Посмотрел в её глаза, сразу понял - егоза!

— Мих, ты заебал стесняться. Старший Горшенёв весь поджался, подсобрался от этой фразы, и потупил глаза. — Отъебись, Андрюх. — Нихуя ты не угадал! — Князев и не планировал от него отьебываться, — Чего ты, блин, дергаешься вечно? Ну не в первый же раз, в конце концов. Не сожрем мы с Лехой тебя. Для твоего же удовольствия все. Он подошел ближе к подоконнику, на котором сидел Горшок, а последний, бедолага, сильнее съежился и сигарету потянул, хмурясь. И вот каждый раз так. Вы, пацаны, конечно, делайте что надо, но я тут чисто в сторонке постою. Или лицом в подушку полежу. Или, еще лучше, глаза мне завяжите, чтоб как-будто и не я это вовсе. Ну сколько можно-то, а? Причем Андрей прекрасно осознавал, что Миша стесняется не их или действий, что между тремя партнерами происходят. Себя он стесняется. Своих звуков, своих реакций. Смотреть на себя стесняется. Слышать себя. Говорить что нравится и как приятно. Сколько раз было такое, что они с Лешей чуть ли не щипцами из него часами вытаскивали отклик, пока Миша жмурился и кусал губы, лишь бы не дай бог не издать лишний звук. Надоело. — Андрюх, ну че пристал? — бесцветно спросил Миха, сидя на подоконнике и докуривая сигарету, чувствуя себя неуютно, — Все же норм, ё-моё! Нормально потрахались, все кончили. Че еще? Горшенёв выкинул бычок в форточку и спрыгнул с насиженного места, недовольно глянув на Князя. — В душ пойду. Заявил насуплено и вышел из комнаты. Злится. Понятное дело злится. Не любит, когда его носом в комплексы пихают. А так вот вроде не думаешь о них, и как-будто и нет ничего. Глаза закрыл и нет комплексов. А пацаны сами придумают чего там сделать с ним, верно? А они и придумают! Андрей и сам злится. Выходит на балкон, курит, губу жует задумчиво. Надоело ему в доброго самаритянина играть. Хочется Миху размотать, подтолкнуть, повернуть в другую сторону, показать какой он на самом деле, и что нечего ему стесняться.       — Помнишь, я озвучивал тебе одну идею? Ягода вышел на балкон, накинув халат на голое тело. Он встал вплотную к Андрею, медленно проведя ладонью меж его лопаток. Князев моментально почувствовал как у него зажаты плечи, расслабился. Алексей убрал руку и взял из пальцев Андрея сигарету, запрокидывая голову назад и затягиваясь.       — Думаешь, сработает? — Князь все так же задумчиво смотрел перед собой, — Он же пошлет нас.       — Конечно пошлет, - кивнул Леша, соглашаясь, — Но к-когда нас это останавливало? Он изогнул бровь и с легкой улыбкой глянул на Андрея. Тот коротко облизал нижнюю губу и блеснул глазами, неотрывно смотря на младшего Горшенёва.       — Как думаешь, у Балу найдется что-то подходящее? Теперь уже Леша в задумчивости пожевал губы.       — Я спрошу. Андрей посадил Мишу на край кровати и подошел вплотную, встав перед ним. Миха глянул на пах Андрея, затем наверх, в глаза, и уже стал возиться с его ремнем, как Князев положил ладонь поверх его рук, останавливая. — Нет, Миш, сегодня только ты. Миха нахмурился, непонимающе смотря на Князя, но спорить не стал. Пока. Андрей потянул вверх его футболку, снимая. Наклонился ниже, молча заглядывая в глаза, коротко поцеловал в губы, в шею, в грудь. Опустился рядом на колени. Миша заерзал на месте, но Андрей бросил на него строгий взгляд. — Ты странный какой-то, Андрюх. Князев никак не отреагировал. Расстегнул чужую ширинку, помог Мише снять штаны, оставляя в одних трусах. Вновь прошелся поцелуями по груди, животу, чуть ниже. Миша уже отклонился назад, ожидая продолжения, но Андрей отстранился. Он аккуратно свернул вещи Горшенёва и убрал их на комод. На кровати тот чувствовал себя с каждой минутой все более неуютно. Андрей сел ровно за спиной Миши и начал с нежностью целовать его затылок. Миха шумно задышал, прикрывая глаза и благодарно подался назад, желая лечь, но Андрей тут же вернул его в исходное положение, подпирая худую спину согнутыми коленями. — Нет-нет, Мих, ты сегодня сидя. — Че за хуйня, Андрюх, - взбрыкнул Михаил, разворачиваясь к нему полубоком, — Че происходит-то? Вместо ответа Князь посмотрел на дверь, попав ровно в момент, когда со стуком чего-то о косяк, вошел Ягода, толкая перед собой гвоздь сегодняшней программы. Огромное, квадратное, в полный рост гримерное зеркало с лампами подсветки по бокам. Леша вкатил его и остановил аккурат напротив кровати в двух метрах от Миши. Тот сначала непонимающе посмотрел на свое взлохмаченное отражение, увидел хитрый взгляд Андрея за спиной, и мгновенно осознал свое положение. — Нет! — Да-а, — Князев растянул губы в улыбке. — Нет! — с ещё большей паникой воскликнул Миха, вперивая взгляд в чертового Андрея, мотая головой. — Да! — почти приказным тоном сказал Князев, не отводя взгляд. Если бы у Миши были собачьи уши, то он точно прижал бы их к голове. Ягода молча обошел кровать, наклонился к брату, беря того за подбородок, и коротко поцеловал его в губы. — Миш, ну ч-чего ты испугался? Тут кроме нас никого н-нет же. Ага, как же! Легко ему говорить. Леша отстранился и лег на кровать рядом, в полуметре от сидящих парней, разваливаясь, как холёный кот, на бок и подперев голову ладонью. — Ты че, еще и смотреть будешь?! — с паническими нотками в голосе воскликнул Миша, с ужасом глядя на брата. Ягода улыбнулся загадочно, но ничего не ответил. Миха снова посмотрел на Андрея через отражение, неуютно поёрзав на месте. — Андрюш… — протянул он имя своего мучителя, а выглядел побитым щенком, не меньше, — Я не хочу. — Раз не хочешь, тогда одевайся и подожди нас в другой комнате, — пожал плечами Князев, не прекращая улыбаться. Миша зарычал, заёрзал на месте, обиженно глянул сначала на Андрея в отражении, что сидел с самым невинным видом, а потом на брата, что выглядел как довольный кот, что поймал добычу. Ну че вот устроили?! Нормально же всё было. Нет, придумали же, блять. Сидит тут голый под взглядами, как мартышка цирковая. Ещё б прожектором подсветили, честное слово. Миша обреченно вздохнул. — Ладно, чего ты хочешь от меня? — Я хочу чтобы ты разделся до конца, — вкрадчиво и с готовностью проговорил Князь, — И подрочил, смотря в зеркало. Сам. Видели ли вы когда-нибудь металлические кольца в ушах цыганок на вокзале? Примерно такого диаметра стали сейчас глаза Михаила Горшенёва. — Андро, блять! Он развернулся к Князеву и испуганно посмотрел на него, словно проверяя, мол, в своем уме? — Ну чего ты теперь испугался? — смягчился парень, чуть поглаживая ладонью бедро Горшенёва, — Мы же здесь. Поможем, если что. Просто хотим посмотреть какой ты у нас красивый. Миха насупленно глянул в зеркало, пытаясь со стороны оценить степень своей неотразимости. — Красивая, красивая, как собака сивая… Андрей снова посадил его ровно, разворачивая всем корпусом к зеркалу, и прижался грудью к его спине. Он провел кончиком носа по шее снизу вверх, задевая ухо, поцеловал за ним. Завел лицо с другой стороны головы и легонько дунул на висок Миши. Горшенёв старший весь поджался, закрыл глаза и заскулил от этих нехитрых ласк. — Раздевайся, — ровным тоном приказал Андрей, и от его голоса с этими интонациями у Миши прошла крупная дрожь по затылку. Он шумно сглотнул. И в темноте и тишине комнаты этот звук ощущался словно выстрел ружья. Словно гонг, объявляющий старт всему тому пиздецу, что сейчас произойдет. Голодные игры начались, господа, удачи! Голодные, оголодавшие, желанные, нетерпеливые. Миша зажмурился. — Блять. Он втянул носом воздух, как перед прыжком в воду, и снял с себя трусы, опускаясь на кровать полностью обнаженным. — Умница, Мишенька, — Андрей тут же принял его в объятия, награждая поцелуем в сгиб шеи. Горшок затрясся. Он тупо смотрел на себя в отражении и просто не понимал что делать. Дрочить. Ладно. Это понятно. Но… на себя? Это херня какая-то. Как можно дрочить на себя?! Он же не нарцисс какой. Вон, Леша бы с легкостью смог подрочить на себя. Миша кинул взгляд на младшего брата и сделал себе только хуже. Тот лежал с таким загадочно-возбужденным видом, будто еще чуть-чуть и слюни потекут. Миша мысленно захныкал. — Лех, отвернись! Леша хмыкнул неоднозначно и не сдвинулся ни на сантиметр. Блять. — Миш, ну? Миша обреченно выдохнул и вернул взгляд в зеркало. Он медленно провел пару раз ладонью по своему члену, на пробу. Как тупо, блять! Возбуждения просто ноль. Он еще и выглядит так по-идиотски. Единственный обнаженный в комнате, худой, угловатый, несуразный, с растрепанными волосами, потерянными глазами. Коленки эти острые, взгляды парней обжигающие. Ему не дрочить, а прикрыться хотелось. Леша вон валяется весь в черном, охуенный. Княже сидит в майке и джинсах. Хули он-то один раздетый?! — Я тут, как инвалид, нахуй! - капризно хныкнул Миша. — Ну, значит, меня заводят инвалиды, — упрямо парировал на это Андрей. — Бля, ну, можно хоть футболку назад вернуть? — Ты же знаешь, что нет. Блять! Смотрит на себя, бесится, сухой рукой водит по члену, который, кажется, и не понимает че от него хотят. — Княже… — тянет низко. Тянет, потому что знает, зараза, как Андрея активизировать. С козырей идет. И Андрей действительно шумно тянет воздух ноздрями и обхватывает его талию ладонями, словно пытается удержаться. — Княже, помоги, — Горшок смотрел через плечо, тяжело дышал. Вот знает же как надо, а! — Давай вместе? К его ладони потянулся, но Андрей её убрал. Да ёб твою… — Сам, Мишань, — Князев приблизился к уху, касаясь то одними губами на выдохе, — Сам. Но всё же Андрей решил помочь немного для старта. Поцеловал коротко шею Миши, слегка прикусил. Провел с нажимом ладонями по бокам вверх, проезжаясь по ребрам. Теперь Миша задышал часто вполне натурально. Он приоткрыл губы и смотрел теперь на Князя в отражении. Точно! Можно же просто смотреть на Князя! Так будет проще возбудиться. Но и эта идея сорвалась. Чертов Андрей проследил за его взглядом, завёл руку вперед и поправил подбородок Миши, чтобы тот видел ровно перед собой. — На себя, Миш! На себя. — Да ёбана, заебал, Андрюх! — Мне убрать руки? — прозвучало с легкой угрозой. Горшенёв недовольно зашипел. — Нет. Миша дышал злостно и обиженно. Расслабиться не получалось еще и из-за вороха мыслей в голове: Нахрена все это придумали, придурки, блин?! Да и вообще, наверняка это Лешина идея! Как вообще можно кончить, смотря себе в глаза, а? Извращенство какое. Ягода, поди, так каждый день свой начинает, ё-моё. Поглаживания Андрея помогали, а вот свои же обиженные черные глаза в отражении отвлекали. Миша постарался расслабиться сильнее. Член потихоньку вставал от механических движений, но этого явно было мало. Андрей тоже это понимал, потому как подождал когда Горшенёв подуспокоится и начал шептать ему на ухо: — Такой красивый, Миш, — после этого остался поцелуй за ухом, — Пахнешь охуенно. Запах твой.. тащусь с него… В подтверждение Андрей провёл носом по затылку, седьмому позвонку, волосам. — Весь с головы до ног сексуальный, — крепче обнял ладонями по торсу, — Нравится смотреть на тебя. Нравится трогать. Миша как-то загнанно глянул в зеркало, понимая, что реально начинает возбуждаться от этого шёпота. Внутри что-то начало гореть, а горло схватило сухостью, будто бы дым от разгорающегося пожара начал подниматься вверх. Словно разделив с ним это чувство, Андрей положил ладонь на кадык Михи, сдавил пальцы. Тот дернулся, заскулил жалобно, и закатил глаза, откидываясь на плечо Князя. Андрей же поцеловал его влажно под челюстью, и мягко вернул в изначальное положение. — Смотри на себя, Миш, смотри какой ты охуенный! Миша послушно открыл глаза и сел ровно, с неким удивлением заметив изменения в собственном отражении: Поза больше не была столь закрытая, мышцы под кожей разгладились, натянулись, а места, где Княже целовал его шею и плечи, будто подсвечивались слегка и поблескивали в тусклом свете. Но глаза! Самым удивительным оказались глаза. Став совсем черными, с отражения на Мишу смотрели живые, горящие, голодные глазища, от которых становилось и страшно и охуенно одновременно. Было в них что-то животное, подернутое тенью возбуждения. Миша залип на пару секунд, а Леша рядом широко улыбнулся, понимая, что испытывает сейчас брат. Он видел эти глаза каждый раз. И каждый раз они разматывали его лучше любого самого крепленого вина. Миша с удивлением поймал горячую волну, проходящуюся по всему телу. Он судорожно вздохнул, чуть отклонившись, и Андрей тут же поймал его в объятия. — Вот так, Миш, — тихо шептал Князев, поглаживая его торс, возбуждаясь самостоятельно от картины, открывшейся перед ним, но не обращая на это внимания. Сегодня самым важным был для них Миха. И всё внимание было обращено к нему, и только к нему, — Такой хороший, просто замечательный. Слушается, мальчик, а мы с ума сходим от тебя. Эти слова пронзили новой порцией обжигающих стрел. Миша простонал и крепче обхватил свой член, что уже полностью стоял и красноречиво требовал внимания. Он смотрел на себя в отражении, кажется попав в какой-то транс, и дрочил. Крепко, хлестко, с оттяжкой. Из головки начала выделяться смазка, и Миша мягко размазывал ее по коже, иногда жмурясь от удовольствия. Он положил свободную ладонь на колено Князя и замер. Уберёт руку? Тот не возражал, не прогнал, а значит Мише можно было его касаться, просто даже это осознание заставило его застонать и выгнуть спину. Время от времени он выпадал обратно в реальность. Глаза начинали бегать и цеплялись за отражение Князя. Андрей тут же приходил на помощь своим шепотом. — Я могу кончить только смотря на тебя, Миш, — горячее дыхание, горячие губы, горячие мысли, — Такой ты восхитительный, ёбнуться можно. Красивый, Поцелуй в плечо. — Красивый, Поцелуй в ключицу. — Красивый, Поцелуй в позвонок. Миша застонал, панически облизывая губы. Что происходит? Почему ему так до опизденения это нравится? Что за колдунские наговоры? Миша смотрел на себя. Видел, как мелькает головка члена во влажном от смазки кулаке. Как напрягается рука, быстро двигаясь по стволу. Как впиваются пальцы в колено Андрея. Смазки было просто дохуя! Когда он успел так возбудиться? Дыхание было сбивчивым и поверхностным. Миша смотрел на себя, на Андрея, на то, что происходит с ним. Как широкие ладони гладят его тело, что сейчас было вытянуто в струну. Как хитрые и возбужденные светлые глаза жадно рассматривают его через отражение. Хотелось целоваться так, что аж губы болели. Хотелось плюнуть на все это, развернуться, вцепиться, вгрызться, по кускам разобрать Князя и рычать волком, исступленно целуя его. Но Миша не мог вырваться из этого странного плена гипноза самолюбования и обволакивающего шепота Андрея. — Миша… — голос Князева тоже стал ниже и отдавал хрипотцой, — Что за зрелище, Миш, пиздец просто. Ты видишь какой ты? Миша кивнул, судорожно вздохнув и еще быстрее двигая рукой. Виски запульсировали. Внизу живота начал заворачиваться узел с такой силой, что Миша на мгновение широко распахнул глаза, напугавшись. Князь, снова будто почувствовал, скользнул пальцами в темные волосы, сжимая их у самых корней и дернул на себя. Миша задышал загнанно, заскулил, поджался весь, не прекращая быстро-быстро двигать рукой на подрагивающем члене. — Андрюш… — Можно. Мишу снова прострелило по позвоночнику, просто от одного этого слова. Он протяжно завыл, сжимая кулак под самой головкой и обильно кончая на пол. Тело затрясло, пальцы на ногах поджались. Андрей успел поймать его в объятия, крепко прижимая к себе, чтобы Миша не свалился с края кровати. А Миша не прекращал смотреть на себя в зеркало. Не знал можно ли прекратить. Грудь тяжело вздымалась. Андрей обнимал его поперек талии, заведя руку ему подмышку. На висках выступил пот. Князь потянулся свободной рукой и пальцами мягко погладил его, вытирая влагу. Все тело пульсировало и дергалось временами, расслабляясь. Миша сидел, опираясь на грудь Князя, чувствуя лопаткой его сердцебиение, в полном ахуе, и без грамма сил. Ягода шумно откинулся на матрас, не сводя глаз со старшего брата. — Мих… это, сука, б-было так горячо… Теперь и я хочу, чтобы мне подрочили. Миша слегка сморгнул с глаз поволоку, возвращаясь потихоньку в этот мир. — Сам, братец, сам. Андрей улыбнулся, они переглянулись с Лешей и тихо засмеялись. Эксперимент удался.