Айеро 31

      Фрэнк лежал на коврике и смотрел, как — ну, видимо, прощальный — подарок припадал на передние лапы, вилял хвостиком и тявкал на белого медведя. Медведь, как и Фрэнк, был из США, из того времени, когда у них с Джерардом все только начиналось. Как Фрэнк боялся своих чувств к мужчине поначалу и так горько ему было сейчас эти чувства терять…       Получается, он вчера сам разорвал отношения. Он решил двигаться дальше именно так. Жизнь — штука совершенно непредсказуемая, пяти лет не прошло, а он попал в такой водоворот событий!       — Чарли, — попросил Фрэнк собаку. — Можно я его подержу немножечко?       И протянул руку к медведю. Щенок подумал, что с ним будут играть, и весело ткнул носом в мишку. Фрэнк притянул игрушку к себе и вгляделся в глаза-пуговки. Как он старался незаметно купить его!       Однажды Фрэнк сказал Линдси, что нет смысла рассуждать, что было бы, если бы. Так нет смысла и тосковать по тому, что не вернуть. Фрэнк бросил медведя щенку.       Двигаться дальше — значит, двигаться дальше.       — По крайней мере, у меня есть мои друзья, — пропел Фрэнк. Какая же подходящая песня для его ситуации!       И из-за этих друзей, потому что они у него есть, не бросили идиота-аутсайдера, он решил остаться в Великобритании. У него есть дом на побережье рядом с уютными маленькими городками, машина, неплохие проценты по вкладам с зарплаты топового футболиста. Собака. Фрэнк широко улыбнулся. Он зарычал и бросился отбирать у Чарли игрушку.       Может быть, позже он попробует найти какую-то работу, потому что, пробыв среди людей, ему будет неуютно не быть вписанным в какой-то коллектив, не иметь режима. Хотя такого можно достичь и без работы…       Фрэнка приняли в университет Халла. Он радовался и танцевал под музыку из мультика, который смотрела Берди, в доме Такера, который грустно вздыхал о том, как хотел бы вернуть Фрэнка в футбол.       — Не все потеряно, — прищурился бывший футболист, которому сегодня было хорошо и весело. — Я еще не порвал со спортом насовсем, тренируюсь и изучаю, что может предложить мне универ. Но пока так вышло, что я возвращаюсь к тому, с чего начинал — к психологии. И ты не представляешь, какое это офигенное чувство, когда тебя принимают в универ!       — Ты можешь жить у нас, пока идет семестр, — предложил Такер.       Но Фрэнк отказался. Да, теперь домой ему ездить долго, но это было даже прекрасно — так он будет тратить время и не думать (больше о нем), слушать аудиокниги и решать психологические и педагогические задачки (а он хотел бы взять этот курс тоже).       — А ты будешь оставлять нам на время занятий Чарли? — скромно и с надеждой спросила Берди. У нее была своя собачка, но Чарли она полюбила тоже. Что ж, иногда можно, если Такер позволит.       Фрэнк не избежал узнавания в университете, даже садясь на самый последний ряд. И он понимал, что не мог позволить себе учиться плохо. Не мог позволить распространиться слухам, будто покупает оценки и вообще диплом ему нужен лишь для того, чтобы пополнить списки спортсменов с ученой степенью на интернет-ресурсах. Впрочем, если его узнали, значит, были в курсе, что он уже не…       — С нами будет учиться педик-футболист, — сказал кто-то тихо, но так «тихо», чтобы все слышали. Раздалось несколько смешков.       Ох, блин, Фрэнк уже и забыл, каково бывает новичкам — как в школе, так, видимо, и в универе.       — Я больше не футболист, если что, — громко сказал он — и вызвал намного больше смешков. Раунд.       Так вот, Фрэнк размышлял о том, что ему надо показывать себя как хорошего студента, поэтому старался участвовать в конкурсах и конференциях, тянуть руку, не стесняться озвучивать даже неверные предположения, активничать. И… очень быстро уставать от этого, но он так и хотел — зато мог засыпать без снов.       Он не удалял номер Джерарда из контактов, не отправлял чаты в мессенджере в архив. И каждый вечер смотрел на зеленый значок, показывающий абонента в сети. Ему казалось, что Джерард вот так же смотрит на его аватарку. Они не общались, больше не желали друг другу спокойной ночи, но будто бы их все еще связывал этот зеленый кругляшок, обозначая их совместное молчание.       Смартфон лежал рядом, пока он делал домашнее задание, изучал дополнительные материалы и вежливо отказывал всем, кто звал его в телешоу и на интервью.       Поддавшись порыву, Фрэнк купил гитару. Он нашел курсы в самом же университете, их вел довольно приятный парень. Он носил прикольные яркие рубашки и красил волосы в невероятные цвета. Полная противоположность уютной клетчатой фланели.       Они разговаривали о роке. Его преподаватель знал кучу крутых историй о рок-группах и их альбомах.       — И вот Артур, солист, все еще сомневается в песне, она не кажется ему завершённой, хотя это стержень концептуального альбома, ее главная ария — этакая «Богемская рапсодия», но только нулевых. И тут продюсер наигрывает что-то на пианино, и Артур понимает — вот оно, — рассказчик пальцами прошелся по клавишам. — Медленный куплет, а потом песня разгонятся, но ты ж наверняка ее слышал.       — Научишь играть? — Фрэнк крепко держал свою акустическую гитару.       — Прости, тебе еще рано. Ты пытался тренировать аккорды?       — Да.       Фрэнк взялся за гриф. Преподаватель опять ставил ему руки, и Фрэнк опять от этого смущался.       Однажды они прогулялись в обед до кафешки. Но… на этом, кажется, и все. Фрэнк не знал, хочет ли он в новые отношения, когда в сердце еще обитают старые. Он говорил себе: мосты, которые я сжигаю, освещают мне путь. А потом смотрел на зеленый кругляшок в мессенджере.       Одним из современных психологических приемов, если вы не можете рассказать проблему близким людям, является рассказать ее чужим. Попросту — поныть в соцсетях. Даже если никто не прочтет, будет легче от того, что выговорился. А потом, с течением времени, перечитать — и, бывает, поймешь, что написал какую-то глупость, ныл по ерунде и вообще удалишь это все. Однако можешь получить и поддержку с советами. Иногда даже смайлика с сочувствующим лицом будет достаточно. Но Фрэнк знал, что стоит ему написать в соцсети от себя лично, то одна половина подписчиков его пожалеет, а вторая поклянется его отыскать, обнаружив именно в нем причину проигрыша на Чемпионате Мира. Мало того что не поехал, так еще и деморализовал участников сборной. Вон Такер Рул только что не спал на поле! Вранье, конечно, откровенное, Такер был в лучшей форме.       Однако одновременно заводить анонимный аккаунт и прятаться ему не хотелось.       Поэтому он повалился головой на подросшего Чарли, сделал сэлфи и отправил это в Инстаграм, сопроводив публикацию лишь набором смайликов.       Может быть, это для кого-то — чтобы он увидел, как вырос щенок.       Может, и нет.       Тут же под публикацией отметилась Кейли с несколькими смайликами с глазами-сердечками. А потом — его преподаватель музыки. Фрэнк не читал комментарии уже давно, хотя оставлял для фолловеров возможность комментировать. Айеро поспешил тут же закрыть приложение. Вдруг сейчас появится комментарий кого-то еще? Ну того, кто так и не отписался. Джерард аккаунт-то завел только потому, что наивно захотел сделать еще на одного подписчика больше для Фрэнка Айеро. Это было мило.       Самым классным событием, не считая высшие баллы по всем работам, которые он для себя набрал, было снова бегать. Последнее МРТ давало ему шанс. Да, уже был октябрь и довольно прохладно, особенно у моря, но Фрэнк, нацепив шапку и спортивную куртку потеплее, носился по побережью. Чарли радостно составлял ему компанию, ведь во время прогулки можно было полаять на волны, а еще поиграть в мячик, и вообще его хозяин в лучшем настроении, может, даже отсыплет хрустяшек побольше.       Фрэнк в принципе замечал за собой, что ему хорошо. Да, у него есть еще старые привязанности, но не такие уж они и привязанности. По крайней мере, так ему казалось сейчас, в этот момент, когда он, улыбаясь, прыгал напротив Чарли и дразнил его мячиком, чтобы обмануть и бросить совсем в другую сторону — и здесь финты!       Может, ему книжку написать? Автобиографию? Скажем, «Маленькая карьера маленького футболиста», и поделиться со всеми обманными приемами, которые он почерпнул у легенд и придумал сам.       Никто не будет это читать, Фрэнк! Ты не легенда. Нет, конечно, среди футбольного клуба города Халла тебя всегда будут вспоминать «хорошим» словом, а книжкой растопят камин коттеджа на очередной полевой тренировке.       — Ничего, Чарли, — Фрэнк, конечно, успокаивал себя, до сих пор пытаясь избавиться от ощущения позора. Он уселся на песок и протянул собаке мячик. Зенненхунд вертелся вокруг него, пока не улегся на колени. Фрэнк запустил пальцы в шерсть.       — Рискуешь отморозить себе что-нибудь важное! — ветер принес громкий голос Такера.       — Ей полезно, может, будет находить меньше приключений! — отозвался Фрэнк. Он поднялся, позвал за собой собаку и направился к другу. Берди уже бежала к Чарли, лишь на ходу сжевав «Прифрэнк!»       — Мы за тобой, — сказал Такер.       — Куда?       — На ярмарку, конечно. Ты забыл? Берди же теперь без тебя не ходит.       Такер с угрюмым выражением лица смотрел на то, как Фрэнк показушно тянет зубами куски радужной сладкой ваты.       — Ты бы бросал это дело, а то потом не пройдешь медкомиссию.       Рул все еще ждал, что фаза «я психолог» однажды закончится. Конечно, ведь это как «эмо» или «готы» в подростковом возрасте. Совсем одно и то же, ага.       — Не завидуй.       — Причем не по весу, а по анализам радужной мочи.       — Такая у всех геев, ты не знал?       После того, как об этом узнал весь мир, называть так себя стало проще. Причем Фрэнк не чувствовал себя прям стопроцентным любителем мужчин. Ему был симпатичен учитель музыки, но так же и девочка в больших очках, которая с ним училась. Однако он носил радужный значок — впрочем, иногда посещали мысли, что если так получится, что он останется один, то он это примет. Какой есть значок у одиночек? Он бы такой тоже прикрепил на джинсовую куртку.       Фрэнк вместе с Чарли остановились у Рулов, но тащить с собой на ярмарку собак не дала жена Такера Лекси. Берди пообижалась, но вспомнила, сколько всего ей светит на мероприятии от папы, наказала питомцам вести себя хорошо и уселась в машину.       — На чем будем кататься? — поинтересовался Такер. — Ну то есть на чем будут кататься Принцесса и Фрэнк. Папа, как обычно, игрушки пойдет скупать.       — Я хочу… — Берди задумчиво, приложив палец к подбородку, оглядывала неоновые огни каруселей, который сливались в сплошные линии. — Папа, там зайчики, ты видишь!       Взгляд девочки вместо каруселей нашел кое-что получше.       — У нас для зайчиков скоро будет отдельная комната, — захныкал Такер. — Хотя, знаешь, пусть твою занимают. Кровать с балдахином эту царскую, а ты в коридоре поспишь.       — Эй, Берди, — Фрэнк наклонился ниже. — А у тебя нет… лишних игрушек? Ну, про которые ты забыла или не играешь уже?       Принцесса недоверчиво посмотрела на Фрэнка.       — В университете собирают вещи для приютов и малоимущих семей. Возможно, какие-то из твоих зайчиков могли бы отправиться дарить радость и истории тем, кто не может себе их купить?       — Я подумаю, — надулась Берди совершенно по-такеровски. — А у таких семей совсем-совсем нет игрушек для малышей?       — Зачастую у них не бывает даже зимней одежды.       — Ладно, я что-нибудь выберу.       — Ты мой зайчик, — обратился Такер к Фрэнку. — И спаситель дома от барахла. Берди жалостливая. Считай, багажник твоей тачки уже набит зайцами.       — Папа, папа! Там лисички! Смотри, лисичка в костюме зайчика!       — Напомни про приюты ей еще через полгода, будь добр, — вздохнул Такер, вытаскивая бумажник.       Если у лисичек существует проклятье, то оно только что осуществилось.       — Хочу лиса в ковбойской шляпе, — проговорил мальчик рядом, Фрэнк отодвинулся, чтобы пропустить его к витрине и…       — Энтони, — сказал он.       — О, привет. Однажды мы уже так встречались на этой ярмарке, помню, — улыбнулся Грин. — Как поживает Чарли?       — Думаю, спокойно проводит время рядом с Лекси. А потом придем мы с Берди и…       — О, вот ты где, Эн…       Фрэнк обернулся на голос. Это бы просто инстинкт, глупый инстинкт. С заметно отросшими волосами и такой притягательной для Фрэнка небритостью рядом стоял Джерард Уэй.       Айеро не знал, как реагировать. Не знал, надо ли здороваться с бывшим, надо ли подать ему руку, надо ли броситься на шею и шептать, как сильно он по нему скучал.       — Джи, я сделал потрясные снимки! — рядом с Джерардом вырос долговязый парень в очках. Русоволосый, высокий и стройный, будто модель с обложки. Фрэнк проговорил сквозь себя мантру про мосты, добавил, что у него уже все хорошо: он учится в вузе, заживляет рану (физическую и душевную), чувствует себя неплохо и даже обходится без антидепрессантов. Он все отпустил. Но неужели Джерард завел себе нового парня? И такую полную противоположность ему… Может, так даже лучше — зная, что у Джерарда уже кто-то есть, будет проще перестать о нем думать.       — А… — начал Джерард и запнулся. — Майки, это Фрэнк Айеро, а вон там Такер Рул. Местные футбольные звезды.       Вот как — «Фрэнк Айеро, местная футбольная звезда». Не тот, кто был с тобой рядом, кого ты целовал, в любви признавался…       — Фрэнк, Такер, это Майки, мой брат.       Хотел Фрэнк или нет, но от сердца отлегло.       Берди отвезли домой, а сами, подобрав по пути Трэвиса и Тима, отправились в Аделфи.       Фрэнк старался сесть так, чтобы не оказаться ни напротив Джерарда, ни рядом с ним. Он знал, с кем будет в этом пабе, поэтому забрал Чарли. Чтобы в случае чего отвлекаться на эту мохнатую мордочку, лежащую на его коленях. Идеально было устроиться так, чтобы смотреть на Уэя было бы трудно. На диване через пару человек.       — Ты уже сегодня обожрался сахарной ватой, и сейчас еще закажешь себе пиво? — Такер погрозил Фрэнку пальцем, а потом тихо спросил: — Ты в порядке?       — Да, конечно, — возможно, это было излишне надуманно и картинно, никто бы и не поверил. — Все в прошлом. Все в прошлом, — повторил еще раз Фрэнк и покосился на руки Джерарда, которые тот держал на коленях.       Как всегда и бывает в пабах в большой компании, это были разговоры обо всем и ни о чем, со всеми сразу и по отдельности. Можно было участвовать в болтовне о ближайшей ярмарке в Беверли, а повернувшись, попасть в обсуждение нового альбома местечковой группы. Плюс вечные перемещения из-за того, что кто-то выходил в туалет, за напитками и снеками, в бильярдную. И в один момент Фрэнк обнаружил, что сидит рядом с Уэем и слушает, как тот пересказывает сюжет фильма. Что смотрит на его губы, глаза, нос, жестикулирующие руки… и что совсем не замечает, как помещение постепенно пустеет, а их друзья, кое-что заподозрив или, возможно, даже подстроив, начинают по одному исчезать из паба. Что Чарли лег у ног Джерарда, а тот наклоняется время от времени, чтобы его погладить. Что он даже не помнит, с чего вообще Джерард начал рассказывать про этот фильм. Что он просто смотрит и смотрит на него… А Джерард как будто тоже не может оторвать взгляд и, начиная рассказывать про фильм кому-то другому, сейчас это делал адресно. И что будто бы они дома на диване после долгой разлуки…       — Она кладет в почтовый ящик письмо и молится, чтобы поднялся флажок, — говорил Джерард.       — Это «Дом у озера», я смотрел, — сказал Фрэнк. Смотрел, но с удовольствием окунулся в этот голос. Он оглянулся, паб уже был полупустым. — Все ушли… Подвезу тебя. Где вы с братом остановились? — произнес это буднично, будто бы не было сейчас этого отстранения от друзей, от толпы на фоне и от мира. Ну типа подвезет, как старого знакомого, ничего личного (наверное…)       — В Holiday Inn на Марине, — ответил Уэй и зевнул.       — Там где-то стоит лодка Трэвиса.       Фрэнк запустил Чарли на заднее сиденье, Джерард устроился на пассажирском, пристегнул ремень.       Выруливая на дорогу, Фрэнк с улыбкой обнаружил, что Джерард моментально заснул. Он снова припарковался.       Фрэнк посмотрел на него, аккуратно, еле касаясь, убрал прядку волос, упавшую на щеку. Джерард тихо сопел. Повел головой, уж было открыл рот, чтобы что-то сказать…       — Шшш.       Джерард лишь вздохнул, улыбнулся уголком рта во сне. Где он уже здесь, на отдыхе, устать умудрился? Возможно, показывает брату Англию, заодно решая медицинские вопросы.       Фрэнк вытащил смартфон и настрочил сообщение Такеру: «Такер, я с Джерардом, он спит, и я везу его к себе. Ты можешь написать Энтони, чтоб тот передал Майки?»       «Ты его усыпил, связал и бросил в багажник?» — последовал ответ.       «Вот так и передай, да».       «Ох зря ты, я ж могу))»       Фрэнк посмотрел на спящего Джерарда. Эта встреча вряд ли была подстроена, хотя Джерард не мог не знать, что Фрэнк ходит на ярмарку. А Фрэнк… Фрэнк все еще его любил, несмотря на все свои поверхностные симпатии и сожженные мосты.       Если Джерард проснется, Фрэнк, наверное, просто будет молчать и смотреть на дорогу. Потому что не сможет объяснить свое спонтанное решение украсть его. Но, зная хроническую усталость этого человека, можно было ожидать, что хорошая подвеска и умеренное покачивание авто убаюкают не хуже колыбели.       Полчаса, и они будут дома.       Мосты, конечно, горели хорошо, но лодки никто не отменял.       Утром Фрэнк заправил кофеварку. У него было только растительное молоко, а так рано магазин, чтобы сгонять Джерарду за обычным, еще не открывался. Он почти не спал, постоянно просыпался, чтобы убедиться, что в лунном свете он видит лицо любимого, что тот рядом, что снова можно дотронутся до его руки.       Фрэнк развел смесь для вафель и шлепнул по ложке на разогретую вафельницу.       — С добрым утром, — раздался ласковый голос.       Фрэнк обернулся. Джерард Уэй в пижамных штанах и с голым торсом снова стоял на этой кухне.       — Ты худеешь? — Фрэнк кивнул на сваливающиеся штаны. Где его животик? Так не годится!       — Это не специально. В последнее время у меня бессонница, отчего тревожность и небольшое расстройство пищевого поведения. Но один психотерапевт сказал мне пару важных слов, и я уже готов есть двойные порции, а вафли очень аппетитно пахнут.       — Что он сказал? — это был, скорее, профессиональный вопрос, нежели вмешательство в тайну беседы, и Фрэнк уж было хотел оправдаться, как Джерард произнес:       — Кажется: эй, Джерард, мы приехали. Раздевайся и ложись, хорошо? В мансарде постелено, пижаму возьми в комоде во втором ящике.