***
Зависимость. Именно так он может назвать свои чувства к ней. Сначала была простая влюблённость, после — это перетекло в сильную любовь. Но потом, потом он просто не мог дышать без неё. Было очень сложно. Невозможно.***
Его и без того затуманенный взгляд карих глаз ловил каждое её движение, каждый вздох, стон. Губами он движется от груди до шеи, целуя, кусая, впитывая её в себя. Она сдавленно стонет, вонзает острые ногти ему в плечи, срывая кожу и оставляя царапины. Ему хочется, чтобы она сорвала с него всю кожу, до самых костей, потому что он больше не выдерживает. Его тело напрягается, он чувствует, что ещё чуть-чуть и она закончит. Её пальцы зарываются ему в кудряшки, оттягивая, а он лишь вдыхает в ответ её запах, понимая, что сам пропитался им до самых костей, не вымыть. Её губы ищут его, они сливаются в бешенном поцелуе, темп нарастает с каждым толчком, вместо стонов из её уст вылетают сдавленные крики. Он ловит их губами, вдыхая в себя. Ещё неделю, точно, он будет помнить эти звуки. Заканчивают они почти вместе и их разгорячённые тела падают на влажные простыни. Она пытается отдышаться, отворачивает лицо, открывая вид на шею. Он скользит взгляд по её телу, давно изученные изгибы, он любит их до предела. Ластится к ней, обхватывает тело руками, прижимая близко к себе. Она вроде как отвечает, слабо касаясь его плеча ладонью, ведёт по линии рёбер до живота и обратно. Мурашки следуют за ладонью, он чуть вздрагивает, когда она целует его в шею, а после, слегка оттолкнув, устраивается рядом. Накрыв её одеялом, он сам залезает под ткань. Стараясь не мешать ей уснуть, аккуратно обвивает рукой её талию. Никакой реакции не последовало, значит, она не против. И он счастлив, ведь его душа, проросшая насквозь ею, трепещет.***
У Клауса было всего две зависимости. Наркотики — это началось с побега из дома любимого папаши. Вторая — его любимая сестрица Кристи, номер восемь. Это началось ещё раньше. Нет, он не чувствовал, что делает что-то неправильное, наоборот, всё его нутро тянулось к ней, к её нежным рукам, к её белым шёлковым волосам, обрезанным так коротко, что порой за них нельзя было зацепиться, к её неестественно красным губам, к её стеклянным, почти бесцветным глазам. Она всегда так ласково его обнимала, забиралась пальцами под футболку, впиваясь ногтями в рёбра. Клаусу всегда казалось, что ещё чуть–чуть и они сломается, а сердце его выпрыгнет ей на руки. Крис никогда не признавалась ему в любви, он же делает это постоянно. Иногда ему кажется, что девушка просто использует свою силу на нём, внушает ему, что он её любит, но после он вспоминает, что она так сделать не может. Не хочет. Она часто кричит ему, когда тот приходит обдолбанный, чтобы тот отцепился от неё, не приходил больше. Это совсем не ранит Клауса, наоборот, он готов вновь и вновь приходить к ней, просто чтобы увидеть её, почувствовать. Ревность. Давно изученное им чувство, поглощает полностью и не даёт выбраться. Клаус иногда корит себя за то, что ревнует Кристи. Ведь в их отношениях он принадлежит ей, а не она ему. Сестрица свободна, вольна быть с кем угодно и как угодно. «Давно пора бы это уяснить», говорит он себе в разуме, а сам со злостью наблюдает за тем, как она мило общается с каким-то парнем.***
На похоронах отца она в красном. Цвет крови идеально подходит её белой коже. Из чёрного на ней была лишь лёгкая майка. Клаусу так нравится, что она выделяется, что все смотрят на неё, как будто она сошла с ума. Крис курит в доме, а Эллисон, недовольная этим, делает ей замечание. Четвёртого до дрожи пробирает злость. Одна из его сестёр так и не выросла. Чтит законы папочки. В своей развязанной манере, он подходит к восьмой со спины, обвивая руками её талию, кладёт голову ей на макушку и пилит взглядом Эллисон. Он знает насколько они сейчас похожи, Клаус чувствует своё превосходство над Кристи только в этом. Потихоньку она становилась одним целым с мужчиной, иногда даже нельзя было отличить. По удивлённому взгляду третьей он понимает, она заметила их сходство, заметила их единую мысль во взглядах. Её лицо кривится, ей становится неприятно от осознания, что её сестра, которая ранее была крайне послушной, потакающей желаниям всех, вдруг стала неудобной. А Клаус продолжает прожигать её взглядом, прижимая Кристи ближе к себе. Девушка ластится к нему, растекается в его руках, кажется ещё чуть-чуть и замурчит. Он вдруг представляет, как они выглядят со стороны.***
Клаус не помнит себя, когда вдыхает её запах. Сейчас она полностью раскрыта перед ним. Он обхватывает рукой её грудь, губами прокладывает дорожку от рёбер до пупка, отчего она сдавленно стонет. Вкус её сладок, будто мёд, сама она текучая в его руках. Ему очень хочется иметь её душу также, как он имеет её тело. Но знает, не получит, сколько бы не старался, это невозможно. Кристи не из тех, кто пускает в свою душу людей, особенно тех, кто знает её до костей и мозга. Он целует её в губы, впитывает её вкус, который ему уже сниться в бреду, сердце бьётся так сильно, что в ушах шумит кровь. — Клаус… — она стонет его имя в губы, обнимая спину, когда он входит в неё. Моё, кричит сердце, это моё. А она, будто слышит это, притягивает его ещё ближе, кусает в шею. Оттягивает кожу до приятной боли, отчего он тоже, не сдержавшись, выпускает из уст стон.***
Сегодня она в бежевой рубашке и длинной зелёной юбке, очень красива и легка. Клаус наблюдает за ней, не обращая никакого внимания на ссору братьев и сестёр. Эллисон косится на них, чаще всего на него. Ведь он тоже в юбке, с этой блевотной розовой шубкой на плечах. Но он так счастлив, ведь Кристи сегодня сама его накрасила. От этих воспоминаний он краснеет, было очень приятно, такие моменты он выделяет в своей памяти особым цветом. Красным, конечно же. — Как ты питаешься? — долетает до Клауса. Он тут же выныривает из воспоминаний направляя свой вопросительный взгляд в сторону девушки. Номер два, Диего. Он стал слишком заносчивым, вечно докапывается до маленькой Вани, строит из себя героя. И кажется, теперь добрался до Кристи. — Хорошо, а что? — в тон ему, тихо спрашивает восьмая. — Худая ты очень, — он оценивающе осматривает её тело, а Клаус думает, что брату стоить сходить нахер, ведь сестрица выглядит просто прекрасно. Да, она худовата, но она чувствует себя восхитительно и питается хорошо. Уж точно получше, чем он сам. В ответ девушка звонко смеётся и отходит от брата к Клаусу. Садится на подлокотник рядом с ним, кладёт ладонь ему на голову, запуская пальцы в кудряшки. Четвёртый улыбается ей, аккуратно обнимая за талию. В комнате повисла тишина, все взгляды были обращены на пару. — Простите, продолжайте. — её бархатный голос совершенно не вписывается в напряжённую атмосферу. Какое-то время они ещё мнутся, но после продолжают дискуссию.***
Они ворвались в дом, начиная перестрелку сразу, без предупреждения. Скрутили его и забрали. Бросили в багажник, будто он какой-то мешок мусора. Хотя сам он об этом задумывался не раз. Было страшно, призраки доставали его избитый разум. Ему очень не хватало её. Её рук, она бы наверняка обняла его, гладила по голове, шептала успокаивающие слова. Потом укутала бы в одеяло и уложила спать. Сидела бы рядом до утра. А он бы спал под её боком. Но из мечт его вырывает очередная пощёчина, перед глазами вновь изувеченный призрак, а в груди бьётся страх. «Хочу домой, хочу к Кристи», — ныл он про себя.***
Война. Он слишком молод, слишком болен сознанием для этого. Дейв. Прекрасный парень, на которого он смог слегка отвлечься. Клаус уже смирился, что не увидит её прекрасных глаз, что не почувствует её запах, вкус её губ, не прикоснётся к мягкой коже, не ощутит тепло её объятий и холод её взгляда. Он постоянно сравнивает их, совсем не корит себя за это. Дейв другой, он будто живой. Он отвечает на его любовь любовью. Почему-то от этого становится неуютно. Он не чувствует себя дома, не чувствует себя в безопасности. Это убивает Клауса, он будто вновь оказывается в детстве, в комнате наедине с призраками, запертый с ними в железной клетке. Это душит похлеще петли на шее. Дейв умер. Прямо у него на руках. Отвратительное чувство, его будто разорвали на куски и выбросили не сшив. По возвращению, он долго, очень долго не мог отойти. Чёртова война, зачем, для чего? Слёзы текут сами, хочется кричать, да так, чтобы каждый услышал. К чёрту этот чемодан. К чёрту эту жизнь. Кристи утешила, помогла. Привела домой, вымыла, переодела, накормила и уложила спать. Он слышал её голос, чувствовал её руки у себя на спине, груди, животе, везде. Сердце вновь начало биться. Он вновь почувствовал себя дома.***
Снова наркотики, бессонные ночи и мысли о Дейве. Он смог с ним связаться, ему казалось, что так будет легче, однако лишь больше растоптал себя. Кристи отказалась слушать его, увидев в каком он был состоянии. Это убивало больше. Он чувствовал нехватку её в его жизни. Он хотел больше, вновь появилась необходимость дышать ею, жить ею.***
Её подстрелили. Чёртова комиссия, чёртов Пятый со своими апокалипсисом. Кристи сдавленно шипит, прижимая руку к окровавленному боку. Клаус аккуратно закидывает её руку к себе на плечи и тихо шепчет ей подбадривающие слова. Ему страшно за неё.