Рубин, сверкающий от слёз.

. . . Лишь сон, лишь кошмар. Танджиро смахнул холодный пот со своего лба, и вздохнул. Сразу после пробуждения он попытался сесть, но вдруг почувствовал слабость в теле и лёгкое головокружение, и решил вместо этого опереться на локти, привня полу-лежачего полу-сидящее положение. Он протёр свои глаза от сонной мутки, осматриваясь где он был. Он лежал на мягком и чистом футоне и его укрывало теплое белое одеяло, на котором лежало его чистое хаори*. Его щеки покраснели от стыда, стоило ему только подумать о том, что Гию-сан утруждал себя тем, чтобы донести сюда, а после уложить на футон, и что тот даже постирал его пыльное клетчатое хаори. Ему стоит потом извинится за то, что причинил ему беспокойство. Или, хотя-бы, поблагодарить его. Тут пахло свежестью, приятным запахом моря, и в этой комнатке был маленький, еле различный запах угля. Как долго он тут лежит, что его запах буквально въелся в эту комнату? Но это успокаивал его, тут не пахло кровью или гнилью. Танджиро принял сидящие положение, сжимая в руках ткань своего хаори. Была ли это его вина, что его семья умерла? Если бы он был чуть сильнее, он бы смог убить, или, хотя-бы, ранить Мудзана? Он покачал головой, отгоняя эти проклятые мысли. Нет, даже будь он сильнее, он бы не смог. По рассказам Гию-сана, Мудзану было уже более десятков веков, и ни кто не смог его даже тронуть, не говоря о том, чтобы оставить тому увеченья. Так что же он, маленький и слабый подросток, смог бы сделать? Ничего. Он со вздохом повернул голову на звук открывающейся двери, мельком замечая, что окна плотно закрыты норэн*, что даже маленький луч солнца не проникал в комнату, не позволяя Танджиро обжечся. Ему стоит в двойной мере поблагодарить Гию-сана. . . . Томиока без стука зашёл в комнату. Он взглянул на руки мальчика, замечая как тот беспокойно сжимает ткань своего хаори, наровясь порвать тонкую ткань. Они какое-то время смотрели друг на друга без слов. Наконец, он решил прервать неловкую тишину, подойдя к нему и наклонился, прижимая тыльную сторону своей ладони к его лбу. — Ты спал 2 дня, и у тебя была лихорадка. Как твоё самочувствие? — Томиока убрал руку с лба Танджиро, отошёл от него на пару дюймов и взял мокрое полотенце из тазик с тёплой водой с прикроватной тумбочки. Реакция Танджиро не заставила его ждать, тот широко распахнул свои рубиновые глаза и уставился на водяного столпа. — Погодите, два дня?! И разве демоны могут болеть лихорадкой?.. — Танджиро попытался встать с футона, но Томиока придержал его за плечо. — Лежи, у тебя все еще есть температура. — Он слегка надавил на его плечи, тем самым заставив его обратно лечь на футон, а после накрыл его одеялом. — Убуяшики-сама получил моё письмо, где я доложил ему о твоей ситуации, и он ответил положительно. — Он снова заговорил, проведя своей ладонью по голове Танджиро, уберая волосы с его горячего лба и ложа туда мокрое полотенце. — П-правда?! Тоесть, я смогу вступить в ряды истребителей? — Танджиро буквально засветился, услышав его слова. В ответ Томиока лишь кивнул ему, на маленький промежуток времени задерживая свою руку на волосах мальчика, чувствуя какие они мягкие под его ладонью. Иногда ему трудно не забыть, что этот яркий и добрый мальчик — демон-людоед, который чудным образом поборол свои глубокие инстинкты. Одна любая ошибка стоит жизни этому мальчику; недоразумение, луч солнца, любой другой охотник, демон, который сильнее его. Смерть охотника в раннем возрасте это не новинка, но мысль о том, что этот подросток умрет, сжимала его сердце. Он убрал руку с его волос и присел рядом с футоном, где лежал Танджиро*. Он снова заговорил. — Так же, Убуяшики-сама попросил, чтобы я привёл тебя на следующее собрание столпов, чтобы доказать другим что ты не враждебен, и проинформировать других, чтобы тебя не обезглавили по случайности. — он немного помолчал. — Оно состоится через пару месяцев. Будь сдесь Кочо, она бы точно как нибудь пошутила бы о том, что тот непривычно разговорчив. . . . Примечания Он лежал на мягком и чистом футоне и его укрывало теплое белое одеяло, на котором лежало его чистое хаори* - в Японии была традиция, что нужно оставлять свое хаори поверх одеяла на футоне или на матрасе, где спят гости Норэн* - один из видов штор, чем то похожие на жалюзи