***
Стрелки настенных часов показывают чуть больше семи вечера. Страшно хочется спать и даже что-то съесть. День кажется невообразимо длинным. Тэхён глупо залипает в Твиттер, пытаясь просмотреть ленту до конца, и курит, заполняя помещение стойким запахом табака. Он не замечает, как юный альфа проходит в кабинет, и только когда рядом с ним прогибается диван, а на плечо доверчиво ложится макушка темных волос, Тэхён улыбается и целует Чонгука в неё, вдыхая приятный натуральный аромат волос и остаточный запах шампуня. Он тушит сигарету и отодвигает подальше пепельницу. — Это самый странный день рождения в моей жизни, — устало выдыхает Чонгук и жмётся ближе, а Тэхён застывает, леденея в ужасе. — Сегодня первое сентября? — задушевным шепотом спрашивает он, смотря перед собой и не видя ничего. Сердце в груди бьется со страшной силой, перекачивая кровь, от чего голова слегка идёт кругом. Ведь нет, он же не мог забыть, не мог же… — Сегодня первое сентября, — эхом отзывается Чонгук. Или мог. Тэхён прикусывает до боли щеку изнутри, быстро лезет в приложение, вызывает такси и откладывает телефон на диван рядом с собой. Он осторожно тянет Чонгука на себя. Тот охотно поддается, устраиваясь на коленях Тэхёна лицом к нему. Тэхён обхватывает ладонями лицо альфы, так потрясающе умещающееся в них. Такой красивый. Длинные ресницы обрамляют раскосые глаза, губы чуть приоткрыты и выглядит слишком мягкими. Кожа светлая, нетронутая солнцем, с мелкой россыпью бледных прыщиков по линии подбородка. И эта едва заметная родинка на переносице. Тэхён сглатывает вставший в горле ком, но тот никуда девается, по-видимому, не собирается. — Ты простишь меня? — едва слышным шёпотом спрашивает старший альфа, обводя большими пальцами кожу под нижним веком. — Я такой глупый, малыш. Прости меня, пожалуйста, — он осторожно тянется к лицу Чонгука и покрывает сухими поцелуями каждый сантиметр его кожи. Внутри разливается жгучая горечь. Как же так, за суетой дней и дел он взял и забыл. Точнее даже просто не знал, что сегодня тот самый день. Что сегодня первое сентября. Стыд топит всё внутри, заставляя сжаться сердце. Ведь Чонгук за этот, казалось, небольшой период стал так важен ему. К нему тянутся душа и тело. Сердце сбивается с ритма при виде юного альфы, а внутри распускаются нежные пионы, заполняя своими пушистыми шапками всё пространство, не давая свободно вдохнуть. Ком в горле становится ужасно удушающим, а глаза начинают предательски пощипывать. Вместо ответа Чонгук утягивает Тэхёна в тягучий поцелуй, сладкий и нежный, наполненный, казалось, любовью. Но об этом Тэхён предпочитает глубоко не задумываться, опасаясь своих мыслей и желаний, а ещё больше — своей реакции на это. А вот от реальности отцепляться не хочется от слова совсем. Губы Чонгука мягкие и податливые, дарящие такие же отчаянные поцелуи как и свои собственные. Оторваться все же приходится, когда телефон жужжит уведомлением где-то под задницей Тэхёна. Собрав все силы, он отстраняется под недовольное мычание Чонгука. — Тише, мой хороший, идём, — он успокаивающе проводит ладонью по спине Чонгука между лопаток. — Ты говоришь со мной так, будто я нежная барышня, — бубнит под нос Чонгук, слезая с колен Тэхёна. Тэхён усмехается пока встаёт с дивана, и идёт забрать ключи со стола. — Это что же, раз ты мужчина, я должен с тобой эм… даже не знаю, чуть ли не «валить и трахать»? — Ну, типа того, — негромко отвечает Чонгук на шуточный выпад Тэхёна. Тэхён аж замирает на секунду, округлив глаза. — Что?! — Что? — Чонгук! — Тэхён! — в голосе парня слышется смех. Покачав головой, он закрывает дверь в офис, и они выходят из здания. У дверей их ждёт белоснежное такси.***
Тэхён разбирает пакеты с продуктами, которые они купили по пути домой в мини-маркете недалеко от дома. Пока Чонгук ушёл в душ, альфе удалось разобрать всё и рассортировать по ингредиентам для ужина. День хоть и длинный, но новость, что Тэхён отвратительно пропустил тот факт, что сегодня день рождения Чонгука, значительно придала сил. Альфа хоть и не мог наготовить сейчас целый праздничный стол из-за того, что объективно, пока он все сделает, время перевалит за полночь. Но вот сливочную пасту с морепродуктами и пиццу «Маргариту» он вполне может приготовить. Включив негромкую музыку, Тэхён поставил закипать воду для спагетти, оставил стекать лишнюю жидкость с консервированных томатов и принялся чистить, давить и нарезать чеснок. Пара зубчиков чеснока уже приняли нужную консистенцию к тому времени, как на талию Тэхёна легли ладони Чонгука. Увлекшись процессом и напевая себе под нос какую-то попсовую песню, Тэхён вздрогнул от неожиданности, но быстро расслабился в руках юного альфы. В изгиб его шеи уткнулись губы, мягко прихватывая тонкую кожу, отчего по всему телу пробежали мурашки, а ноги отказывались держать, слегка подрагивая от затапливаемой тело нежности. Он неудобно извернулся и поцеловал Чонгука в щёку. Не удержавшись, лизнул кончиком языка, от чего тот хмыкнул и вгрызся со всей душевностью в шею Тэхёна. Тот с позорным вскриком оттолкнул гогочущего Чонгука своей задницей подальше от себя. — Ах ты ж! — зашипел Тэхён, развернувшись и сощурившись на пятившегося назад парня с таким ужасным (прекрасным) смехом. С воинственным криком он бросился за уже убегающим Чонгуком, вооружившись деревянной лопаткой. Их потасовка длилась недолго, Чонгук запнулся о бортик дивана, а Тэхён отвесил тому смачный шлепок по заднице широкой стороной лопаточки. — Если ты будешь меня отвлекать, мы останемся голодными, а в частности, ты без праздничного ужина, — шуточно отчитывает Тэхён Чонгука, возвращаясь к готовке. — Господин Ким, такой суровый, шантажирует бедного Гуки, — вперемешку с каркающим смехом говорит Чонгук. Тэхён рычит у разделочного стола, что должно выглядеть угрожающие, ведь он уже взялся за нож. — А ты можешь добавить больше чеснока? — подбираясь ближе и усаживаясь за небольшую барную стойку, наигранно просящим голосом говорит Чонгук. — Могу, — не разворачиваясь к юному альфе, ответил Тэхён, принявшись чистить ещё несколько зубчиков. — Какой умелый Тэ-Тэ, — слишком сладко растягивает Чонгук. — Ты не представляешь насколько, — довольно тихо бубнит Тэхён, рассчитывая, что альфа его не услышит. — Надеюсь узнать, — хохотнул парень. Тэхён разворачивается и с прищуром смотрит на Чонгука. Как этот юноша умудряется слышать всё? Чонгук сидит, растёкшись по столешнице. Он подпирает рукой голову, а его волосы мягкими кудряшками свисают по скулам. Очаровательно. Ноги в относительно коротких шортах Тэхён старательно игнорирует. Точнее, шорты-то нормальные, если в них стоять. А вот в таком положении, как сейчас, сидит Чонгук, широко разведя колени, из-под задравшихся штанин отлично видно белоснежную, кажущуюся бархатной кожу подкачанных бёдер. Которую слишком сильно хочется облизать и оставить наливаться ягоду засоса. Тэхён шипит змеёй и отворачивается, недовольно бухтя про слишком красивого молодого Гук-и с ужасно соблазнительным телом и его, Тэхёна, старое сердце, которое может и не выдержать.***
Когда готовка была завершена, где даже Чонгук принимал участие, приготовив пиццу, а Тэхён не спалил ничего и не сожрал Чонгука целиком, разложив прям на барной стойке, что уже можно было считать успехом. Они, наконец, сели за стол. Тэхён разлил по бокалам белое полусладкое вино, которое было только из морозилки и заставляло пузатые и в то же время вытянутые бочка бокалов покрываться испариной. В комнате царил полумрак. Они оставили свет лишь от рабочей зоны на кухне. Музыка тягуче разносилась по пространству, создавая уютную интимную атмосферу. Весьма посредственно сервированный стол потихоньку пустел, Тэхён унёс пустые тарелки из-под пасты, на столе остались бокалы с вином, сама бутылка и пицца на деревянном подносе. Наслаждаясь вечером, они лениво переговаривались, еда, к счастью, получилась изумительной. Почему-то именно так, когда готовишь дома и с дорогим человеком, всё происходит легко и непринуждённо, а блюда получаются вкусными, на зависть самым знаменитым ресторанам со звёздами Мишлен. Тэхён на мгновение уплыл мыслями в негу этого вечера. — Тэ, — на «землю» его вернул низкий бархатный голос Чонгука. Он лениво покачивает светлую жидкость в бокале и как-то странно смотрит. — Да, Гук-а, — мягко улыбнулся Тэхён, притянув к себе свой бокал. — Чем займёмся? — юный альфа медленно отставил свой бокал в строну. Как-то слишком далеко от себя, на взгляд Тэхёна. Тэхён проследил это движение, немного зависнув на кистях Чонгука. Слишком эстетичные, жилистые — красивые. Он сглатывает вязкую слюну, когда, вероятно, не дождавшись ответа от него, Чонгук встаёт из-за стола. — Ммм, а чем бы ты хотел, Гук-и? Чонгук ухмыляется дергая уголком губ так, как умел только он, отодвигая в сторону поднос с пиццей, на что Тэхён смотрит в недоумении и уже через секунду ахает, крепко сжав ножку бокала, сам не замечая этого. Потому что Чонгук как-то слишком пластично забирается на стол и ползёт на четвереньках по небольшой, но достаточно длинной для этого деревянной столешнице. Тэхён рвано вздыхает и закусывает нижнюю губу, смотрит не моргая. Через пару секунд лицо Чонгука уже в сантиметре от его. — Отдай свой бокал, Тэ, — Чонгук тянет на себя и убирает его, на мгновение лишая зрительного контакта. — Что ты задумал? — хрипло шепчет Тэхён облизывая свои губы. — Даже не знаю, Тэ. А на что это похоже? — с этими словами Чонгук проводит языком по шее Тэхёна, из-за чего у того вырвается низкий стон, отдающий вибрацией где-то в груди. Сердце бьётся быстрее, а во рту пересыхает. — Чонгук, — хотелось строго, а вышло просяще, почти жалко. Голос дрожит. Тот уже бесцеремонно выцеловывает шею Тэхёна, тычется носом в запаховую железу вдыхая ваниль с табаком. Явно оставляя тонкую кожу цвести целым клубничным полем. — Ну же, Тэ, прикоснись ко мне, — оторвавшись от шеи, дует губы Чонгук, заглядывая в глаза Тэхёна. Пожалуй, все этё вкупе стало спусковым крючком для Тэхёна, он рычит на выдохе и поднимается со стула, в одно длинное движение укладывая того на спину и нависая над Чонгуком, утягивая в поцелуй. Он толкался языком в жаркий податливый рот. Чонгук обвивает его талию своими ногами, сцепив их сзади, старший альфа гладит всё, до чего достаёт руками, забирается тонкими холодными пальцами под футболку и мучает соски парня, скручивая и прищипывая, от чего Чонгук потрясающе постанывает и трется всем собой о Тэхёна. Футболка юного альфы отправляется куда-то на пол. За ней, осыпая поцелуями грудь и живот юноши, Тэхён отправляет и его шорты. Очевидно, белье Чонгук сегодня отрицает и сейчас лежит полностью обнаженный и прекрасный, распластанный по столу. У Тэхёна аж пальцы сводит судорогой, как сильно хочется касаться и целовать, любить этого молодого мужчину под ним. Чонгук подавшись вперёд стянул с альфы футболку, но Тэхён не дал себя раздеть дальше, повалив обратно парня на стол, придерживая голову ладонью, чтобы тот не ударился. Он осторожно, почти невесомо, провёл кончиками пальцев от плеч по груди и поджавшемуся животу, отчего у Чонгука по телу побежали мурашки, а член призывно дёрнулся. Красивый, слегка изогнутый влево, полностью вставший и истекающий тонкой струйкой прозрачного предэякулята на молочную кожу. Тэхён остановился пальцами у основания члена и больно закусил свою губу. Разум туманило и вело, как будто он был очень пьян. Хотя так оно и было, только опьянял его Чонгук, причём покруче любого алкоголя. — Тэ, — Чонгук тянет его за руку на себя. Сопротивляться Тэхён не может и не хочет. Он охотно припадает к губам альфы, прикусывая и оттягивая нижнюю, а следом зализывая её же, как будто извиняясь. — Я хочу тебя, Тэ, — жарко выдыхает Чонгук ему на ухо, отчего шея покрывается мурашками, а в животе всё становится невесомым, только внизу накаляется жаром желание, растекаясь лавой во телу. — Хорошо, Гук-и, — Тэхён целует алую горячую мочку, — хорошо, мой дорогой, — он тянет Чонгука на себя, выпрямляясь. Перехватывает его поудобней и осторожно несёт в спальню, осыпая плечи парня мелкими поцелуями. Плавно опустив его на постель, Тэхён начинает спускаться уже влажными поцелуями и оставляет багроветь клубничины засосов от шеи к животу, прикусывая белоснежную кожу и закрывает глаза от удовольствия. Чонгук под ним выгибается и стонет, чувствительный мальчик. Тэхён утыкается носом в складку у основания члена юного альфы и вдыхает запах разгоряченной кожи, пряный и терпкий, без нот парфюма. Он широко лижет и прихватывает губами нежную кожу. Чонгук громко рычащие стонет и подаётся бедрами вверх. — Тшш, мой хороший, — шепчет Тэхён, спускаясь поцелуями по внутренней стороне бедра. Осуществляется его приобретённый кинк, и давняя мечта. Альфа без раздумий оставляет наливаться краснотой след, продолжая целовать и покусывать нежную кожу. Чонгук в его руках дрожит и мечется по простыне. Решая не мучить больше, Тэхён чуть подвигает юного альфу к себе, уложив ладони на чужие колени и прижав их к его животу, раскрывая Чонгука самым неприличным образом. Вид открывается поистине чарующий. Зажатый крупный член и такая же крупная мошонка. На мгновение даже голову Тэхёна посещает мысль, что тот, возможно, будет отличным топом и может им поменяться местами? Но желание текущее по венам и выжигающее всё на своём пути, будто бы шепчет: «не сегодня». Придерживая ноги парня, Тэхён опускается и проводит языком по мошонке, которая тут же поджимается, он опускается ниже, проведя кончиком языка по шовчику, и уже широко лижет сморщенную кожицу ануса, скользнув по ней губами. Чонгук вздрагивает и низко тихо стонет, притягивая уже своими руками ноги к себе. Тэхён кружит языком, мягко надавливая на мышцу, расслабляет. Толкается языком сквозь кольцо мышц, которое без сопротивления его принимает. Альфа отрывается от своего занятия и хорошенько облизывает свой палец, мягко надавливает и тот входит без каких-либо проблем. — Ащщ Чонгук, — шипит он, завороженно наблюдая, как принимает его палец юный альфа. Собственный член сводит чуть ли не судорогой, приходится сжать тот у основания, чтобы ослабить дискомфорт. Слишком много ощущений. — Я хочу тебя, Тэ, — стонет Чонгук. — Хватит мучать, просто трахни меня уже. Я подготовился. Тэхён больно прикусывает щеку, чтобы немного прийти в себя. Вытаскивает осторожно палец и тянется к подушке, доставая из-под неё смазку. — Черт, презервативы, я сейчас, — шепчет Тэхён, но Чонгук перехватывает его раньше. — Тэ, давай без? — хриплым голосом спрашивает он. Тэхён поднимает на него глаза и закусил нижнюю губу, обдумывая. Кроме зппп передать они друг другу ничего не могут, благо оба альфы. — Я чист, честно, — Чонгук смотрит в его глаза, не моргая. Тэхён пропускает пару ударов сердца, моргает, целует острую коленку Чонгука и оседает на пятки между его разведённых ног. Смазка холодит кожу, поэтому он немного греет её, прежде чем смазать вход и толкнуться сразу двумя пальцами внутрь, те входят без особого сопротивления, Чонгук даже подаётся вперёд, насаживаясь глубже. Тэхён делает несколько поступательных движений, наблюдая, как фаланги одна за другой исчезают и появляются в обрамлении красноватой от прилившей крови кожи. Он выворачивает запястье, прокручивая пальцы внутри, и добавляет третий, тот входит туже, но через несколько мгновений уже более свободно скользил внутри. Тэхён ласково поглаживает второй рукой бедро Чонгука, проходясь пальцами до подвздошной косточки, сильно выпирающей через молочную кожу. — Тэ, ну давай … — его фраза прервалась, потому что Тэхён согнул пальцы и попал ровно по нужной точке, отчего Чонгука подбросило на простынях. Тэхён усмехается, какой нетерпеливый мальчишка, и вынимает пальцы. Пока Чонгук хрипло дышит, приходя в себя от волны удовольствия, он стягивает с себя штаны, почувствовав чуть ли не эйфорию. Член ноет и пульсирует, альфа излишне жестко проходится по нему ладонью, снимая чрезвычайную чувствительность. Выдавливает смазку и распределяет по стволу, почти утробно урча от удовольствия, смазывает ещё раз Чонгука. Не дожидаясь, пока тот окончательно вернется на землю, он толкается в него, входя до самого основания одним плавным движением. Оба громко, несдержанно стонут даже не пытаясь быть тихими. Тэхён склоняется над Чонгуком, уткнувшись своим лбом в его, пережидая первую волну, обоих трясёт от ощущений. Старший альфа улыбается и целует Чонгука в кончик носа. — Ты прекрасен, — альфа размеренно начинает двигаться внутри, лениво наращивая темп. Перехватывая одну ногу Чонгука, закидывает её себе на плечо, не раздумывая целует в косточку на лодыжке. Чонгук под ним одновременно и божественно, и греховно красив: растрепанные волосы водопадом лежат на простынях, взмокшие прядки липнут к вискам и лбу. Глаза тёмные, в них плещется желание, переплетаясь с чем-то ещё. Губы немного приоткрыты в безмолвном стоне, раскрасневшиеся, со смазанным контуром, лицо и шею застилает алый румянец. Тэхён проводит ребром ладони по члену Чонгука, отчего у того выходит сиплый выдох и закатываются глаза. Подстроившись под ритм, с которым старший альфа вбивается в горячее нутро, Тэхён стал дрочить Чонгуку чуть сильнее, сжимая под головкой, как понравилось бы ему. Звуки, которые издавал Чонгук, превратились в нечленораздельные стоны. — Давай, малыш, кончай, — низко и хрипло сипит Тэхён, уже сам едва сдерживаясь. Пот течёт по спине и лицу, волосы взмокли. Через несколько фрикций с низким рыком Чонгук кончает, залив свой живот, грудь и несколько капель даже оказываются на лице. Тэхён восторженно наблюдает за этим зрелищем, плавясь от удовольствия, а потом его возбуждение подходит слишком близко, буквально ударив по голове. Он за секунду вытаскивает член из тела юного альфы и, додрачивая, спускает на него, заливая своей спермой член и живот юноши. Сколько они приходят в себя — неизвестно. Но оргазм отступает медленно, тягуче, разливаясь свинцом и не оставляя костей в теле. Тэхён находит себя лежащим на Чонгуке сверху, прижатым щекой к его груди. Альфа начинает беззвучно смеяться, сотрясаясь всем телом. — Эй, ты чего? — Ничего. С днём рождения, Гук-и! — уже в голос хохочет Тэхён. — Нда, вот это тебя расплавило. — фыркает усмехнувшись Чонгук. Так они и лежали по-дурацки хохоча просто так, пока Тэхён не стал присыхать намертво к Чонгуку. — Душ, — скомандовал он, кряхтя поднимаясь на ноги. — Ага, — хохотнул Чонгук. — Береги поясницу, Тэ. Годы уже не те. — Ах ты ж гиена! Ещё какое-то время назад ты совершенно не жаловался! Хохоча своим потрясающий смехом, Чонгук подорвался с кровати и унёсся в душ. С совершенно дурацкой улыбкой на все лицо Тэхён поплёлся за ним с мыслями о том, что он обязательно устроит Чонгуку нормальное свидание взамен этого. Его распирает изнутри безумное счастье, которое чуть ли не выплескивается из ушей. Он, расчувствовавшись, прижимается в душе со спины к Чонгуку, оплетая его руками и крепко-крепко сжимая. На мгновение ему становится страшно, что вдруг Чонгук куда-нибудь денется, уйдёт из его жизни, но он отгоняет гнетущие мысли, хотя бы сейчас хочется побыть немножечко счастливым. Они все же нормально моются и даже доедают пиццу, так и оставленную на столе. Вино уже стало комнатной температуры, но им было всё равно вкусно. Тэхён даже лениво курит прямо на кухне под недовольное бурчание Чонгука. Позже они меняют постельное белье на свежее и засыпают, раскинувшись на постели, благо размер кровати позволяет.***
На следующий день с щедрого плеча Тэхёна они оба одеты в его одежду. Чонгуку подошли укороченные брюки, которые таковыми были для Тэхёна, а вот для Чонгука как раз. Разница меньше чем в десять сантиметров, не особо заметная в повседневности, значительно отражалась в одежде. Так и ходили по офису: Чонгук в платке на шее, а Тэхён в бадлоне без рукавов, и оба с хитрыми улыбками, которые старательно пытались скрыть, но те так или иначе, вылезали. Поскольку вчера Чонгук снял линзы, а футляра для них не было, пришлось их выбросить. Так что сегодня Тэхён имел удовольствие наблюдать за своим помощником в очках и втихаря облизываться. Во второй половине дня Тэхён засел в кабинете, дорабатывая детали на пальто и пиджаках, пришивая пуговицы, и совсем потерял счёт времени, когда занялся расшивкой лацкана пиджака бисером и стеклярусом. На плечо легла тёплая рука, а мочка уха оказалась в заложниках у губ Чонгука. — Господин Ким такой сексуальный, когда занят расшивкой, — шёпот опаляет нежную кожу уха. — Чонгук, — выдыхает Тэхён, откинув голову назад, на спинку кресла. Тот его быстро клюёт в губы и ставит на стол чашку кофе и сэндвичи в упаковке. Утром они, торопясь, успели съесть только одну брускетту с красной рыбой на двоих. Поэтому сейчас этому сэндвичу Тэхён был рад чуть ли не до слез. — О Боже, — выдыхает альфа смотря то на сэндвич, то на юного альфе, не смея определится кто из них походит на восьмое чудо света больше. — Можно просто — Чонгук, — подмигивает он и хохочет. Тэхён закатывает глаза, его и не нужно было упрашивать. Он откладывает своё занятие, взяв еду и кофе, лениво перемещается на диван. Когда с сэндвичем было покончено, а Тэхён сыто откинулся на спинку, доставая мундштук и сигареты, Чонгук подаёт голос. — Тэ, — задумчиво тянет тот, катаясь на рабочем кресле Тэхёна, взад вперёд по кабинету. — Мм, — мычит Тэхён с мундштуком во рту, чиркая зажигалкой. — Как думаешь, мой дорогой Тэ, как бы я смотрелся на твоем рабочем столе, под тобой? Тэхён аж давится дымом, закашлявшись так, что на глаза выступают слёзы. — Чонгук! — сипит сквозь кашель альфа. — Если бы я сделал так, — Чонгук как-то фантастически быстро оказывается на столе, ложится на него спиной, опираясь на локти. Он прогибается в пояснице и запрокидывает голову назад, отчего его длинная шея кажется бесконечной, обнажая яркие красные ягоды засосов из-под шелковой ткани шарфа, а четко выпирающий кадык до безобразия сильно хочется укусить. — Блять, — сдавленно ругается Тэхён, хватаясь одной рукой за бортик дивана и вдавливает пальцы в обивку. От этой картины сладко тянет внизу живота и мелкими иголочками начинает расходиться возбуждение. Воспоминания о гибком тонком теле на сбитых простынях ещё слишком свежи. Альфа крепко затягивается, ярко ощущая вкус табака и прохладу ментола на кончике языка. Но даже это не помогает успокоиться и переключить мысли. Ведь он не раз думал об этом. А тут как бы вот. Подходи — бери. Мгновение спустя Чонгук, как ни в чем не бывало, соскакивает со стола, поправляет своё «украшение» на шее и, гогоча своим отвратительным смехом, отправляется на выход из кабинета под тёмный взгляд Тэхёна. — Вам нужно работать, господин Ким. Не буду вас более отвлекать, — бросает он с ехидной ухмылкой, прежде чем скрыться за дверью. Тэхён несдержанно рычит, всё равно никто не услышит, и лезет в пачку за второй сигаретой. Ему действительно ещё нужно работать.