Я видел рай в лицо

Сердце учащённо забилось, отчеканивая внутри пулемётную дробь. Стопы начали истерично переступать, пытаясь сбросить обезумевших животных. Всё было тщетно, крысы будто голодали месяцами прежде, чем познакомиться со мной. Поддавшись панике, ноги подкосились, а колени встретились с сырыми камнями. Руки постоянно натыкались на острые зубы, но я не обращал внимания, ощупывая пол под собой. Дотянувшись до кинжала, дрожью прошлось невероятное облегчение. Быстро поднявшись, мне пришлось отпрянуть от роя грызунов, скопившегося вокруг ботинок. Я молился, чтобы papá вернулся за мной или подослал своего самого кровожадного генерала, который смог бы уничтожить зверей. А заодно и меня. Одна из крыс оказалась проворней остальных и, взобравшись по штанине, вцепилась в предплечье. Я взвизгнул и схватил серое тельце в кулак. Мягкая шубка извивалась между пальцами, жалобно скуля. Крошечные лапки держались за кожу, не желая умирать. В темноте блеснула пара глаз. Маленькие бусины посмотрели на меня и ладонь разжалась. Малышка выпала и отбежала, больше не пытаясь напасть. Возможно, у меня бы получилось напугать их всех, выпросив помилование… Я сел, прислонившись спиной к железным прутьям. С обратной их стороны пахло свободой. Даже в escuela было лучше. Я был бы согласен отсидеть каждое занятие и выучить любую пропаганду, только бы не быть здесь. Крыс, которые пытались достать меня, я поднимал на руки и откидывал подальше. Мне оставалось только надеяться, что они бояться высоты, полётов и столкновения со стенами. Это начало помогать. Укусы практически прекратились. Мне не хотелось, чтобы им было больно, поэтому я слабо отбрасывал их, чтобы только припугнуть. Мне удалось успокоиться и расслабиться. Я представлял, что мне поручили монотонную работу. По ощущениям прошла целая вечность. Силы у моих подопечных не заканчивались. Мы могли бы продолжать спасать друг другу жизнь до самого рассвета, но моя голова уже давно упокоилась на железных прутьях, от холода которых иногда приходилось вздрагивать. Веки начали непроизвольно смыкаться и я в страхе начинал мотать головой, чтобы не уснуть. Разум начал потихоньку выключаться, прокручивая бредовые мысли в голове. Если бы Дани была здесь… Она бы точно спасла меня. Придумала бы, как выйти, пропетлять по тёмным закоулкам и выбраться на свободу. Она просто не смогла бы иначе. Я уверен. Она живая. Живая. Живая. Живая. Это слово я повторяю как мантру. Уже не сосчитать сколько раз я убегал от представлений её смерти с помощью этого слова. Это слово, как островок надежды внутри глубинных залежей меня. То, ради чего стоит продолжать бороться. Чтобы знать, что она тоже здесь. Это ведь я виноват, что ей приходится бороться за выживание… Если бы меня не было на том проклятом корабле… Дани уже могла бы быть в Калифорнии. Ходить на пляж? Ловить рыбу? И в промежутки между работать официанткой в прибрежном кафе. Хотя, думаю, ей бы больше пришлось по душе что-то связанное с машинами. Мысли о Дани напомнили мне про радио. На одном из каналов мне попался эфир, в котором бодрый голос взрослого яранца рассказывал о повстанце, за которым ходит ручной крокодил в полосатой футболке. Поговаривают, что у него есть даже золотой зуб. Мне бы хотелось на него посмотреть, но наверное, он бы съел меня, учуяв запах «истинного» яранца, которым меня пропитывают в Эсперансе днём и ночью. Я улыбнулся сквозь дрёму, поймав себя на размышлениях о крокодиле. Я бы даже не удивился, если бы его хозяйкой оказалась Дани. Правда сомневаюсь, что её увлекла бы должность крокодильей мамочки. Из засыпания вырвали зубы, вгрызшиеся в мочку моего уха. Непроизвольно вскрикнув, я вскочил, обнаружив, что до этого успел лечь, забившись к стене. В нос ударил неприятный запах с металлическим привкусом. Принюхавшись лучше, я понял, что так пахнут мои ладони. Руки задрожали, я прошёлся по предплечьям и задел свежие следы от укусов. Они обгладывали меня, пока я пытался поспать. Не имея доступа к свету, приходилось искать раны на ощупь. Когда пальцы добрались до ушей, я изумлённо охнул. Крысы порвали мне мочку уха. Кровь начала заливать плечо. Я сжал порвавшиеся капилляры, пытаясь минимизировать последствия своего наказания. Голень, которая лежала ближе к звериному скоплению была искусана, а в некоторых частях они умудрились достать почти до кости. Я начал испуганно дёргаться и подпрыгивать, чтобы скинуть с себя horrible rata. Поняв, что я не представляю опасности — они утратили страх. Надежда дожить до утра начала угасать. Без часов сложно было понять, смогу ли я продержаться ещё немного времени. Стало совершенно ясно, что в крысиные планы входил поздний ужин и они не планировали его пропускать. Я очень их боялся. Крыс было невозможно сосчитать, а их отметины на мне — тем более. Они мерзко и громко пищали, от чего я начал сходить с ума. Резкая боль разрядом пронзила от левого бока до макушки. Это была крыса, подобравшаяся ко мне с другой стороны решётки. От жгучего импульса меня подняло наверх. Я схватился за укус и завыл. Почувствовав прилив злости носки ботинок начали пинать пустоты вокруг. Голеностоп напрягался, когда я чувствовал, что задеваю крысу. Тогда зверей окутала неконтролируемая агрессия и они настроились на мое уничтожение. Зверь пробрался под штанину и под мой крик взобрался выше, сцепившись с бедром. Судорожно начав бить по штанине, я пытался выдворить оттуда rata, но ничего не выходило- у неё была мёртвая хватка. Мне ничего больше не оставалось кроме как припасть к полу, склонившись в поисках ножа. Рукоять попала прямо в животное, задев меня, но это было не важно. Больше она не пыталась разорвать мою ногу. Крыса обмякла и проскользив по штанине, оказалась на сыром камне. Может, темнота это не самое худшее, что произошло. Ещё один вовремя не предотвращенный укус и неистовая ярость накрывает меня волной. Кинжал взрывается вверх и летит вниз, сразу же попадая в цель. Я безостановочно рассекал сжавшийся воздух, вдавливая другую ладонь в челюсть, чтобы не оглохнуть от собственного крика. Скулеж постепенно затихал, пока не замолчал навсегда. Я прислонился спиной к стене, сильно влетев в неё затылком, пытаясь отдышаться. Камера погрузилась в тишину. Больше не было постороннего шума и присутствия жизни. Воздух стал влажным от пота и слёз, в нос била вонь от крови. Не в силах больше сдерживаться, я начал закричать. Всхлипы наполнили пространство. Слёзы бесконечно катались по щекам. Не переставая рыдать я начал выдёргивать волосы, в которые вцепились липкие пальцы. Я монстр. Я чудовище. Я урод. Рыдая, я начал сдирать с себя кожу в местах, где она уже была изорвана. Теперь я хуже, чем мой отец…Он убивает людей, которые могут хотя бы попробовать защититься. У крыс не было шанс. Я забрал у них его. Не жалея костяшек, я начал бить ими по стене. Я чувствовал, как щелкают кости, когда я снова и снова оставляю удары на камнях. Когда сил, на то, чтобы уничтожать руки не осталось, а голос осип настолько, что я больше не мог кричать во весь голос, мое ослабленное тело рухнуло на пол. От духоты закружилась голова. Внутренности завернуло в узел от осознания происходящего и содержимое желудка оказалось на полу. Я свернулся клубком и тихо захныкал. Одиноко. Больно. Страшно. Я никогда так не ждал утра, как сейчас.