Сердечная недостаточность

             «Мы просто друзья» – говорила она.       «Конечно друзья» – без всякой надежды отвечал он.       Но в душе знал, что это совершенно не так.       Он стоял меж двух граней, и, кажется, в его жизни не существовало более двух отношений: безмерная, безумная любовь обжигающая любого кто только посмеет коснуться беспокойного сердца и подлая, самодовольная самость, полное отчуждение ото всех.       -Узи, – говорил он.       «Люблю тебя» – довершал его нестабильный рассудок.       И с каждой их новой встречей, воспалённый в любовной горячке мозг воспевал всё больше дифирамб новообразованному чувству. Эн описывал свою подругу словами самыми добрыми и нежными, такими, какими бы не мог выразить никому и никогда. Ему хотелось говорить много и горячо, но всякий раз, как только Узи раскрывала рот, он замолкал в сладостном млении её речитатива. И только мысли, бьющиеся в одном хаотичном танце, могли ответствовать её сладостной речи.       -Эн?       -Узи? – жарким пламенем имя загорелось на его губах. Жесткий окрик готов вырваться за именем любимого дрона, но Эн молчал. Он сдержался, обуздал страстное сердце, как, впрочем, всегда. С каждым разом ему было всё труднее и труднее держать планку риторики.       -Ты хорошо себя чувствуешь?       -Да, Узи, просто прекрасно, – как-то неуверенно пролепетал он. На деле он был готов умереть, провалиться в преисподнюю здесь и сейчас. Последняя неделя выдалась особо тяжелой, его сон стал до такой степени беспокоен, что ему начали видеться галлюцинации. Рука хотела подняться в каком-то успокоительном жесте, но выдала лишь дрожь, как у эпилептика перед припадком. Всё его тело содрогалось в ужасной агонии, а ноги подкашивались, словно сотканные из ваты. Коварная гордыня не позволит высказать истинного состояния души, как бы ему этого не хотелось.       -Ты уверен? – с прищуром, девушка смерила его взглядом, а потом добавила, – выглядишь неважно, ты спишь-то нормально?       Он стоял у её двери всю ночь. Не шелохнулся ни на секунду. Воцарилось молчание и лишь слабый шорох сердечного насоса разгонял эту мертвецкую тишину. В тот миг, когда она спросила о его самочувствии – он едва не теряет сознание и желает только одного – чтобы она спросила ещё раз, обеспокоилась, коснулась его состояния души своим пытливым взором. Но девушка, скупившись на дальнейший расспрос, упрямо ожидала ответа.       -Абсолютно, – и тут же падает наземь. Визор озаряется красной надписью: «Нехватка электропитания».       И тут, когда пальцы смыкаются у его головы, он чувствует необычайной силы порыв, будто вся разыгранная мелодрама была только ради этого касания. Мгновенная идея осеняет его. С последними силами, он хочет обозначит своё любовное отношение раз и навсегда.       В порыве иступленной страсти, он приподнимает руку и чувствует, как чужое тело нехотя и тяжело, но всё-таки льнёт к его бешено бьющейся груди. Эн прижимает к себе её тело, слухом испивает пугливый стон, который медленным эхом разноситься в его душе. Вся его сущность опадает в безмолвном омуте вожделения.       -Люблю, люблю, бесконечно люблю тебя Узи, – колкими стрелами вылетало из-под его уст. Его голос дрожит от волнения, а губы, так страстно желающие прикоснуться к телу, замерли в бескоровном ожидании.       Но девушка молчала, словно обдумывала какое-то новое, совершенно резкое озарение возникшее в её душе. Острым стеклом, часы упали со стены бытия и разбились на множество маленьких, едва ощутимых секунд страшного, доходящего до насилия сладострастия.       -Почему, почему? – вопит девушка ерзая и извиваясь над демонтажником.       Но влажные, изголодавшиеся по ласке губы отвечают лишь поцелуем, томным и нежным, каким целуют горячо любимых существ. Хрупкие слова распадаются на жалобные, полные слёз стоны, и тогда Эн окончательно забывается в своей страсти, беспощадно и самозабвенно, он сдавливает девичье тельце, чтобы сорвать очередное пряное дыхание с её трепещущих уст.       -Узи-Узи, люблю тебя, – говорил он в рот своему любимому дрону.       Он впивается руками в её спину, почти рвёт на ней одежду, но тут же останавливается, заслышав разорванную нитку. Мысль о том, что он может сделать всё что угодно в этот момент – опьяняла и с тем же поражала его до глубины души, и, быть может, он в своей бестактной любви навредит работяжке, но это того будет стоить. Он воздаст каждый день, каждый час своего пленного заточения сердца и души.       -Отпусти! – заливается Узи крикливым альтом, но парень непреклонен, он достаточно натерпелся.              Жар неразмыкаемых губ одурманивает его волю и тогда он слегка давит на спину, чтобы открыть сладкий рай уст вновь. Алчно, кровожадно Эн срывает плаксивые вздохи внутрь себя, как приспешник дьявола, пожирающий невинную детскую душу. Он знал, что это, возможно, его последняя ласка – и он намерен сорвать все плоды с этого колючего куста малины, все до одной ягодки, пока тело девушки не исторгнет свой последней вздох воли.       «Люблю-люблю-люблю, бесконечно люблю!» – болезненно кричал разум Эна.       Девушка плачет и не желает находиться под эгидой этого страстного зверя. Её вялые от бессилия толчки затихают насовсем: она сдалась и прильнула к предательскому телу своего бывшего друга.       Обладая безграничной властью над этим тоненьким, немощным тельцем, Эн принимает последнюю попытку самоконтроля и распускает терновые лозы объятий.       Он замирает, точно пронзённый копьём и отключается насовсем.

...

      Яркие лампы пронзили абиссальную тьму коридоров.       Они загорается одна за одной, целая вереница нескончаемых свечек прогоняет ночную мглу бункера.       Узи было довольно странно наблюдать за переменой в поведении своего друга, который и без того являл из себя весьма зыбкую в характере фигуру. Эна словно изваяли из магнитного песка, который льнёт к любому понравившемуся металлу, и также быстро рассыпается, стоит магнитному импульсу прекратиться.       Больше его никто не видел.