Терпи меня или уходи

Глаза Антона забегали по всему лицу Арсения, пытаясь уловить реакцию брюнета. — Я же пошутил, — ложь была сильно заметной из-за запинок и дрожащего голоса. Шастун сам понимает, что говорит херню и, собственно, даёт дёру на улицу. — Антон! — прикрикнул Попов, стараясь словить парня за запястье. «За что я такой дебил?» — думает Антон. Мало того, что Шаст вылетел, как пробка из здания, спотыкаясь о свои же ноги, так на нём ещё и куртки нету. Органы начали дрожать, но Антон со всем своим горящим сердцем пошёл в парк. Ему отвратительно плохо, что хочется блевать и плакать. «Почему так всё складывается? Почему моя мать не сделала аборт? Почему я жив?» — думает Антон. Ноги заскользили по гололёду, и Шастун уже потерял надежду сохранить баланс. Не издавая ни звука, он завалился в сугроб снега прямо лицом и закрыл глаза. Всё тело пробило, начинало колоть от холода. — Бля, — пробурчал Антон, когда ощутил боль. Выкарабкавшись из снега, Шаст поплёлся к себе в комнату. Слёзы были на грани, а внутри тошно и больно. Парень поднялся по лестнице и, не успев ничего понять, а тем более сделать, он запинается об последнюю ступеньку и падает на пол. Глаза закрылись, а тело стало ватным. Антон потерял сознание и валялся на холодном полу. Его тело почти не вздымалось вверх. Он отрывисто и очень медленно дышал, вот-вот и организм перестанет принимать кислород. Лежал Шаст недолго, так как некоторым ученикам приспичило в туалет. — А! — заорала Складчикова и отпрыгнула назад, увидев длинное тело. — Антон! — крикнула девушка, подходя к парню, но тот никак не отвечал и не слышал её. Вика поняла, что это бесполезно, и побежала к Арсению, ведь брюнет тут отвечает за всех и знает, что делать. — Арс! Арс! — кричала Складчикова, забегая в комнату к Попову. — Вик, чего орёшь? Ты время видела? — сонным голосом спрашивал Арсений. Он только смог уснуть и унять свои раздумья, как его снова потревожили. — Там Антон сознание потерял, — протараторила девушка. — Чего? — Попов резко поднялся с кровати и побежал за Складчиковой. — Того, я в туалет пошла, а он лежит на полу и не дёргается, — впопыхах разъясняла Вика. — Да ёмаё, — уже обеспокоено говорил Арсений, пытаясь успокоиться, а в голове была паника и переживание. — Так, сбегай за медсестрой в соседний корпус и тащи её в медицинский кабинет, а я попробую его дотуда дотащить, — распределил всё брюнет, подталкивая Вику за плечо. — Хорошо, — крикнула девушка, спускаясь вниз со скоростью света. — Антон, я обещаю, я тебя буду кормить каждый день. Тут смерти никому не нужны, — причитал Попов, присаживаясь на колени у бледного тела. Обхватив живот и ноги руками, брюнет встал и ахуел. Конечно, чувствовались эти килограммы, но для такого роста их было слишком мало. Глядя себе под ноги, Арсений приступил к самому сложному и ответственному действию — спусканию с лестницы. Дабы не навернуться, Попов перехватил Шастуна, теперь держа того за бёдра и головой прижимая светлую макушку к своему плечу. Ну, а вдруг отвалится. Не спеша парень спускался по ступенькам. За это время Складчикова уже прибежала с Валентиной Ивановной, которая одарила Шаста укоризненным взглядом и пошла в свой кабинет. — Арс, всё хорошо? — поинтересовалась Вика, смотря на сосредоточенное лицо брюнета. — Всё прекрасно! — с сарказмом ответил Арсений, наконец, ступая на пол. — Ладно, пошли, — торопила Складчикова и ускорила шаг. Попов лишь шмыгнул носом и тоже добавил скорости. Добрались до медицинского пункта они без происшествий, что заставило радоваться в первую очередь Арсения, ведь тот боялся уронить Божье дитё. — Что произошло? — спросила медсестра, глядя на то, как брюнет укладывает Антона на кушетку. — Я пошла в туалет, вижу Шаста, он лежит на лестнице. Потом поняла, что он потерял сознание и побежала к Арсению, — кратко объяснила девушка, переминаясь с ноги на ногу. — Понятно, — кивая сама себе, сказала Валентина Ивановна и пошла к шкафу, дабы достать нашатырный спирт. — С ним всё будет в порядке? — подал голос притихший Арсений, так как был в полном недопонимание и шоке от происходящего. — Вполне. Сейчас очухается, посмотрим, если будет плохо, отлежится пару дней. А так всё должно быть нормально, — успокаивающим тоном ответила медсестра, макая ватку в нашатырь. Поставив бутылёк на стол, женщина подошла к парню и протянула ядерную ватку к носу пострадавшего. Шастун очнулся и оттолкнул надоедливую тётку от себя подальше. Уж слишком нашатырный спирт привёл его в чувства. Голова болезненно раскалывалась, а в висках пульсировало, из-за чего дыхание было резким, так как утешить боль всё-таки хотелось. — Живой? — попробовала расслабить атмосферу Валентина Ивановна. — Живой, — промямлил Антон, хватаясь за голову и ничего не понимая. Глаза он напрочь не хотел использовать. — Ты мало ешь, поэтому потерял сознание, — рассказала женщина, убирая бутылёк нашатырного спирта в шкаф. Валентина Ивановна, несомненно, испугалась за ученика, но годы учат, и она знала, чем помочь в такой ситуации. — Да не, я питаюсь как вне себя, просто сейчас подготовка к экзаменам, слишком много стресса получаю. Перенервничал и вот, получай, — врать получалось в любом случае, а тут всё превосходно звучало и сходилось. Антон аккуратно сел, в коем-то веке открывая глаза, встречаясь со взглядом метающих злостью голубых глаз. — Постарайся успокоиться и унять своё волнение. Порисуй, почитай, и всё будет хорошо, — уверяла и подкидывала идеи женщина, на что Антон, как болванчик, кивал и с каждым кивком получал топор в голову, ведь боль увеличивалась и увеличивалась. — Всё будет сделано! — с полными радости штанами ответил Шастун. Ему хотелось быстрее слинять из этого помещения, которое пора бы освежить. Медикаментами пахнет за три пизды. — Тогда сейчас тебе надо отлежаться, чтобы твоя головная боль, которую ты тщательно скрываешь, ушла, — сделала вывод Валентина Ивановна, идя размеренным шагом к двери. — Придурок, — одними губами вымолвил Арсений и подошёл к Антону, так как тот даже нормально встать с кушетки не может. — Меня Бог слухом не обделил и читать по губам я умею, — прошептал Шаст на ухо Попова, как только тот наклонился и попробовал подхватить одной рукой хрупкое тельце. — Зато обделили мозгами, — съязвил Арсений, наконец, поднимая Антона. Тот закинул руку через шею брюнета, и они неспешно поплелись к выходу. — Арс, я побегу, а то в туалет я так и не сходила, — превращая всё в шутку, сказала Складчикова и выметнулась из кабинета. Женщина спокойно ждала, пока парни покинут кабинет. После того, как они соизволили переступить порог, захлопнула дверь и сказала пару советов, а затем ушла досматривать миллионный сон. — Итак, — разрубил тишину своим грубым голосом Попов. — Когда ты в последний раз ел? — Знал бы ты, как заебал меня, — проскулил Шастун. — Тебе честно или сладкую ложь? — поинтересовался светловолосый. — Честно, — стальным голосом ответил Арсений, специально поворачивая голову и всматриваясь в зелёные глаза. — Ну, бля, сил врать уже нихуя нет, — с тяжёлым вздохом, готовясь признаться, пробурчал Антон. — Где-то три недели назад. — Ты придурок! — у Попова от этого глаза округлились и должны были вот-вот выкатиться. — Ты идиот, — обменялся фактами Антон, скидывая свою руку с плеча Арсения и специально делая пару шагов, показывая этим: «Вот, смотри, иди нахуй, без тебя справлюсь.». Но голова до конца не восстановилась, и если когда они шли, прицепившись друг к другу, она немного кружилась, то сейчас она готова на космодром взлететь. Ноги не сумели сориентироваться, из-за чего Шастун приготовился к ебеням поломанному копчику и холодному полу. Доля секунды и парень летит прямо туда, куда планировал. — Дурак, — ворчал Попов, хватая Шаста за запястье и резко притягивая к себе так, что парень впечатался в острое плечо своим восхитительным лицом. — Мой нос, мои губы, — мычал Антон, потирая ушибленные места. — Твой глаз, твоя коробочка без мозгов, — в тон ответил Арсений и повёл парня в комнату, на этот раз уже не следя, где тот споткнётся, где поцелуется с ступеньками. Ему, мягко говоря, уже всё надоело. «Сейчас посплю.» — думает Антон. Прекрасные мысли, к сожалению, исчезли из головы, когда по комнате прошёлся эхом щелчок замка в двери. Заострив своё внимание, Шастун начал оглядываться. Комната была не его, от слова совсем. В ней царил свой балаган: разбросанные вещи, книги, ручки и тетрадки. К слову, в комнате не было не единой души, кроме двух очень оптимистичных парней. — А вот теперь мы поговорим, — прошипел брюнет, делая пару шагов к Антону. «Ой, блять, заебал, чего приебался?» — думает Антон. Шастун попятился назад, пока не наткнулся поясницей в угол стола и, сдерживая порыв мата, продолжал смотреть в голубые глаза. — Любуйся, пока можешь, — прорычал Попов, приближаясь к Шасту. — Хотя, есть ещё один оптимальный вариант для тебя. Ты же сто процентов захочешь побегать. Пришло время учиться летать, окно — в твоём распоряжение, — с ухмылкой проговорил брюнет. «Блять, куда я влип? Так, делай вид, что тебе с Кремля срать. Ебало на максимум, лыбу на минимум. » — думает Антон. Вздёрнув подбородок кверху и приподняв одну бровь, Шастун выглядел очень нахально, что и подбешивало Попова. — Твоя наглость тут ни к чему, — подметил Арсений. — Сейчас ты поведаешь мне очень увлекательную историю, — загадочным тоном говорила брюнет. — Серёжа храпит, и я не могу уснуть. Как тебе история? — притворяясь дураком, спросил Шастун. — Невыносимый, — проворчал Попов, прижимая Шаста к столу и расставляя руки по обе стороны боков светловолосого. — А ты пробовал меня вынести? — удивлённо поинтересовался Антон, но его заткнули. — Рассказывай! — настойчиво говорил Арсений, дыша прямо в лоб Антона. — Да что тебе рассказывать? — вымолвил Шастун и молился на то, что у него прямо сейчас случится инфаркт и он умрёт. — Насчёт еды можешь не распинаться, я тебе её в глотку засуну и буду ждать, пока ты проглотишь всё до единой крошки — искривляя губы, проговорил Попов, смотря уже ненормально-голубыми глазами. — Давай-ка про то, что ты признался мне, — мягким голосом попросил брюнет, что даже лицо Шаста перекосило. «Ну блять, я у мамы еблан, хуже будет, но и лучше не будет, поэтому разложи ему всё по полкам и иди прочь.» — думает Антон. С тяжёлым вздохом и моральной поддержкой от самого же себя, Шастун обдумал всё и теперь у него ставка в голове: въебёт или нет. — Ну, там, в общем, короче, — мямлил Антон, пытаясь подобрать слова. — Я когда тебя увидел, хотел тебя укопать, потом что-то случилось и ты стал ебать мне мозги. Ну и через месяц-два я понял, что ты мне нравишься. Я не на что не рассчитываю, у тебя девушка. Можешь побить, только есть одна просьба. Побей меня до смерти, — с частыми вздохами рассказал парень. — Так, — Арсений закрыл глаза, чтобы переварить всё сказанное, хоть и минутой ранее на его лице маячили все виды эмоций. «Что же в твоей голове?» — думает Антон. Шастун и не надеялся уже на что-то хорошее. Смирение пришло сразу, но вот напряжение от него лишь нарастало. Ему было очень интересно, почему Попов начал думать, и теперь оставалось два варианта: первый — он придумывает казнь для Шаста, а второй, брюнет придумывает, как опозорить Антона. Симпатизировал Шастуну первый вариант, он и молился на него в принципе. — Мне надо подумать, — садясь на кровать, обречённо произнёс Арсений. — Да блять, над чем? — повышая голос, почти во всё горло орал Антон, так как был на взводе. — Да потому что ты, — брюнет показал пальцем на Шаста. — непростая особь. — Я тебе чё, таракан? — возмутился Антон. Особью его называют, офонареть, блять. — Не чё, а что, — поправил ровным голосом Попов, вновь улетучиваясь в свои мысли. Шастун помаячил у двери, до которой успел успешно добраться и также успешно остановиться. Подёргав ручку вверх-вниз, парень спросил: — Дверь откроешь? — Нет, твоё присутствие помогает разобраться, — сказал, как отрезал, Арсений, а Антону ничего не оставалось, кроме как сесть рядом на кровать и, облокотившись о стену, дожидаться ответа. Зелёные глаза были направлены на циферблат часов, а голубые на причину раздумий. — Ты скоро меня сожрёшь своим взглядом, — проворчал Шастун, какой раз натыкаясь на взор пронзительных глаз. — Умолкни, а? — фыркну Попов, разминая плечи, которые изрядно подавали сигналы, что они щас отвалятся. Шастун замолчал, чтобы ускорить процесс, но когда время перевалило за двенадцать часов ночи, парень не выдержал и начал дрыгать ногой, этим самым развлекая себя. — Ладно, проваливай отсюда, — вставая с кровати, сказал Арсений и пошёл открывать дверь, выпуская наружу проблемное дитё. — Завтра скажу, что надумал, — оповестил брюнет, выталкивая Антона из комнаты. — Да хоть через год, переживу, — махнув рукой, проворчал Шаст и поплёлся к себе в комнату. Потирая сонные очи, Антон залез в свою кровать и в уличной одежде уснул. Сил не было от слова: «совсем». Матвиенко подавал признаки жизни храпом, который отзывался по всей комнате. Позов же сладко спал, посапывая в подушку. Сделав всё, чтобы уютно поспать, а точнее залезть головой под подушку и сверху положить руки, сжимая в зоне ушей. Сон настиг сразу же, вот чудеса происходят. А вот из-за того, что снились не чудеса вовсе, а настоящий кошмар, приходилось даже пару раз просыпаться. Под утро настолько плохо стало парню, что он скрутился в комочек и начал раскручивать мысль о том, почему Арсений задумался. «Да блять, страшно нахуй, почему я такой? Почему я не гетеросексуал? Почему я бисексуал? Я в рот ебал, даже не вру, блять.» — думает Антон. Дерьма в жизни хватает, а тут ещё навалилось. Хоть Шаст свои проблемы старательно прячет в себе, и никто о них не знает, но когда парень сам себя докапывает, становится настолько хуёво, что иногда кажется это невозможным. Как только Антон понял, что смысла лежать нет, он поднялся с кровати и пошёл в туалет. Его соседи по комнате спокойно спят, будить их не за чем. Парень принял холодный душ. Да так, что кости чуть не вылетели от холода. Полностью в мурашках, Шастун накинул на себя чёрную толстовку и чёрные джинсы, а также зимние ботинки, холодно было до самых яиц. «Так, сейчас английский, пойду в коридоре посижу, почитаю херотень эту.» — думает Антон. До уроков был час с чем-то, поэтому Шастун прочитал и сделал всё домашнее задание. Он ахуеть как устал от всего уже. Когда ученики начали метаться по коридорам, Антон загнался в угол, чтобы никто его не заметил, и тихо сидел там. «Я сопляк? Я трус? Да! Ну и что мне нахуй делать? Сигаретки мои закончились, надо у кого-то позаимствовать.» — думает Антон. Подняв свой костлявый зад с холодного пола, Шастун накинул на светлую голову капюшон и пошёл в санузел, так как там всегда всё найдётся. Перешагнув всех учеников, Антон с Божью помощью добрался до туалета. Не успел он и шагу ступить в это просвещённое место, как в нос ударил едкий запах. — О, Никитка, привет, — с подделанной улыбкой и радостью поздоровался Шастун, подходя к голубоглазому шатену, который улыбнулся в ответ и приставил для второго подхода никотиновую палочку к губам. — Привет, Антох, чего тебя сюда принесло? — лучезарно улыбаясь, спросил Никита и облокотиться спиной об стену. — Покурить приспичило, у тебя не найдётся? — переходя к делу, поинтересовался Шастун. — Бери, — пожав плечами, ответил шатен и вытянул перед Антоном приоткрытую пачку сигарет, из который выглядывали никотиновые палочки. — Святой ты человек, Филатов, — подметил Шастун и получил усмешку в ответ. — Если так все свои грехи надо замаливать, то я готов, — ответил Никита и снова затянулся. — Огоньку не найдётся? — похлопав по карманам джинсов, спросил Антон, так как он полностью пуст. — Найдётся, — согласно ответил шатен и, достав из заднего кармана джинс зажигалку, чирканул по колёсику и приблизил пламя огня к кончику сигареты. — Спасибо, братан, — пробубнил Шаст и затянулся так, что дым чуть через глаза не вышел. — У меня русский, у тебя что? — поддерживал беседу Филатов, обхватывая двумя пальцами сигарету и смотря то в окно, то на Шастуна. — English, — ответил Антон и запрокинул голову назад, пытаясь напитаться сил и воскреснуть в новой плоти. — Ну, тогда, very good map, — пожелал Никита, совершенно не врубая с утра, что говорит. — Нахуя мне карты, — вздёрнув одну бровь, спросил Шаст. — А, — одумался Филатов и махнул рукой. — Ну, похуй, ты главное, не проеби ничего, чтоб хуй стоял, кол падал, два на взлёт, пять в полёт, три — жопу подотри, — полным оптимизмом, проговорил парень и потушил сигарету об подоконник, а затем выкинул из открытой форточки. — Ладно, давай, — попрощался Антон, они пожали руки, и шатен ушёл. «Хороший он. Жалко, в другом классе. Был бы со мной, мы бы горы свернули.» — думает Антон. Докурив и выбросив сигарету, Шаст поплёлся к кабинету. Звонок уже прозвенел, а голова гудела от всего. Попова он впритык не замечал, делая вид, что всё заебцом идёт. Уроки просидел Антон достойно. Поговорил со всеми учениками, даже с кем-то познакомился. Его поругали учителя за долгое отсутствие, а парню было всё равно как-то. Выйдя из кабинета алгебры, Шаст пошёл своим путём в библиотеку, пока все побежали кушать в столовую. «Так, у меня тридцать минут, мне надо сделать дохуя. Если не успею, буду в комнате делать. Тут главное присутствие в библиотеке.» — думает Антон. Алгебра его с двух сторон ебёт. Поэтому, отложив её на другую жизнь, он взялся за более-менее нормальные предметы. Стоило какой-то девушке шагнуть в библиотеку, как Шастун спохватился и, собрав свои вещи, вылетел из такого умного помещения. Как говорится: один за другим идёт следом. Не став проверять это на правдивость, Антон пошаркал к себе в комнату. Разложив учебники и тетради на столе, Антон достал ручку и начал впитывать знания, как губка. С английским, русским, химией, биологией и литературой парень справился довольно быстро, но алгебра и геометрия прошли мимо него. «Может мне ещё доказать то, что меня зовут Антон? Ну или то, что это учебник геометрии?» — думает Антон. Захлопнув ненавистный учебник, парень кинул его в рюкзак и, переодевшись, залез на кровать. Ужасно клонило в сон, он знает, в чём причина, но исправлять не хочет, так как лень. «Жрать надо и всё.» — думает Антон. С такой глубокой мыслью он провалился в сон. Дима и Серёжа пришли позже. Они застали Антона спящим, немного поперешёптывались и легли по своим койкам. Арсений, как обычно, пришёл ближе к десяти. — Первый готов, и вы за ним, — кивая в сторону Шастуна, сказал Попов и вышел из комнаты. Дни шли долго, сложно, мучительно. Антон так и не пересёкся за всё это время с Арсением, хоть прошло уже больше двух недели. Наконец наладив сон, Шастун спал как медведь, хуй разбудишь. Утро начиналось именно так: — Подъём, — крикнул Попов, врываясь в комнату. — Сейчас, — промямлил Позов, медленно вставая с кровати, а затем, взяв очечник, вытащил из него очки и напялил на нос. — Да ёмаё, — возмущался Арсений, когда заметил всё такого же спящего Антона. Только Дима и Серёжа встали с кроватей, так как их пинком под зад прогнали из комнаты. Попов подошёл к кровати Шаста и, немного наклонившись, прошептал спящему: — Антон, нам надо поговорить. Дыхание обжигало ухо, из-за чего Антон проснулся и прекрасно слышал то, что сказал ему Арсений.