***
Чимин грустно смотрит на контакт Тэхена, под названием которого висит фраза «был(-а) в сети 23 авг. в 21:47». А ведь уже неделя прошла почти, послезавтра на учебу, а он не знает как выйти с другом на контакт, ведь тот не разговаривает ни с кем даже за дверью, хорошо, что, по словам Богома, хоть продукты принимает. Выдохнув, Пак наконец выходит из квартиры и разворачивается, чтобы закрыть за собой, как вдруг слышит знакомый, но уже бесячий, слегка гнусавый, голос: — Какие люди и без охраны, — явно издевается, не иначе. Ну почему Чимину довелось оказаться соседом по лестничной площадке именно с Юнги? — Еще слово, и кому-то она точно понадобится, — Чимин тоже не из робких, если потребуется, то может и поставить на место всяких зазнаек. Он подходит к лифту и жмет на кнопочку, желая поскорее избавиться от не самой приятной компании. А вот Мин, на удивление, наслаждается легкими подколами дерзкого омеги, хотя тот выглядит в эти моменты скорее милым, чем злым или угрожающим. Юнги встает слегка позади Пака, на что он недовольно косится. — Чего еще? — Ты сам сказал помолчать, — по-кошачьи невинно улыбается длинноволосый альфа, приподнимая пакет в руке, — но не пойду же я 10 этажей пешком лишь ради того, чтобы вынести мусор? Чимин смотрит на пакет, взглядом проклиная его всеми известными ему проклятиями, и отворачивается, когда лифт открывает дверцы, заходя внутрь. Юнги хвостиком заходит следом, не давая возможности соседу закрыть двери прямо перед его носом, и довольно улыбается собственным мыслям, что не может не бесить Пака. Мин без зазрения совести разглядывает младшего, оперевшись на стенку тесной кабинки. Омега тщетно пытается игнорировать пристальный взгляд, но не выдерживает и поворачивается к раздражителю. — Ну чего? Смотришь так, будто съесть хочешь, — Чимин хмурится, ругаясь мысленно на производителей за очень медленный лифт. — А может и хочу? — продолжает издеваться старший, смотрит на него из-под удлиненной челки горящими глазами с маниакальной улыбкой, отчего Чимину не по себе и он рефлекторно пятится к противоположной от альфы стенке. — С-скажешь тоже… — пытается отшутиться Пак, сглотнув ком в горле. Мин хмыкает, выравнивая осанку и зачесывая растрепанные волосы назад, подходит почти вплотную к Чимину и смотрит ему в глаза, заставляя того чуть скатиться вниз. — И где же вся твоя смелость, щеночек? — он понижает голос, все веселье в котором исчезает без следа, оставляя только властность над ситуацией, и до Чимина наконец доходит простая истина, которую он и так знает, но не придавал ей значения: Юнги —альфа. Напряженную обстановку прерывает пиликанье, оповещающее о прибытии на первый этаж, двери открываются. Весь устрашающий вид пропадает с лица Мина, оставляя лишь задорную улыбку. — Ну, пока-пока, Чимин-и, до встречи, — старший выходит первым, заведя обе руки в замок сзади, явно довольный реакцией Чимина на этот маленький перфоманс. Тот же стоит в шоке почти до самого закрытия дверей, а потом заливается краской и в бешенстве отправляется к выходу из подъезда, но Юнги уже скрылся из виду.***
Юнги смотрит на часы, пока заканчивает подготовку рабочего места к сеансу. Ровно в 12:30 по полудню раздается звонок в дверь и хозяин квартиры плетется к двери, собирая волосы в пучок и шаркая тапочками. Он открывает дверь и смотрит на высокого блондина, состроив ворчливую мордочку. — Ты опоздал, Гук, уже 12:31, — Мин щурится, пропуская внутрь Чонгука, который усмехается и показывает часы на телефоне. — 12:30 ровно, хен, так что я вовремя, — Чон разувается на входе, широко улыбаясь, — спасибо, что нашел время для меня, а то давно пора коррекцию сделать. — У меня клиент заболел и перезаписался, так что тебе просто повезло, — Юнги идет за Чонгуком в кабинет. — Да-да, спасибо еще раз, Шуга-хен. Чонгук уже года два делает татуировки у Юнги, благодаря чему они и познакомились. Первый раз они встретились на обучении, когда Чон пришел в качестве модели, с тех пор он его постоянный клиент и хороший друг, поэтому знает, что ворчливость Мина лишь показуха, на самом деле тот очень заботливый и внимательный. — Что поставить послушать? Выбирай, я сегодня добрый, — старший проходит к ноутбуку, который стоит на подставке над синтезатором. — Есть что-нибудь новенькое? Я бы послушал, — Чонгук присаживается в кресло, сняв рубашку, оставаясь в майке. Джинсовку он благополучно забыл у Тэхена, но тот не отвечает ни на сообщения, ни на звонки, в кофейню тоже больше не приходил, а лично он решил не тревожить его. И он бы с радостью спросил Чимина, но его контактов у Чона так же нет. — Окей, — Мин включает последнюю демку, которую он записал пару дней назад после очередной словесной перепалки с Чимином. Громкость вроде не большая, но из-за плохой звукоизоляции слышно даже двумя этажами ниже и выше. Прослушав около минуты, Чонгук смотрит на Юнги немного с удивлением, так как не ожидал услышать такое в исполнении дерзкого и резкого друга. — Звучит здорово, но… Мне кажется, что ты написал ее не просто для выплеска эмоций, как ты обычно делаешь, а будто для кого-то особенного, — Чонгук ухмыляется, чуть приблизившись к лицу начинающего свою работу Юнги, — влюбился что ли? Тот поднимает только взгляд, говорящий сам за себя: «Если не заткнешься, я этой машинкой тебе глаза выколю», на что Чон невинно улыбается, отстраняясь. — Ладно-ладно, молчу, — он хихикает, облокачиваясь лопаткой на спинку кресла, — но мне нравится. — Ага, — Мин приступает к работе, совершенно забивает на истории Чонгука из кофейни, погрузившись в размышления о песне и словах друга о том, что влюбился. И почему обязательно влюбился? Песни можно написать кому-то и без этого. Юнги возвращается в реальность только после того, как Чонгук тыкает пальцем ему в плечо, поднимая взгляд. — Что? — он отвлекается и убирает машинку на подставку. — Кажется кто-то стучал в дверь, может сходишь проверишь? — Ладно, — Юнги нехотя поднимается с насиженного места, ментально готовясь к мгновенному уничтожению того, кто отвлек его от работы. Он открывает дверь и видит перед собой взбешенного Чимина, нервно дергающего ногой. — Можешь вырубить музыку?! На весь дом горланит так, что сосредоточиться невозможно! — он хмурится, смотря на Мина чуть снизу. Тот же спокойно смотрит на часы на руке, а потом на Пака. — До семи вечера я могу шуметь сколько угодно, так что это не мои проблемы, — он уже собирается закрыть дверь, как Чимин в бешенстве юркает под руку альфы, идя на источник звука. Юнги начинает злиться, что ему не особо свойственно, но посягнули на его территорию — значит нужно эту территорию защищать. Он направляется за ним, распространяя по и так душному помещению свой бадьяно-мандариновый феромон с ноткой мяты, но сосед залип прямо около входа в комнату с колонками, восхищенно смотря на рамку с постером к комиксу. — Э-это же афишный постер с фан-встречи Акиры Ториямы?! Еще и с автографом?! — Чимин в восторге топчется на месте, совершенно позабыв о цели своего визита. — Где ты его достал?! — парень разворачивается к опешившему хозяину квартиры. — Э-э… подписал на той самой фан-встрече, а что?… — он никак не ожидал, что кого-то еще заинтересует этот старый плакат. — Правда? Вот же везунчик! Я тогда не смог попасть из-за балетной школы… — Чимин выглядит раздосадованным, и Мин уже хочет успокоить его, как вмешивается Чонгук: — Чимин? Ты здесь откуда? — он удивлен тем, что последний шанс узнать о состоянии Тэхена стоит прямо перед ним. Тот оборачивается на свое имя, даже не удивляясь присутствию бариста из любимого кафе Тэ. — Как откуда? Пришел из квартиры напротив ругаться на ОЧЕНЬ громкую музыку! — он вспоминает о своей цели, вновь смотря ня Юнги, — Последнее предупреждение, Мин, блять, Юнги! Или делаешь тише, или я сам выключу! — Да ладно-ладно, че бубнить-то, — Юнги заходит в спальню и делает музыку тише, при этом Чонгук подмечает слишком покладистую реакцию друга, ведь тот обычно никого не слушает, если ему нет какой-либо выгоды или это не кто-то из близких. Но думать об этом некогда — нужно выведать информацию у Чимина, пока он тут. — Чимин, кстати… — он не уверен, знает ли Чимин о произошедшем, поэтому решает зайти издалека, — Тэхен давно не появлялся в кофейне, у него все нормально? Пак почти незаметно вздрагивает, тяжело выдыхая. — Он не отвечает уже практически неделю ни мне, ни парню своему, дверь не открывает, — Чимин явно волнуется за него, это видно по погрустневшим глазам, — только продукты с порога забирает… Послезавтра уже на учебу, я переживаю, что он и на нее забьет, а ведь он так хотел там учиться, что даже с мамой поссорился… — на последнем он резко затихает, осознавая, что ляпнул лишнего, но сказанного уже не воротишь. Пак вспоминает, что именно Чонгук — последний, с кем виделся или общался Тэхен, — Чонгук, неделю назад что-то произошло? Чонгук запоминает каждую деталь, в голове пытается сложить пазл, а еще придумать ответ на вопрос, но это сложно. Раз Тэхен не поделился ни с кем, даже с самыми близкими, то это очень серьезно. — Не знаю, он попросил меня уйти после того, как я отвез его… — старается как можно убедительнее звучать Чонгук, переведя взгляд на вернувшегося Юнги. — Или упади куда-нибудь и не мешайся, или вали к себе, — снова натягивает маску ворчуна Мин, сверля взглядом Пака. — Ой да больно на… — омега заминается, снова взглянув на постер. Ему очень хочется пообщаться с Юнги на тему комиксов, поэтому и думает, не слишком ли грубо сейчас собирался отшить соседа. — Ладно, куда можно сесть?… — все-таки решает остаться Чимин, а хозяин квартиры указывает на кушетку рядом с Чонгуком. — Спасибо, — Пак послушно садится туда и начинает разглядывать татуировки блондина, — ого, такие красивые, это все ты набил? — он обращается к Юнги, севшему на специальный стул. — Да, а теперь не мешай, — Мин возвращается к работе над татуировкой, обновляя цвета. Чимин постоянно отвлекал Юнги, поэтому тот выгнал его к себе, сказав что пусть приходит после четырех, если захочет, на что тот обиженно что-то пробурчал, но согласился, после чего ушел. Мин заканчивает с коррекцией к половине четвертого, после чего Чонгук уходит, поблагодарив друга за работу. Он хочет проведать Тэхена, потому что волнуется, не случилось ли что. Он доезжает минут за 20 на мотоцикле по адресу, который остался у него в приложении такси. Ему очень везет, так как дважды попадает с жителями дома около домофонов, после чего поднимается к Тэхену на последний этаж.***
Я лежу с закрытыми глазами в некогда горячей, а теперь уже ледяной воде. Безумно звенящая тишина бьет по ушам. Чтобы не слышать ее, я вбираю побольше воздуха в легкие, а после погружаюсь вместе с головой. Как же тошно. Я под водой уже около минуты, постепенно выпускаю воздух, ощущая, как больно сдавливает грудную клетку. Может так будет лучше? И никто не узнает об этом позоре. Кроме Чонгука. В последнюю секунду я резко поднимаюсь и начинаю откашливаться, жадно пытаясь ухватить воздуха. Я не могу. Не могу умереть. Пока я хватаюсь за основание шеи своими длинными, искусанными за последнюю неделю, пальцами, слышится звонок в дверь. Богом и Чимин перестали звонить на третий приход, поэтому я не знаю, кто это может быть. Вылезаю из ванной и, даже не вытеревшись, шлепаю босыми ногами по ламинату к двери. К телу липнет мокрая рубашка с короткими рукавами, с шорт по ногам противно стекают струйки воды. Я не спешу открывать. Зачем? Я просто стою перед дверью, сверля ее уставшим взглядом, слышу очередные попытки достучаться и вдруг знакомый голос будто пробивается сквозь огромную толщу воды, в которой я тонул несколько дней. — Тэхен… пожалуйста, если ты слышишь, открой дверь… — звучит нежно, как и тогда. Точно. Чонгук был нежен со мной и он меня спас. Он все знает, но ни слова не сказал, что разочарован во мне или что ему противно. Я неуверенно тянусь к щеколде и поворачиваю ее, затем ручку. Дверь медленно открывается. Пара секунд — я поднимаю глаза на Чонгука. Тот сначала радуется, что я открыл ему, но после замирает в недоумении. Ну правда, перед ним полностью мокрый замерзший омега с полным вселенской печали взглядом. — Тэхен, что с тобой? Почему ты мокрый? — он берет свободной рукой мою, ужасаясь. — Да ты холодный, как льдинка, тебя нужно поскорее согреть!… Извинившись за вторжение, Чон проходит внутрь и ведет меня в ванную, где видит, чем я занимался последние несколько часов, в частности откисанием в воде. — Боже, Тэтэ… — внезапно произносит очередное прозвище Чонгук, а я лишь безучастно смотрю на воду в ванне. — Что?… — я все еще держу его руку, словно маленький ребенок. Такую теплую, наполненную энергией. Голос звучит хрипло, оно и понятно, я почти не разговаривал все это время. — Ничего, давай спустим воду и согреем тебя, — он мягко улыбается, делает все быстро, чтобы не заставлять меня мерзнуть и дальше. А мне все равно. Из-за недоедания сил мало, поэтому я опираюсь головой на плечо Чонгука, прикрыв глаза. — Чонгук… — негромко зову я, даже не сразу поняв зачем, может просто, чтобы убедиться, что это не галлюцинации. — Что такое, Тэтэ? — и снова прозвище. Оно звучит так ласково, по-домашнему, что хочется рыдать — я не заслуживаю их. — Почему… Ты такой добрый?… Разве тебе не противно?… Я ведь буквально сам пошел туда… — язык заплетается из-за накатывающей истерики, я сильнее сжимаю пальцы Чонгука уже двумя руками. — И такой как я… оказался тем, кого ты так уважаешь и любишь… — я шмыгаю носом, слезы начинают литься сами по себе, но не успевают упасть со щек, впитываясь в рубашку Чонгука. — Послушай меня, Тэхен, — он разворачивается ко мне полностью и аккуратно поднимает мое лицо, пока я пытаюсь успокоиться, но из-за этого меня разносит только больше и я жмурюсь сильнее. — Тэтэ, посмотри на меня, — Чон говорит тихо, без резких эмоций, чтобы не спугнуть меня. Я всхлипываю, стараясь хоть как-то собраться с мыслями, осторожно поднимаю заплаканные глаза на Чонгука. — Вот так, молодец, — улыбается тот и вытирает мокрые щеки ладонями. — Я ни капельки не расстроен и не разочарован в тебе, ведь ты такой умница. Я был удивлен, это так, но я рад, что это именно ты, Тэхен. Именно ты и твоя натура сделали VineLove чем-то особенным, а не просто очередным профилем на сайте. Ты ведь так много стараешься ради подписчиков и твое занятие не делает тебя плохим, — Чонгук смотрит мне прямо в глаза, стараясь донести свои мысли правильно. — Ты замечательный, и именно поэтому люди вокруг так тебя любят. И я среди них. Тебе сложно, я знаю, такое не забыть никогда, но нужно двигаться дальше. Рядом с тобой есть люди, которые поймут и помогут. Послезавтра уже начинается учебный год, Чимин очень волнуется за тебя, и что ты можешь пропустить учебу, хотя так стремился туда. Я не знаю всей твоей ситуации, но ты невероятно сильный, раз справился со всеми трудностями, что были до. Ты справишься и сейчас, верно? — У-угу… — я снова шмыгаю носом и киваю головой, после чего Чонгук нежно, но крепко обнимает меня, наплевав на то, что я все еще мокрый. А он такой теплый и такой надежный. Сейчас мне кажется, что впервые за эти дни в моей голове что-то будто проясняется. Все верно. Я делал все это ради определенной цели. И я еще не закончил двигаться к ней. — Ну вот и славно, — он гладит меня по голове, проверяя уровень воды в ванне, которая уже давно опустела. — Так, давай прими теплый душ, где мне найти тебе сухую одежду? — В комнате в шкафу… — я послушно, пусть и нехотя, отпускаю теплую руку альфы, немного отходя. — Спасибо тебе, Чонгук… Это правда… Очень важно для меня… — Поблагодаришь когда согреешься, а теперь давай в душ, я оставлю вещи перед дверью, — Чон с улыбкой выходит, направляясь на поиски одежды. Я же в это время настраиваю теплую воду, и пока она вновь греется, снимаю с себя мокрые рубашку и шорты. Когда я встаю под согревающие струи, мне становится лучше. Чувствительность постепенно приходит в норму и кажется, что выход действительно есть. После оживляющего душа я выглядываю в коридор и вижу рядом одежду, заботливо оставленную Чонгуком. Это оказываются трикотажные брюки, футболка и кофта на молнии. Я натягиваю все это уже на сухое тело, довольно заворачиваясь. Перед зеркалом я подсушиваю волосы полотенцем и разглядываю их черную массу, свисающую примерно до уровня подбородка. Может, стоит постричься? Я выхожу из ванной и сразу улавливаю запах жареного мяса. аккуратно заглядываю на кухню, где Чонгук что-то увлеченно готовит. Когда я последний раз ел нормально я и не помню, поэтому мой желудок сразу дает о себе знать, громко заурчав. Я быстро хватаюсь за живот и смущенно отворачиваюсь, а Чон лишь усмехается. — Я почти закончил, присаживайся за стол, — он продолжает что-то перемешивать в глубокой сковородке. Я хотел возразить, но недовольное бурчание в животе заставляет меня замолчать и покорно сесть, тяжело выдохнув. Через пару минут альфа ставит передо мной тарелку с рамёном, в котором лежат мясо, овощи и милые сосиски-осьминожки, они заставляют меня смутиться. — Я-я ребенок, по-твоему?.. — я отвожу взгляд, чуть надувшись. Чонгук довольно хмыкает и кладет рядом с тарелкой палочки. — Раз не можешь приготовить себе еды как следует, то точно ребенок, — он по-доброму улыбается и садится рядом, — но если есть силы шутить, то тебе стало получше, да? Я слегка сердито смотрю на Чонгука, но после выдыхаю и благодарно улыбаюсь. — Да… Спасибо тебе большое… — я беру палочки в руки и начинаю есть. Меня сразу поражает вкус, казалось бы такого простого блюда, — к-как вкусно! Как ты это приготовил? Чон улыбается шире, довольствуясь моей реакцией. — Мой отец известный шеф-повар, поэтому я с самого детства учился у него готовить. Я могу сделать почти любое блюдо намного вкуснее всего парой лишних действий, — он загадочно ухмыляется, положив голову на руку, — нравится? — Очень! Это самый вкусный рамён в моей жизни! — я с неподдельным восторгом продолжаю есть ужин, наслаждаясь каждым кусочком. — Рад это слышать, — Чонгук продолжает наблюдать за мной с теплой улыбкой. Я кушаю и вдруг вспоминаю, что Чон упоминал Чимина и учебу, когда успокаивал меня, хотя мне казалось, я не говорил ему о ней. — Чонгук, ты виделся с Чимином? Он приходил в кофейню? И он рассказал тебе про учебу?… Просто он не особо любит такие места… — А? Нет, мы случайно пересеклись у Юнги дома, когда я пришел к нему на коррекцию татуировки, — Чонгук показывает мне место на руке, на котором наклеена заживляющая пленка. — Как выяснилось, они живут на одной лестничной клетке. А про учебу он сказал, что ты очень хотел поступить и вроде даже поссорился с мамой… Я удивленно хлопаю ресницами, пока в голове всплывают воспоминания перепалки Юнги и Чимина в клубе неделю назад. — Ого… Видимо, много произошло за это время… А кстати, сколько времени? — я совсем отвык от того чтобы смотреть на часы, поэтому Чонгук смотрит на в телефон и разворачивает экраном ко мне. — Почти шесть, так что считай вечер уже, — я тяжело вздыхаю, так как осознаю, что слишком резко выпал из привычной жизни и вернуться будет тяжело. — Понятно, спасибо, — я быстро доедаю шедевр друга и ухожу мыть посуду. — Ты будешь что-нибудь? А то я доставил много проблем, тебе даже пришлось готовить, может хотя бы чай выпьешь?… — я не знаю, это вежливость, или я просто не хочу, чтобы Чонгук вот так быстро ушел, но я точно чувствую радость и облегчение, когда тот соглашается. — Я буду черный, спасибо, — он продолжает улыбаться, пока я немного суетливо хлопочу на кухне. В квартире стоит тишина, нарушаемая только тихим шипением электрического чайника и шебуршанием пакетиком чая. Чон пока решает подойти к окнам. — Не против, если я открою шторы? — Чонгук оборачивается в мою сторону, терпеливо дожидаясь ответа. Я не сразу понимаю смысл вопроса, так как увлечен процессом, но после положительно киваю. — Да, пожалуйста, — хочется добавить, что «сам, я вряд ли это сделаю», но я просто возвращаюсь к чаю. Через пару минут он готов, поэтому я подхожу с двумя чашками к дивану. Чонгук принимает одну, предлагая присесть, на что я без промедлений соглашаюсь. В воздухе снова повисает тишина. — Тэтэ, я хотел спросить — начинает Чонгук и я поворачиваю к нему голову, внимательно смотря в черные глаза-бусинки, из-за чего он немного теряется, но продолжает, — а на кого ты учишься? — А… Я с детства хотел стать учителем, — я неловко улыбаюсь, отводя взгляд, — сейчас учусь на третьем курсе. Хотя, это странно, наверное, обычно к 23 уже заканчивают бакалавриат…***
15 лет назад.
Прохладный октябрьский вечер, хотя скорее почти ночь. С кухни слышатся звуки работающего телевизора и мытья посуды. В воздухе все еще витает слабый аромат ужина, который приготовила бабушка несколько часов назад. Я сижу за столом в нашей с мамой комнате и старательно вырисовываю творческое задание на тему «Кем я хочу стать, когда вырасту». Прикусив слегка нижнюю губу, я болтаю ногами, пока вывожу парту за партой и сидящих за ними ребят. Я же на этом рисунке стою у доски и с помощью указки рассказываю что-то классу. Как только я заканчиваю, слышу из коридора, как открывается дверь, поэтому вскакиваю со стула и бегу на звук. — Мамочка вернулась! — я бегу прямиком на нее и обнимаю за талию. — Милый, ты почему еще не спишь? — девушка мягко улыбается и присаживается на колени, чтобы покрепче обнять меня. — Я мамочку ждал! А еще рисовал задание, которое задали в школе! — я широко улыбаюсь, обнимая маму уже за шею. — Да-а? И что же это за задание? — на мои возгласы из кухни выходит бабушка, теплой улыбкой приветствуя маму. — Сейчас покажу! Я уже закончил! — я пулей лечу в нашу комнату и возвращаюсь меньше, чем через минуту, — Вот! Посмотри! Я с нетерпением гляжу на маму, ожидая ее реакцию, так как очень старался. Она берет рисунок в руки и немного натянуто улыбается, но я этого не осознаю. — Ты такой молодец, Тэхен, у тебя получился отличный рисунок. Ты хочешь стать учителем? — она старается говорить мягко и спокойно, хотя бабушка точно слышит в ее голосе усталость. — Да! Наша учительница такая замечательная! Я тоже хочу быть таким! — я лучезарно улыбаюсь маме в ответ, перекатываясь с мысков на пятки и обратно. Омега нежно чмокает меня в лоб, а после гладит по волосам. — Это замечательная мечта, Тэхен. Ты уже зубки чистил? — девушка возвращает мне рисунок. — Ой! Пока нет… — я немного шкодливо опускаю взгляд вниз, ковыряя ногой пол. — Тогда иди умывайся, а когда закончишь, я приду и уложу тебя, — она чмокает меня в щеку и поднимается. — Хорошо! — я убегаю в ванную, держа в руках свой шедевр. Бабушка зовет в это время маму поужинать и та устало соглашается. — Тэхен очень активный, — пожилая женщина ставит еду греться, а после разворачивается к дочери, — а еще ты обещала ему сегодня сходить в кино. — Точно… Боже, я совсем забыла об этом… — она тяжело выдыхает и закрывает лицо руками, — Я такая плохая мать… Мне нужно постараться еще больше, чтобы такая судьба обошла Тэхена стороной… У президента партнерской компании есть маленький сын, вроде бы альфа, может попробовать устроить с ним знакомство для Тэ? И все-таки стоит готовить его к поступлению в экономический… — она начинает думать обо всем этом, но ее прерывает бабушка. — Сон Хи, ты серьезно думаешь об этом? Разве ты не слышала, что Тэхен хочет стать учителем? — Мам, как же ты не поймешь? У меня есть возможность сделать так, чтобы Тэ никогда не работал и жил счастливо! Я в это время стою за стенкой, прекрасно слыша ругань самых близких мне людей. И конечно то, что мама не хочет, чтобы я стал учителем ради меня же. Внутри растет чувство досады и обиды, но в то же время я не хочу расстраивать маму, которая всегда так старается для меня и бабушки. Я чувствую, как на глазах собираются слезы, поэтому не дожидаюсь, когда мама и бабушка закончат. Убегаю в комнату, ложась в кровать. Рисунок я прячу под подушку, в которую и утыкаюсь лицом, чтобы никто не слышал и не заметил моего состояния.***
Настоящее время
— Вот тот самый рисунок, я никогда не отказывался от своей мечты окончательно… — я передаю потертый и почти выцветший детский рисунок другу, — просто тогда я правда не хотел огорчать маму… Я тяжело выдыхаю, снова садясь рядом с Чонгуком, который внимательно все рассматривает. — Это очень грустно, Тэтэ… Мне жаль… — он с сочувствием смотрит на меня, но я лишь отмахиваюсь. — Только благодаря этому стремлению я смог пойти против мамы на втором курсе экономического. Я бы не смог себе простить, если бы меня в итоге отдали какому-нибудь богатому альфе в качестве украшения, — мой голос звучит тверже, чем пару часов назад, и я чувствую себя намного лучше. Чонгуку немного неловко от последнего описания, потому что он, по факту, точный пример этого явления, за исключением рьяного желания родителей женить его. — Спасибо тебе, Чонгук, благодаря тебе я знаю, что мне делать дальше, я искренне благодарен, — я улыбаюсь ему, подтянув к себе ногу и обняв ее, — ты невероятный человек. — Я просто сказал то, что думаю, хен, так что благодари себя за свои достижения, которыми я и твои друзья восхищаемся, — тот улыбается в ответ и легонько толкает плечом, — это ты невероятный. Мы начинаем смеяться и разговариваем вплоть до наступления темноты на улице. Все-таки мне очень повезло с друзьями.