Нелепость.

Пахнет сыростью. Я облизываю пересохшие губы, и глубоко вздыхаю. Воздух из проветриваемой комнаты стал резко таким тяжёлым и душным. Я отворачиваю воротник пальцем, и перевожу взгляд на раскрытое окно. Пейзаж за окном, как обычно, не предвещал новых картин. Вдалеке виднелся каменистый берег моря, что уже до боли в голове знаком моим глазам. Волны, ударяясь об закругленные морем камни, припадали на берег и вновь отступали назад. Мой взгляд скользил по чистой оконной раме, по белоснежным тюлям. Чистым тюлям, нетронутым грязью. Нетронутым мной. Не забыл одарить зрительным вниманием и одинокий, еле выживший кактус на подоконнике. Хотя, какой одинокий — у него есть я. «Тебя то у него, как раз таки, и нет.» – быстрой вспышкой, словно от фотоаппарата, пронесся в моей голове уж больно скептически настроенный голосок Скарлетт. Явилась, все-таки. Я метался глазами по комнате, в попытках хоть где-то зацепиться за раздражающий силуэт девушки. Вновь рассмотреть ее опрятно-выглаженную рубашку. Ее красные заплетенные волосы, что волнистыми локонами украшали идеальное юное личико. И наконец, встретится с холодным и высокомерным взором серых очей. Но этого не случилось. Облик тульпы не был спроецирован в реальном мире, а лишь оповестил о своем присутствии в данный момент. Как мило с ее стороны. Тревожно. Я бы пожелал закрыть окно, но увы, в моем положении это было невозможно. Я молчал, и эта тишина не могла не радовать меня самого. В голове кипела солянка разбросанных мыслей, половина из которых все так же звучали приевшимся слуху рассудительным тоном сестры. Я пытался зацепится и подобрать одну из таких, но слова в голове так же быстро ускользали от меня, как и сама Скарлетт. Интересно, впервой ли ей было так стыдно за меня? Захочет ли она приходить ко мне вновь, или наоборот — будет давить на эту ситуацию ещё сильнее? Снизу сдавили ещё сильнее, и я не мог не обратить внимание на это. — Ты отвлекаешься. Винсента, казалось, смущало здесь только отсутствие моей концентрации. Разве это действительно важно? Я кивнул, и выгнул шею назад, в попытке заглушить внезапно вырвавшийся с уст стон. Мой товарищ активно двигал головой внизу, задавая собственный такт ублажения. Ужасно. Ужасно. Ужасно. Си практически не прикасался ко мне выше области паха. Или это я старался оградить себя от такого рода ласк. Мне действительно было легче думать, что в этот день он не запачкается об меня полностью. Пусть его невинность и иссякла с приведённым в действие развратом, он не стал в моих глазах ниже. Если только не буквально. Нелепо. Не изменяющая моей памяти комната, отделанная в фиолетовых тонах. Белый диван из потасканного жизнью замша. Компьютер напротив, что кажется, я забыл выключить, смазался в моем мутном от наворачивающихся слез, взгляде. Помещение, что постепенно наполнялось все более смущающими и томными вздохами. Я понятия не имею, какие были перспективы у Винсента, когда он стал инициатором такого. Я понятия не имею, какие были перспективы у меня, когда я пригласил его в гости. Я понятия не имею, какие были перспективы у Скарлетт, что все еще позволяет нам продолжать это. Я жалок, и осознавать это я могу и без слов моей любимой тульпы. В приступе, я хватаюсь за боковые части дивана, до посинения сжимая обивку мебели рукой в темной перчатке. Мое стремление не выдавать из себя наслаждение провалилось с крахом, и я пораженно извиваюсь всем телом в ответ на действия ниже. В моей теплой водолазке я чувствовал себя скованным, скованным страхом перед Си и ощущениями ниже живота. Моя рука содрогается, безысходно задевает и опрокидывает корзину со старыми игрушками на пол. Боже, как же это было не к месту. Я немного взбудоражено, будто вынырнув из пелены тумана, впервые за это время осматриваю лицо друга на реакцию сия глупому поступку. Сама невозмутимость, честное слово. Он лишь смекнул то на меня, то на причину шума, и продолжил завершать начатое. Мне не нужно было ничего говорить. Моя смешанная и прерывистая речь, в порыве удовлетворения, была бы не к кстати. Но похоже, Си был не против. Ужасно. Нелепо. Так почему же я улыбаюсь?