***
Она наблюдает за тем, что он делает, нависая над его плечом. — Видишь? Экран завис. — И я вижу почему. В этом нет моей вины. — О, правда? — спрашивает девушка вызывающе. Шелдон указывает на вкладки, выстроившиеся в ряд на замершей панели инструментов. — Можешь ли ты мне объяснить, Пенни, почему у тебя запущено восемь других программ одновременно с игрой? От этого вопроса она делает шаг назад и начинает нервно рыться в своем холодильнике. — Я готовилась к своему прослушиванию пока ждала загрузки следующего уровня. — Серьезно? Не могла бы ты тогда объяснить, каким образом пасьянс и... — он прищуривается, чтобы прочитать название страницы, — и интернет магазин модной одежды Bluefly помогли тебе подготовиться к прослушиванию? Пенни достает из холодильника полупустую бутылку с водой и делает глоток. — Мне было скучно, ясно? — Она ломается под его пристальным взглядом. — Откуда мне было знать, что тупой компьютер не может запускать столько всего одновременно? — Ну, здравый смысл мог бы помочь. Девушка закатывает глаза и падает на диван. Шелдон сидит в своем кресле в ее квартире, прижимая к себе ноутбук, и бросает на нее снисходительный взгляд. — Сколько времени тебе понадобится, чтобы все починить? — спрашивает она. — Недолго. Минут пять или около того. Мне только надо... — Милый, ты же знаешь, я все равно не пойму, что именно ты собираешься делать, — вежливо перебивает она. Шелдон согласно кивает и склоняется над компьютером. Пенни делает еще один глоток воды, когда понимает, что он наблюдает за ней. Она облизывает губы. — Что? — Знаешь ли ты, что ровно девяносто один и два десятых процента воды на дне твоей бутылки — твоя собственная слюна? Она ставит бутылку на стол. — Нет. Я этого не знала. Спасибо. Он снова отворачивается к экрану, быстро стуча по клавиатуре. — Не за что. Пенни хочет посмотреть, как он работает. Она подкрадывается к нему сзади и снова заглядывает через плечо. Ей не удается наблюдать слишком долго. — Готово, — объявляет парень, когда экран оживает. Пенни слегка вскрикивает от облегчения. — Большое тебе спасибо. Спасибо! — даже не задумываясь, она целует его в щеку. В этом жесте ничего такого, от этого не вздрогнула земля и небо на нее не упало. Поцелуй целомудренный, всего лишь знак благодарности, и, хотя это первый раз, когда она целует его так небрежно, все происходит также естественно, как дыхание. Девушка слегка пожимает плечами и отступает на шаг назад. Шелдон же, напротив, выглядит совершенно взволнованным. — Пенни... — медленно произносит он ее имя, раздумывая над тем, как выразить свою мысль. Он ставит ноутбук на стол и поворачивается в кресле лицом к ней. — Я... я бы хотел извиниться за прошлую неделю. Она морщит нос, прислоняясь к стойке позади нее. На прошлой неделе было несколько раз, когда он бесил ее. — За прошлую неделю? — Когда я нашел тебя на парковке... К ней приходит осознание. — О, так ты хочешь извиниться за... это? — Она складывает руки на груди, защищаясь. Потому что не чувствует себя комфортно в этот момент. — Почему? — Кажется, мое тело, наконец, уступило основному человеческому желанию заняться плотскими утехами. Прежде, чем ты что-либо скажешь, мне бы хотелось отметить, что я не хотел воспользоваться тобой. Как я теперь понимаю, ты мой друг. На самом деле, ты одна из самых уважаемых близких мне людей. — Он держит в руках диванную подушку, бессознательно сминая ее уголки и избегает взгляда Пенни. — Твой отчаянный вид тем вечером пробудил во мне первобытный мужской инстинкт обеспечить комфорт там, где я не смог обеспечить защиту. Она удивленно моргает. — Ты хочешь сказать, что переспал со мной только потому, что чувствовал себя виноватым? Он выглядит немного недовольным, как обычно происходит, когда она чувствует необходимость упростить его совершенно очевидное объяснение. — По сути, да. — Ну... — девушка не знает, что сказать. Она была уверена, что это будет началом, а не концом чего-то настолько нового, чтобы давать ему название. — Подожди, ты сказал "наконец"? Ты имеешь в виду, что это был твой... ну, знаешь, первый раз? — Я думал, это очевидно. Что ж, это было быстро. — Я... на самом деле, я была не совсем в себе, — Пенни положила руку ему на плечо. — Шелдон, ты отказался от своего первого раза ради меня. А я даже ничего не сделала для тебя. Прости. Если бы я знала... — Пенни, это помогло утешить тебя. Это все, что имело значение. На несколько минут повисает тишина. Ему немного неловко, но интересно, о чем она думает. Это сложно для нее, потому что она пытается понять, где так долго скрывалась вся эта щедрость Шелдона. Почему он так много отдавал, а она лишь брала? Шелдон меняет позу на диване, слегка наклоняясь к ней. — Ты знаешь, откуда взялась фраза "пенни за твои мысли"? — заговорщически спрашивает он ее. Девушка качает головой, как в ответ, так и для того, чтобы избавиться от своих мыслей. На кончике ее языка крутится множество ответов: я полагаю, ты все равно мне расскажешь; о, да, я знала ответ еще в третьем классе; на самом деле, мне все равно. Но всегда существует самый приятный вариант. Просто ей никогда не приходило в голову использовать именно его. — Нет, Шелдон, — мягко говорит она, — расскажи мне. — Ну, был англичанин по имени Джон Хейвуд, который написал двухсотстраничную книгу под названием "Диалог, касающийся номбера в силу всех пословиц на английском языке" в 1546 году, которая позже была названа "Пословицы Джона Хейвуда", что на самом деле является неправильным названием, потому что он никогда не утверждал, что создал пословицы из этой книги. В этой книге содержится первое упоминание об этой цитате "Пенни за твои мысли". Хотя маловероятно, что он сам придумал эту фразу, на самом деле не существует никаких записей о том, которые могли бы нам рассказать, как давно до него она была придумана, — он переводит дыхание, а затем осознает нечто странное. — Тебе правда было интересно? Пенни мягко улыбается и кивает, потому что она внезапно кое-что поняла, и это совсем не заставляет ее нервничать. — Это также является названием одного из эпизодов сериала "Сумеречная зона". — Интересно. Он хмуро смотрит на нее. — Сарказм? — Нет... я только что кое о чем подумала. Хочешь узнать, о чем? Парень слабо улыбается. — Полагаю, ты все равно расскажешь мне. Шелдон. Решил пошутить. — Молодец, — смеется она. Пенни обдумывает то, что она вспомнила. Голос матери Шелдона звучит в ее голове: "Не нужно торопиться с Шелдоном... ты должна позволить ему прийти к тебе". Да. Точно. Но она не собирается ждать двадцать лет, пока он не поймет, что у него есть чувства. Девушка манит его пальцем и он наклоняет голову ближе к ней. — Я думаю, я тебе нравлюсь, — шепчет она ему на ухо. Он не выглядит шокированным, не выглядит так, будто хочет отпираться. Он выглядит так, будто какое-то божество только что открыло ему истину. — О, так вот что это такое? — Восклицает Шелдон. Она слышит, как его голос слегка срывается. — Полагаю, должно быть так оно и есть. — Он хлопает себя по лбу. — Точно! А я то думал, что начинаю заболевать. Пенни смеется. А что ей еще делать? — Ты думал, что заболеваешь? — Я испытывал приливы жара, ненасытный голод, нервный трепет и странное, нелепое желание посетить твою спальню. Мне казалось, что у меня галлюцинации. Она все еще смеется, сжимая его в объятиях. — Ты безнадежен, — говорит девушка, пока Шелдон сидит с открытым ртом, а его руки бессознательно скользят по ее спине. — Разве ты никогда не чувствовал этого раньше? — Ну, однажды в восьмом классе. Я играл в шахматы с девочкой по имени Мэнди Томпсон. Я подумал, что дело в сомнительной свинине, которую подавали в столовой. Ее руки обнимают его за шею, одна запутывается в волосах, играя с мягкими прядями рядом с ухом. Шелдон все еще слишком удивлен, что сам до этого не додумался. — Не могу поверить... Она не слушает, во что он там не может поверить, потому что превращает остаток его предложения в поцелуй. Ее нос соприкасается с его носом, она прижимается к нему ближе, их рты сливаются в поцелуе так, будто они уже делали это тысячу раз. Однако, это первый раз, когда этот поцелуй только для них. Не из чувства вины, не ради комфорта, не из страха или случайности, просто поцелуй Шелдона и Пенни. Осознание этого внезапно делает его неуклюжим и неловким, будто он никогда не прикасался к ней раньше. Девушка восприняла это как сигнал, утащить его в спальню, пока прежний Шелдон не пришел в себя. Тот, который говорит так быстро, что она не успевает понять, тот, который считает романтику слабостью. Он идет следом за ней, безвольно, как скромный студент, безмолвный и ожидающий инструкций. — Ты в порядке? — спрашивает Пенни мягко, и Шелдон секунду колеблется, прежде чем кивнуть. — Теперь, конечно, все по-другому. Это, — он указывает на кровать, — что-то значит. — Это что-то значит, — соглашается она, закрывая дверь. — Ты... что-то значишь. Для меня. — Девушка запирает замок и снова прижимается к нему. Для двух людей с такими разными умственными способностями их тела, кажется, будто созданы друг для друга. Ирония этого не ускользает от него, когда он снова целует ее, эмоции, которые он испытывал, встают на свои места, как последние части уравнения, которые он был слишком слеп, чтобы увидеть. На ее губах чувствуется едва заметный вкус чего-то горького: вкус предательства. Мои извинения, Леонард, думает он, потому что этот момент не должен принадлежать ему. Для Шелдона, она была девушкой, живущей напротив. Для Леонарда, она была девушкой его мечты. Для него, она была девушкой, которая занимает его место на диване. Для Леонарда, она была единственной, которая могла бы занять его кровать. Для него, она была девушкой, которая обременяла их своими проблемами и просьбами. Для Леонарда, она никогда не могла просить слишком многого. Шелдон мог бы перечислить все минусы этой ситуации, но он должен признать: они больше не актуальны и не являются правдой. Возможно, он даже в одной лодке со своим другом теперь. Но он не может просто быть с Пенни. Слишком много неизвестных факторов. Он обречен: безнадежная иллюзия Леонарда о Пенни внезапно стала его собственной.***
Только когда Леонард вставляет свой ключ в замок, до него доходит. — Когда Шелдон успел установить новый Age of Conan на ноутбук Пенни? — задумывается он, наряду с вопросом о том, почему ему приходится открывать дверь квартиры, когда его сосед уже должен был быть дома. Сидеть и дуться из-за того, что пришлось слишком рано уйти из магазина комиксов. — На твоем месте, я бы больше беспокоился о том, почему она попросила сделать это его, вместо тебя, — отвечает Говард, прижимая к груди новый комикс о Лиге Справедливости. Радж уже начал читать свой комикс о Бэтмене, остановившись только когда чуть не споткнулся о верхнюю ступеньку лестницы. — Что Шелдон делает с Пенни? — спрашивает он, глядя на них обоих. — Они ничего не делают! — быстро отвечает Леонард, больше успокаивая себя, чем кого-то еще. Его ключ застревает в замке, и он начинает дергать дверь и кричать сквозь нее. — Шелдон, давай, впусти нас. Никто не отзывается. Леонард стучит в дверь квартиры Пенни, но она не открывает. Он пытается не думать о тех случаях, когда она отсылала его прочь, когда он стучал, и о том, как широко она распахивает ее, когда Шелдон выдает свой шаблонный тройной стук. Он пробует повернуть ручку, и дверь открывается. — Богиня Чизкейков, должно быть, дома, — говорит Говард, и они заходят. Радж нервно засовывает свой комикс под мышку. — Или нет, — добавляет он в следующую секунду, потому что квартира, очевидно, пуста. Взгляд Леонарда тревожно обводит комнату. Что-то не сходится. — Кто-нибудь из вас пытался им позвонить? — спрашивает он, заглядывая в ноутбук Пенни, который стоит открытый на кофейном столике. Экран не выдает никаких секретов... за исключением, может быть, одного: весь последний месяц у Пенни на компьютере — к его большому сожалению — стояли обои с изображением Брэда Питта. Парень хмурится, задаваясь вопросом, почему у девушки, которая никогда не интересовалась наукой, вдруг появилась заставка с изображением туманности Конская голова. — Я не могу, — задумчиво отвечает Говард. — Пенни заставила меня удалить ее номер после... ну, ты понимаешь. — Выражение на его лице сменяется гордостью. — Но это того стоило. Они оба смотрят на Раджа. — О, да, — с сарказмом говорит тот, — как будто я мог бы поговорить с Пенни по телефону. — Ты можешь проверить ее спальню? — говорит Леонард, доставая свой мобильный. — Эй, я бы мог это сделать... — Говард, тебе запрещено приближаться к спальне Пенни на метр и ты это знаешь, — отвечает Леонард. — Ну, что там? — спрашивает он, обращаясь к Раджу. — Я ничего не вижу. — Почему нет? — Ну, дверь вроде как... — он многозначительно дергает ручку, — заперта. В животе у Леонарда все сжимается, когда он отталкивает Раджа с дороги и стучит в дверь. Говард уже стоит за его плечом, приготовив камеру на телефоне.***
Она слышит глухой стук. Удар. Удар. Еще удар. Настойчивый ритм, похожий на барабанный бой по песку. Он звучит очень близко, но когда она поворачивает голову, чтобы посмотреть, оказывается, что она стоит в пустыне одна. Жарко. Она обмахивает лицо и обнаруживает, что ее пальцы превратились в цифры. Время. Она смотрит на него. Сейчас половина пятого. Она куда-то опаздывает... Пенни просыпается и обнаруживает, что ее щека прижата к груди мужчины, его сердце бьется у ее уха. Руки крепко обнимают ее за плечи. Она чувствует, как они легко подергиваются, будто от электричества, которое ведет их во что-то новое. Шелдон. Это первый раз, когда они засыпают в обнимку. И тогда она вспоминает. Все. Поцелуй. Мальчики. И... — Прослушивание! — Не паникуй, — успокаивает ее Шелдон, — ты спала всего шесть минут. Она приподнимается на локтях и изучает его губы. — Но ты... — Я не засыпал, Пенни. Как это возможно? Еще только день. — О, правда? Почему тогда у тебя слюна на подбородке? — указывает девушка. — Выглядит забавно. Он хмурится и вытирает рот, разглядывая тыльную сторону своей ладони. — Как я мог заснуть и не вспомнить об этом? Пенни не знает, почему они всегда засыпают после секса. Она думает, что это связано не столько с усталостью, сколько с тем, что им довольно комфортно вместе. Это довольно опасно — спать рядом с Шелдоном. Если бы не голод, она бы, вероятно, и не встала с кровати в прошлый раз. — Черт! — девушка внезапно напрягается. — Если ты тоже уснул, значит прошел весь день. Я пропустила свое прослушивание! И мальчики... Она вскакивает с кровати и Шелдон осторожно следует за ней. — Я приношу извинения, что заставил тебя опоздать, — говорит он, методично натягивая на себя привычные слои одежды. Пенни спешно собирается, бросая на него короткие взгляды. Она помнит о его застенчивости, когда он обнажен. Это странно, но с каждым сантиметром кожи, которую Шелдон покрывает одеждой, он превращается обратно в того парня, которого она знает. Будто бабочка возвращается в свой кокон. Она одаривает его улыбкой, которая рассеивает его чувство вины. — Лучше пропустить прослушивание, чем тебя, — отвечает Пенни, проводя расческой по волосам. — Я просто беспокоюсь о том, что, наверняка, подумают ребята. К ее удивлению, Шелдон усмехается. — Они придут к правильному выводу в свое время, — говорит он. — Если только ты не хочешь все это прекратить? — У него во рту слабый привкус, одновременно сладкий и кислый: отчасти надежда, отчасти страх. Она перестает суетиться и подходит к нему, прижимая ладони к его груди. — Я... я пока не знаю, что мне сказать Леонарду, — бормочет девушка. — И я тоже. Я прекрасно понимаю, что за два месяца сделал все, о чем когда-либо мечтал мой лучший друг в отношении тебя. — Я бы на твоем месте не использовала эти слова, когда ты будешь ему рассказывать. — Я тоже так думаю, Пенни, — Шелдон бессознательно наклоняет голову, чтобы почувствовать прикосновение ее волос к своей щеке. Он не контролирует эти небольшие действия, если бы это было так, у него бы никогда не хватило смелости пошевелиться. — Ты действительно хочешь объявить об этом, не так ли? — Мне просто нужно время, чтобы подумать о том, что сказать Леонарду, хорошо? — шепчет Пенни, и он кивает. Она целует его в губы всего один раз, прежде чем повернуть ручку двери... ... и слышит щелчок камеры Говарда.***
В ту ночь Леонард был слишком поглощен Стефани, чтобы заметить, что его сосед не вернулся домой. Он обращает внимание, только когда это происходит снова две недели спустя. Стефани только что бросила его. Она лишила его не только отношений, но и сна. В два часа ночи он все еще бодр. Достаточно бодр, чтобы услышать, как открылась и закрылась входная дверь, последовавшие за этим шаги. Он слышит, как они движутся в сторону комнаты Шелдона, пока не сменяются привычными звуками его ритуалов перед сном, пока подозрения в его сердце не утихают до такого легкого бессмысленного бормотания, что он предпочитает не слышать его. Леонард больше не может убеждать себя, что в ту ночь это было лишь его воображение. Это очевидно по красным пятнам, которые растекаются на щеках Пенни и Шелдона, по отведенному взгляду его лучшего друга, по незастёгнутым пуговицам на его рубашке. — Я в это не верю! — рычит он. — Как ты мог?! Пенни не съеживается. Она не боится Леонарда. Она взрослая женщина и может встречаться, с кем захочет. И все же, ей становится спокойнее, когда рука Шелдона ползет вверх и ложится ей на поясницу. — После всего, через что мы прошли? — продолжает Леонард. Пенни подбирает слова для ответа, но, прежде чем она успевает что-либо сказать, он протягивает руку мимо нее, хватает Шелдона за ворот рубашки и тащит в гостиную. Нелегкий подвиг, учитывая разницу в их габаритах, но им движут гнев, ревность и боль предательства — все эмоции, которые заставляют его сжать руку в кулак и ударить ей Шелдона по лицу. Говард и Радж бесполезны, они смотрят на своих друзей так, будто наблюдают солнечное затмение. Возможно, именно кровь, текущая из носа Шелдона, заставляет их предпринять хоть какие-то действия. Все происходит как в тумане, одно ведет к другому и перетекает в следующее: Пенни отталкивает Леонарда. — Что, черт возьми, с тобой не так?! — кричит она. — Со мной? Это с тобой что такое? — кричит Леонард в ответ. Они выбегают из квартиры, крича и ругаясь всю дорогу до 4А. Шелдон садится на пол, его лицо кривится от боли. Радж бежит в туалет, его мочевой пузырь не выдерживает такого потрясения. Говард стоит в неловком молчании рядом с Шелдоном. Через секунду он многозначительно ухмыляется. — Так, что, Пенни хороша в постели? Шелдон зажимает свой сломанный нос и свирепо смотрит на него. — Я хочу, чтобы эта фотография немедленно исчезла из твоего телефона.***
Леонард в ярости. Все те случаи, когда он закрывал рот, превращая свою боль в работу, смотрел в другую сторону, когда она приглашала другого мужчину в свою квартиру — не в этот раз. Он красочно и нецензурно описывает свои чувства. Эта женщина слишком много раз разбивала его сердце. По сути, он должен был бы кричать на Шелдона — своего лучшего друга, который всегда знал глубину его чувства к Пенни, который неоднократно исцелял его сердце наилучшим из известных ему способов. Он должен был сломать ему еще и руку, в добавок к носу. И все же, гораздо приятнее накричать на женщину, которая причинила ему столько боли. Пенни пытается достучаться до него, но на каждое произнесенное ею слово, он отвечал четырьмя. Слова летят в нее как пули, каждое второе — нецензурное. Она никогда не думала, что милый маленький Леонард способен на такие выражения. Если бы она вслушивалась, ей, вероятно, захотелось бы промыть ему рот с мылом. Нет, лучше дать ему выговориться сейчас, пока он не успокоится настолько, чтобы поговорить с ней как взрослый человек. Какой Шелдоновский образ мышления, думает девушка. Она из них самая молодая, но мыслит куда взрослее. Пенни упирает руки в бедра и смотрит на Леонарда, ожидая, когда утихнет буря. — ...бросила меня, потому что я был слишком зациклен на тебе! — он делает глубокий вдох, от которого ее бросает в дрожь. Парень вытирает влажный лоб и, наконец, признает, что криками делу не поможешь. В квартире царит абсолютная тишина, напряжение можно резать ножом. — Теперь я могу сказать? — Спрашивает Пенни таким тихим голосом, что ему приходится напрягаться, чтобы услышать ее. Отлично. Кажется, она хочет, чтобы все было под контролем. — Или ты собираешься продолжить вести себя как все идиоты, с которыми я встречалась до Шелдона? Это заставляет его проглотить ответ, который он собирался выдать. — Я его не люблю. Леонард навостряет уши, но ждет, потому что знает, что это не все, что она собирается сказать. — Но он мне действительно нравится. Мне не нужно объяснять тебе, насколько он другой. Другой — недостаточное слово для его описания. — Этого-то я и не понимаю, — слабо говорит Леонард, опускаясь над диван. — Он такой же эгоцентричный, как и любой другой мужчина. — А ты как будто сейчас ведешь себя намного лучше, — саркастически замечает Пенни. — Ты знаешь, что он не эгоистичен, как мои прошлые парни. Он не просто какой-то придурок или лентяй. Он... — Если ты скажешь "гений", я снова начну орать. Она садится рядом с ним — на место Шелдона, отмечает Леонард. Это потому, что так она чувствует его присутствие и поддержку? Как далеко у них все зашло? Как будто прочитав вопрос в его мыслях, Пенни отвечает: — Это... до недавнего времени это ничего не значило, — она вздрагивает от того, что должно произойти дальше. — Что ты имеешь в виду "до недавнего"? — Не кричи... — Я ничего не обещаю. — ...но мы вроде как дважды спали вместе до сегодняшнего раза. Ему требуется феноменальное количество энергии, чтобы прикусить язык. — Когда...? — Это не имеет значения. В то время это ничего не значило. Леонард не знает, что хуже — Пенни, которая спит с Шелдоном просто так или потому, что любит его. — Мне жаль, Леонард, — бормочет девушка. — Жаль потому, что я узнал? — спрашивает он ее, мрачно улыбаясь. Она качает головой, замечая, как он сжимает правую руку. — Больно? Он кивает. — Мой первый кулачный бой, — с горечью признает парень. — И с моим лучшим другом. — Дай мне, — Пенни тянется, чтобы взять его руку, но он крепко прижимает ее к груди. — Я ученый, — говорит Леонард. — Это немного ближе к доктору, чем официантка. Это первый раз, когда он говорит что-то намеренно обидное, но она думает, что это справедливо, что она это заслужила. — Леонард, — умоляюще говорит девушка, — я перестала встречаться с парнями вроде Курта несколько месяцев назад. Я просто никогда не рассматривала кого-то совершенно непохожего на парней его типа, наверное поэтому такие отношения никогда не заходили слишком далеко. — Она вздергивает подбродок, вызывающе, упрямо. — Кто может быть более не похожим, чем Шелдон Купер?***
— Ой! — Перестань дергаться, и тебе не будет больно! — Крайне с этим не согласен, — парирует Шелдон, уворачивая лицо от рук Раджа. — Я сдаюсь, — говорит тот, обращаясь к Говарду за помощью. — Он переносит боль хуже, чем младенец. — Это не моя вина, что ты вертишь моим носом, как джойстиком от XBox! — хмурится Шелдон, забирая пакет с мороженым горошком из рук Раджа. — Чувак, тебе повезло, что я вообще с тобой разговариваю, — отвечает он. — О, пожалуйста. Ты страдаешь патологической застенчивостью, Раджеш. Если бы ты перестал общаться со мной, у тебя остались бы только Леонард и Воловиц для беседы. — Думаю, я мог бы с этим смириться, — сухо отвечает Радж. — Я просто не могу понять, почему из всех мужчин она выбрала именно тебя, — говорит Говард, глубоко задумавшись. — Ты можешь перестать думать о Пенни хоть на одну секунду и помочь мне? — спрашивает Шелдон. — Женщины неоднократно ломали тебе нос. Ты должен знать, что делать. — Да, езжай в больницу! — вмешивается Радж, усаживаясь на диван. — Я никуда не уйду, пока не вернется Пенни, — упрямо отвечает он. Его равнодушие быстро сменяется беспокойством, скрытым за пустым лицом, на которое способен только Шелдон. — Они перестали кричать. Как ты думаешь, с ней все в порядке? — Возможно, он убил ее. — Шелдон, — повторяет Говард. — Она выбрала Шелдона. — Да! — рявкает тот. — По причинам, которые непостижимы для твоего слабого разума, Пенни выбрала меня в качестве сексуального и романтического партнера. Ты долго еще собираешься повторять это? — Не дразни мужчину по поводу его женщины, — ехидничает Радж. — Но серьезно, чувак... когда это произошло? Шелдон наклоняет голову вперед, чтобы нормально дышать и пытается выразить словами то, что он чувствует, когда он с Пенни. Они никогда не поймут, потому что он тоже не понимает. — Один месяц, двадцать два дня и четырнадцать часов назад, — говорит он им. Когда он говорит о ней, четкие цифры будто расплываются по краям. — Я предложил Пенни эксперимент, — Шелдон запинается на следующих словах. Это ошеломляет двух друзей, потому что они никогда не видели, чтобы Шелдон Купер краснел. — Я хотел утвердить свой статус сексуального партнера, одновременно доказывая теорию о том, что все, что нужно для удовлетворения женщины — это правильная последовательность движений. Говард уставился в затылок Шелдона. — Что ты делаешь? — Проверяю наличие кнопки. Ты, должно быть, робот. Насколько я ботаник, но даже я не могу говорить о цыпочках, как о научных экспериментах. Радж тихо смеется, Шелдон едва заметно улыбается. — Иронично, учитывая, что сейчас она встречается со мной, — сухо замечает он, и Говард сердито смотрит на Раджа, который продолжает смеяться. — А когда был следующий раз? — хмуро спрашивает Воловиц. — Пенни... как ты себя сейчас чувствуешь? — В безопасности. Прямо сейчас он не чувствует себя в безопасности, потому что не знает, как пережить подобную ночь. Каков протокол действий, когда ты, по сути, крадешь любовь своего лучшего друга? С ним такого просто не могло случиться. Это событие для телевизионного шоу для домохозяек, с затянутыми драматическими паузами и актерами с шикарными волосами. Когда его жизнь превратилась в телевизионную драму? — Это секретная информация, - говорит он наконец. — Пенни просила, чтобы я не разглашал события того вечера. Парни заметно сдуваются от разочарования. Шелдон с тоской смотрит на дверь. — Как думаете, Леонард уже успокоился? — Не знаю, он довольно сильно тебя ударил, — говорит Говард. — Единственная причина, по которой я не ударил тебя — только потому, что он сделал это первым. Радж смотрит на него с выражением на лице "ну да, точно". — Что? Ты просто выскочил вперед и забрал себе Богиню с ароматом ванили, Официантку с небес... — Прекрати, — перебивает его Шелдон. — Ее зовут Пенни, запомни это. — Он медленно встает, морщась, когда его палец касается носа, и идет к двери. — Я пойду посмотрю, что там происходит. Радж и Говард наблюдают, как он исчезает из квартиры Пенни, держа голову под странным углом, чтобы кровь не капала на его футболку с Бэтменом. — Серьезно? — снова повторяет Воловиц. — Шелдон?***
Пенни сидит на его месте. Он осторожно высовывает голову из-за двери, не сводя глаз с Леонарда, в поисках любого признака насильственных намерений. — Могу я принять участие в вашем обсуждении? — спрашивает Шелдон, нервно облизывая губы. — Пока что ты в безопасности, я больше не планирую отделить твои яички от мошонки, — говорит Леонард, но его резкий тон теряет силу к концу предложения. — Как твой нос? — Он не способен долго изображать из себя жестокого парня. — Мне невыносимо больно. — Хорошо, — а может быть и способен. Шелдон крадется вокруг дивана, и, прежде, чем он успевает сказать хоть слово, Пенни двигается на центральное сидение. Он садится на свое место, бросая на нее благодарный взгляд, потому что прямо сейчас ему нужно свое место. А еще ему нужно позаботиться о своем носе. Он не может сказать, что она прочитала его мысли, потому что экстрасенсов не существует, но Пенни встает и идет к месту, где они хранят аптечку первой помощи, и возвращается с марлей и обезболивающим. Леонард ерзает, не в силах отвести взгляд, когда Пенни осторожно заменяет пропитавшуюся кровью салфетку марлевым тампоном и вручает Шелдону таблетки, от которых он отказывается, потому что в данный момент не способен их переварить. — Пенни, я могу поговорить с Леонардом наедине? — тихо спрашивает он. Ее взгляд мечется между ними обоими, оценивая риск оставить их наедине. Очевидно, она больше не видит в Леонарде угрозы, потому что кивает и направляется к двери. — Один крик, и я свяжу вас обоих по рукам и ногам, — угрожает девушка, прежде, чем вернуться в свою квартиру. — Итак, — начинает Леонард, складывая пальцы "домиком". — Я тебя не прощаю, просто чтобы ты знал. Шелдон слегка пожимает плечами. — Я подозревал, что так и будет. Шансы, что ты простишь меня были равны примерно одному... — Шелдон. Пожалуйста. На этот раз он слушает. Оба ученых размышляют, что делать дальше. Как им нарушить эту тишину, самый громкий звук, который они когда-либо слышали? Она наполнена ударами, вопросами и обвинениями, болью: звуки дружбы, над которой нависла тяжесть предательства. Шелдон на секунду задумывается о том, чтобы пойти в свою комнату и подождать, пока все утрясется, но отвергает эту мысль, потому что они еще не достигли какой-либо стабильности, а значит, ничего не уляжется само собой. Вместо этого, он напряженно кашляет. — Есть ли у тебя какое-то предположение о том, когда ты, возможно, захочешь простить меня? — Как насчет: "прости за ложь, Леонард"? — усмехается сосед. — Прости за ложь, Леонард. — Шелдон поднимает бровь. — Помогло? — Нет, — признается его друг. — Именно. Я сказал это только потому, что ты этого хотел. Позволь мне объясниться по-своему, Леонард. — Честно говоря, я не уверен, что хочу это слышать по-твоему, — отвечает тот, поднимаясь на ноги. Он обхватывает себя руками и смотрит на свою доску. Так много уравнений... он определил признаки теории струн после большого взрыва, так почему же он не смог предвидеть приближение чего-то такого сравнительно простого, как это? — Я ученый, Леонард. — Я в курсе. — Однако, недавно я пришел к поразительному выводу: когда я рядом с Пенни... Я не чувствую себя ученым. Руки Леонарда опускаются по бокам. Он оборачивается. — О? — Я становлюсь тревожным. Мои ладони становятся потными и появляется нервный трепет. Короче говоря... я чувствую себя человеком... и это меня не пугает. На самом деле, это заставляет меня задуматься о том, как долго я жил, не испытывая подобных чувств. — Шелдон... — Я осознаю, что из-за моей связи с Пенни, наша дружба может временно приостановиться, пока ты не почувствуешь себя комфортно. Просто подумай вот о чем: когда я вообще проявлял интерес к женщинам? Я бы не стал сознательно создавать проблемы из-за девушки, если бы не был уязвлен чувствами к ней. Леонард вынужден улыбнуться, хотя и неохотно. — Ради своего же блага, не позволяй Пенни услышать, что ты описываешь это как "уязвлен". — Даешь мне советы? Леонард фыркает. Он не собирается оказывать Шелдону никакой помощи в этом. — Нет. Шелдон поворачивается на своем месте, чтобы посмотреть соседу в глаза. — Посмотри на это с другой стороны: поскольку Пенни больше не является приемлемым вариантом, ты можешь возобновить свои отношения со Стефани. — Да, потому что это же так просто. И, да, это был сарказм. — Я это понял, спасибо, — отвечает Шелдон, защищаясь. Внезапно, выражение его лица смягчается, он смотрит на своего друга со стыдом. — Я приношу свои извинения, Леонард. — Он встает с дивана и поворачивается к нему лицом. — Я сожалею, что задел твои чувства. Леонард благодарно кивает. Это немного, но это начало.