***
Ей было всего восемнадцать и была зима 1942-ого года, когда домой пришла похоронка, а отец и старшие братья погибли. На ней и матери оставались ещё младшие, но Катя просто так сидеть и ждать чуда не могла. И при первой же возможности, сбежала из дома, чтобы стать добровольцем и уйти на фронт. Насколько же удивительным было её рвение и способность к обучению, что так скоро, научилась стрелять. До снайпера ей конечно было далеко, но в цель-то она точно попасть могла. Тогда ещё Орлова, быстро попала на линию фронта и сначала была под Воронежем. Но когда летом этого же года, пал Ворошиловск(ныне же он называется Ставрополь), ушла на Южный фронт. Ей было важно быть ближе к дому. И тем более, она переживала за оставшихся родных… …И как же чертовски страшно. Страшно воевать. В первом своём бою, Катя только чудом смогла выжить. Везде выстрелы, грохот артиллерийских пушек, взрывы гранат и мин. И части тела товарищей, об которые она так часто спотыкалась. Пустые глаза. Девушка навсегда запомнила пустые глаза, которые смотрели куда-то в небо своим стеклянным и не живым взглядом. Один выстрел в голову и человека нет. Лишь тело, которое когда-то могло говорить, шутить, смеяться и жить… Осознать смерть было тяжело. Слишком тяжело. Особенно, когда самой пришлось убить в первый раз. Ножом, когда автомат выбили из рук и пришлось вступать в рукопашный бой. Если бы не огромная воля к жизни и то, сколько людей погибло на её глазах, полегла бы там, со всеми вместе. И скорее всего, лежала бы в братской могиле, с перерезанным горлом. Небольшой ножик, доставшийся от отца, так легко вошёл в горло немца, который тут же начал глотать ртом воздух и попытался отбиться. Но Катя наносила и наносила удары, не слыша того, что происходило вокруг. Ни криков товарищей, ни выстрелы, ничего. И пока фашист не упал, она не остановилась. Следующий вражеский солдат пал от автомата. Другой от гранаты. И так, раз за разом, изо дня в день. Словно Орлова всегда убивала. Словно не было никогда милой и добродушной Катеньки, которая хотела стать учительницей и только закончила школу. Словно всегда был солдат, готовый отдать свою жизнь за Родину и идущий в бой. Она даже успела добраться до родного города и надеялась увидеть свою семью… но при его освобождении, узнала, что мать и младших сестёр и братьев загнали в газовую камеру, устроенную в центре города. Ни тел, ни дома. Дом сожжён. Ничего. У неë ничего не осталось. Ни-че-го. Стоило ли говорить, что с января 1943-ого года, Орлова напрочь окунулась в сражения с головой? Не счесть, скольких врагов она убила, чтобы заглушить свою боль. Но ни один убитый фашист не помог ей успокоиться. Ни один. – Орлова. Сколько тебе говорить, что однажды тебя так убьют? – причитал Дима Громов. Они учились когда-то в одной школе, но парень был на три года старше неë. – Хватит себя гробить. – Тогда до этого момента, я унесу жизни стольких немцев, сколько смогу… – говорила Катя. Это был один из немногих моментов, когда было тихо и спокойно. Ночь, лето 1944-ого. – Месть – путешествие без возврата. Стоит ли она этого, Кать? – спрашивает он и ловит взгляд серых глаз. Девушка опускает голову и сжимает кулаки. – Ещё не дай Бог, как Варя в плен попадёшь… Эту самую Варю смогли лишь недавно освободить. Но у той уже начались проблемы с головой и ту отправили в госпиталь. Солдатом, бедной девушке уже не быть. – А что мне ещё делать, Дима? Что мне делать? – судорожно спрашивает она. – Ни семьи, ни дома. Я только и умею, что воевать и хоронить своих товарищей. Скольких я оплакивала?... Как мне не мстить?... Русые волосы закрыли её лицо и скрывали слëзы, которые предательски текли рекой. Правой рукой, девушка закрыла рот, чтобы не реветь в голос. Громов, не в силах слышать тихие всхлипы, осторожно обнял её. – Ты же не одна, Кать. Ты не одна несёшь это бремя. – парень гладил её по голове и тихо бормотал ей эти слова на ухо. – По крайней мере, я с тобой. Война закончилась, когда ей было двадцать два года. Когда на голове были седые волосы, а во снах постоянные сражения, которые не могли оставить её на протяжении многих лет. Как и мёртвые товарищи, которые остались лежать в холодной земле или и вовсе пропали без вести. Только её муж, Дима, помогал справиться с этими кошмарами. Как и она ему. Они находили утешение друг в друге и действительно любили. Чистой и не грязной любовью, которую ничего не могло испортить. Как же жаль, Дима, что ты меня покинул. Царствие тебе Небесное.***
Ты должна стать сильнее. Ты не имеешь права проиграть, Учиха. Девушка только закончила с тренировками, когда солнце поднялось над деревней. Снова кошмары, которые заставили её подняться и начать тренироваться, чтобы не терять время попусту. Резко поднявшись, она вытерла пот со лба полотенцем и посмотрела куда-то в сторону леса. Прикрыв глаза, она прислушалась к звукам. Ветер и шелест листвы. Птицы скачут по веткам, под деревьями пробежали два зайца. Они всколыхнули куст, с которого полетела роса и словно дождь, обрушилась на землю, падая на неё секунды три. Щебетание воробьëв… и чьи-то шаги. Котару открыла глаза и всмотрелась в тëмные и зелëные глубины лесного массива. Враги так спокойно идти не могут. Значит, этот кто-то знает, куда идёт. И скорее всего, знает её саму. Вот только, кому так рано приспичило идти на окраину деревни к ней?... Сначала она увидела форму чуунина. Затем повязку Конохи на голове. Только потом светлые волосы и знакомое лицо, которое изменилось за три года, но девушка всё равно его узнала. И тут же сорвалась с места, устремившись к нему. – Ты вернулся! – она могла бы снести его раньше, так резко обняв его за талию, но парень даже не шелохнулся, твёрдо стоя на ногах. – Я думал, ты спать ещё будешь, сюрприз сделать хотел. – немного виновато ответил Наруто, обнимая в ответ и чуть прижимая к себе, боясь сделать больно. – Ты уже его сделал. – улыбаясь, говорит Учиха. – А где этот извращенец? – Кхм. – Узумаки меняется в лице и отстраняется. – Я его бросил где-то в районе Танзаку два дня назад. Хотел вернуться домой быстрее, а этот старый чëрт решил девок снять… Девушка рассмеялась и взяв его за руку, потащила в сторону дома. – Ничего себе! – не сдержал удивления чуунин, глядя на домик и огород. – И мы теперь здесь будем жить? Сколько же он стоил? – Неважно сколько он стоил, важно, что ты наконец вернулся. – широко улыбаясь, говорит Котару. Попав внутрь, она сразу же начала носиться по кухне и готовить завтрак. – Осмотрись пока, привыкай. Твою комнату я немного обставила, но потом сам решишь, что добавить. – Мою… комнату?... – как-то неверяще пробормотал он и пошёл изучать новый для него дом. Для Учихи, все её проблемы резко ушли на второй план. Кошмары и тревожность, словно их никогда не было. На душе вновь появилось то тепло, которое было с ней раньше. Даже дышать стало легче. И счастливо порхающая по кухне, она даже не заметила, как в дверь постучали. Открывать пошёл Узумаки, который с улыбкой посмотрел на девушку и решил её не трогать. – О, так ты уже вернулся? – в дверном проëме стоял никто иной как Какаши. – А ты сильно вымахал, Наруто. Котару, что была настолько вдохновлена, даже должного внимания на гостя не обратила и уже ставила еду на стол. Лишь добавила ещё посуды на новую персону. Посмотрев на мужчину, до неё только что дошло, что вообще-то сейчас слишком рано и почему он сюда вообще пришёл: – Семпай, а вы по какому вопросу в столь ранний час?... – какими бы её чувства не были сильными, национальность всё же была на её стороне. – Бессонница и знакомая чакра. – так просто отвечает он и пожимает плечами. – Решил проверить. – Ай, всë равно не могу свою чакру скрыть! – чуть ли не отчаянно выдыхает парень и плюхается за кухонный стол. Сначала, он немного нервничает, проверяет, не сломается ли, ведь на квартире их мебель жила на последнем издыхании. Но поняв, что всё хорошо, успокаивается. – Нужно быть шиноби мирового масштаба, чтобы скрыть чакру Девятихвостого. – хмыкает Учиха, накладывая еду на троих и наливая чай. Какаши стоит в стороне и не торопится присоединиться. – Семпай, ну чего стоите как не родной? Садитесь, коль пришли. – Спасибо за гостеприимство. Наруто рассказывал про их путешествие с Джирайей и тренировках. Больше всего, он говорил именно своему учителю, ведь большую часть, Котару знала из писем. Да и сама девушка, особо не вслушивалась в неугомонный трепет своего близкого человека, просто смотря на него. Наконец-то, она была спокойна, ведь он теперь дома, в деревне, а не где-то в другой стране. Было так приятно осознавать, что с ним всё в порядке, жив, здоров и радуется жизни. Какаши же, слушал своего ученика и с небольшой горечью думал о собственном учителе. Они были так похожи. Конечно, стиль боя у них был разный, но по рассудительности и уму, перед ним сейчас, словно и правда, сидел сам Минато Намикадзе. Если бы Копирующий Ниндзя увидел Наруто на улице, то спутал бы с ним. Ведь парень носил форму, свой жилет и с недавнего времени, повязка Конохи теперь была на лбу, а не на шее. Хатаке мельком глянул на девушку, что мягко улыбалась и смотрела на Узумаки. Расслабленная, спокойная и не такая понурая, как обычно. И такая домашняя, что и не сразу подумаешь, что она одна из самых востребованных джоунинов в деревне. Только шрамы, которые были на её теле, напоминали о работе. – Надо ведь уведомить Пятую, что ты вернулся. – немного расстроенно говорит она. С её лица сходит улыбка и возвращается привычное мрачное выражение. Рабочее. – Да. – кивает парень, как раз закончив есть. И тут же вспоминает, что ещё хотел сделать. – Кстати, учитель, у меня для вас подарок. – М? – мужчина наконец выходит из своих мрачных раздумий и его лицо словно светится, когда он видит книгу, которую ему протягивает Наруто. – Что?! Ты… Откуда… Это же… Котару не сдерживает смеха, видя несчастную «Приди, приди, тактика». Продолжение любимой серии, которую Какаши зачитывает до дыр. Узумаки часто писал ей про эту книгу, возмущался насчёт такого примитивного сюжета. – «Будь здесь произведения из моего мира, было бы куда интереснее читать книги» – подумалось ей. Пока она ушла переодеваться в форму, Наруто рассказывал своему учителю про написание этой «Тактики», что того заинтересовало. Тем более, что этот экземпляр редкий и его ещё не выпускали. – «Уж я бы точно не расставалась с Унесенными Ветром» В резиденцию Хокаге, троица шла в приподнятом настроении.