С привилегиями

Собрание старост затягивалось дольше положенного — аж на десять минут, если быть точным. Год только начался, а шестой курс успели загрузить выше пики Гриффиндорской башни, и нервы Ремуса, искренне любившего учебу, понемногу сдавали. Низкий каблук туфли отстукивал четкий ритм по скрипящей половице и стягивая неодобрительные взгляды, все равно не вынуждающие его остановиться. Пока у доски распиналась староста школы с Хаффлпаффа, Ремус, уподобляясь лучшему другу, считал ворон за задней партой и беспрестанно вертелкарандаш в длинных, покрытых шрамами пальцах. Неделю назад, превратившись в когти, они почти разорвали оленя, но, как всегда бывает с Мародерами, все обошлось. Сейчас это были обычные пальцы с обкусанными ногтями в заусенцах. — Таким образом, нам следует тщательнее следить за кусачими тарелками и предотвращать… — писклявым голосом девушка насильно пробивалась через блокировку черепа Ремуса. От скуки он стал перебирать невыполненные пункты домашней работы. Эссе по Чарам, отработка невербальных заклятий ЗОТИ, три рисунка для Кеттелберна… Незаметно для себя туда встряли другие задания-маячки, вроде проверки перевода рун Питера или задолженной Джеймсу дуэли. Также у него было еще одно дело, которое точно сорвется, если эта курица не заткнется сейчас же. Глядя на хмурое отражение в темном окне, днем из которого открывался вид на тренировочное поле, Ремус продолжал мучить карандаш и стучать пяткой. Его ноги когда-то успели стать слишком длинными, и повезло, что впереди никто не сидел — можно вытянут ходули во всю длину. Узкий нос нервно подергивался. Ремус отложил карандаш и, не отрывая взгляда от отражения, провел рукой по короткому ежику волос. В последнее время он вошел во вкус привычки Джеймса — это невероятно успокаивало. Пеньки чесали, массировали ладонь, и все же пропускать ее через длинные было гораздо приятнее. — И еще стоит добавить... — не унималась староста. Из него вырвался злобный вздох. С последнего дня лета он отчаянно мечтал о сигарете, какие курили его маггловские приятели из родного района и какие точно не водились в школе. Снова схватив ни в чем не повинный карандаш, Ремус закрыл глаза и представил, как раскуривает терпкую сигарету, всю пропускает через легкие и по-крутому сминает бычок о подошву. А когда открыл и увидел жалкий огрызок карандаша, представил, как вонзает его в глаз старосте школы. Кажется, он стал слишком нервным. — На этом все, — аккуратными движениями девушка сложила расправленные свитки пергамента в папку. Ремус подорвался, сворачивая стул, и решительно шагнул к двери. — Ремус, можно тебя на пару слов? Волк внутри зарычал от негодования. За какие грехи Дамблдор назначил меня старостой?! — молча бесился Ремус, расталкивая плечами выходящих старшекурсников. — Давай быстрее, я спешу, — проворчал он. Бабси Аббот заправила светлое каре за уши и посмотрела на него снизу большими глазами. Ремус не повел и бровью, сохраняя каменное выражение лица. — Э-эм, — неловко протянула она. — Как тебе собрание? Это первое мое… то есть, ну, ты же знаешь, раньше все слушали Фрэнка… — Ты о дебюте поболтать решила? Извини, но я… — Ремус нетерпеливо щелкнул пальцами и развернулся, но его прервали на половине предложения. — Нет! Я хотела… Ремус, ты идешь в Хогсмид в конце сентября? — Нет. Я хожу в Хогсмид с друзьями, когда мне этого хочется. — Ремус, подожди… Будто бладжер он чуть было не выбил дверь и по дороге на свобожу. Часы пробили девять около двадцати минут назад. Если Сириус не опоздал, то ждал Ремуса уже двадцать минут. Но Сириус всегда опаздывал, так что можно было не волноваться — однако Ремус не был бы Ремусом, если бы не накручивался на всякие мелочи и не торопился попусту. Они договорились встретиться в туалете третьего этажа, неподалеку от самой малолюдной части замка. Это было их излюбленным местом наравне с тайным проходом за зеркалом, но тайный проход любил и Джеймс, водящий туда девчонок, а попадаться Джеймсу было категорически запрещено. Главное условие их секретной дружеской привилегии. Повернув за темный угол, освещаемый единственным рыжим факелом, забывший о отработке невербальной магии Ремус от души пальнул в дверь: — Депульсо! — Сраный Мерлин! Сириус, стоящий перед треснутым зеркалом, подскочил и развернулся на каблуках. Его руки взметнулись к сердцу, он испуганно задышал через приоткрытый рот. Длинные волосы встопорщились, рассыпались волнами из старой резинки, украденной у Мэри МакДональд на еще четвертом курсе. — Ты меня с кем-то перепутал, — криво ухмыльнулся Ремус. Разбив лужу, отражавшую мозаику окна с убывающей луной, он в два счета достиг Сириуса и вжал его в старую раковину, стискивая обеими руками. Черную прядь сдули с призрачного в полутьме лица, и он увлеченно впился в розоватые губы, явно чем-то увлажненные. Долбаный п***к, — невербрально фыркал Ремус, прикусывая нежную мякоть и грубо проникая в рот языком. Сириус откинул голову назад, насмешливо ударяя подбородком по носу. От него снова пахло, невероятно, до одури пахло чем-то тонким и неразличимым. Так сильно, что Ремус был готов разорвать его на клочья либо взорваться самому, не справившемуся с переизбытком чувств. — Я специально, — вдох. — раньше пришел, — выдох. — думал, — вдох. — вас не продержат так долго, — Сириус коротко поцеловал его в губы и выпутался из смертной хватки. — Извини, — разочарованно буркнул Ремус, поправляя сбившуюся рубашку. — Я бы пожаловался на Аббот и ее приставания, но, боюсь, сейчас сдохну, если ты ничего не сделаешь. — Приставания? — тонкие брови Сириуса шутливо приподнялись. — То-то шишка торчит. Стрельнув глазами вниз, он прижался к паху напротив и скользнул вверх-вниз. Из горла Ремуса заклокотало, и он мотнул головой, усмиряя просыпающегося волка. Никто не обрадуется, если он накинется и разложит Сириуса на грязном полу. Они ведь даже дрочили друг другу через раз. И не то чтобы эти разы были такими частыми Все началось в конце пятого курса, после пранка над Северусом Снейпом. Тогда в жизни Ремуса произошло много событий, перевернувших мир с ног на голову. Чего он никак не мог ожидать, так это того, что Сириус заявится к Поттерам с просьбой о крыше над головой именно тогда, когда он будет там. И что этой же ночью Сириус зайдет к Ремусу и до утра будет выпрашивать прощение. Выпрашивать неловкими поцелуями. Распробовав друг друга, они решили вписать эту практику в недолгие летние будни, а потом перенести в школу — в строжейшей секретности, потому что ими повелевали три «Н», прямо как в аппарации. Не испортить репутацию первого парня Хогвартса. Для Сириуса. Не убить последние шансы на достойную карьеру. Для Ремуса. Не разрушить дружбу между Мародерами. Для всех. — А я смотрю, ты и не против, — хмыкнул Ремус ему в губы, притираясь ответно. Сириус поднял, согнув в колене, правую ногу, и Ремус подхватил ее одной рукой, вальяжно вклиниваясь в натянувшуюся на промежности брючную ткань. Самозабвенно нырнув в поцелуйную пучину, Сириус зажмурился, щекоча веки длинными черными ресницами. Он скрестил кисти за слегка согнувшеся спиной Ремуса, переместившего вторую руку с худых ребер на грудь под свободной шелковой рубашкой. От слабого щипка Сириус довольно застонал, и Ремус снова приказал себе успокоиться. Ненадолго оторвавшись от запыхавшегося лица, взмокшего, мокрогубого и с прилипшей ко лбу челкой, он взглягул в зеркало за ними. Трещина неровно разделяла некрасивое, полосатое лицо на верхнюю и нижнюю половинки. Вид ему крайне не понравился. Сириус был гораздо красивее. — Не хочешь… слегка подняться? — он подхватил его за ягодицы и с трудом посадил на край раковины. Отсутствие спорта давало о себе знать. — У меня скоро спина отвалится. — Мог и не спрашивать, раз сделал, — поерзав, Сириус еще больше раздвинул ноги. — Не отвалится? — О, поверь, — мрачно сказал Ремус, добираясь до нежной шеи. — Я отлично владею ремонтирующим заклинанием. — Задницу мне тоже отремонтируешь? — жарко выдохнул Сириус, откидывая волосы на другую сторону. Ремус поперхнулся и ненадолго отставил вылизывание. — Ну, если я ебнусь вместе с ней. Должно быть больно. — Обязательно. Сдвинув расстегнутый на целых две пуговицы воротник в сторону, Ремус жадно всосал кожу на ключице. Закроет рубашкой — невнимательные и не заметат. Джеймс вот был очень невнимательным. И доверчивым, так что с таким же успехом Сириус мог соврать о свидании с новой поклонницей. Пока Сириус звонко постанывал где-то над его головой, Ремус дал смелости отмашку и положил тяжелую ладонь на длинный выпирающий бугорок. — О, черт, — Сириус неосознанно подался ей навстречу, и раковина угрожающе затрещала. — Давай лучше там. Он махнул в сторону пустых кабинок. Подхватив подмышку, Ремус отволок его в самую дальнюю, граничащую с холодной кафельной стеной кабинку. Непривычно длинные ноги путались в самих себе, скользили по разлитой кем-то воде и всячески усложняли жизнь. Буквально упав внутрь, Сириус в мгновение ока собрал всю грациозность и присел на крышку унитаза. Огромные серые глаза, блестящие в темноте, глядели на него снизу вверх. Аббот учиться и учиться, — думал Ремус, медленно проводя жестким подушечками пальцев по точеной линии челюсти. — Чем займемся? — вкрадчиво поинтересовался он. — Снимем штаны для начала, — Сириус тронул его за пряжку. — Для начала, — с нажимом повторил Ремус. — Для начала. Зазвенели пряжки и молнии: брюки Ремуса сразу же бухнули к щиколоткам, обнажая жилистые волосатые ноги, Сириусу пришлось стаскивать узкие штанины до колен по одной. Ремус видел стоящий пенис Сириуса несколько раз, но все равно не мог оторвать от него взгляда. Не самый большой, но и не маленький, с почти невидимой уздечкой и аккуратным, гладким мешочком яичек. Сириус всегда — и везде — умудрялся гладко бриться, Ремус же редко парился такой ерундой, и только школьный дресс-код заставлял его застревать с бритвой по утрам. Его член был достаточно размера, чтобы выдаваться над русой порослью — соразмерно новому росту. Они некоторое время пялились на половые органы друг друга, решая, что делать дальше. Ремус отчего то похрустел плечами в круговом движении, Сириус перевязал волосы заново. Смачно облизнув ладонь, первый подогнул ноги и обхватил ей член друга — хватило чуть больше, чем на половину. Истекающая смазкой головка уже ждала снаружи, и ему оставалось просто задвигать рукой, проворачивая запястье. — Ох, что ты делаешь… — простонал Сириус, когда Ремус отогнул большой палец и нежно погладил уздеку. — Это же риторический вопрос? — Да, придурок, — ослабевшие ноги опустили тело обратно на унитаз, и Ремусу тоже пришлось сесть на корточки. — М-х, так совсем неинтересно. — Мне, блять, сплясать? — стряхнув уставшую руку, Ремус язвительно обвел ей тесную каморку. — Дрочить у тебя лучше получается, — Сириус рвано втянул носом воздух. — Просто… мы могли бы делать это одновременно, например. — Ну, вставай тогда, — Ремус протянул ему сухую руку. — Выдумщик. Они поменялись местами. Сириус приступил к делу, сгибаясь в три погибели, но вскоре сдался и сел к нему на колени. От такой близости член Ремуса окреп в неразрушимую скалу — приходилось вспоминать пищание Аббот, чтобы не кончить прежде времени. Кулаки сновали вдоль смотрящих в потолок стволов немного ассинхронно, их хозяева тяжело дышали друг другу в шеи, призывая сбегающие по спинам мурашки. У Ремуса они вовсе бегали по всему телу — по голове, прессу, крестцу… Взяв Сириуса за руку, Ремус придвинул его немного ближе, так, что горячие члены соприкоснулись внушительной площадью. — Я знаю, что ты хочешь, — сквозь улыбку прошептал Сириус. — Ты всегда был догадливым мальчиком, — Ремус отпустил его руку и обхватил оба пениса, Сириус сделал то же самое с другой стороны. Пустив слюны, он яростно задвигал своей, сбивая нерасторопную чужую. Красивые стоны Сириуса отражались от окон и высокого потолка, множась и разбивая Ремусу мозг на маленькие дольчатые осколки. Он не слышал себя и наврядли мог утвержать, что издавал что-то кроме хрипов. Таз рефлекторно дергался в надежде трахнуть что-то кроме привычной руки, пальцы ног судорожно сгибались и разгибались. Во время короткой передышки Сириус взял его обеими ладонями под скулы и страстно поцеловал, не переставая возбужденно качаться и тереться голыми ягодицами об исполосованные бедра. Скосив глаза, Ремус засек в вырезе темную бусинку коричневого соска и даже пару волосков вокруг нее. Чувства обострились до предела, и хлюпающие звуки, издаваемые Сириусом, возводили их до абсолюта. Крепкие юношеские пальцы впились в его короткие волосы, уводя голову назад, и Ремус, бросив терпение, отдался моменту. Волна первобытных чувств овладела пришедшей в движение рукой, даже двумя: пронзительно ахнув, Сириус с его запахом отпустил волосы и заскулил, почти как Бродяга. Он кончил первым, откинувшись назад и едва не свалившись с колен. Полупрозрачный белый плевок запачкал Ремусу воротник, но сам он не был близок к оргазму, как бы ни старался. Сириус сдвинул обмякший пенис вбок и стал гладить Ремуса по щеке, стараясь не мешать процессу. Тот выглядел крайне напряженным, и Сириус еле сдерживал прысканье. — Оставь, — Ремус жестко мотнул головой, уходя от руки. — Нет, ты оставь, — Сириус сполз на пол, по-детски его поддразнивая. — Встань. — Че? — опешив от наглости, Ремус замедлился. — Вставай, моя любознательность еще не удовлетворена. Ремус возмущенно раскрыл рот и вытаращил глаза. Нехотя повинуясь, он пробурчал: — С такими запросами тебе на Рейвекло. Сириус сел на корточки и оперся коленями о его туфли, боясь замарать одежду о грязный пол. Ремус прислонился к стене: его член блестел от слюны и выделений, гордо указывая Сириусу на лоб. Тому пришлось выпрямиться, расправив позвонки, чтобы поместить хоть немного плоти в рот. — Карта же у тебя? — вдруг испугался Ремус, придерживающийся за стену тыльной стороной ладони. — Мгм, — утвердил Сириус, ворочая языком вокруг головки. Через пухлые губы проходило не больше двух дюймов, но Ремусу так нравилось даже больше. Нравилось осознание, что такой Сириус, был доступен только ему. Что Сириус делал это только с ним. Не удержавшись, тот засунул одну из рук себе между ног и начал заново мастурбировть, усиляя нарастающую по новой эрекцию; другая помогала члену друга. От такого вида Ремус задохнулся застрявшим в горле воздухом и толкнулся вперед, пропихиваясь глубже. Моя очередь, — дернул руль на себя волк. Взяв мягкие волосы, он прижал голову Сириуса к паху и стал грубо втрахиваться во внутреннюю сторону щеки, низко подвывая в такт. Чужие пальцы сжались на икрах, не протыкая кожу только из соображений невовремя проснувшейся совести. В ноздри Сириуса забивались волоски, так похожие на шерсть Лунатика — он чувствовал это, но не видел из-за мрака и слезящихся глаз. Ткнув в лоб двумя пальцами, спустя пару минут Ремус отпихнул Сириуса прочь и выстрелил семенем куда-то в сторону труб. Это не все, — прорычали сразу в оба уха. — Э… эй, — слабо окликнул он Сириуса, свалившегося на холодный пол. — Что за приколы? — сварливо спросил тот. — Извини. — Мы так не договаривались, месье. — Позвольте загладить вину, — Ремус сел рядом, приближая голову к лобку. — А ты мои фразочки-то не воруй, — он выставил руки назад, открывая больше свободного места. Лизнув член от основания до головки, Ремус очень похабно посмотрел на недоумевающее лицо: — Выучу французский тебе назло, — и с чавком всосал сразу два небольших яичка. — Чтоб тебя! — охнул Сириус, смахивая с глаз окончательно растрепавшие волосы. — Мерлин! Ремус игрался с его членом, вылизывая языком, как настоящая псина, и выкручивая руками. Глаза застилала пелена наваждения, приказывающая ни в коем случае не останавливаться. Сладкий запах духов Сириуса смешался с не менее волнительными запахами пота, смазки и засыхающей спермы, еще где-то маячил не самый прятный запах туалета, но на него Ремусу было все равно. Он прижался к члену лицом вплотную, выпуская руки исследовательски мять плоскую грудь, трепетно вздымающуюся, как у загнанной добычи. — Знаешь, — часто дыша, промолвил Сириус. — В последнее полнолуние… — Что в последнее полнолунее? — он куснул внутреннюю сторону бедра, и нога рефлекторно подогнулась. — Лунатик был очень… злой, наверное. — Да, я помню. Сохатый здорово меня лягнул. — Потом он убежал. — А вот это уже не помню, — он обхватил губами головку члена и опустился почти до основания. — Конечно, память отшибло, — усмехнулся Сириус, приноравливаясь к беспорядочным ласкам. — Пока под хвост лез кое к кому. Ремус подавился. Выпустив качнувшийся пенис, он остановил его подбородком и спросил, как наивный ребенок: — И что было дальше? — Что, — теперь Сириус оттолкнул его. Он встал и быстро додрочил себе, спуская аккурат в унитаз. — Присунул, что. Они начали спешно одеваться. Ремус залился красной краской, потому отвернуля, хотя в такой темноте Сириус вряд ли бы это заметил. — И почему я до сих пор не слышал шуток по этому поводу? — задумчиво спросил он, ковыряя пятно на воротнике. Ругнувшись, наставил на него палочку, все это время провалявшуюся под дверцей. — Эванеско! Корочка исчезла, но пятно осталось. Собравшийся Сириус снисходительно поправил этот недочет. — Потому что на обратном пути я сказал Хвосту и Сохатому, что если услышу по этой теме хоть одно слово, в следующий раз ты трахнешь их. — Фу, — скривился Ремус, пропуская Сириуса вперед. — Ни за что. — Скажешь это Джеймсу, и он впряжется искать на октябрь волчицу, так что поосторожнее, — иронично предупредил Сириус. — Я пойду через восточное крыло, окей? — Ага, — Ремус отстраненно кивнул, прикидывая, идти ему быстрее или медленнее. — В субботу здесь же, да? — Нет, — хитро прищурился Сириус. — Давай завтра.