*
Мелкие пакости были открыты этим же днëм после такого замечательного поворота. Джефф попробовал выключить диктофон, но Сид будто назло выпрямился так, что парта оказалась вне зоны досягаемости. И чуть слышно зарычал при упорной попытке всë же достать до кнопки. Один:ноль. Когда пары закончились, Джефф нарочно догнал Джека, чтобы подтолкнуть. Как и ожидалось, уронить вот так с лëту не вышло, парень даже не оступился, остановившись от внезапности. Найрас, теперь Джеффри знал его фамилию не из приватного досье, нахмурился, бросив Сиду не обращать внимания. Дог вздрогнул в шлейке, но послушался. Не упустив шанса, Джефф поставил подножку со следующим же шагом, наблюдая за коронным падением. Один:один, так то. Сид взвизгнул, отшатнувшись от провалившегося на него тела, и зарычал на того, кто посмел необоснованно навредить. Эбигейл, всë это время спокойно шагающая следом, замедлила шаг по началу, а после, осмелев от такой неслыханной наглости да не смешной шутки, подбежала к псу, заставив Джеффа отступить в узком коридоре к противоположной стене. – Ты в порядке? – девушка хотела предложить помощь, даже схватила за руку, создавая опору, но на этом еë помощь прервали. Джек оттолкнул девушку чуть ли не во всю силу, отчего та полетела прямиком на виновника ситуации. Джефф словил живую подачу, на пару секунд ощутив себя углом на ринге. Извиниться никто нужным не счëл, Сид бы так и рычал, если бы не рука Найраса, которая легла псу на холку, сразу же выключая звук. Обеспокоенно повернув морду к хозяину, дог лизнул попавшуюся под нос щëку. Джек сам поднялся, поспешив уйти быстрым шагом под растерянный взгляд девушки. Очки с него чудом не слетели. – Ну и зачем ты это сделал? – сразу же поинтересовалась Скотт, отскакивая от однокурсника. – Это было некрасиво, чтоб ты знал. – А красиво было толкать тебя со всей дури? – Джеффри ответил нападением на нападение, пряча руки в карманы сразу же после того, как поправил сползшую с носа ткань. – Я не думал, что он настолько психованный, простой шутки не поймëт! – Шутки? – тут же отозвалась Эбигейл, искренне не понимая мотива поступка. Еë глаза сейчас округлились как у совы в летнюю ночь, которая никого не трогала, грелась на тëплой трассе посреди леса, и тут еë озарил яркий свет фар машины, перепутавшей поворот в навигаторе. – Подножка – не шутки, ты взрослый человек, должен это понимать. Решил самоутвердиться за счёт слабых, да? Это низко, Джеффри Торндайк! В конце концов, тебе что, пять лет? – Погрешность на шестнадцать, но ты старалась, уважаю. – мимолётом поправил Джефф, находя даже забавные такую защиту незнакомца. – У нас с ним давние счëты, и я бы не хотел, чтобы они касались тебя. Светлая бровь Эби взлетела вверх, требуя продолжения. Если заставить девушку разочароваться в Джеке, то у него больше не будет хорошей защиты. Включив актëрское мастерство, вспомнив все уроки театрального из школ, Торндайк показательно расстроился, уже тише продолжив, приобняв такую понимающую его собеседницу. Это всегда было довольно просто, если не вести себя мудаком, которому лишь бы скрыть что-то. — Не хочу говорить об этом в институте. Давай провожу? Тебе на остановку или до машины? – У меня машина в ближайшем паркинге. И постарайся объясниться до того, как я сяду в салон. – Договорились. Джеффри вовремя свернул диалог, потому что в этот момент в коридор свернула Эмма, болтая с кем-то по телефону. Джефф заметил еë краем глаза, но виду не подал, спускаясь по лестнице на выход, стараясь не отставать от Эбигейл. Пусть Эмма думает, что хочет, потом он что-нибудь придумает, это дело нескольких секунд для патологического то лжеца. Та была тоже несколько занята, поэтому, покинув институт, их пути разошлись в разные стороны. – Джек и раньше был не особо уравновешен. Я хотел поговорить с ним, но спокойного языка он не понимает, думаешь, я не пытался? – Думаю, что нет. – Эбигейл посмотрела прямо как мать, пытающаяся вдолбить сыну, что насилие – не выход решать проблемы, а тупик, поражающий новые. И остановилась неподалëку от паркинга, отойдя в сторону с основного тротуара. – Может, я смогу с ним поговорить? Он на самом деле внимательно слушает, если не пытаться сломать ему ноги. – Эби, ты вообще незнакомый ему человек. Знаешь, со сколькими девушками он виделся в приюте? Если уж он не слушал покойного отца, когда тот ещë был жив, то что говорить о тебе? Он сразу поймëт, что я тебя подослал, только хуже сделаешь. – Джефф вздохнул, доставая сигареты с кармана рюкзака. На открытом паркинге курить было также запрещено, но неподалëку от него всегда пожалуйста, как раз девушка остановилась. – Я закурю, ты не против? – Не против, если поделишься. Джеффри против не был, угостив даму сигареткой. Неудивительно, курящего человека сейчас можно найти и в ребёнка, поэтому ничего нового в том, что и на факультете массажа найдутся соратники. На спичечный коробок девушка улыбнулась. – А ты не ищешь лëгких путей. – чуть подумав, произнесла она, делая первую затяжку. Говорила сейчас прямо как брат много лет назад. – Есть такое. – пожал плечами парень, бросая затушенную спичку в урну, а всë остальное туда, откуда взял. – Ты говорил, он не слушал покойного отца... Так, получается, вы братья? – продолжила диалог Эби, выдержав небольшую паузу. – Не совсем. У тебя опять погрешность в домыслах. – пробормотал Джефф, провожая взглядом машины. Ему нужно было прямо сейчас придумать банальное объяснение, почему он хочет поговорить с Джеком так, чтобы оправдать свои методы будущих издëвок. Для родственников они не очень похожи по лицам, для бывших любовников... Легенда хорошая, объясняла бы, зачем Джеффу сдалось вообще волонтëрство Джека, но не то. Джеффри никогда не считал себя закоренелым гетеро, скорее уважающий себя би, который хочет секса - просто осторожно берëт его без последствий в виде неприятных болячек, но чтоб встречаться с агрессивным инвалидом у которого собака в холке под метр... От этой мысли стало не по себе. Да и с чего он вообще подумал именно об этом? Джек его цель, к целям не привязываются, цели выбивают одним верным ударом острого ножа в уязвимое сердце. – Мы были друзьями. Хорошими. Он часто чудил, бывало, пугал до усрачки, однако друзей не выбирают и я как-то... смирился? Мы с дошколки вместе, привык. – Джеффри выдохнул дым, сам не понимая, кого сейчас описывает. У него никогда не было друзей, так что он не мог в полной мере прочувствовать, о чëм говорит, но хриплый голос по вине сигарет немного помогал, придавал какого-то обидного холода. Ник поражался детективным способностям своего «сына», однако ещë больше тот преуспел только в ложь и околесицу, в которую люди верили. – Я не буду вдаваться в детали, скажу лишь о том, что наши отцы сошлись. Дружба пала в тот момент, когда Найрас узнал, что я счастлив за родителей. Отцы пытались с ним поговорить, но это ни к чему не привело... а потом отец Джека умер и тот даже на похороны не пришëл. Я понимаю, не терпеть можно многие вещи, но чтоб так ненавидеть любящего отца только за... Эбигейл похлопала по плечу, ничего не говоря. – Я пытался с ним поговорить. Много лет. Но он упорно делает вид, что меня не существует. И я решил попробовать его тактику... Быть рядом, напоминать о себе, но не начинать диалог первым. Это должен сделать он. Помощники тут не к месту. Просто не вмешивайся, позволь нам самим разобраться. Не лезь к нему и не напоминай о том, что я сказал, ладно? Он агрессивно воспринимает даже меня, а уж что сделает с незнакомцами... – Незнакомому человеку всегда проще высказать, что болит. – девушка опустила улыбку, подняв глаза к нему. Собирались тучи, заслоняя солнечные лучи да тепло. – Уговорил, Вишес. Всë сейчас сказанное останется между нами. Только, уговор, хорошо? – Условия? – Ты не калечишь его. Не толкаешь с лестниц, не дерëшься на кулаках. Никаких подножек... Напоминай, но не так. Он же все-таки не видит. – Ты его сейчас жалеешь. Слышал бы тебя Джек, – покачал головой Джеффри, отводя взгляд в сторону. – Слышал бы он тебя, уверена, убил бы. – язвительно заметила Эбигейл, затягиваясь. Джефф согласился с ней, потому что убил бы, услышав подобное. А может и нет, одиночек очень трудно понять, вдруг на самом деле ненавидел отца. Светловолосая затушила сигарету и метким броском запульнула еë в урну, протянув раскрытую ладонь. – Так что, уговор? Я не говорю ничего Джеку, ты не применяешь к нему насилия. – Договорились, Эбигейл. – Джефф последовал еë примеру, пожав руку. – Что это я слышу, Джеффри? Тоже даëшь погрешность. Я Эби. – та посмеялась, разрывая рукопожатие. – Для тебя Эби и никак иначе. – Понял, Эби. – Джефф приглушённо хихикнул в ответ. – Удачи добраться до больницы. – Благодарю. И тебе, чем бы ты там не занимался. Увидимся. Смотря вслед удаляющейся девушке, брюнетка даже не захотелось еë убивать. Она оказалась понимающей и угрозы не представляла. Такую можно запугать или воззвать к пониманию, так что, жертвой меньше.*
Со следующего дня практики Джефф открыл не то охоту, не то персональную забаву. Раз Джек ни с кем не дружит и не замечает его – Торндайк заставит заметить себя. А то, что Джек не видит и молчалив – двойной выигрыш. Его глазами остался только поводырь, как и было изначально. На первой же паре, практические занятия обычно ставили именно так, Джеффри понял, что всë не так плохо. Пока что никого для массажа раздеваться не просили, пригласили людей, начали изучение с классической Шведской техники. Расслабляющий массаж, самые азы азов. Если для этого Торндайк считал, что ничего сложного на факультете преподавать не могут, то теперь понял, что могут – анатомией по голове получите в основном. На жертвах он мог бы давно ей научиться, но смысла не было. Джефф знал только где ударить, чтобы было меньше криков, меньше крови, да высока вероятность летального исхода (и как на человека действует передозировка различными препаратами, но это уже не анатомия). Зато Джек очень хорошо знал еë, судя по всему, раз сразу и без запинки рассказал, где ближе всего нервы расположены к коже, чем заслужил у Рассеала особый почëт. Или, во всяком случае, первый получил особую похвалу. Один:два. Джефф пошëл совсем уж на детские выходки, раз ему запретили насилие, закрыв Джека в туалете. Зато эффективную, после освобождения своего хозяина Сид смерил его недовольным взглядом, фыркнув. Дог теперь уводил своего хозяина поворотами-коридорами от Джеффри и, когда тот появлялся рядом с Эбигейл, спокойно с ним общавшуюся, начинал тихо пофыркивать. Два:два. Джек не сел на кнопки после прошлого дня. Это был также первый день, когда Джеффри обратил внимание на одну деталь – прежде, чем сесть, Найрас всегда проверяет поверхность стула. Он делал так всегда или стал только после выходки с туалетом? Как бы то ни было, кнопки студент собрал и выкинул в урну, не заявив ничего на этот счëт. Эбигейл с укором взглянула на Джеффри, но ничего не сказала, позже пожаловавшись в сети, что на первый раз гадость прощается. Два:три. Джеффри связал шнурки на кедах после кнопок, когда заметил, что Джек выглядит не очень бодрым. День был унылым, тот впервые двигался прямо вяло. Дог немного задремал на лекции, что стало роковой ошибкой – грех таким не воспользоваться. Эби вновь предложила помочь, но своевременно ушла от толчка. Торндайк наблюдал, как в пустой аудитории осталось лишь двое с собакой, и как Найрас, вопреки очевидной грубости вновь, не извинился. Пятница. Последний учебный день. Счëт вышел на отметку два:четыре. Первое столкновение лицом к груди. Джефф сделал вид, что споткнулся, при "падении" выронив сладкий чай на чужую толстовку. Был бы следующим, если бы не Эбигейл, возникшая из ниоткуда, чтобы поймать за ворот худи. – Он не горячий, – успокоил еë парень. – Господи, мне так жаль! Может, замоем пятно? Ожидаемой реакцией был оскал или что-то по типу «обойдусь». Такую реакцию Джефф и получил, даже пожалел, что глаза скрывали очки. Оппонент напрягся, поправил рукава толстовки и сжал руки в кулаки, шумно дыша. – Иди к чëрту! – выплюнул студент в лицо, чуть нагнувшись. И оттолкнул, причëм с такой силой, что Джеффри вместе со стаканчиком полетел на пол уже взаправду, стоило девушке его выпустить. Сильно. К чëрту, даже не нахуй, какая щедрость. Что это за мания всех отталкивать? Отталкивание уже было словно его условным рефлексом на раздражение. Оказавшись на полу, Джеффри увидел глаза пса непозволительно близко. Дог, на груди которого алело белое пятно, будто разлитое молоко на чëрном фоне, внимательно всматривался в глаза. В таком положении они должны были сравняться в размерах, но пëс всë равно был выше, смотрел с высока, как смотрел бы его высокий друг, будь у него зрение. В этот момент парень разглядел шрамы... у пса было два длинных шрама от носа, шерсть вокруг краëв которых на солнце отливала в серый. Пëс признал, не отказал себе в удовольствии тихо зарычать, так что киллер отполз назад подальше от таких заявок. – Да что ты творишь, Джек? А если бы он ударился головой? А если бы я его держала в этот момент!? – вмешалась Эбигейл, протянув руку. Она не раздумывая приняла сторону Торндайка, встав напротив обидчика боком, не постеснявшись собаки. – Поднимайся. – Спасибо. – приняв помощь, Джефф поднял и стаканчик, кинув в урну, но попал в спешащую на лекцию девушку. Та обернулась, оповестила о том, что надо не бросать мусор издалека, а подходить и спокойно выбрасывать, однако пластик подняла, завершив его падение в мусорный мешок. – Ты мог убить его, если бы на угол толкнул! – продолжила Эби, ткнув в грудь высокого парня пальцем. – Своей башкой хоть думаешь иногда? Тебе пытаются помочь, перед тобой извиняются, а ты ведëшь себя, как чмо. – Да лучше бы убил, надоел уже. – спокойно проговорил ей Джек. И это его спокойствие, хладнокровность с привкусом равнодушия будто испугали еë, впечатлив Джеффри. Тони был прав, к такому трудно подступиться, раз он даже с девушками не считается. – С меня довольно, – Эбигейл закрыла глаза, вздохнув. – Пока ты не извинишься, я и на пушечный выстрел к тебе не подойду. Ищи аудитории сам, может тогда поймëшь, что твоë поведение ужасно. Удачи! Девушка поправила на плече сумку, взглянув на Джеффа. Тот улыбнулся ей, отправившись следом. Они почти не говорили, Джеффри молча проводил до машины, оказав поддержку и подначив на правильность действия. Джек облегчает ему задачу, так бурно реагируя на мелочи. Быть может, когда совсем не останется людей вокруг на новом месте, он поймëт, что выбора у него немного.*
Суббота учебным дней не была, а потому пока счëт стопорился. Позвонил Николсон. Не с самого утра - хоть на том сердце говорило «спасибо», ликуя от того, что день проживëт без бодрящих напитков. – Как успехи, родной? – Ник усмехнулся в трубку. – Смог подобраться к цели? – Я на верном пути, – уклончиво отозвался Джефф, проверяя остатки сигарет. Не густо, надо бы сгонять в магазин. И проверить местные притоны, ему всë же нужен «яд», если он собрался подстроить передоз. – Пока что влился в коллектив, всë идëт по плану. – Терпеливость твоей сильной стороной никогда не была, я впечатлëн, – хмыкнул босс. – Несчастный случай станет не таким уж несчастным, если выяснится, что студента до этого довели однокурсники, так ведь? Мне нужно лишь дождаться вечеринки и привести туда этого урода. Дело не одной недели. – Умно. Моë дело тоже затягивается на месяц, так что Глостер подождëт. Тебе ведь хватит месяца, верно? – Двух, если вечеринку придëтся устраивать мне, конечно, – Джеффри закурил, бросив пустую пачку на подоконник. – Теряешь хватку – сказал бы я, если бы ты не был прав, – пробормотал Николсон, но согласился на это «если». – Звони хоть иногда. – Разумеется, босс, – Джефф пиздел, как дышал. Первым он не звонил никогда – дурная привычка. Если только строчил сообщения, и то – в крайнем случае. – Увидимся через два месяца? – Надеюсь раньше. Удачи тебе. Гудки. Брюнет убрал телефон в карман джинс и, докурив бычок, спустился на встречу улице. День в Калифорнии выдался жарким, поэтому маску на лицо Джефф надевать не стал, но привычке ходить в худи изменять не собирался. Кожа лица частично утратила чувствительность в связи с химией, что оказалась когда-то давно в разбитой бутылке алкоголя, но всë равно на ней неприятно выглядела прилипшая от пота маска. Путь корректировался по мере продвижения. Начав с сигареты Джеффри прошёл к небольшому зданию, мельком взглянув на номер дома. Знакомый приют... О нëм говорила Эби, сообщая о волонтëрстве Джека. Выходной день, но приют работал, коль верить снующим в окнах людям. Вывеска у двери гласила, что выходные выпадают на воскресенье да понедельник. Попытаться найти и помешать работе, или фиг с ним? Вот в чëм вопрос. Раздумывая, Джефф смотрел на часы работы Преданных сердец. Он опять стоял на том же перепутье, что и на практике. Кеды так и не переступили порог приюта. Лишь уходя Джеффри услышал глубокий, низкий рык в спину. Обернувшись, глаз зацепился за знакомые лица. Хозяин пса будто принюхался, подражая зверю, нахмурился. Это слегка позабавило. Что человек может почуять со своим то обонянием? Махнув собаке рукой, Торндайк поспешил уйти, сдержав порыв на разговоры. Не он должен начинать диалог, а Джек, так интереснее. Сид, всë тот же величавый, крупный зверь, не посчитал нужным преследовать. Даже лая не поднял, будучи согласен с молчанием хозяина, чем не удивил. Удивило другое – Джек не сорвался. Вот это терпение, ведь наверняка его собачка рычала не на всех. Остановившись, отойдя на несколько шагов, брюнет убрал руки в карманы. И почему-то захотел сыграть в шпиона, хотя знание о том, где Джек живëт, следовало бы получить раньше. Сид просто выполнял свою работу, невозмутимо следуя по привычному маршруту, не обратив внимания на внеплановый хвост. Джеффри не подходил близко, держа дистанцию. Впервые на памяти не приходилось слишком осторожничать, ведь, даже обернувшись к нему, увидеть слепой человек ничего не смог бы. Знакомый силуэт прошëл пару кварталов, нырнув в подъезд одного из старых домов, исчезнув за металлической дверью. Джеффри за время слежки понял ещë кое-что, вспомнив девушку Даю. Палка для слепых, которую под рукой держал и парень с плохим зрением на факультете, не привлекала Джека – его средством к передвижению был исключительно пëс. Интересно, почему такой элементарной и необходимой вещью Найрас пренебрегает? Может, чувствует, но тогда о подножку он мог и не споткнуться, если бы держал в руках трость и использовал по назначению. Достав сигарету с новой пачки, парень сделал первую затяжку. Мимо пронеслись дети, неожиданно разрушая тишину двора. Джефф проводил взглядом ораву, переводя голубые глаза на дом. На ум пришло прошлое. Иногда оно напоминало о себе не только силой да болью. Мелькнувшее среди детей знакомое лицо с яркими зелëными глазами было его виной, ведь Джеффри точно знал - сейчас они были бы почти ровесниками. Были бы, только собственные руки сделали всë, чтобы братец не застал совершеннолетия. Тряхнув головой, Джефф поправил волосы, запомнил адрес и отступил.*
Злость распирала грудную клетку. Так происходило всегда, когда эмоция не находила выхода. Она копилась где-то внутри, как снежный ком, чтобы внезапно сойти лавиной, сметающей всё на своём пути. Ярость не могла ослепить того, кто, казалось, целую вечность жил во тьме. Тьма обостряла ощущения и замедляла время. За это Джек еë любил да ненавидел одновременно. Время в этом особом мире тьмы замедлялось, затягивало в себя, как трясина. Он будто видел вечный сон, находясь в состоянии зрительного паралича. Страх темноты отступил много лет назад. Ряд шкафов показал мальчишки, что иногда темнота – единственный и верный друг. Когда весь мир точит ножи, темнота укрывает мягкостью. А вот неизвестность была невидимым соперником, которую подруга темнота покрывала. Словно ангел и демон, они работали сообща, нередко раздражая одним фактом своего существования. Неизвестность обожала внимание. Сука всегда приходила вместе с ним, поэтому две вещи Джек ненавидел больше, чем всë новое – своë отражение и других людей, решивших лезть к нему. Отражение было таким же соперником, как и неизвестность, его появление ощущалось всегда остро, поэтому от зеркал в доме давно не осталось следа, как и от любых аксессуаров, способных помочь уроду проявиться. Кроме очков, которые тщательно убирались в закрытый ящик тумбы. Но он всë равно находил способ, возникал около окон или в столовых приборах, шептал, напоминал о себе и о ничтожестве своего обладателя, что не мог его увидеть. Вынуждал гладить исполосованные ожогами и шрамами руки, след операции в районе рëбер, надавливать на протезы. Гад угнетал, наслаждался этой психологической давкой, сводил с ума. Если с этим гадом Джек привык жить, как и с протезами за веками, то с вниманием ему года смириться не помогли. Или месяца? Джек не считал, он вообще считать не любил. Поступая в институт из-за скуки и волонтëрства, потому что размер пособия не тянул второе, Найрас чувствовал, что поступает опрометчиво. И теперь запах классических сигарет вперемешку с тяжëлым ароматом ели стал олицетворением ошибки. «Джокер», как этот запах обозвали другие в первую встречу, напрашивался. С каждым днëм испытывал терпение, оставлял без союзников, которых у Джека в принципе не было. По кусочкам разбирал терпение, не вступая в открытую конфронтацию один на один словами. А прошла ведь только неделя конкретной учëбы – шесть дней, если считать те, в которые группа была чëтной. Они вышли на учëбу в прошлую пятницу. И неделя второго затишья близилась к завершению. Возможно, эту субботу Джек провëл бы дома, если бы не запах, на который отреагировал не только пëс. Знакомая марка сигарет тут же привлекла к себе внимание, стоило выйти из приюта. Еë курили многие, но немногие делали это возле приюта с запрещающим курение знаком. Неужто издеватель решил перенести свои забавы за пределы института? Интуиция никогда не подводила, а потому Найрас без проблем понял, что его преследовали до самого дома. Только не предприняли попыток задеть, просто зачем-то проследили, не заходя в подъезд. Отражение как с цепи сорвалось, по полной отчитав за бездействие, списав на трусость. Трусостью подменить настороженность – обычный ход. Как назло, в холодильнике заканчивалось мясо. Когда такое случалось, Джек терпел до начала недели, только сегодня был особый день. Он был зол, дико зол, и злость искала выход, кидаясь на кости изнутри бешеной псиной. Холодный, влажный нос робко ткнулся в руку, требуя очнуться. Освободив помощника из шлейки и вручив ему кость за старания, Джек прошëлся пальцами по мягкой шерсти большой морды. После чего вернулся обратно в узкий, небольшой коридор, повесил шлейку на привычное место, кинув ключи на подставку с обувью, убрал очки в ящик. Сид удалился на своë место, принимаясь грызть угощение, коим оказалась человеческая лучевая кость. Боль. В какой-то момент она словно пронзила всë тело, а под ботинком в боку что-то треснуло. Беззвучно треснуло, вырывая из горла скулëж на одной ноте. Но пинки не прекратились, хулиганы продолжали, войдя во вкус. Живот, чтобы согнуться пополам; спина, чтобы зажмурить глаза и попытаться закрыть уязвимость; грудь, так неудачно оставленная без прикрытия; колени, куда ещë не били. Боль растеклась по груди, сдавив лëгкие. – Ну что, приятно? – прозвучало над ухом синхронно с ударом в плечо. – Будет ещë приятнее, если ещë раз пожалуешься, понял меня? – Пошëл ты! – прохрипел Джек не своим голосом, приоткрыв глаз. И плюнул прямо в лицо издевателя, тихо засмеявшись, чтобы перекрыть боль, сжимающую уже почти всë тело из-за хаотичных пинков. – Марти, ты его слышал? – Да он бессмертным себя возомнил, – прыснул со смеху рыжеволосый, одëрнув задранные рукава ярко-зелëной, под цвет глаз, футболки. – Не усваивает уроков мальчик, Бруно. – Точно подмечено, – в тон ему засмеялся Бруно - имя главного врага до сих пор снится в кошмарах уже взрослой жертве буллинга. Не сговариваясь, двое крупных одноклассника подняли с холодной плитки туалета. Бруно схватил за волосы, Марти надавил на горящий бок, принося ещë больше ненависти в свой адрес. – Смотри, скулит собакой. – Ничего, тренируется матери помогать. Верно говорю? – Заткнитесь! – Джек рванулся в том неудобном положении, сорвавшись на крик от уже невыносимых ощущений. Этот крик заставил ребят от неожиданности отпустить жертву. Кафель дополнил ощущения разбитым носом. Кровь хлынула на белое, потекла вниз по лицу, оставляя металлический привкус на губах. Марти не на шутку испугался, впервые услышав такой громкий звук от тихони. Зато его друг посчитал это за достижение, заставив смотреть на себя. Улыбка и карие глаза под чëрной чëлкой навсегда отпечатались в памяти. Джек готов был поклясться, в этот момент он желал только одного – взять в руки нож и перерезать горло сначала одному, затем другому. – Я убью тебя, – пообещал Джек, слизывая с губы собственную кровь. – Клянусь тебе. – Бруно, это уже перебор! – предостерëг рыжий соратник. – Я не буду в этом участвовать. – И ты тоже труп. – прошептал себе под нос шатен, заходясь в истеричном смехе. – Да он издевается и угрожает нам! – сквозь смех услышал Джек такой ненавистный голос. – Совсем страх потерял, щенок? Но в мыслях Джек уже ломал кости спросившего под истеричный вопль, в упор вышибив мозги его друга с винтовки отца. Он сдержал свою клятву. То, что сейчас грыз Сид – когда-то было Бруно. После выпуска Найрас залëг на дно, приложив массу усилий, чтобы найти каждого. Каждого ублюдка, когда-либо открывшего пасть в его сторону. Ещë с тех пор, когда он мог видеть; когда мир не делился на чëрное и чëрное, а был окрашен во всю цветовую палитру. Кого-то он ещë искал, но с каждой неделей уже имеющийся список шëл на убыль, полиция искала пропавших, не подозревая, что их тела уже расфасованы по пакетам и служат пищей для двух желудков. А то, что не годится даже для еды, утилизировано без кислоты, простой землëй, лопатой да хлоркой. На очереди стояла Сара. Среди издевателей встречались и девушки. Те, кто покрывали парней, причастных к насилию, или же пользовались положением Джека. Сара была по обе стороны сразу. Она не раз угрожала Джеку после потери им зрения, пыталась отравить поводыря, сталкивала с любых поверхностей и подговаривала других быть аккуратнее в травле, но бить более метко – по самому дорогому. Сейчас модельной внешности одноклассница из прошлого работала в небольшом тату-салоне администратором. Это было несложно, Найрас помучился всего ничего, прежде чем смог вычислить маршрут, по которому леди часто возвращалась домой. Дог еë признал, он всегда мог безошибочно определять тех, кто когда-то причинил ему вред или пытался это сделать. Может поэтому пëс терпеть не мог детей и подростков, с большим трудом получив право заменять своему спасителю глаза. Это меньшее, чем Сид мог отплатить заботливым рукам, когда-то спасшим ему жизнь. Сара Браун. Еë пропажу заметят через пару дней? А может уже завтра? Увы, еë маршрут пролегал по весьма оживлëнной улице, поэтому помучать бы не вышло. А заманить куда-либо в сторону вряд ли получится, эта девушка всегда была умна. Джек не знал всех тонкостей находки Сары, выйдя на охоту сразу же, как только смена девушки подошла к концу. Она сменила духи на более нежные, обувь на каблуки, но не походку. Увидеть еë внешность Найрас не мог, ограниченный в этом, зато голос с годами остался прежним. Высоким, бесящим, запоминающимся. Нюх и зрение пса вели за девушкой сквозь людные улицы, не теряя еë в толпе мешающих факторов. Без специальной шлейки, лишь на коротком кожаном поводке рядом с ногой, чтобы ощущать движение. Переход, метро, авеню, улочка к жилым зданиям... Они вышли в полудикую часть Калифорнийского городка, когда Сид внезапно остановился, сообщая не о переходе или лестнице, а подтверждая ощущения – люди находились где-то у входа в жилой двор. Здесь было меньше прохожих, поэтому идеальное место нападения. Дог вполголоса гавкнул, обращая на себя внимание. – Сид? – раздался удивлëнный голос Сары, разрезав звенящую тишину улицы, не считая проезжающих вдалеке машин. – Джек? Вот так встреча! Я уж думала, что у меня не будет возможности извиниться за своë поведение тогда. Какими судьбами? Это было не совсем той реакцией, которую Джек ожидал получить. Шаги теперь приближались, остановившись напротив. Сид нервно махнул хвостом и повертел головой, навострив уши. На хлопок по голове пëс ответил одобрительным фырком. Особый язык, который Джеку пришлось изобрести. Когда друг так делал, это означало, что в данный момент рядом никого нет. Полезный язык без шумов, особенно когда хозяин _ убийца. Ручку чемодана, который всë это время держал при себе, Джек опустил, поставив необходимую вещицу за спиной. – Джек? Это ведь ты? – уточнила Сара, зашуршав сумкой. Или поправила еë, или достала оружие самообороны, но подозрений больше было на второе. Стоило поднять голову и показать лицо, девушка подтвердила эти подозрения, испуганно сделав шаг назад. Не дожидаясь, пока та побежит или пустит самооборону в ход, Джек отпустил поводок и сделал выпад вперëд, перехватив чужие запястья. В одной ладони оказался перцовый баллончик, выпавший из-за неожиданности, звонко ударившись об асфальт. Сара вскрикнуть толком не успела, как была зажата в крепком захвате. Высокий рост и крепкое телосложение позволяли парню этот манëвр по сравнению с невысокой и хрупкой леди, которая едва ли доставала до груди. Мелькнувший в пальцах скальпель аккуратно и метко прошëлся по шее, перерезая сонную артерию. Быстрая смерть. Как и еë издевательства тогда, сбивали с ног, но так, что не позволяли ощутить момента падения в процессе. Кровь тут же ринула потоком. Оторвав от юбки жертвы полоску, Джек перемотал место ранения, делая своеобразный жгут, который прикрыл пальто девушки. Он сложил лишь ещë тëплое тело в чемодан уже в еë подъезде в слепой от камер зоне, сделав вид, что помогает дойти до дома, не без проблем застегнув молнию. Жëсткая структура чемодана не позволяла увидеть форму содержимого, а вот вес изменился здорово, ведь теперь предстояло тащить тело человека. Бывало такое, что приходилось тела ломать, чтобы вместить их в чемодан, поэтому дело привычное, как бы жутко не звучало. С девушками всегда проще, чем с парнями, хотя это была вторая жертва такого пола в солидной карьере Джека. Поправив капюшон чëрной толстовки, Джек не стал менять рук, чтобы не вызвать подозрения, хотя нагрузка теперь ощущалась на плечо знатная и не то, чтобы приятная. Он покинул подъезд только через несколько минут, на всякий случай создавая себе алиби, после чего забрал дожидающегося на улице пса и вызвав такси не на конечный адрес, а в зону с наименьшим количеством камер. Дог слишком приметная собака, поэтому таскать еë везде, сразу же создавать подозрения. Иногда Джек даже поражался своей интуиции, он мог почуять, где есть камеры, а где их нет, и та ещë ни разу не подвела. Но Найрас предпочитал страховаться, он знал, где те расположены. Сам мог неплохо затеряться в толпе. Тут уже опыт, просто опыт и тарелка удачи. Лишних вопросов ему не задали, подвезли на указанный адрес, с которого Джек добирался домой всегда самостоятельно, по пути в этот раз заскочив на другую квартиру. Когда-то та принадлежала сводной сестре сестры отца, у которой тоже, о чудо, оказался сын. После еë смерти права на квартиру получил сын, с которым Джек случайно столкнулся несколько лет назад, а потом решил использовать. После смерти отца Бен остался единственным, к кому он мог бы обратиться и кто не отказал в помощи, спокойно принимая участь пособника убийствам. Бен Лоуман был забавным малым, любил ГТА, программные уловки, стрелялки, Зельду, все старые игры с плейстейшен. Словом, обожал всë, связанное с техникой. И это буквально почти всë, что Джек Найрас знал о нëм. Ещë он знал, что Бен пидорас не по ориентации, а по жизни. Любил подтрунивать над всем, что движется, пока не получал в лицо. Он был его небольшим защитником, покрывал, получил тот статус особого человека, который мог называть Джека Безглазым. Активно подтирал записи с камер, видоизменял их чуть ли не с кристальной чистотой, скрывал улики, тем самым затирая почти все следы Безглазого, который бы тот мог оставить, помогал с поисками. Ну и, разумеется, предоставлял возможность оставлять жертв у него. С деньгами у Бена проблем не было, программист с большой буквы, если бы не счета за электричество с его расходами, то давно бы стал миллионером. Бен очень гордился тем, что на него едва ли возможно выйти, потому что умудрился когда-то хакнуть несколько баз только за одним – полностью стереть упоминание связей между фамилией Найрас и Лоуман, делая их совершенно незнакомыми людьми друг другу. Джек не очень ему доверял, но у него самого был один большой недостаток – он действительно ничерта не видел. Найраса уже подозревали в убийстве, не без этого, но так и не смогли ничего доказать, куда уж полиции до того, чтобы обвинять его в настоящей серии? А, даже если и обвинять, то где доказательства? Улики он убирал тщательно, не просто выкидывал в урну. Дома у Бена было нечто вроде холодильной камеры, которая спокойно задвигался в стену при необходимости, оставляя ещë пространство вокруг. Тщательно обшитые изнутри стенки задвижного тайника и закрывающая эти швы обивка не позволяли собакам учуять содержимое, поэтому, даже если полиция и пришла с обученными питомцами, она бы не нашла решительно ничего. А потребление энергии Бен мог оправдать – постоянно с компьютерами, это не шутки прибаутки. У себя дома Джек пользовался в основном холодильником, но и более мелкий аналог такой камеры у него был. На тот же самый случай – если нагрянет полиция, надо будет шифроваться, что не держишь в квартире человеческие кости и мясо. Соседям Джек не грубил на постоянной основе, но случалось, тут уж ничего поделать не мог, зато правда жизни – все не без греха, вот и он не пытается поддерживать образ идеального соседа. Было бы подозрительно, не поссорившись он как минимум с кем-нибудь с лестничной площадки хоть один то раз. Бен открыл дверь после десятого звонка, что-то жуя. Увидев своего гостя, тут же распахнул дверь шире, пропуская внутрь. После чего закрыл за спинами замок и «активировал речевой модуль», проглотив бутерброд. Ах да, ими он в основном и питался. А ещë выглядел буквально как Питер Пен, если верить окружающим, любил зелëные наряды, будучи полтора метра ростом. Из-за этого взрослому мужчине не давали и четырнадцати, что создавало некоторые неудобства. Джек не обсуждал его рост, Бен в благодарность не пытался тронуть Сида да читать мораль без спроса – справедливый обмен, парни считали так. – Ну что, как учëба? – поинтересовался Бен, шагая на кухню. – Если я и пробью кого, то только после какао, обождите. В знакомой квартире, пропахшей потом, чипсами и одеколоном, всегда было некомфортно. Сейчас к этому примешивались нотки какао, немного разбавляя сильные запахи. Джек адаптировался, как и поводырь. Отстегнув пса, превращая вечно строгую машину в большого милого питомца, Найрас не спеша прошëл в зал и открыл окно, пуская в квартиру прохладный воздух. Дышать стало легче. Сид запрыгнул на диван, подмяв под себя весь мусор в виде журналов, там скопившихся, а Найрас позаботился о том, чтобы переложить труп в холод, чуть потревожив покой Бенджамина. – Может тоже что будешь? Руки только помой. Есть чай разных видов, какао, шоколад могу растопить. – предложил парень, помешивая содержимое кастрюли на плите. А потом ненадолго замолк и, пододвинув к себе банку, радостно воскликнул: – О, кофе осталось! Капец, а я его искал! Кофе? Джек кивнул, на что получил спешное «ща тада» и просьбу достать турку да чашки. Из-за своего роста Бену жилось не очень легко, поэтому Джек в метр девяносто приходился очень кстати, когда требовалось достать что-то с верхних полок без дополнительных инструментов в виде стульев. Закончив с Сарой и сполоснув руки, Найрас протянул другу необходимую посуду для готовки, следом выставив на столешницу чашки. – О нет, только не последний выпуск! – завопил Бенджамин, через несколько минут вернувшись в зал. Сид поднял морду, как Джек понял по шуму, и перекатился на другой бок. – Ну нет-нет-нет. Он помял мой любимый комикс! – С каких пор ты читаешь комиксы? – Джек устроился на одной из разбросанных на полу подушек напротив телевизора. По левую руку нашëлся джойстик. Сегодня Бен терроризировал плейстейшен. – Давно же уже! А, это журналы... похер, твоя псина только что испортила мне наслаждение! – Бен ещë пожаловался на несправедливость мира, пока его гости с интересом внимали этому бесполезному потоку слов. Наговорившись, парень в итоге выдернул из-под «жирной жопы» свой журнальчик и переложил в шкаф. После, пнув с дороги банку колы, плюхнулся на соседнюю подушку, всë это время не выпуская с рук кружки со сладким какао. Готовить Бен не умел от слова совсем. Какао всегда выходил слишком сладкий, чай солëный или пресный, кофе вообще что-то неопределëнное. Иногда геймер просто не мыл чашки и тарелки. С тех пор, как он стал покрывать Найраса, обучился навыку чистоты, только факт остался фактом - даже в чистой чашке Бенджамин умудрится сварить напиток не вкусно, а «пить можно», не иначе. В этот раз кофе вышел как обычно, да и какао тоже, но Лоумана всë устраивало, тот довольно потягивал с кружки сладкую смесь, ожидая указаний. – Сможешь пробить одного человека с моего нового места учëбы? – после небольшого молчания поинтересовался Джек, проглатывая неумелый аналог кофе. – Как босса с первого уровня в сотый раз перепройти. – усмехнулся Бен, выражаясь в своей стиле компьютерных игр. – Приготовишь поесть не человечину и мы в рассчëте. Выкладывай всë, что знаешь. – Джеффри Торндайк. Не знаю, сколько ему лет, по поведению все десять, на вид должны быть ровесники. Есть дефекты с лицом, сравнивают с Джокером. – Всо, достаточно. – остановил Бен, звучно хлебнув какао. – Не обижайся, попробую хакнуть твой институт через одну программку, как раз хотел испытать! Можно ведь? Джек кивнул, постукивая пальцами по чашке. – Замечательно! Тогда я щас по быстренькому пройду уровень и мы вернëмся к этому твоему Джокеру. Пустая чашка со стуком опустилась на пол, а Бен подхватил джойстик, насвистывая себе под нос что-то из металлики.