Мир, когда ты живешь тысячи лет, совсем иной. Ты привыкаешь к скоротечности человеческой жизни, ты привыкаешь не привязываться. Ты – наблюдатель. Ты не вмешиваешься. Тебя это не касается. Ровно до тех тор, пока не встречаешь непоседливого ребенка, который перевернет весь твой мир, вывернет его наизнанку, а затем вылетит в неплотно закрытое окно.
– А я и подумать не мог, что Вы так спокойно согласитесь на нечто подобное! Они прогуливались по песчаному берегу. Чжун Ли наблюдал, с каким восторгом этот юноша находит и разглядывает ракушки, попутно с нескрываемым восхищением вспоминая совместно проведенную ночь. Не то, чтобы архонта это сильно смущало, однако, в некотором смысле в неловкое положение все же ставило. – Может быть, я и не спокойно это принял. Вы слишком смело строите заявления, Тарталья. – Тару! Можете называть меня Тару. – Хорошо… Тару. Но в любом случае Ваше самомнение Вас опережает. Молодой человек остановился. Чжун Ли, шедший следом, повторил это действие, некоторое время наблюдая за безмолвной спиной. – Значит, Вы считаете, что у меня есть самомнение? – голос Тартальи выдавал какую-то надрывную нотку, которая заставила древнего архонта немного занервничать. – И, по-вашему, – юноша обернулся, демонстрируя в противовес недавней пустоте в голосе сияющую озорную улыбку, – Оно не отражает реальное положение дел? Чжун Ли выдохнул и продолжил идти по песку, поравнявшись с юношей: – Я всего лишь заметил, что Вы слишком смело строите заявления, успев узнать меня лишь с одной стороны. Тарталья присвистнул: – Знаете, скажу я Вам, а сторона-то очень даже ничего была! Чжун Ли закрыл глаза, продолжая путь. «Надо же, так глупо загнал себя в ловушку». – Но если Вы предлагаете, – игриво продолжил юноша, – посмотреть и другие Ваши стороны, то я не против! «Вот… вот в эту ловушку», – с досадой подумал архонт. – Уверен! Остальные Ваши «стороны» не менее прекрасны! – И снова Вы, молодой человек, слишком смело… Но юноша перебил его: – Так позвольте мне узнать Вас лучше! Архонт оглянулся. Тарталья в этот момент стягивал сапоги вместе с носками. – Сейчас довольно прохладно для купаний… – Вы, наверное, шутите! – юноша закатывал каждую из штанин, – Вам бы к нам, на Снежную, – и, взяв в руку стянутые сапоги, он, немного утопая в песке, направился к воде.Мир, когда ты живешь тысячи лет, совсем иной. Ты привыкаешь к тому, что больше ничто не способно тебя удивить. Ровно до тех пор, пока ты не забываешь закрыть окно.