☆☆☆
— Ваш айс-латте! — Спасибо, — улыбается Ёнсо, забирая со стойки выдачи заказов свой напиток. В Корее она, как и большинство, предпочитала пить холодный американо, но — как бы это не было иронично — найти на киностудии в Америке айс-американо оказалось проблематично. Забавно. Делает первый глоток, проверяя сообщения на телефоне — не прочитано. Час уже давно прошёл, а от Алексис нет никаких новостей. Она даже на смски не ответила. Может, прослушивания всегда так долго идут? Или перед съёмочной группой стоит слишком сложный выбор? Ён надеется, что все эти усилия не зря. Лекси горит своей целью: буквально каждый разговор сводится к тому, что она начинает рассказывать о своих прошлых пробах или съёмках для рекламы. В середине разноцветной мишени, конечно, Голливуд, как и у всех, кто приезжает в город ангелов, лелея мечту прославиться и заслужить свою звезду на Аллее славы. У Ёнсо немного другие цели, но она искренне надеется, что Алексис добьётся своего. Может, именно сегодня она вытащит свой счастливый билет? Выходит из кофейни, потягивая свой латте. Солнце нагревает асфальт на улице, что является имитацией каких-то переулков Бруклина, и Ёнсо не спеша прогуливается среди декоративных подъездов, пожарных лестниц и фонарных столбов, неосознанно представляя себя частью какого-то кинофильма. Интересно, конечно, вот так на секунду оказаться совершенно в другом городе. За следующим поворотом стоят несколько фургонов и ящики с аппаратурой. Похоже, что здесь проходят какие-то съёмки. Ёнсо, вроде как, не может здесь находиться — она сейчас вообще не Ким Ёнсо, а Со Чанми, как написано на пропуске, что висит на шее. Но если что, она просто скажет, что заблудилась — здесь это очень просто сделать. Дверь одного из фургонов открывается, и из него выскакивает мужчина, разъярённо разговаривая по телефону. Судя по классическим брюкам и белой рубашке, он может быть продюсером или чьим-то менеджером. Ён спешит отойти подальше, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания, и фургоны остаются где-то в стороне, а до её ушей ещё какое-то время доносится глубокий бас. Улица псевдо-Бруклина превращается в Куинс. По асфальту тянутся кабели, что говорит о том, что Ёнсо ненароком оказалась в самом центре съёмок. Любопытство берёт верх, и она задерживается на пару минут, желая рассмотреть всё повнимательнее. Работники снуют повсюду: устанавливают свет, подключают аппаратуру и перекрикиваются, как на базарной площади. Никому до Ёнсо тут и дела нет. На противоположной стороне «дороги» стоит толпа девушек, и Ёнсо быстро понимает, что это не массовка и не актёры, а поклонники, что пришли поддержать своего любимца. Девушки держат наготове мобильные телефоны, словно поджидая кого-то. А Ёнсо делает ещё один неспешный глоток, решая, что тоже хочет одним глазком взглянуть на знаменитость. В конце концов, она прежде ни разу не видела, как проходят съёмки настоящего кино. Девушки начинают чуть суетиться, а ещё через несколько секунд буквально взрываются визгами, поднимая телефоны с камерами и протягивая вперёд блокноты для автографов. Из переулка, в котором, по-видимому, проходит съёмка, выходят несколько человек, которыми девушки не очень-то заинтересованы: они пытаются заглянуть внутрь ограждения, которым перекрыт подход к съёмочной площадке. А ещё через несколько секунд их визги становятся намного громче, что даже Ёнсо, стоя в тридцати метрах от них, хочется заткнуть себе уши. Хван Хёнджин выходит к поклонникам, улыбаясь так широко, что можно ослепнуть. На нём обычная одежда: футболка, толстовка с капюшоном, несмотря на жару, и свободные джинсы. Но Ён едва может разглядеть лишь его макушку, ведь фанатки наваливаются на ограждение, пытаясь дотянуться до Хёнджина. Ёнсо непроизвольно фыркает, потому что, помня его проходку сквозь фанатов в аэропорту, можно догадаться, что ему плевать на них. Но вопреки этим догадкам, он останавливается, делая несколько снимков. Раздаёт автографы всем желающим и принимает какие-то мягкие игрушки, мешочки конфет и конверты, скорее всего, с письмами. Странно, может, в тот день у него просто было плохое настроение? Он ведь тогда вернулся из Парижа, а все таблоиды пестрили его фотографиями из борделя. Хотя, сейчас они тоже пестрят: объявлениями о его новом проекте, съёмки которого начались уже сегодня. Вот и его фанбаза пришла поздравить прямо на площадку. Он благодарен — всё логично. Может, Ёнсо всё же поторопилась с выводами? Глядя на то, как Хёнджин искренне им всем улыбается, как внимательно выслушивает слова о любви от каждого, пока пишет пару слов на листке бумаги в очередном блокноте, оставляя в конце размашистый автограф. Девчонки там с ума сходят от такой близости со своим кумиром. Пытаются заснять каждое мгновение на камеры своих мобильников и обмолвиться хотя бы парой слов с Хёнджином. Спустя минут пять этой незапланированной автограф-сессии, двое охранников подходят к ограждению, прося девушек разойтись. Хёнджин улыбается им, держа в руке пару подарочных пакетиков, плюшевого мишку и целую стопку конвертов с письмами. Охрана провожает девушек в сторону выхода из киностудии, а Ёнсо скучающе поглядывает на невидимые часы, потягивая свой кофе, будто стоять здесь для неё в порядке вещей. Но никому, опять, и дела до неё нет. Поэтому, как только секьюрити уводят поклонниц, Ёнсо наконец-то выдыхает. Хёнджина уже нет на прежнем месте: теперь он идёт вдоль кирпичной стены фальшивого здания, и Ёнсо наблюдает, что он будет делать дальше. Похоже, что Джин совсем её не заметил, что и неудивительно. На его лице нет больше той лучезарной улыбки, что сверкала минуту назад. Как же быстро Ён забывает, что Хван Хёнджин — успешный актёр. Подделывать эмоции — его хлеб. Может, он и с ней их подделывает? Подходит к мусорному ведру и, ни секунды не колеблясь, выбрасывает все подаренные поклонниками подарки в бак. Ёнсо так и замирает со стаканчиком латте у рта, но глоток не делает. Похоже, что Джину снова удалось её одурачить — всех одурачить. …как же он сейчас ей противен. Избавившись от подарков, он подходит к человеку из съёмочной группы, обменивается с ним рукопожатиями, и парень протягивает Хёнджину пачку сигарет, из которой тот вытаскивает одну, зажимая фильтр зубами. Позволяет работнику стаффа поджечь себе сигарету, наклоняясь чуть ближе к зажигалке, и делает глубокую затяжку, выдувая дым наверх, чуть запрокинув голову. Делает ещё одну затяжку, пропуская табачное облако сквозь зубы, и неожиданно поднимает голову на Ёнсо, что она аж вздрагивает от неожиданности. Так до сих пор и пялилась на него. Вот только теперь не знает, куда себя деть, начиная метаться, пытаясь решиться, в какую сторону лучше сбежать. Но сбежать ей уже вряд ли удастся: Хван Хёнджин в последний раз затягивается, небрежно туша сигарету о металлическую пепельницу над урной, и уже решительным шагом направляется в сторону Ёнсо, ловко подлезая под перекладину ограждения. Похоже, что искать пути отступления бессмысленно. И Ёнсо ничего не остаётся, как просто смотреть украдкой на Хёнджина, лишь гадая, зачем он сейчас идёт к ней. — Я здесь не из-за тебя, — не выдерживает, как только Джин останавливается рядом, ещё не успев что-либо сказать. — Я с подругой приехала. — И где подруга? — уголок рта дёргается в усмешке, и Хёнджин окидывает её оценивающим взглядом с ног до головы. — На пробах, — бубнит она, делая глоток и боясь подавиться холодным кофе. — А ты чего не там? — Мне это неинтересно, — деловито заявляет Ёнсо, а пальцы непослушно теребят пластиковую крышечку на стакане. — М-м-м, вот значит как, — похоже, Джин чувствует себя вполне комфортно, чего не скажешь о Ёнсо. Его открытая поза, ноги на ширине плеч и едва заметная ухмылка — буквально кричат об этом. Ён же как только может пытается укрыться от небесного пронзительного взгляда. Будь у неё сейчас мешок, она бы надела его на голову, лишь бы только не видеть Хёнджина. Либо, чтобы он не видел её. Можно даже надеть мешок на голову самого Хёнджина и затянуть потуже… — Ага, — пытается свести их разговор на «нет», снова припадая губами к трубочке. — То есть, тебе вообще не интересно, как снимается кино? — Абсолютно, — безразлично хмыкает она, пытаясь как можно надменнее посмотреть в ответ. Хёнджин усмехается, на секунду отводя взгляд в сторону: — И гуляешь ты по киностудии, всё тут осматривая, не из любопытства, а от нечего делать, — уже смотрит опять в упор, а Ёнсо на секунду забывает как вздохнуть. Ей любопытно, вот только ему об этом знать совсем не обязательно. — Именно так. — Значит, если я предложу тебе провести нормальную экскурсию по павильонам — ты откажешься? — Не сомневайся, — резко отвечает она, и тут же делает жадный глоток айс-латте, надеясь, что он хоть немного сможет потушить то, что разжигает Хван Хёнджин в её груди своим присутствием. — Что ж, если передумаешь… — наклоняется чуть ближе к её лицу, что Ён может разглядеть даже следы грима на сахарной коже. — Только скажи, — выдыхает он и отстраняется, а запах сигарет без кнопки забивает все рецепторы, что хочется откашляться. Ёнсо молча стоит, глядя на него исподлобья, словно ей сейчас не предложили совместную прогулку, а отобрали любимую игрушку. …предложили. …прогулку. …один на один. Да она ни за что не согласится на это. Не стоит допускать близости с Хёнджином. Всё это может плохо закончиться. И мысленно Ёнсо старается убедить себя в этом. Сама себе объяснить, что не стоит поддаваться его чарам. Не стоит каждый раз терять дар речи, когда он попадает в поле её зрения и сам идёт на контакт. Но так хочется согласиться — узнать, какой же Хван Хёнджин на самом деле. …дать ему шанс. И может, Ён бы переступила через свои принципы, если бы не вибрация в заднем кармане джинсовых шорт. На экране сообщение от Алексис: «Жду на парковке». — Тебя потеряли? — интересуется Хёнджин, чуть заглядывая в мобильник Ёнсо, но она быстро блокирует экран, убирая обратно в карман. — Подруга, — коротко отвечает она. — Подруга, я понял, — отстраняется он, оглядываясь на парня из стаффа, который объявляет через громкоговоритель, что перерыв окончен. — Тогда не буду задерживать, — произносит таким тоном, словно на это повлияло только сообщение Лекси, а не то, что ему пора возвращаться к работе. — Передай подруге, что дома тебя ждут не позже одиннадцати. Тебе ведь на работу завтра. Или тебя уже уволили? От негодования Ёнсо вскидывает брови, пытаясь придумать остроумный ответ. Но Хёнджину он, как будто, и не нужен: он ускоренным шагом уже идёт обратно на площадку, посматривая по сторонам. Дорога, может, и искусственная, а вот автомобили, которые по ней иногда ездят — настоящие. Ён ещё пару секунд смотрит ему вслед, а мысленно проклинает себя, что не ответила что-то вроде: «Ты мне что, папочка?» или «Я уже большая девочка». Хотя, может, и хорошо, что она не успела это выпалить: что первый вариант, что второй имеют двоякое значение с подтекстом, который Ёнсо лучше не вкладывать в их диалоги. Хёнджин ведь может распознать это не как сарказм, а как флирт — а она этого не хочет. …или хочет? В любом случае, подстраиваться под его желания она не собирается. Вряд ли же он будет сидеть и ждать её к одиннадцати. Хотя, прежде он уже ждал её, только Ён не знает об этом. Похоже, что Хван Хёнджину совсем скучно живётся в своём особняке на Кэролвуд Драйв. Так скучно, что Ёнсо для него как домашняя зверушка, с которой он может поиграть тогда, когда захочет. А она не хочет, чтобы с ней играли. Его аура сводит с ума: природное обаяние, идеальное лицо, агатовые волосы и голос, от которого немеют пальцы. И стоит подумать о пальцах, как на бёдрах снова вспыхивают фантомные прикосновения хёнджиновых рук, которые по-хозяйски ползли по бёдрам Ёнсо, пока их обладатель пленил своим взглядом. Это хуже любой пытки. Хуже наркотика, что вызывает привыкание. Хуже безразличия, с которым Ёнсо въехала в его дом. И куда оно вообще делось? Почему ей ещё неделю назад было всё равно на Хёнджина, а сейчас она идёт к парковке и думает только о том, что было бы, если бы она согласилась на экскурсию с ним. Ничего бы не было — она ни за что не согласится. Нужно уже перестать романтизировать всё, что происходит между ними, и вспомнить о том, кем Хван Хёнджин является на самом деле — актёр, мастерски примеряющий новые образы. Да, он тот ещё притворщик — ему платят за это деньги, большие деньги. Поклонники приезжают к нему в аэропорт — ему плевать. Они приезжают на съёмочную площадку с подарками и письмами — ему плевать. На что вообще Хван Хёнджину не плевать? Он знаменит только благодаря этим людям: они подписаны на его социальные сети, они покупают билеты на его фильмы и они же голосуют за него, где только можно. Так сложно прочитать пару писем, что они написали? Да он настоящий эгоист. Даже нет, не так — Хёнджин лицемер. Улыбается на камеры, а потом отправляет в помойку чувства других людей. Рано или поздно, для Ёнсо найдётся своё мусорное ведро — она уверена в этом. Пора уже браться за голову и противостоять ему. Переключиться на что-то более важное и стоящее, чем тратить свободные минуты на размышления о Хёнджине. В конце концов, у Ёнсо останется хоть какое-то достоинство. Чувствовать себя марионеткой в его руках больше всего не хочется. Хотя, иногда она себя именно так и чувствует. — Решила посталкерить за звёздами? — усмехается Алексис, как только Ёнсо подходит к кабриолету. — Искала Леонардо Ди Каприо. Лекси стоит, прислонившись к капоту автомобиля, натянув свои солнцезащитные очки-сердечки на переносицу. Длинные светлые волосы треплет приятный ветерок, и в целом Алексис выглядит, как и в любой другой день — сексуально. — И как, успешно? — приподнимает одну бровь, что чуть выглядывает из-за оправы очков. — Не-а, — недовольно хмыкает Ён, останавливаясь напротив. Про встречу с Хёнджином рассказывать совсем не хочется: запах сигарет всё ещё неприятно чешет под кожей, а привкус айс-латте, который она так и не допила, выбросив по дороге к парковке, теперь ассоциируется с этим местом. — Ты уже была в Даунтауне? — резко переводит тему Лекси, и Ёнсо отрицательно мотает головой. — Тогда, предлагаю устроить алкомарафон по лучшим барам этого города, — она отталкивается руками от капота, проходя к водительскому месту. — Я ужасно хочу выпить. — Я думала вечером отработать ещё пару часов, — признаётся Ёнсо, открывая дверцу. Всё же, зачем тратить время впустую, когда нужно поскорее свалить из этого проклятого особняка, хозяин которого пытается утянуть Ён в пугающую неизвестность, будто чёрная дыра. …пугающую, но до одури манящую. — Давай потусим вдвоём. Мы ведь ни разу ещё не делали этого: никаких парней, только ты и я, — улыбается она, плюхаясь на коричневое потёртое кресло. — Я угощаю.☆☆☆
Ёнсо было неловко звонить Чанбину и отпрашиваться, но, к её удивлению, на смену в закусочную сегодня вышла та самая Райли, чем удивила, похоже, всех. Видимо, это судьба. Поэтому сейчас Ён беззаботно потягивает Лонг Айленд, сидя за барной стойкой, пока Алексис треплется обо всём на свете: начиная со своего детства на ферме, заканчивая знакомством с Кристофером Баном. О Крисе она говорит очень много — практически не замолкает. Рассказывает об их первой встрече, когда она подумала, что он просто конченый. Та ночь перетекла для них в утро, и вот уже несколько лет, как они живут вместе. Ощущение, что тот Кристофер, с которым знакома Ёнсо, и тот, о котором рассказывает Алексис — разные люди. Слышать в контексте с Крисом что-то вроде «обожаю его шутки» — странно. Кристофер Бан почти не шутит. Для Ёнсо его образ сложился как беззаботный меланхоличный парень, закуривающий косячок при каждом удобном случае. Кажется, что у него в жизни нет никаких проблем, его ничего не интересует, кроме задницы Алексис, пакета с травой в рюкзаке и волейбольного матча, который Алексис и Ёнсо сейчас благополучно пропускают. — Может, нам стоило поехать на пляж и поддержать их? — интересуется Ён, бултыхая трубочкой кубики льда и дольку лимона на дне высокого стакана. Лекси чуть прикусывает нижнюю губу и залпом допивает свою маргариту: — Повторите, пожалуйста, — вскидывает руку, привлекая внимание бармена. Молодой парень с андеркатом кивает, тут же подцепляя с полки сзади две бутылки, а Алексис буравит его взглядом, пока на стойке перед ними не появляется два обновлённых бокала. — Почему ты морозишь Хо? — интересуется она, так и проигнорировав вопрос про волейбол, припадая губами к коктейлю. — Он неплохой парень. Хороший вопрос, ответа на который Ён дать не может. — Я приехала ради учёбы, а не ради курортного романа, — пытается увильнуть от откровений о Хван Хёнджине, его голубых глазах и паре встреч, что вскружили ей голову окончательно и бесповоротно. — Да брось, одно другому не мешает, — усмехается Лекси, делая ещё один большой глоток, словно торопится допить свой напиток поскорее, в то время, как Ёнсо ещё с предыдущим не закончила. — И всё-таки, я пока не хочу отношений, — Ён чуть потупляет взгляд, гипнотизируя смятую салфетку на столешнице. Боится, что сейчас её спалят на лжи. Дело вовсе не в нежелании заводить отношения, и не в том, что Ким Ёнсо приехала в Америку грызть гранит высшего образования в университете. Всё дело в нём — теперь всё всегда сводится к Хван Хёнджину. И это ужасно бесит. …просто невыносимо. — У тебя в Корее остался парень? — ломает бровь Алексис. — Ты поэтому такая недотрога? — Нет, парня в Корее нет, — усмехается Ёнсо, хотя можно было бы соврать, что Джисон её парень и не смог приехать с ней из-за своей работы. Что они уже помолвлены и всё в этом духе. Но Ён почему-то никогда не умела врать друзьям, а Алексис теперь для неё подруга. — Тогда в чём проблема? — Лекси делает ещё один большой глоток, и Ёнсо с опаской косится, как подруга опять поднимает руку, делая заказ. Вот только на этот раз не маргариту, а серию из шести шотов. — Ты девственница? — чуть понижая голос интересуется Алексис, явно не желая, чтобы весь бар сейчас об этом знал. — Нет, — мотает головой Ёнсо. — Дело не во мне и не в Минхо… — Блять, да в чём же тогда дело? — слишком резко и уже громче восклицает она и залпом допивает остатки маргариты. — Он тебя на руках носить будет, поверь. — Да с чего бы? — фыркает Ён, втягивая через трубочку алкоголь. — Не хочу, чтобы потом всякие Мэтты называли меня «новой Сюзи», — закатывает глаза и видит, как хмурится Алексис. — Ты не станешь новой Сюзи, — серьёзно произносит Лекси, хотя по лицу уже заметно действие алкоголя. — Хо больше никогда этого не допустит. Бармен ставит на стойку каменный длинный поднос, на котором в ряд красуются шесть рюмок, в каждой из которых налито три вида жидкости разной плотности, что видны чёткие разноцветные полосы. Лекси берёт первую стопку, залпом опрокидывая, а следом сразу вторую. Похоже, она не шутила, когда говорила, что хочет напиться. — Может, не стоит пить так быстро? — с осторожностью интересуется Ён, глядя, как подруга выпивает содержимое уже третьей рюмки. — Такой был план, — тянет пухлые губы в улыбке, опуская пустую стопку на поднос. — Уйти из этого бара трезвыми — преступление, — берёт третий шот, осушая и его. Не нравится это всё Ёнсо: они в незнакомом ей районе, Алексис уже не в силах сесть за руль, а скоро и на ноги не встанет. Но останавливать её, похоже, бесполезно. Осушает очередную рюмку, морщась от горечи крепкого алкоголя, зажимая нос пальцами. Из закусок на барной стойке только небольшая плошка с солёными фисташками, к которой Алексис ни разу не притронулась. Да и вряд ли бы пара орешков смогли бы спасти ситуацию. То, с какой скоростью на подносе появляются пустые стопки, повергает Ёнсо в шок. Глядя на Алексис Вуд, так сразу и не скажешь, что она может влить в себя такое количество алкоголя и ещё держаться молодцом. Язык практически не заплетается, и Лекси опять заказывает у бармена такой же сет. И Ёнсо решает, что стоит как-то отвлечь подругу на разговоры, пока она совсем не потеряла контроль: — Так кто такая Сюзи? Вы все были так взволнованы, когда Мэтт упомянул о ней. — Считай, что её больше нет, — хмыкает Алексис, буравя стеклянным взглядом пустые рюмки. — Если Хо не рассказал, то и я не буду, — чуть запинается она. — Почему? С ней что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Ён, хотя в данный момент её больше интересует состояние не Сюзи, а самой Алексис, которая пьяно улыбается, как только бармен меняет перед ней напитки. — С ней случился этот ублюдок Мэтт, — неоднозначно отвечает она, опрокидывая уже седьмую рюмку. — Не хочу об этом вспоминать, — берёт в обе руки по шоту, протягивая один Ёнсо: — Давай не будем о грустном? — Я ещё коктейль не допила, — Ён демонстрирует свой второй только что начатый Лонг Айленд. — И что, это же коктейли — их можно пить в любом порядке, — приторно улыбается Алексис, буквально вынуждая Ёнсо взять из её рук напиток. — За светлое будущее? — предлагает тост. — Давай, — кивает в ответ, чёкаясь с подругой. Крепкий алкоголь мгновенно обжигает пищевод, и хочется чем-то закусить, поэтому Ёнсо берёт из тарелочки несколько фисташек, пытаясь заесть горечь во рту. От грудной клетки начинает разливаться приятное тепло, навевая воспоминания о ночном разговоре с Хёнджином на кухне. И снова он лезет в её голову. Снова пытается завладеть вниманием и мыслями — это уже начинает выводить из себя. Ёнсо чувствует себя настоящей влюблённой идиоткой. Ей даже будто нравится изводить себя таким образом, позволяя Джину проникать в каждую клеточку, словно высокий алкогольный градус. И Ёнсо уже не замечает, как опрокидывает себе в рот ещё одну стопку, пытаясь утопить непрошенные мысли. — Есть один парень, — признаётся она, и Алексис тут же заинтересованно выгибает тонкую бровь. — Не могу перестать думать о нём. — Он тебе нравится? — Лекси подпирает рукой щёку, ехидно улыбаясь. — Блин, да, — закрывает руками лицо от стыда, но не перед Алексис, а перед самой собой. Она впервые озвучивает это вслух, что теперь уже нет сил пытаться что-то отрицать. — А ты ему? — похоже, что Алексис теперь так заинтересована, что уже и забыла про недопитый последний шот, хотя предыдущие глушила без остановки. — Он такой бабник, просто ужасный. И лицемерный, — убирает руки от лица, заглядывая в глаза Лекси. — Красивый до одури. И мне кажется, что он со мной поиграет и кинет. — Знаешь, если он красивый и знает об этом, то хуже не придумаешь, — вздыхает она. — Он будет пользоваться этим до последнего. Пытаясь обставить всё таким образом, чтобы ты сама на него в итоге вешалась. Бегала за ним как школьница и пыталась добиться внимания. А он будет этим наслаждаться. — Он уже пытается это делать. На секунду осекается, ведь он не просто пытается — он уже делает это. — Тогда пошли его куда подальше, — хлопает ладонью по столу Лекси, убирая руку от лица. — Это он за тобой должен бегать, а не ты за ним. — Я не бегаю за ним, — пытается возражать, хотя сама каждый раз представляет, как открывает двери кухни для прислуги, а там сидит Хёнджин, попивая дорогой алкоголь. — Тебе стоит показать ему, что если этот мудозвон не пошевелится, то точно упустит тебя, — продолжает раздавать советы Алексис, а Ёнсо участливо кивает. — Ха, не думаю, что его такой расклад устроит, — хмыкает она, закатывая глаза. — Как только он убедится, что безразличен мне — отстанет. Хёнджину с ней интересно, потому что он чувствует, что может ей управлять. Как только Ён сама от него отдалится — он потеряет интерес. Это же очевидно: ему бы только поразвлечься. Нет развлечений — нет и Хёнджина. Осталось только научиться игнорировать его, а ещё лучше — уехать из его дома. — Так он же тебе небезразличен, — недоумевает Алексис. — Небезразличен, — соглашается, потому что отрицать это уже бесполезно. По крайней мере, перед Лекси. — И как же ты собралась ему это показывать? — усмехается она. — Боже, не знаю, — Ёнсо запрокидывает голову вверх, разглядывая потолок, по которому тянутся неприкрытые кабели, что совсем не выбивается из гаражного интерьера бара. — Стараюсь с ним не пересекаться, но это плохо выходит. Так плохо, что каждый раз проходя мимо гостиной, кухни или липовой аллеи Ёнсо надеется, что он будет там. Настоящая глупость. — А кто он? — Алексис чуть подаётся вперёд, не сдерживая интереса. — Фотка есть? Я его знаю? Где вы познакомились? — вопросы так и сыплются, и как отбиваться от них — Ёнсо не знает. — Нет, вы не знакомы, — мотает головой, уже разглядывая свои колени, боясь, что если сейчас посмотрит в глаза напротив, то Лекси тут же её раскусит. — Он иногда появляется в нашей закусочной и мозолит мне глаза. Небольшое сокрытие правды — это ведь не ложь? Хёнджин и правда частенько мелькает в закусочной — только на экране телевизора в очередном выпуске звёздных сплетен. Ён почти не соврала — он мозолит ей глаза каждый день и бесит этим. А она отчаянно сопротивляется бабочкам, которые всё ещё пытаются вспорхнуть при каждой встрече. — А это точно не Хо? — щурится Алексис. — Захаживает в закусочную, надоедает каждый день, добивается как одержимый. — Нет, это не он, — даже как-то с грустью отвечает она, делая глоток Лонг Айленда, ведь во рту уже пересохло. Алексис отстраняется, переводя взгляд на последний шот: — Знаешь, лучший способ забыть парня — найти другого парня. — Я не хочу пользоваться Минхо, — поспешно мотает головой Ён, даже не отлипнув от трубочки. — Да и он сказал, что такой расклад его не устроит. — Я не говорю сразу прыгать в его постель, — Алексис медленно ведёт пальцем по краю каменного подноса с напитками, очерчивая границу. — Просто, попытайся дать ему шанс. Он такой человек, кто на всё пойдёт ради любви. Обещаю, Хо удивит тебя. И как будто без этих слов Ёнсо уже знает, что Ли Минхо сможет удивить её. Он уже сделал это — там, на пирсе под звёздами. Такой закрытый, но при этом честный. И при одном лишь воспоминании о нём где-то под рёбрами начинает скручиваться пульсирующий комок, будто вот-вот вспыхнет новая звезда — или упадёт старая. Может, Алексис и права в какой-то степени. Зачем пытаться долететь до Солнца, ведь и так понятно, что рано или поздно сгоришь? И пока Ёнсо размышляет о том, стоит ли попытаться не противиться ухаживаниям Ли Ноу, Алексис допивает кислотную жидкость в последней стопке, заказывая новую партию. Рюмка за рюмкой, и к тому времени, когда на дне бокала с Лонг Айлендом остаётся лишь лёд и грустная лимонная долька, которую Ёнсо пытается вытащить трубочкой, чтобы съесть, Лекси расправляется с бронзовой партией шотов. — Схожу в туалет, — предупреждает она, соскальзывая с высокого барного стула. — Ага, — лишь произносит Ёнсо, сосредоточившись только на лимонной дольке, что предательски не хочет поддаваться. Не замечает совсем, как Лекси на ватных ногах плетётся в сторону уборной, пошатываясь и извиняясь перед всеми, в кого врезается. Впервые за вечер в её голове нет никаких посторонних мыслей, а перед глазами лишь вялый лимонный полумесяц, вместо сапфирового небосвода проклятых хёнджиновых радужек. Наконец, выудив добычу со дна бокала, Ён подцепляет желанный кусочек, закидывая в рот и морщась от кислоты. Они совсем потеряли счёт времени, и Ён понимает это лишь взяв мобильник со столешницы. На экране красуется смска от Суа, присланная двумя часами ранее: «Мелочь, тебя сегодня ждать или опять загуляла?» Пытаясь сфокусировать взгляд на мелких цифрах в углу экрана, Ёнсо понимает, что уже почти час ночи. — А как мы доберёмся?.. — начинает спрашивать она, отрывая взгляд от мобильника, но соседний стул всё ещё пустует. Ён непонимающе оглядывается по сторонам, ища среди столиков знакомую светлую макушку, но никого похожего на Алексис не видит. Спрыгивает со стула и понимает, что до этого она почти и не была пьяная, но сейчас… Голова немного идёт кругом, и Ёнсо тут же хватается за столешницу, боясь упасть. Если её так ведёт, то как тогда Лекси вообще смогла уйти куда-то? Она ведь выпила намного больше. Они сегодня даже не обедали — сразу после киностудии приехали в Даунтаун. Ёнсо всего несколько орешков фисташек съела. Прикрывая на секунду глаза и собираясь с духом, Ён отстраняется от барной стойки, держа курс на табличку в конце зала. До ушей доносятся похабные фразочки, но мужские голоса сливаются с общим гомоном, что стоит в баре, и музыкой из колонки под потолком. Ёнсо толкает дверь женского туалета, и две девушки в мини-юбках, что стоят возле зеркала, поправляя макияж, косятся на неё через отражение. Двери трёх из четырёх кабинок приоткрыты, и несложно догадаться, в какой может быть Алексис. Ужасно хочется умыться холодной водой, чтобы прийти немного в себя, но сначала Ён убедится, что с подругой всё в порядке, и она просто уснула, сидя на унитазе. — Лекси? — Ёнсо стучит костяшками пальцев по дверце кабинки. — Лекси, это я. С тобой всё хорошо? — уже громче спрашивает она, но ответа не получает. Входная дверь женского туалета хлопает, оповещая, что в помещении больше никого не осталось, и Ён стучит в кабинку уже громче: — Алексис, это Ёнсо, ответь мне, — но снова тишина. Больше не церемонясь, Ён дёргает на себя искусственно состаренную ручку, которая тут же поддаётся. — Господи, Лекси! — в ужасе округляет глаза, буквально падая на колени рядом с подругой, которая сейчас сидит на полу туалетной кабинки. Судя по пятнам на лице и содержимому унитаза — её вырвало. Ён тут же нажимает кнопку смыва и отматывает клочок туалетной бумаги, вытирая лицо Алексис, морщась. Лекси чуть стонет, но глаза не открывает — ей совсем плохо, что не удивительно — слишком много выпила. И о чём она только думала? — Алексис, — Ён трясёт её за плечи, пытаясь привести в чувства. — Алексис, очнись! — ничего не происходит. Они здесь одни, Ёнсо не знает ещё города, не знает, как добраться до Беверли-Хиллз, не знает домашнего адреса Алексис. Помнит только, как выглядит забор перед их газоном. Звонить некому, только если Суа, на сообщение которой Ёнсо так и не ответила. Паника начинает подступать к горлу, алкогольное опьянение предательски заплетает язык, а перед глазами всё ещё покачиваются стены кабинки и Алексис, которая снова стонет, роняя голову вниз. Ён едва успевает её подхватить, прежде чем Лекси бы могла приложиться виском о край унитаза. Шестерёнки в голове крутятся с бешеной скоростью, входя в резонанс с сердечным ритмом, что Ёнсо начинает практически трясти от осознания ситуации. Она уже решает, что лучше позвонить Суа, чем сидеть здесь на холодной плитке уборной, как что-то звякает, падая на пол. Мобильный телефон, что Алексис держала прежде в руке, плюхается на кафель экраном вверх, и Ён, осторожно усаживая подругу в вертикальное положение, берёт его, пытаясь разблокировать. Пароль не даёт доступа, но слава богу, что технологии вышли на новый уровень несколько лет назад. Осторожно беря кисть Алексис, Ён прикладывает её большой палец к датчику на переднем экране — бинго. Экран тут же загорается, и на телефоне уже открыт список контактов. — Только не Крису, — еле слышно бормочет Лекси, и Ён тут же смотрит на неё, пытаясь понять, приходит ли она сейчас в себя или бредит. — Не говори Крису… — сдавленно произносит она, пытаясь облизнуть пересохшие губы. Даже если бы Ёнсо хотела позвонить Кристоферу, то она бы не смогла этого сделать. «Кастинг», «Дурилка», «Кенгуру», «Педик» — и кто среди этого сброда сможет прийти им на помощь? Листает список последних контактов, ища хоть кого-то с человеческим именем, кому будет не стыдно позвонить. Добирается до вызовов недельной давности и замирает. Похоже, что единственный человек в сотовом телефоне Алексис, с которым Ёнсо может сейчас связаться — парень под ником «Ли Ноу». Секунду поколебавшись, она всё же нажимает на экран, поднося трубку к уху. Пара гудков, и сердце ёкает где-то под ложечкой, когда на том конце слышится знакомый голос: — Мы уже собирались заявление в полицию писать о пропаже человека, — усмехается Ли Ноу, опуская приветствия. — Минхо, это Ёнсо, — сдавленно произносит Ён, чуть придерживая Алексис за плечо, чтобы она опять не скатилась. — Кто? Он сейчас явно прикалывается, но Ён совсем не до шуток: — Райли, — не скрывая раздражения в голосе, она закатывает глаза, хоть Ли Ноу сейчас этого не видит. — Пожалуйста, ты можешь приехать?