Посмотрел в её глаза, сразу понял - егоза!

Было раннее утро. Солнце мелкими лучиками пробивалось сквозь неплотно задернутые шторы. Комната была наполнена нагретым воздухом, а за окном щебетали первые пташки, весело передавая друг другу лесные новости. Андрей лениво приоткрыл один глаз. Как здорово, всё же, было просыпаться на природе. Ребята приехали на его семейную дачу в Карелии вчера ночью. По изначальному плану, проведут здесь все выходные только втроем. Без лишних глаз и, как скромно планировал Андрей, без лишней одежды. Он лежал щекой на плече у Леши, Миха сопел с открытым ртом где-то за спиной. И, естественно, старший из братьев полночи прижимался к Князю, словно пытался заполонить собой все пространство: крепко обнимал за пояс, утыкаясь в плечо, а когда хотел еще и ногой прижать к себе, то оказывалось, что это место уже занято Лёшей, так что, с ворчанием, просовывал колено между ног Андрея. Самого Князева об удобстве не спрашивали. К утру их змеиный клубок распутался. Миша лежал вообще отвернутый, ютящийся на краю, умудряющийся прибедняться даже во сне, а Леша вытянулся во весь свой рост по другую сторону кровати. Забавно, что младший Горшенёв перед сном снял футболку, а Миха же демонстративно остался в ней, не собираясь обнажаться, забираясь в общую постель. Забавный. Это Лешино решение позволило Князеву с легкой улыбкой наблюдать, как солнечный лучик скользнул из окна на его грудь, заливая теплом нежную кожу. Андрей улыбнулся шире и поднял взгляд на лицо Ягоды. Тот спал, тихо, мерно дыша. Ресницы чуть подрагивали во сне, волосы раскидались по подушке, – красивый, как черт! Князев аккуратно выпутал руку из-под одеяла, положил ее на грудь парня, медленно, невесомо касаясь и начиная играться с солнечным лучиком, смотря, как тот перебегает на ладонь, отражается от ногтей, скользит по коже и возвращается обратно на грудь к Леше. Андрей мягко водил подушечками пальцев, вырисовывая плавные узоры, и любуясь этим действием. Вдруг, Лёша, не открывая глаз, положил ладонь ему на спину, начиная поглаживать вдоль позвонков, совершенно лениво и сонно растягивая губы в улыбке. Князев весь расплылся от этой нехитрой нежности. В плане близости братья были, конечно, совсем разными. Леша не стеснялся и делал всегда то, что захочется. Вот прям здесь. Вот прям сейчас. И Андрей растекался каждый раз, как подтаявший пломбир на солнце. Князев поднял голову, дожидаясь, когда Леша посмотрит на него, и одними губами произнес: «Доброе утро». Не хотелось шуметь, Мишку будить, тот и так пол ночи ёрзал, сам себя злил, потому что никак не мог примоститься. Смешной человек, ей богу! Андрей продолжал водить кончиками пальцев по груди Ягоды, слегка сходя с ума, что можно ему так делать, позволено. Сколько, интересно, сейчас времени? По ощущениям, будто около семи утра. Андрей чуть потянулся, оставив мягкий поцелуй под ключицей Леши. Тот смущенно улыбнулся и обнял Андрея покрепче. Княже поежился и отзеркалил Лешину улыбку. Так он был оглушительно прекрасен в своем теплом смущении. Все это, конечно, сдуреть можно. Мишка еще сопел рядом, но, видно, чувствуя неладное, завозился, хмурясь во сне, и перевернулся к Андрею, ткнувшись ему сзади куда-то лбом в плечо. Леша, уже прикрывший было глаза, лениво приоткрыл один, наблюдая за тем, как брат разворачивается из своего положения, и, не успев толком очухаться, поднял с подушки взъерошенную макушку. Сонно морщась, он посмотрел на то, как Андрей с Лешей лежат в обнимку, а затем зевнул, чуть мотнув головой. — Ага, против меня дружите, ё-маё! Конечно, Миша проснулся, но раньше него – его загоны. Хмурый, он опустился обратно за спину Андрея, отворачиваясь и делая вид, что происходящее сзади его не интересует. Проснуться еще не успел, а настроение уже испортилось. Андрей практически спиной почувствовал его раздражение, безошибочно угадывая, как именно тот хмурит брови и дергает башкой бедовой. Князев беззвучно хмыкнул, поджимая губы и стараясь скрыть улыбку — Мих, — позвал он тихо, шаря за спиной рукой, пытаясь нащупать этого обиженного, — Ну, куда уполз? Иди сюда. Он попытался поймать парня, притянуть ближе, но тот куда-то совсем далеко откатился. И ведь не сказать, что кровать то настолько огромная, куда делся то?! А Миша увиливал от руки, как мелкий ужик, и едва не свалился с постели. — Бля, Андрюх, спать хочу, всё. Вы там миловались, вот и милуйтесь дальше, блин, мне только не мешайте, — пробубнил Горшенев, и с самым непроницаемым видом развернулся только, чтобы положить между собой и Андреем свою подушку. Алексей хмыкнул. — Миша п-просто расстроен, что его не поцелуями, ра-разбудили, — сбито пошутил он хриплым и тихим ото сна голосом, но сама реплика смутила Горшка. — Лех, иди к черту, а, — фыркнул он, повернув к парням голову, — Сдались мне ваши поцелуи с утра, ё-маё. Вы ж даже зубы еще не чистили! Старший Горшенев вновь отвернулся. С одной стороны хотелось поиграть во вредность и тут уж кто кого переупрямит. Сказать: «Лады, Мих. Спи давай, а мы тут помилуемся с Лехой. Может даже потрахаемся у тебя под боком. Тебе ж предлагали, да ты сам не взял.» И смотреть потом на его недовольное, мгновенно краснеющее лицо, пыхтение и борьбу с собственными демонами и упрямством. Но с другой… Ну, нельзя с ним так. Не в эти моменты. В эти моменты надо смущать, обнимать, зацеловывать, зажимать, не слушать, фырчать в ухо, приказывать, вжиматься всем телом, притягивать к себе. Чтобы чувствовал, что любят, чтобы знал, что нужен, что никуда не пустят, как сильно бы не выеживался. Андрей тихо хмыкнул, загадочно улыбаясь. Приподнялся на руках, наклоняясь над Лешей, который тоже успел губы поджать и словить раздражение на брата – ну ты то чего, ну? Ягода чуть вскинул брови, кося взгляд на Миху, словно оправдываясь, мол, а чего я? Это все он! Князев оставил легкий поцелуй на кончике носа Ягоды, и чуть потерся о его щеку, заметив, как он после этого расплылся в улыбке. Один Горшенев был обезврежен. Затем развернулся, и увидев подушку между ним и Мишей, нахмурился. Мол, стены строить будем, баррикады, да, Мих? – Никогда мне не нравилась. – Андрей взял подушку и отшвырнул ее куда-то на пол. После чего бесцеремонно сгреб Миху в охапку, перекатывая все еще полусонное, податливое тело сначала под себя, в отместку по пути успевая дунуть в лоб, чтобы растрепанные волосы разлетелись, на что Миша дернулся и невольно хмуро зажмурился, а затем сам чуть сместился вправо, и поменялся с Мишей местами, только укладываясь на километр ближе к парням, и тут же закидывая на старшего Горшенёва ногу и руку, не давая тому дергаться, и вжимая всем телом в брата. Ягоду тоже частично притянул к себе, насколько возможно было его коснуться, и замер, довольно сопя и прикрывая глаза. Утренний бутерброд готов. Ешьте с удовольствием, не обожгитесь. Миха мириться с таким положением дел не хотел. — Ну Дюх, отвяжись, а! — произнес он куда громче, чем следовало, отчего Ягода поморщился и теперь сам обнял Мишку, больше крепко удерживая меж ними. — Да тише, Миш, чего разорался, р-рано еще, — вполголоса попросил Алексей, уткнувшись носом куда-то за ухо брата, перед этим словно запнувшись о свои действия. Впрочем, нужного эффекта это не возымело, Горшок с упорством пытался выбраться из кокона тел и расцепить руки партнёров. — А вы не держите, тогда и орать не буду, ё-моё, — недовольно засопел он, хмурясь. Миха дергался и извивался, точно кот, которого поймали и заставили лежать с хозяевами, и которому оставалось только истошно орать и царапаться. Андрей уже прикидывал несколько вариантов как угомонить Миху. Ну, во-первых можно было его слегка придушить подушкой. Но от того криков будет только больше. Можно было начать успокаивающе гладить волосы и шептать на ухо. Но это долгий процесс. Можно было положить руку на горло, слегка сдавливая. Но не хотелось сейчас такую силу к нему применять. Этим утром хотелось уюта и спокойствия, которое Мишка стремительно нарушал всем своим естеством. И, пока Андрей размышлял, Леша нашел самое верное решение, и не замедлил в его исполнении. Ягода резко скользнул пальцами в темные волосы, требовательно повернув Мишу к себе. С секунду смотрел в его глаза, точное отражение своих, а затем накрыл его губы своими, не дав возмутиться, целуя властно и жадно, сдерживая этот ураган, который бушевал в Михе. Андрей сам распахнул глаза шире и открыл рот от зрелища, развернувшегося перед ним. Твою мать… Для него до сих пор многие подобные вещи были словно театральные представления, сыгранные лишь для него одного. Он здесь единственный зритель и он же актер, а иногда и режиссер этого кордебалета. Но Леша! Леша! Твою мать, как он горячо и властно впился в Мишины губы, как посмотрел на него… Глаза эти… Космические, запредельные, гипнозные. Князев тонул вечно в них и путался, не в силах найти выход. Ягода целовал Мишу, а у Андрея все внутри болезненно сжалось и дыхание стало частым-частым. Миха ненадолго выпал, словно подавившись воздухом – поцелуи с младшим братом смущали его куда больше, чем самого Лешу. Миха и тут сбежать попытался, сопел, жался пугливо к Андрею, да вот только... У кого ты помощи-то просишь, родной? Князь наоборот еще плотнее придвинулся, сильнее вжимая парня в его младшего брата. Миша тихо заскулил в губы Леши, чувствуя, что подобные исхищрения заставляют Ягоду только действовать более напористо. Сердце билось так сильно, что прогнало всю сонливость. Миша почти умирал, но сжатая на руке Князева ладонь расслабилась, как и плечи Горшенева, который зажмурился, лишь бы не видеть лицо младшего перед собой, но рот открыл уже добровольно, начав отвечать даже почти с запалом, пусть и неуверенно. Черт, как же горячо они выглядят. Леша положил руку на запястье Князева, словно прося поддержки, хватаясь хоть за кого-то, кто не является его родственником, чтобы не ёбнуться в край. И Андрей погладил его в ответ, мол, умница, Ягода, отличное решение. Действенное и безотказное, мне понравилось. — Как голым? Совсем? Все три дня? Они сидели за завтраком. Андрей пек оладья, стоя в одних трусах у плиты. Леша только вышел из душа и был в длинном махровом халате, сидел возле окна и лениво щурился, будто кот, ловя солнечные лучики на своем лице. Миха же возмущенно наматывал круги по кухне, пытаясь осознать и принять идею Андрея. — Да, Миш, совсем, — терпеливо протянул Князев, — Чего ты испугался? Мы ведь уже видели тебя голым. — Да, но... — старший Горшенёв смутился, — Это другое, Андрюх. То во время секса, ё-моё. А тут, блин, постоянно. — Будучи постоянно голыми мы будем заниматься им в два раза чаще, — деловито заметил Андрей, выливая новую порцию теста на сковородку и облизывая испачканный в нем палец. Миха нахмурился. — То есть все, что тебя сдерживает от того чтобы трахаться постоянно – это одежда? Андрей хитро ухмыльнулся. — Ох, Мишка, — Леша лениво повернул голову, вздыхая, — Ну ч-чего ты как маленький? Ягода встал и совершенно грациозно развязал халат, позволяя тому соскользнуть со своих плеч и упасть на стул. Алексей остался совершенно голым. Он все так же, плавными движениями, приземлился обратно на стул и закинул ногу на ногу, продолжая наслаждаться утренними солнечными лучами на коже. Миша нервно сглотнул. Андрей же, восхищенно улыбаясь во все тридцать два, в долгу не остался и тоже резво стянул с себя трусы и кинул те на диван. — Завтрак готов, — торжественно провозгласил Князев, поставив тарелку с оладьями на стол. И после этого началось нескончаемое цирковое шоу с Мишей в главной роли. Он, конечно, принял правила «голых выходных», но теперь постоянно искал лазейки где и чем прикрыться: Спинкой дивана, подушкой, шторой, пледом, утренней газетой. Однажды так вообще дошло до абсурда – Миха накрывал на стол и попытался прикрыться тарелкой, не заметив, что та стеклянная. Леша выгнул бровь, наблюдая за тем, как стекло сработало словно лупа, увеличивая и без того приличные размеры брата. — Ты ведь понимаешь, что я все равно вижу тебя за ней? Миша опустил взгляд вниз и хмуро выругался: — Блять! Андрей же находил свои способы борьбы с Михиными загонами. Его оружие – тактильность и ласка. Он постоянно ловил Мишу в объятия, гладил по бедру, когда тот проходил мимо, и шептал комплименты в затылок, прижимаясь со спины. Миху это до одури смущало, но он продолжал искать способы спрятаться, комплексуя, и чувствуя себя неуютно. В какой-то момент Андрей поймал Мишу за руку и усадил к себе на колени на диван. Горшнёв тут же покрылся румянцем и спрятал глаза, чувствуя, как касается бедром паха Князева. — Ну чего ты, Мих? — Андрей нежно коснулся губами плеча Горшенёва, — Чего ты так дергаешься, ну? — Да ну, блин, Дюх! Эта нагота… — Миша нахмурился, поджал губы, ковыряя нитку в диване, — Смущает меня. Она как-то не оправдана. — Тебе не нравится видеть нас голыми? — Да блин, Нравится, но… Леша, сидящий неподалеку и читающий газету, тут же шумно ее свернул, цокая языком, и закатил глаза. — Да заебёшь, Мих! Он встал и резко подошел к парням. Миша весь поджался, не понимая чего ожидать, Андрей же, наоборот, смотрел с интересом. Леша одним движением опустился на колени перед братом из положения стоя, слегка осуждающе глянул на него, и, стараясь не думать ни о чем постороннем, раздвинул его ноги, устраиваясь между. Немного затормозив, Ягода положил ладонь на член Миши, тут же вбирая головку в рот. Чтоб уже наконец-таки их нагота _стала оправдана_. Миша охнул и тут же покраснел, вцепившись в руку Князева и ёрзая у него на коленях. Андрей был в восторге. Чуть позже Миха пошел вздремнуть на втором этаже, уставший и довольный, а на первом Ягода разложил Андрея на подоконнике, крепко вжимаясь в него бедрами. — Миха высадится, если узнает, что мы тут... Без него, — тяжело дыша между толчками, проговорил Князев. — Он хотел спать, — Леша влажно мазнул губами по шее Андрея, заставляя того покрыться мурашками, — П-пусть отдыхает. Андрей застонал, выгибая спину и чувствуя, как сердце пульсирует в висках. Леша трахал резко, порывисто, вкладывая в движения силу. Князеву это до безумия нравилось. Он видел в темных глазах отражение уличных фонарей, и было в виде этом нечто мистическое. Андрей откидывался назад, выгибая шею, и сдавлено постанывал, прекрасно зная, как это нравится Ягоде. А тот и правда плыл от вида такого размотанного, прекрасного Князева, и крепче входил, с оттяжкой шлепая бедрами о бедра, любуясь влажными приоткрытыми губами. — Ты, кстати, тоже юлишь с этой позой ногой на ногу, — смешливо поднял бровь Княже, переводя дыхание, — Тоже прикрываешься. Ягода возмущенно вытянулся в лице. — Я в-всегда так сижу. Но щеки его потеплели. — Ну-ну. Андрей ухмыльнулся и взял руку Алексея, медленно облизывая его палец и прикусывая подушечку. Ягода замедлился, любуясь действиями Князева. Толчки стали размереннее и более плавными. Вдоль позвоночника пробежала стайка мурашек. — Ты самый г-горячий человек, которого я знаю, — карие глаза смотрели жарко, пытливо. Андрей тонул в них, готовый скулить. — А как же твой брат? Алексей задумался на мгновение. — Вы два самых горячих человека, которых я знаю. После, Княже пошел все таки на поиски старшего Горшенёва, потому как в спальне тот обнаружен не был. Из ванной доносился шум воды и Андрей направился туда. Он резко двинул в сторону душевую шторку и залез к Мише под горячие струи воды. — Я к тебе, погреться. Миша усмехнулся и двинулся, освобождая место для Княже. Тот довольно потянулся к его губам за поцелуем. — Как спалось? — Слушай! — оживился вдруг Миша, словно вспомнив, о чем хотел рассказать еще по пробуждении, — На самом деле, оказывается, так удобно спать голым, ё-моё! Андрей засмеялся, проведя мокрыми руками по талии Горшенёва. — Я ж говорил. Миха довольно зажмурился, взяв в руки мыло и вспенивая его на плечах Княже. Вел пальцами по ключицам, груди. Любовался. Смотрел, как тонкие струйки воды, вперемешку с пеной, ползли вниз по загорелой коже. — Андрюх, хули ты такой красивый? Андрей расхохотался, взъерошивая волосы на голове Миши. Тот зафырчал, лязгая зубами в сторону Княжевой руки, зарычал, как пёс. Андрей задрал голову и поймал его губы поцелуем. Миша замер, не сразу сообразив что к чему, но быстро прикрыл глаза, шевеля губами в ответ. Шторка вновь отъехала в сторону, и к ним в ванную добавилось третье тело в виде Алексея. — О, Лех, — вскинул веселый и чуть опьяневший взгляд Миша, пока в это же время Андрей переместился губами на его шею, — Чего, как с тобой мужика делить будем, м? Ягода задумчиво посмотрел на брата пару секунд, как будто тот задал крайне важный и серьезный вопрос. Вода барабанила по плечам теплыми каплями. Втроем здесь было тесно, душно, шторка липла к мокрым телам, но кого это волновало? Миша стоял несуразной, высоченной шпалой, как впрочем и Алексей. В конце концов Ягода протянул брату кулак и выгнул бровь, склонив голову на бок. Миша посмотрел на руку брата и хмыкнул, тут же поняв чего тот хочет. После того, как и он вытянул кулак перед собой, братья начали резко качать ими в воздухе, выкидывая су-е-фа. Андрей посмотрел на их руки и возмущенно воскликнул, прекрасно понимая _что_ будет их призом: — Да вы че, охренели?! Леша выкинул ножницы, Миша – камень, и издал победный клич. — Я выиграл! Ягода залился смехом, на что Андрей лишь закатил глаза. Миша облизнулся и положил руки на бедра Княже. — Да ладно тебе, Миш, пошли потанцуем! Был вечер, парни выпили по несколько банок пива, обсуждая музыку, и постоянно бегали курить на крыльцо, накрываясь пледом. А Миша читерил и оставался в нем и в доме, уповая на то, что мерзнет. Андрей достал отцовский граммофон с винилом, и среди прочих Пугачевых и Боярских, нашлось даже что-то вполне приличное и зарубежно-панк-роковское. И даже несмотря на это, Андрей уже десять минут уговаривал Мишу пойти с ним танцевать. Горшенёв долго выкабенивался, но, в какой-то момент, все же согласился. Они скакали с Андреем по комнате, смеясь и дурачась. Миша даже поднял плед надо головой, словно плащ, и начал носиться вокруг дивана, завывая и изображая то ли супермена, то ли летучую мышь. Леша смотрел на парней и хихикал, неизменно сидя закинув ногу на ногу. Парни подпевали, прыгали, резвились. Миха уже был совсем красный, то ли от диких танцев, то ли от количества выпитого. Очередная песня закончилась, Андрей с Мишей хватались друг за друга, держали за плечи, как делали это на концертах, тяжело дыша и безумно улыбаясь. — Видно, Миш, ка-как тебе песня понравилась, — усмехнулся Ягода, кивнув на пах брата. Миха растерянно опустил взгляд и тут же прикрыл стояк пледом, активно краснея. Он ведь вечно как пёс – малейшая радость сразу в теле выражается. Сколько у них было проблем из-за этого на концертах. Постоянно кто-то нафоткает, наснимает Мишины стояки, которые кожаные штаны только сильнее подчеркивают, и выслушивай потом подколы журналистов. Миха отвернулся, смущаясь своей реакции, а Андрей постарался незаметно подтянуть к себе диванную подушку, потому как и себя обнаружил вполне себе возбужденным и твердым. Леша лишь залился громким смехом, шевеля пальцами на ногах и покачивая в руке банку пива, наблюдая за своими идиотами. Дни на даче протекали размеренно и спокойно. Миша спустился на завтрак, найдя в столовой только брата. Леша сидел за столом, читал газету. Хотя скорее делал вид: Глаза его были стеклянными и смотрели в одну точку. Комнату заливал теплый утренний свет из окон. На столе уже стоял чайник ароматно заваренного чая с любимыми травами Андрея, и тарелка с бутербродами. Парни явно проснулись раньше, подарив Мише возможность поваляться лишний часок в постели. Перед одним братом быть голым почему-то было легче, хотя Миша сейчас опять потратил примерно десять минут перед зеркалом, решая – спуститься, поддерживая правило наготы, или надеть хоть что-то, прикрывающее его достоинство. — Доброе утро, Лех, — Позвал Миша. Брат выглядел странно и напряженно: Сидел не шевелясь и, кажется, не дыша. Миша прошел через всю небольшую столовую и приземлился на соседний от брата стул, невольно слегка дернув на себя белую скатерть, — А чего, где Княже? Ягода не шелохнулся, лишь прикрыл глаза. Миха дернул уголками губ, пожал плечами и потянулся к чайнику, как вдруг внутренней стороны бедра коснулась знакомая теплая ладонь, мягко скользя вверх. Горшенев широко распахнул глаза в удивлении и опустил взгляд на скатерть, прикрывающую его пах. В следующее мгновение он почувствовал влажное прикосновение языка к своему члену. — Ооо… Блять.. — Миха застонал, запрокидывая голову, а Леша рядом улыбнулся, и только сейчас старший Горшенев услышал под столом с его стороны характерный звук движения влажной ладони по разгоряченной коже. Княже нашелся. После завтрака братья поднялись в спальню. Точнее Алексей поднялся, чтобы почитать книжку, а Миха просто увязался за ним. Он гладил Лешу, лежа у того за спиной. Медленно водил ладонями по плечам, груди, шее, ключицам, спускался ниже, оглаживая живот, надавливая двумя пальцами на тазобедренную косточку. От этих нехитрых действий, Леша тихо судорожно вздохнул. Миша же довольно улыбался. Он прекрасно знал что нравится его брату. — Лёх… — Нет, Миш! Старший Горшенёв терпеливо выдохнул и продолжил гладить бледную кожу. Перешел пальцами на бедра, пробежался легко, немного сжал их. Раскрытыми губами провел по шее брата, заставляя того вздрогнуть. Целовал плечо, зарываясь носом в волосы. — Н-нет, Миш. — отозвался Ягода уже не так уверенно. Миша ворчал, кряхтел, жался ближе, уже довольно откровенно целуя шею, загривок, плечи младшего. Его смущали эти действия, но уже давно стоило спокойно признать и смириться с мыслью, что Мишу заводит Ягода не меньше, чем Князев, а в каких-то моментах, может, даже больше. Смотреть в его глаза во время близости было до одури странно. Будто смотришь в отражение. И спасибо Леше, что он не часто использует характерный Горшенёвский низкий рокот голоса, иначе у Миши бы точно что-то замкнуло в голове. Это было каким-то изощренным уровнем нарциссизма – хотеть человека, так сильно похожего на тебя. Словно спать с самим собой. Вот тут родинка такая же, здесь изгиб точь-в-точь повторяющий твой, пальцы эти, руки, даже запах и тот похож. И если Ягода со своими замашками Бога абсолютно без проблем трахнул бы сам себя во всех позах и на всех горизонтальных поверхностях, то у Миши, само собой, были с этим проблемы. Себя он красивым не считал, а вот брата -– очень даже. Ощущать его прикосновения, сплетаться воедино, целовать и чувствовать жар тела Алексея, было запредельно запретно, приятно, будоражаще, возбуждающе. И, когда они оба себе это разрешили, хотя, по большей части проблемы с принятием были, конечно же, у Миши, стало совсем хорошо. Теперь сам Миха не мог натрогаться и насытиться Лешей, как пёс, которому хозяева разрешили-таки лежать на диване. Он все еще испытывал каждый раз смущение и ступор, но стремился гнать их куда подальше. Если это их новая реальность на троих, то Миша планировал взять от нее все. Он вел губами по коже, прикусывая ее, и чувствуя под пальцами мурашки, что стайкой пробежали по бедру Ягоды. — Ну, Леш.. — Нет, Миш, — дрогнувшим голосом протянул Алексей, прикрывая глаза и вытягиваясь всем телом в струну, чувствуя горячее дыхание у себя на затылке, — Я не буду этого делать! Князь тебя попросил п-помыть по-посуду. Я и пальцем к ней не притронусь. Миша медленно моргнул, вспоминая зачем вообще изначально затеял эти поглаживания, и закусил губу, улыбаясь. — Да пофиг уже на эту посуду, ё-моё, — он приподнялся на руках, надавливая ладонью на плечо Леши, заставляя того развернуться на спину. Младший Горшенёв испытывающие посмотрел в глаза Миши, такие темные сейчас, такие родные, и сам первый потянулся за поцелуем, заставляя Мишу упасть на себя сверху. И правда, черт с ней, с этой посудой! Близилась середина дня. Скорая необходимость ехать домой давила, но парни гнали эти мысли подальше, наслаждаясь друг другом и их маленьким мирком. Миша с Андреем сидели на первом этаже, смотрели какую-то ерунду по телевизору, держась за руки. Руки свободно лежали на диване, а между парнями было некоторое расстояние, которое как раз не давало покоя Ягоде. Леша, как кот, совался с разных сторон, не понимая, как подступиться, вписаться в эту двойку. И так руку подпихнет и эдак, а все равно все не ладно ложится. Парни молча наблюдали за его стараниями, не шевелясь, кажется, издеваясь. Леша уже все перепробовал, лишь сам себя бесил. Миша сидел раздраженный, что кантуют его из стороны в сторону. Ждал, когда Леха закончит уже свои телодвижения. Андрей же наблюдал с интересом. Вдруг на лице Ягоды скользнула тень пришедшей в голову идеи. Он слегка раздвинул ребят и сел между ними, пролезая под руки. Их сплетенные ладони оказались аккурат на его паху. Леша улыбнулся довольно, руки вальяжно раскинул на спинке дивана и ноги скрестил, устраиваясь удобно. Андрей с беспристрастным видом сначала посмотрел на их с Мишей руки на паху Леши, потом перевел слегка осуждающий взгляд на самого Ягоду. Тот вздернул бровями и довольно улыбнулся. Андрей побуравил его взглядом пару секунд, и тоже мелко поджал губы, пряча улыбку. Днем начало нещадно припекать солнце, так что было решено пойти спасаться от духоты дома на озеро. Леша с Андреем плескались в воде, прыгали с плеч друг друга, заливисто смеясь в голос. Миха сидел хмурый на берегу полностью одетый, поджав ноги, а руки положил на колени. — Эй, Миш, ты чего, пошли к нам? Андрей выбежал из воды. Прохрустев галькой под ногами, упал рядом с Мишей, на что тот лишь недовольно нахмурился, дернув головой. — Не хочу. Леша плыл уже где-то на середине озера. Андрей немного молча полюбовался им, а затем вновь обратился к Мише. — Пошли, жара пиздец. Че ты тут сидишь одетый? — Мне норм. Отстань. А сам сидел со взмокшими волосами. Ага. Супер комфортно. Михины загоны по поводу внешности вышли на новый уровень. Они который день уже друг перед другом ходят голыми, и ничего. Но тут-то новая локация! Здесь Мишины загоны обнуляются и зацикливаются по кругу. И ведь нет никого на пляжу, кого стесняться? Андрей встал на четвереньки и начал дрыгаться, отряхиваясь от воды, как пёс, роняя капли с тела и волос на старшего Горшенева. Миха ворчал, кряхтел: «фу, Андрюха, блять», уворачивался. Да только теперь сидел весь обрызганный и мокрый. Князев засмеялся, повалил Мишу на гальку, навалился всем телом сверху и начал елозить, обтираться. Миха фырчал, пыхтел недовольно: «слезь, Княже! Ну че как псина-то?», смеялся, пытаясь отпихнуть от себя подальше. Под это дело, из воды вышел и Леша, останавливаясь рядом, наблюдая картину. — Вы чего тут за содомию устроили? На три ми-минуты вас не оставить. — Я пытаюсь затащить Михаила в воду, — тут же послушно подняв взгляд, щурясь на солнце, сказал Андрей, — Пока сопротивляется. Ягода склонил голову в бок и загадочно улыбнулся. — А ты ему минет после пообещай. П-пойдет, как миленький. Андрей вскинул брови, резко повернув голову, и вопросительно посмотрев на Мишу. Тот фыркнул, смущаясь, нахмурил брови и потупил взгляд. — Ладно, пошли. Леха хмыкнул, растекаясь в невинно-пошляцкой-я-же-говорил улыбке. Вечер. На лес опустились сумерки. Дождь барабанил крупными каплями по листве в саду. Андрей с Мишей сидели на крыльце, прямо на лесенке, закутанные в пледы, которые сорвали с дивана, и курили одну сигарету на двоих из пальцев Княже. — Может сходить за целой пачкой? Миша пожал плечами. Ему было тепло и непозволительно классно, он пригрелся под боком Андрея, и потому не хотел потерять это ощущение. — Да ну, потом. Давай посидим еще. Они Медленно тянули сигарету, смотрели на пенящуюся лужу, на сгущающиеся сумерки, на танцующие от капель листья деревьев. Миха высунул голую ногу и потянулся до линии, отделяющей их от влажности улицы, где с карниза падала мелкая стена дождя. Промочил ступню, поворачивая ее то влево то вправо, наблюдая за тем как капли растекаются по коже. — Заболеешь, Мих, — резонно подметил Андрей. — Ты же потом полечишь. Князев хмыкнул, улыбаясь и потянул пальцы с сигаретой к губам Горшенёва. Тот затянулся, слегка обжигая жаром кожу. Андрей тихо шикнул от этого и сам сделал последнюю тяжку, с наслаждением выпуская дым во влажный воздух. — Прям щас нам чай с лимоном сделаю. А то мы тут уже яйца свои приморозили. — А бутеры сделаешь? — Миха забавно, совсем по-детски улыбнулся, смотря на Андрея. — И пельмени сварю тебе, — подтвердил Князев, а Миша прямо засиял, вжимаясь в него еще крепче. Андрей мягко улыбнулся, выкинул бычок в лужу, и взял Мишу за руку, сплетая пальцы и пряча их руки под плед. Он прижался губами к виску парня, замирая так. Щас, еще чуть-чуть и они точно пойдут в дом. Дождь барабанил по крыше. В лесу вокруг была слышна какофония звуков. Но самым приятным был звук биения сердца Миши Горшенёва, который пульсом быстро танцевал сейчас в прижатые к виску губы Андрея. Момент отъезда подкрался неожиданно и как-то сам собой. — Ну наконец-то, нахуй! Миша довольно захорохорился, надевая на себя белье, джинсы и кофту. Выходные подошли к концу. Парни собрали вещи и уже собирались на станцию на электричку. — Одежда моя любименькая, — причитал Мишка, — За два дня всю жопу себе отморозил, ё-моё! — Ой, да ладно тебе причитать, — фыркнул Андрей, складывая и свою и Мишину сумки, — Тебе ж понравилось. Горшенёв проворчал еще что-то, но в целом ему возразить было нечего. И вот, они стояли на станции. Как обычно: Леша со своей сумкой, Андрей со своей и с Михиной, Миха налегке, с глубоко засунутыми руками в карманы, и самым хмурым лицом на районе. Ветер трепал их волосы. Станция понемногу наполнялась людьми. Леша закурил и опустил взгляд на джинсы Миши, видя расстегнутую ширинку. — Постыдился бы, развратник, — цокнул языком Ягода, зажимая сигарету в зубах, подходя к брату, цепляя собачку пальцами, потянул вверх застегивая, — Привык нагишом щеголять, те-теперь и одеться не заставишь. Леша притворно-возмущенно фыркнул, Андрей тихо хихикнул, растянув губы в улыбке, Миша покрылся красными пятнами в смущении. Прозвучал гудок, электричка прибыла на станцию. Люди, как мелкие бусины, скатываются в одну точку перед дверьми. Парни переглянулись и тоже потихоньку потянулись в вагон.