слизывая выступившие капельки алой крови.       — Раздевайся. Я все еще мечтаю взглянуть на твое охуительно красивое белье, — усмехнулся он, легонько похлопав брюнета по щеке.       Стоило мужчине отойти от него, как Хвана окутала неприятная прохлада, от которой легкая дрожь прошлась по телу. Заставив себя сдвинуться с места, наконец, проходя в комнату дальше порога, парень вдруг почувствовал, как его одолевает совершенно неуместное смущение.       — Милый, мое терпение не безгранично, — усмехнулся Чан, и брюнет в который раз не смог не зависнуть на проявившейся посреди гладкой щеки ямочке.       Поджав губы, Хёнджин кивнул, принимаясь дрожащими пальцами расстегивать пуговицы на блузе. Пристальный взгляд совершенно не помогал, но, тем не менее, уже через несколько секунд легкая ткань скользнула по хрупким плечам, падая к ногам брюнета, обнажив его торс. Теперь взгляд Чана стал еще пристальнее, хотя, казалось бы, это невозможно.       Скользя глазами по подкаченной груди, ненадолго задерживаясь на темных сосках, Бан спустился к узкой талии, облизываясь при виде плоского живота, подрагивающего от смеси ярких чувств. Проследовав еще ниже, к рельефу косых мышц, скрывающихся за брюками, мужчина все же не сдержался, отрываясь от стены, у которой стоял все это время, и в пару шагов оказываясь рядом с брюнетом.       Длинные пальцы вцепились в пояс штанов, рывком притягивая тело к себе. Тут же пуговица оказалась расстегнута, и следом послышался звук молнии, слишком громкий для столь чувствительного сейчас сознания Хвана.       Сейчас Хёнджин не боялся — он чувствовал лишь дикое желание и предвкушение большего, надеясь на то, что мужчина не будет мучить его слишком долго, позволив, наконец, испытать долгожданные ощущения. Когда сильные руки одним движением сдернули с него узкие брюки, он даже не вздрогнул, продолжая совершать краткие вдохи, не позволяя мужчине заметить то, насколько он слаб перед ним.       Горячая ладонь огладила более ничем не прикрытый торс, отчего тело Хвана все же предательски дернулось, вызвав хищную улыбку на лице Чана. Его рука скользнула ниже, пальцы подхватили кромку белья и тут же отпустили, заставляя брюнета всхлипнуть от боли — тугая резинка резко опалила нежную кожу паха, приземляясь совсем рядом с головкой возбужденного члена.       — И правда, красивое, — произнес Чан, оценивающим взглядом пробегаясь по стройному телу, задерживаясь на длинных ногах, облаченных в тонкий капрон черных чулок.       Вернувшись к разгоряченному телу, Чан устроил одну ладонь на бедре, нежно проводя кончиком носа по раскрасневшейся щеке, опаляя ушко Хвана своим дыханием. Одновременно с тем, как мягкие губы обхватили мочку уха, длинные пальцы прошлись меж ягодиц, легко надавливая на ткань боксеров. Издав нечто среднее между мычанием и стоном, брюнет невольно прогнулся в спине, сильнее подставляясь под уверенные касания.       — Только посмотри на себя, — хрипло прошептал Чан ему на ухо, одной ладонью хлестко проходясь по ягодице, тут же сжимая ее и оттягивая в сторону, а второй вновь сжал подбородок парня, разворачивая его лицо в сторону большого зеркала.       Издав уже полноценный стон от развратности представшего перед ним вида, Хван стыдливо прикрыл глаза, подаваясь бедрами навстречу чужой ладони. Очередной удар, на этот раз гораздо более сильный, заставил его вскрикнуть. Колени внезапно подогнулись, и он буквально навалился на крепкое тело, подхватившее его так легко, словно он не весил и грамма.       — Я сказал тебе смотреть, — напомнил Чан, массируя поврежденную ягодицу.       Вероятно, так жалко Хёнджин себя еще никогда не чувствовал. Приоткрыв глаза, он проморгался, убирая пелену непрошенных слез. Опираясь на широкие плечи едва знакомого мужчины, он выглядел, как добыча в руках дикого хищника. Его щеки раскраснелись настолько, что могли посоревноваться с ягодицами, по которым совершенно не щадя Чан приложился ладонью уже несколько раз, и дело тут совершенно не в пощечине.       Некогда идеально уложенные волосы растрепались от хватки мужчины, короткие боксеры обнажали часть ягодиц, блеск в глазах был заметен даже с такого расстояния. Но, как бы похабно ни выглядела вся эта картина, самыми завораживающими в ней были сильные руки, виднеющиеся из-под закатанных рукавов рубашки и удерживающие тело Хвана на ногах.       — Красиво, не правда ли? — улыбнулся Чан, так же переводя взгляд на зеркало.       Лишь на мгновение встретившись взглядом с мужчиной, Хёнджин тут же стыдливо отвернулся, пряча лицо в чужой груди. Переместив одну ладонь на подбородок парня, Чан приподнял его голову, вновь сталкиваясь с карими глазами и тут же нападая на брюнета еще одним поцелуем.       Закрыв глаза, наслаждаясь долгожданными прикосновениями, Хван даже не задумывался, повинуясь рукам Бана, направляющим его вглубь комнаты. Осторожно ступая по мягкому ковру, он лишь податливо приоткрывал рот, позволяя чужому языку делать все, что угодно. Когда голени уперлись в кровать, Хёнджин совсем не удивился, послушно опускаясь на нее, довольно мыча в губы Чана, почувствовав его вес на своем теле.       Его руки тут же оплели крепкий торс, прижимая мужчину еще ближе к себе, ноги сплелись за бедрами Чана, окончательно заключая его в путы Хвана. Прежде, чем он осознал, что позволяет себе слишком много вольностей, Бан поднялся с кровати, выбираясь из хватки Хёнджина практически без каких-либо усилий.       — Похоже, ты совсем не умеешь держать свои руки при себе, — хмыкнул он, перехватывая запястья брюнета.       Удерживая их одной рукой, он подхватил второй тихо зазвеневшие наручники, затерявшиеся среди темных простыней. Хёнджин даже пытаться возражать не стал — Чан и так прекрасно заметил, как напряженный член дернулся под тонкой тканью белья. Усмехнувшись, он рывком переместил худое тело к изголовью кровати, прикрепляя к нему руки Хвана.       — Теперь ты выглядишь идеально, — расплылся в улыбке Бан, осматривая извивающееся на его постели тело и прекрасное личико со слегка потекшим макияжем.       Вновь нависнув над брюнетом, Чан сомкнул свои губы на изгибе светлой шеи, намереваясь изрисовать идеально белоснежное полотно темными красками. Совсем не нежно укусив чувствительную кожу, он прикрыл глаза от наслаждения, услышав громкий крик и лязг наручников. Зализывая след от укуса, пробегаясь языком по впадинкам от зубов, он тут же втянул поврежденный участок в рот, посасывая болезненно ноющую плоть, заставляя Хёнджина еще сильнее извиваться под собой.       Сейчас парню ничего так сильно не хотелось, как вцепиться руками в короткие волосы своего мучителя и убрать от себя эти острые зубы, продолжающие терзать его шею до кровоподтеков, расцветающих все ниже и ниже. Добравшись до груди Хвана, Чан поднял на него взгляд, внимательно наблюдая за сменой эмоций на симпатичном личике, пока ничуть не щадя его обладателя крепко смыкал зубы на твердой горошинке соска.       Взвыв от яркой боли, Хёнджин изогнулся на кровати, отчаянно дергая скованными руками, но Чан лишь сильнее сжал в руках его талию, вновь прибивая к постели, и оттянул зубами уже другой сосок, проходясь по нему горячим языком.       — Хватит! — проскулил Хван, чувствуя, как весь сжимается от подступающих рыданий. — Я не могу, — голос откровенно дрожал, вызывая на лице Бана довольную улыбку.       Напоследок еще сильнее стиснув зубы, Чан отстранился, зализывая пульсирующие от боли участки. Нижняя губа брюнета побелела от того, как сильно он прикусил ее, грудная клетка часто вздымалась, а на щеках все же виднелась пара капелек слез, которые Чан тут же слизал, размашисто проведя по мягкой щеке языком и следом припадая к искусанным губам очередным поцелуем, словно в знак награды.       Изящное тело заметно расслабилось в его руках, и, когда он с громким причмоком отстранился, заглядывая в глаза Хвана, тот кивнул ему, давая понять, что он в порядке. Проведя ладонями по торсу брюнета, Чан вновь спустился ниже, оставляя еще парочку засосов на животе парня. Горячий язык, скользнувший по ребрам, вызвал едва ли не более сильную дрожь, чем зубы.       Вылизывая столь притягательное тело, Чан словно не замечал того, как сильно оно извивается, как Хёнджин старательно пытается подтянуться выше к изголовью, чтобы ласки языка приходились не на низ живота, а на ноющий от недостатка внимания член. Вместо того чтобы исполнить немую просьбу парня, Бан лишь сильнее вдавливал его бедра в постель, не позволяя своевольничать.       Когда горячие ладони спустились ниже, рывком разводя худые ноги в стороны, Хван готов был закричать от радости — неужели сейчас мужчина сделает хоть что-нибудь, что сможет ему помочь? Наконец, приласкает участки тела, требующие этого больше всего? Но Чан лишь отстранился, жадно осматривая Хвана с нового ракурса. Тонкая ткань белья совершенно не скрывала явных очертаний члена, милейшие чулки придавали картине еще более развратный вид.       — Подними, — коротко бросил Бан, похлопав ладонями по бедрам.       Послушно изогнувшись на кровати, Хёнджин почувствовал, как несчастные боксеры покинули свое законное место, отправляясь в противоположную сторону комнаты. Твердый член с тихим шлепком приземлился на плоский живот, притягивая взгляд старшего. Усмехнувшись попытке Хвана свести ноги вместе, чтобы хоть как-то прикрыться, Чан впился в мягкие ляжки до побеления, вновь разводя ноги в стороны.       Брюнет сгорал от смущения. Так долго и внимательно на него еще никто не смотрел, особенно с таких ракурсов. Очень хотелось прикрыть лицо руками, но холодный металл сковывал его движения, не позволяя сделать абсолютно ничего, вынуждая лишь безвольно подчиняться нависшему над ним мужчине.       — Раз уж ты не хочешь смотреть, — начал Чан, вновь приближаясь к лицу парня. — То ты не сильно расстроишься, если я надену на тебя это.       Перед лицом Хвана промелькнула черная повязка, и прежде, чем он успел возмутиться, она накрыла его глаза. Потеряв из виду Чана, Хёнджин понял, что до этого у него еще оставались хоть какие-то крупицы контроля над ситуацией. Теперь же все, что он может — это просто лежать и надеяться, что не сойдет с ума от столь «нежных» ласк абсолютно незнакомого ему человека.       — Расслабься, милый, — рассмеялся Бан совсем рядом с его лицом. — Так гораздо интереснее. И приятнее, — прошептал он, оставляя мягкий поцелуй на щеке.       Хёнджин не чувствовал никакого интереса и уж точно не находил это приятным. Ему было страшно — если раньше было просто больно, то теперь он понимал, что будет больно, но не знал, чего именно ожидать и в какой момент. Паника захлестывала его с головой, хотелось сбежать, пока это не сделало быстро бьющееся сердце, но через все это обилие эмоций, он вдруг почувствовал, как тело пронзает острой волной наслаждения.       На то, чтобы определить, что именно вызвало столь яркие ощущения, потребовалась пара секунд, вот только этого оказалось слишком много. К тому моменту, как Хван смог идентифицировать его руку, поглаживающую сочащийся смазкой член, Чан уже отстранился. Матрас прогнулся под весом его тела и в следующий момент выпрямился, позволяя Хвану понять, что мужчина оказался слишком далеко, чтобы продлить столь яркое наслаждение.       — Убедился? — усмехнулся Чан. — Полежи так немного, я скоро вернусь.       — Что? Нет! — встрепенулся Хёнджин, когда до него дошло, что именно намеревается сделать Бан.       — Мне стоит вернуться с кляпом? — голос прозвучал со стороны двери, и Хван хотел было посмотреть туда, но его встретила лишь темнота, поэтому он лишь обреченно помотал головой. — Вот и хорошо.       Теперь, когда парень не мог видеть того, что происходит вокруг, даже звук закрывающейся двери показался почти оглушающим. Он не мог ориентироваться в пространстве, и даже когда Чан говорил, Хёнджин не понимал, как далеко он находится. Это довольно сильно ударяло по несчастному сознанию, заставляя сжиматься от страха при каждом шорохе, даже если он был вызван собственным телом от соприкосновения с простынями.       Осознав, что за ним больше никто не наблюдает, Хван понадеялся было на то, что его запястья достаточно узкие, чтобы он смог выбраться из железной хватки, вот только, сколько бы он ни пытался, все бесполезно. Лишь нагнетающий лязг оглушал его, вызывая страх, что Чан услышит. Устало откинувшись на измятые простыни, Хёнджин стиснул зубы от того, как сильно пульсировал более не соприкасающийся ни с чем член.       Повернувшись на бок, он проскулил от боли в вывернувшихся запястьях и тут же тихонько простонал от соприкосновения чувствительной головки с мягким покрывалом. Несдержанно толкнувшись бедрами вперед, он прикусил истерзанную губу, чувствуя, как оргазм от обилия ярких впечатлений приближается с удивительной скоростью. Еще нескольких толчков хватило бы, чтобы позорно излиться на чужие простыни, и Хван бы, не раздумывая, их сделал, вот только за спиной послышался заливистый смех, заставивший его вздрогнуть от неожиданности и смущенно поджать ноги в бесполезных попытках прикрыться.       — Настолько отчаялся? — насмешливо спросил Чан, подходя ближе и, судя по звукам, ставя что-то на прикроватную тумбочку. — Видел бы ты себя. Таких нетерпеливых парней я еще не встречал.       Матрас вновь прогнулся под тяжестью тела, и уже через секунду бедра Хвана сковала крепкая хватка чужих ладоней. Вернув его в изначальное положение, Чан вновь огладил столь соблазнительные изгибы, ведя руками все ниже, но старательно избегая ничем неприкрытого возбуждения. Тихий всхлип приласкал слух Чана лучше любой существующей мелодии.       — Вот только я не помню, чтобы разрешал тебе тереться о постельное белье, как жалкий щенок, — собственное тело в очередной раз подвело Хвана, выдавая с потрохами. — Надо же, тебе еще и нравится, когда с тобой обращаются, как с последней дрянью. Именно так, как ты заслуживаешь.       Румянец перешел со щек Хёнджина на кончики ушей и распространился по всей груди, давая Чану еще один повод для насмешек. Его голова непроизвольно дергалась из стороны в сторону, пока он пытался уловить, откуда именно идет звук, вот только мысли в голове заглушали одна другую, не позволяя сконцентрироваться на голосе Бана.       — Я тут принес кое-что. Думаю, тебе понравится, — даже без возможности взглянуть на красивое лицо мужчины, Хван знал — он широко улыбается, прекрасно понимая, какой трепет вызывает в душе брюнета этими словами.       Ничего лучше какой-нибудь плети Хёнджин придумать не смог. Что еще любят такие извращенцы? Все его познания о БДСМ ограничивались этими блядскими наручниками, которые он уже ненавидел всей душой, и поркой. Но стоило ему приготовиться к тому, чтобы подставить Чану свою и без того горящую от предыдущих шлепков задницу, как широкие ладони вновь накрыли его тело, на этот раз на удивление нежно оглаживая его.       — Расслабься, неужели я настолько устрашающий? — усмехнулся Бан, наклоняясь к заплаканному лицу, вновь слизывая с него соленые слезы.       Хёнджин почувствовал, как мужчина наклоняется над ним, и спустя мгновение услышал непонятный стук, перемешанный со звоном. Мозг отказывался обрабатывать информацию, и Хван мог лишь беспомощно моргать под мягкой повязкой, чувствуя, как она намокает все сильнее, и надеяться, что это что-то окажется не сильно болезненным.       Самое страшное в сложившейся ситуации было отнюдь не стремление Чана извести его до потери рассудка и не осознание того, что он ничего не сможет сделать, полностью находясь во власти какого-то извращенца, у которого дома есть наручники. Самым страшным было возбуждение, лишь растущее с каждой угрозой опасности, с каждым словом Чана и с каждым болезненным импульсом, пронзающим тело.       Непонятный стук повторился, а затем Хван почувствовал горячее дыхание на изгибе собственной шеи. Ожидая получить очередной укус, он рвано выдохнул от незнакомых ощущений. Нечто неизвестное сперва опалило чувствительную кожу, а затем стало таким холодным, что кожа покрылась крупными мурашками. Это нечто скользнуло ниже, оставляя за собой влажную дорожку, которая при каждом дуновении воздуха отзывалась пробирающим до костей холодом.       Хван все еще ощущал дыхание Чана, перемещающееся вслед за пока еще неизведанным предметом. Как столько он коснулся невероятно чувствительных истерзанных сосков, Хёнджин вскрикнул, срываясь на громкий вой, и хотел было сесть на кровати, но крепкая хватка наручников не позволила ему этого сделать, опрокидывая обратно на подушки.       — Чан, — заикаясь, позвал брюнет таким слабым и сломленным голосом, что самому себя жалко стало. — Что это?       Ответа не последовало. Вместо него Хван вдруг почувствовал, как эти странные охлаждающие прикосновения покинули его тело, зато контрастно теплая ладонь прильнула к щеке, нежно ее оглаживая. А еще через секунду его губы накрыли чужие, до безумия холодные, а язык Чана протолкнул в его рот это самое нечто, оказавшееся до ужаса банальным кубиком льда.       Простонав от удивления, Хёнджин снова дернул руками, выгибаясь всем телом и тут же чуть ли не подавившись этим самым несчастным кубиком от слишком уж внезапного соприкосновения грубой ткани брюк мужчины с оголенным возбуждением.       — Тише, — усмехнулся Чан, мягко толкая худое тело на кровать.       Вновь прильнув к манящим губам, тут же раздвигая их своим языком, мужчина почувствовал, что лед окончательно растворился от жара чужого рта. Сплетясь с горячим языком своим, Хван нетерпеливо захныкал в поцелуй, старательно вскидывая бедра вверх, но встречая преграду в виде чужой хватки. Чан отстранился с громким причмоком, разлетевшимся по всей комнате, но его тут же заглушил звук еще одной пощечины, опаляющей скулу.       — Я… кажется, сейчас кончу, — крупно дрожа в сильных руках, прошептал Хван.       — Удивительно, как мало тебе надо. Я даже не касался твоего члена, а ты уже готов кончить. Уверен, что ты не девственник в пубертате?       — Прекрати, — проскулил Хёнджин, задыхаясь от смущения.       И, тем не менее, как бы он ни пытался успокоиться, разрядка приближалась неумолимо быстро. Стоило ему зажмуриться, крупно вздрогнув, как все прекратилось, оставляя за собой лишь тупую боль, растекающуюся от паха по всему телу. Не понимая, что произошло, и почему вместо наслаждения он получил боль, Хван почувствовал крепкую хватку на основании своего члена. Слезы обиды застряли в горле, острым комком надавливая на его стенки. Еще ни разу его никто так не обламывал.       — Тише, милый, — прошептал Чан, когда по комнате разнесся очередной всхлип.       Возбуждение все еще бурлило в организме, и Хёнджину так хотелось, чтобы Бан сделал уже хоть что-нибудь, чтобы он почувствовал долгожданное облегчение, но тот лишь издевался, пару раз проведя ладонью по всей длине и вновь пережимая член у основания.       — Пожалуйста, — проскулил он, старательно пытаясь толкаться бедрами в кулак, но не получая от этого ровным счетом никакого наслаждения. — Пожалуйста, Чан.       — Знаешь, у меня есть кое-что как раз для таких, как ты, — тон его голоса не предвещал ничего хорошего.       — Нет, не надо. Пожалуйста, не надо, — захныкал брюнет, готовый сейчас на что угодно, лишь бы эти пытки прекратились и ему дали спокойно кончить.       С его тела вдруг исчезли любые прикосновения, освобождая член от препятствующей хватки, вот только теперь Хван нуждался хотя бы в обычном поцелуе, чтобы, наконец, достичь пика, но и поцелуя ему никто давать не собирался. С минуту слышался лишь шум открывающихся и закрывающихся ящиков, затем кровать вновь скрипнула, оповещая, что ее хозяин вернулся. К тому моменту слезы смочили повязку настолько, что, казалось, ее можно выжимать.       Раздвинув длинные ноги в стороны, Чан провел по ним руками, оттянув резинку чулка и с садистским наслаждением наблюдая за тем, как исказилось лицо Хвана в испуге, когда резинка с хлестким звуком приземлилась на нежную кожу внутренней стороны бедра. Все тело брюнета пылало и дрожало, в голове осталась лишь одна мысль — что предпринять, чтобы ему позволили кончить, избавив от этих мучений?       Даже невероятно сильная чувствительность слуха и осязания, компенсирующая невозможность посмотреть, что происходит вокруг, не помогала Хёнджину в полной мере осознавать, что именно делает человек, в постели которого он оказался по большой ошибке, в результате которой он теперь лежит связанный, потерянный и возбужденный, как никогда прежде. Он уже почти не соображал, что именно чужие руки делают с его телом, он не успевал улавливать и обрабатывать каждый звук, разносящийся по спальне, поэтому оказался в полнейшем смятении, когда члена коснулось нечто прохладное, скользкое и ребристое.       — Что это? — подал голос он, вздрогнув, когда это нечто обволокло его член со всех сторон и опустилось к самому основанию.       — То, благодаря чему ты сможешь продержаться еще достаточно долго, чтобы я смог полностью исследовать твое прекрасное тело, — в голосе слышались явные нотки веселья, и Хван не смог сдержать обреченного стона, чувствуя, что его начинает трясти от безысходности. — Ты все еще можешь остановить меня, — горячие губы прошлись поверх чулка, направляясь к нежным бедрам.       Как бы сильно сознание брюнета ни издевалось над ним, теряясь в обилии наслаждения и беспокойства, он четко осознавал лишь одно — он скорее захлебнется очередной волной боли, чем позволит Бану остановиться. Чертово кольцо, которое на него надел мужчина лишь усугубляло и без того плачевную ситуацию — ребристая поверхность приятно надавливала на невероятно чувствительную плоть, при этом не позволяя оргазму настичь его.       — Продолжай, — прошептал Хёнджин, окончательно отдавая всего себя на растерзание.       В ответ послышался тихий смешок, а следом очередное бренчание, и уже спустя пару секунд, без какого-либо предупреждения, плоского живота коснулся один из уже знакомых кубиков льда. Вскрикнув от неожиданности, Хван вновь подскочил на кровати, втягивая живот насколько это было возможно, но руки Бана тут же подхватили его, удерживая над простынями и продолжая водить обжигающим холодом по наиболее чувствительному к перепаду температуры участку тела.       — Хватит! Блять, Чан! — вскрикнул Хёнджин, сдирая ногами простынь с кровати от усердных попыток сбежать от леденящих прикосновений, к которым он был слишком уж восприимчив.       Стоило кубику спуститься еще ниже, как Хван сорвался на громкий отчаянный скулеж — тающий от жара возбужденного тела лед скользнул по гладкому лобку, далее прокладывая влажную дорожку по тазовой косточке и устремляясь к бедрам. Его движения были неторопливыми, позволяющими вдоволь насладиться яркими вспышками боли и убедиться в том, что Чан, и правда, был самым настоящим садистом.       Внезапно холод пропал, стекая крупными каплями по ляжкам, и кубик льда заменили нежные губы, продолжившие ласкать мягкие ляжки. Горячий язык быстро скользил по коже, и Хван едва ли мог хоть на мгновение расслабиться. Тело ныло от того, что уже достаточно длительное время находится в постоянном напряжении, мышцы горели, но парню так сильно хотелось большего, что он решился проявить еще одну вольность, тратя на нее всю оставшуюся энергию.       Невероятных усилий стоило поднять ногу и интуитивно закинуть ее на плечо мужчины, тем самым притягивая ближе с немой просьбой использовать свой язык в более полезных целях. Вторую ногу закинуть на свое плечо ему благородно помог Чан, придерживая узкие бедра и оставляя влажные поцелуи совсем рядом с промежностью брюнета.       Только Хёнджин подумал, что хоть сейчас мужчина даст ему небольшую передышку, приласкав своим юрким языком, как в нежнейшую кожу бедра впились зубы, оставляя глубокий след и вызывая громкий крик, оглушающий на мгновение. Почти сразу же рядом появился другой укус, а следом за ним еще один.       Не успел Хван сложить свое возмущение в слова и высказать его Чану, как захлебнулся протяжным стоном — язык размашисто прошелся по моментально сжавшейся дырочке до самой мошонки, вызывая сильный спазм в животе. Устало откинувшись на подушки, зажимая голову Бана меж своих ног, брюнет снова простонал, когда кончик языка надавил на тщательно разработанное пару часов назад отверстие.       Прогнувшись в пояснице еще сильнее, Хёнджин сгорал от смущения, улавливая до жути развратные звуки, разносящиеся при каждом соприкосновении языка с его промежностью. Лаская губами края дырочки, изредка переходя на мошонку, Чан без какой-либо прослеживаемой закономерности оставлял болезненные укусы на ляжках, от чего Хван каждый раз забавно скулил, сотрясаясь всем телом и толкаясь бедрами еще ближе, хоть и намеревался сбежать от касаний.       — Трахни, — прохрипел он, когда сил не осталось даже на то, чтобы держать спину ровной.       Ноги соскользнули с широких плеч, все еще влажная после касаний льда грудь резко вздымалась, притягивая взгляд мужчины.       — Сдаешься? — усмехнулся он, оставляя мимолетный поцелуй поверх яркого засоса.       — Да, — только и ответил Хван.       Несмотря на то, что комнату освещал лишь приглушенный свет, Хёнджин зажмурился от боли в глазах, когда повязка резко пропала с его лица. Следом на кровать упали онемевшие руки, оказавшиеся в теплых ладонях, принявшихся их разминать.       — Сильно же ты пытался вырваться, — улыбнулся Чан, оглаживая глубокую полосу на запястье. — Тише, — прошептал он, поцеловав в щеку заплаканного парня, выглядевшего таким разбитым и затраханным, что даже в Чане проснулось сочувствие.       По всему лицу Хвана была размазана помада и потекшая тушь, глаза блестели, как у сумасшедшего, а щеки все еще имели алый оттенок. Несмотря на то, что красивый макияж был варварски испорчен, теперь Хёнджин выглядел по-настоящему идеально. На милом личике, перемазанном косметикой, застыла маска истинного желания, длинные ресницы все еще были влажными от слез, волосы растрепанными до неприличия. Чан хотел его. Безумно сильно хотел и не собирался отказывать себе в своих желаниях.       И все же, сочувствие в нем проснулось ненадолго, и, стоило Хвану потянуться к нему за нормальным поцелуем, как Бан отстранился, хитро ему улыбаясь. Облегченный вздох прозвучал прямо над ухом мужчины, когда тот снял с перевозбужденного члена кольцо, стараясь лишний раз до него не дотрагиваться.       — Перевернись, — бросил Чан прежде, чем потянуться за смазкой.       Не обращая ровным счетом никакого внимания на то, что конечности практически не сгибаются, отказываясь слушаться своего хозяина, Хёнджин исполнил просьбу, которую, вероятно, правильнее было бы назвать приказом. Прогнувшись в пояснице, как можно сильнее выставив задницу, он все еще надеялся на то, что хоть таким видом сможет распалить Бана настолько, что он и правда возьмет и просто трахнет его без очередной порции мучений. Надеялся, но все же понимал, что ждать этого не стоит.       Потерявшись в собственных мыслях, Хван громко вскрикнул, когда два скользких от смазки пальца без предупреждения ворвались в его тело.       — Больно? — тут же спросил Чан, замирая.       — Нет.       Свободная ладонь легла на поясницу, нежно поглаживая ее, пока пальцы проникали внутрь до самых костяшек. Хвану и правда не было больно, он хорошо подготовил себя перед походом на самое отвратительное свидание в его жизни. И если еще совсем недавно он был расстроен тем, что потратил столько времени для того, чтобы его внешний вид был идеален, то сейчас он себе за это безмерно благодарен.       Больше Хёнджин не испытывал и доли того смущения, что пленило его еще несколько минут назад. Теперь, когда он показал себя мужчине со всех возможных ракурсов, стыдиться его казалось глупым, поэтому он беззастенчиво принялся подаваться назад, пытаясь устоять на дрожащих коленях. Это стало делать еще сложнее, когда Чан ввел в него еще один палец. Впрочем, в помощи Хвана он и не нуждался, самостоятельно задавая быстрый темп, буквально втрахивая в кровать податливое тело, одной лишь рукой доводя его до грани.       Стоило парню сильно сжаться, проскулив от того, с какой силой пальцы надавили прямо на чувствительную железу, как они тут же исчезли. В который раз за сегодняшний вечер Чан лишил его возможности нагнать то и дело ускользающее наслаждение. Ярость закипала внутри ослабленного тела, под ее влиянием, Хван уверен, он нашел бы в себе силы удержаться на одной руке, а второй, наконец, прикоснуться к изнывающему возбуждению, прекрасно понимая, что просто так эта выходка ему с рук не сойдет.       Только он переместил весь вес на одну конечность, как слух уловил долгожданный звук расстегивающегося ремня. Сердце моментально сорвалось на бешеный ритм, сигналя о том, что желание Хёнджина, успевшее стать недостижимой мечтой, вот-вот сбудется.       Возможно, если бы Хван подумал о том, что делает, он бы понял, что так просто повернуть голову назад ему никто не позволит. Но он был не в той ситуации, чтобы думать об этом, поэтому чужие пальцы резко впились в его шею крепкой хваткой, вынуждая повернуть голову обратно и уткнуться лицом в мягкую подушку. Тем не менее, доли секунды хватило, чтобы сознание брюнета помутилось еще сильнее от вида такого Чана.       Сколько бы он ни пытался, Хёнджин не мог вспомнить, когда мужчина успел расстегнуть рубашку, открыв вид на тот самый рельефный пресс, привлекший внимание Хвана еще при первом прикосновении. Рукава все еще были закатаны, обнажая еще сильнее вздувшиеся вены, короткие волосы были растрепаны, а острый кадык дернулся при сглатывании. Все это было слишком для бедного разума Хёнджина. Знал бы он вечером, что придя на свидание с симпатичным парнем, окажется в постели самого горячего мужчины из всех, что он видел за свою жизнь на обложках журналов, экранах телевизора и в прочих источниках, попытался бы морально подготовиться заранее.       Если раньше он проклинал повязку, то теперь проклинает руку Чана, все еще удерживающую его голову, пусть и немного ослабив хватку, позволив нормально дышать. Именно из-за нее давление горячей головки на тщательно раскрытое отверстие оказалось совершенно непредсказуемым и оттого еще более приятным. Поскуливая в промокшую от собственной слюны наволочку, Хёнджин невольно прогнулся в спине еще сильнее, сжимая в кулаках измятую простынь, пока Бан продолжал входить в него, заполняя до предела, как хотелось уже очень давно.       Хёнджин не может дать объяснение реакции собственного тела. С ним такое происходит впервые — еще ни разу он не кончал без прикосновений к члену и уж тем более при первом же толчке партнера. Если бы ощущения не были настолько яркими, то в брюнете обязательно нашлось бы место для смущения перед мужчиной, удивленно смотрящим на расслабившееся в его руках тело.       Перед закрытыми глазами мелькали такие яркие звезды, что они начинали болеть, по всему телу растекалось тепло, вызывающее толпы мурашек. Отдаленной частью сознания Хван заметил, как чужая ладонь оплела его член, так приятно скользя по нему, продлевая оргазм. Веки дрожали, отчего картинка мира перед глазами то появлялась, то вновь пропадала. Все тело пробила сильнейшая дрожь, и единственное, что смог сделать парень — откинуть голову на крепкое плечо, продолжая пребывать за пределами этой вселенной, витая в невесомости.       Хёнджин понятия не имеет, сколько времени ему потребовалось на то, чтобы прийти в себя. Когда пелена перед глазами исчезла, он смог различить перепачканное белесыми каплями постельное белье и руки, все еще придерживающие его тело в подобии объятий. Следом к нему вернулось осязание, и он смог почувствовать, как его спину осыпают мимолетными поцелуями, а внутри тела все еще находится тот, кто его ими одаривает.       — Прости, — вздохнул Хёнджин, зажмурившись и опустив свои ладони на чужие.       — Все хорошо, — в перерывах между поцелуями ответил Чан.       Дождавшись, пока мужчина осторожно покинет его все еще чересчур чувствительное тело, Хван взял его за руку и сполз с кровати, потянув на себя. Его намерения Бан понял, лишь когда парень оказался на коленях, невинными глазами смотря из-под длинных ресниц.       — Ты не должен этого делать, — попытался возмутиться он, не обращая ровным счетом никакого внимания на заинтересованно дернувшийся член.       — Я хочу, чтобы ты кончил мне на лицо, — только и ответил Хенджин, снимая с возбуждения Бана презерватив.       Теперь, когда он, наконец, мог рассмотреть великолепное тело без каких-либо препятствий, да еще и так близко, он не собирался себе в этом отказывать, буквально пожирая его взглядом. Широкая ладонь вплелась в темные пряди, так приятно поглаживая голову, что тихое довольное мычание невольно вырвалось из груди Хвана. Легкое давление на затылок послужило зеленым сигналом к действию, и парень тут же припал губами к твердому члену.       Проведя языком по всей длине, он вобрал в рот головку, втягивая щеки. Решение посмотреть наверх стало самым провальным за весь сегодняшний вечер — с этого ракурса Чан выглядел еще великолепнее, вызывая лишь одно желание — подчиняться ему снова и снова. Протяжно простонав вокруг его члена, Хван опустился ниже, принимаясь покачивать головой.       Парень поставил перед собой четкую цель — доставить Чану хотя бы половину того наслаждения, что мужчина подарил ему. Старательно скользя языком по влажной коже, он втягивал щеки, пытаясь принять как можно глубже, в чем ему в скором времени помогла крепкая хватка в волосах. Хёнджин совершенно не сопротивлялся, когда Бан принялся подаваться навстречу бедрами. Он лишь сдерживал рвущийся наружу кашель и шире открывал рот, не давая зубам соприкоснуться с нежной кожей. Он полностью отдал контроль над ситуацией в руки Чана, позволяя использовать свой рот, как ему захочется, но при возможности все же старался приласкать его языком и втянуть щеки, приближая чужой оргазм.       Когда Бан резко оттянул его за волосы, Хван быстро закрыл глаза, тут же чувствуя, как на лицо попадают капли горячего семени. Громкий стон, с которым Чан изливался на его лицо, брюнет запомнит еще надолго и, уверен, будет не раз воспроизводить в мыслях одинокими вечерами. Теперь, когда смущение от того, что он кончил, не доставив удовольствия партнеру, отступило, на парня навалилась невероятная усталость, что было совсем неудивительно. Обычный оргазм порой разбивает так, что и с кровати подняться невозможно, а тут такое. Из-за того, как долго его мучитель оттягивал момент наслаждения, оргазм получился очень ярким и длительным, выжавшим из Хвана абсолютно все силы.       Осторожно приоткрыв глаза, чувствуя, как с ресниц стекает горячая сперма, Хёнджин посмотрел на мужчину, отмечая, насколько расслабленное и довольное его выражение лица. На оголенной груди виднелись крупные капельки пота, как и на шее. Если бы у Хвана были силы, он бы обязательно прошелся по ним языком. И по выраженным кубикам пресса тоже. Но пока он лишь мог продолжать стоять на коленях, совершенно не сопротивляясь, когда Чан прижал обмякший член к его перепачканной щеке, пару раз похлопав по ней. Когда легкие насмешливые шлепки переместились на все еще приоткрытые губы, Хван поймал влажную от капелек спермы головку, вбирая ее в рот. Сверху послышалось тихое шипение, и мужчина осторожно оттянул его за волосы, не позволяя играться со слишком чувствительной сейчас плотью.       — Пойдем, умоем тебя, — произнес он, большим пальцем собирая несколько капель со щеки брюнета и надавливая им на послушно приоткрывшиеся губы.       Покачав головой в ответ на то, с какой жадностью парень принялся его облизывать, Бан усмехнулся, протягивая ему чистую руку, чтобы помочь встать с наверняка затекших колен. Отведя в ванную парня, едва передвигающего ноги от усталости, Чан, как и обещал, помог ему умыться, затем поменял постельное белье, пока Хёнджин сидел на кресле с прикрытыми глазами, в отчаянных попытках хоть немного восстановить силы.       — Вызовешь мне такси? — сонно спросил Хван, из-под полузакрытых век смотря на мельтешащего вокруг мужчину.       — Ложись, давай, — фыркнул Чан в ответ. — Такси он собирается вызвать. Утром вызовешь.       — Не стоит, все в порядке, — собственное тело совершенно не хотело слушаться хозяина, глаза закрывались сами собой.       — Я вижу, — усмехнулся Бан, подходя к креслу и поднимая засыпающего парня на руки.       Возмущенно промычав что-то в знак протеста, Хван прижался к крепкой груди, позволяя нести себя, куда вздумается, и засыпая прямо на руках мучителя, доставившего ему такое удовольствие, какое еще никто не доставлял.       Проснулся Хёнджин все в тех же объятиях, осторожно выбираясь из хватки спящего мужчины. Отведя себе на размышление всего несколько секунд, он подошел к письменному столу, на котором нашел ручку и бумагу, оставив на ней последовательность цифр и короткую надпись: «Обещаю, в следующий раз я продержусь дольше».       Покинул квартиру Чана парень с абсолютной уверенностью в том, что уже через несколько часов получит ответное сообщение, только уже на телефон. Ну и с уверенностью, что его под дверью уже поджидает Чанбин с отнюдь не благими намерениями. И, конечно, он был прав в обоих случаях: в мобильнике значилось бесчисленное количество пропущенных звонков от друга и сотни его гневных сообщений, в которых крайне доступным языком была разъяснена дальнейшая участь Хвана, а спустя всего полчаса пришло сообщение от незнакомого номера.       «Готов поспорить, что смогу сделать так, чтобы ты продержался еще меньше»       И сразу за ним еще одно.       «Хотя, казалось бы, куда еще меньше»       Глупая улыбка расплылась на лице Хёнджина. Вот же говнюк.

      «На что спорим?»