7 августа 1181 года от Рождества Христова.
Во имя Отца, Сына и Святого духа. Аминь! Я приветствую Вас, благородный господин, благодетель и попечитель приюта для прокаженных! Вам пишет Раба Божья Августина, воспитанница Сестры Иоанны, которая, Царствие ей Небесное, покинула нас четыре дня тому назад. Простите меня, господин, за то, что не знаю, как положено к Вам обращаться. По правде говоря, я и имени Вашего не знаю. Вы только не серчайте и не думайте, что я делаю это из-за неуважения к вам, вовсе нет. Просто… Все произошло так быстро, что у меня совсем не было времени разобраться с теми документами, что остались после смерти настоятельницы. Сестра Иоанна, к великому сожалению, не успела дать мне никаких наставлений, кроме того, что Вам следует писать как можно чаще и извещать обо всех заботах госпиталя. На данный момент меня назначили временной настоятельницей приюта для прокаженных пока они ищут кого-то мудрее и опытнее меня, кто смог бы вести дела. Со своей стороны я обещаю, что то время, которое мне дали я постараюсь потратить на помощь всем страждущим и больным. Сейчас у нас находится около двух сотен человек, которые требуют ухода и порядка десяти сестер, которые трудятся в госпитале. Положение дел таково, что нам не хватает рук, способных выполнять тяжёлую работу. Сестрам приходится колоть дрова, таскать ведра воды, а иногда и самих больных на своих плечах, тех, кто не может уже передвигаться самостоятельно. Вы не подумайте, господин, я не жалуюсь: мы справляемся, но было бы славно, если бы у нас появились ещё несколько помощников, еда и чистое спальное место у нас для них найдется! За сим у меня все. Прошу меня простить за такое короткое письмо, ибо я не знаю, что Вам еще сказать. Если Вы изволите предъявить свои требования к тому, как должно быть оформлено письмо и какую информацию Вы желаете в нем получать, то я их с удовольствием выполню. Да хранит Вас Бог!С огромным уважением к Вам, сестра Августина.
***
14 августа 1181 года от Рождества Христова.
Во имя Отца, Сына и Святого духа. Аминь! Приветствую Вас, многоуважаемый и любезный господин! Я и не думала, что получу Ваш ответ так скоро. Спасибо Вам, что проявляете столько участия и внимания к Вашему приюту. Да наградит Вас Господь долгими и счастливыми летами жизни! Простите, что не рассказала о себе в предыдущем письме, я и подумать не могла, что такого уважаемого и занятого господина заинтересуют подробности жизни безликой послушницы. Я родилась и выросла при скромном маленьком аббатстве в живописной деревушке на юге Франции. Родителей своих я не помню и не знаю: меня подкинули младенцем к дверям приюта. Вырастили и воспитали меня сестры, и в особенности большое участие к моей судьбе проявляла сестра Иоанна, о которой нынче я не могу вспоминать без слез. Мое детство и юность были тихими и безмятежными, полными радостными каждодневными заботами о нашем садике, окруженном высокими крепостными стенами, о наших животных: курицах, индюках, козах, овцах и коровах, за которыми мы присматривали. Вам бы понравились эти чудесные виды, открывающиеся с северной стены монастыря на лес, поля и реку, протекающую вдоль деревни! Когда мне было шестнадцать, то есть, год назад, мы с сестрами отплыли в Иерусалим, так как нашей настоятельнице было ниспослано видение, в котором она помогает прокаженным в Святом городе. С ней говорили Ангелы, а потому мы, немедля, собрались в путь. На перекладных, иногда и пешком, мы добрались до Рима, оттуда — в Мессину. И уже в портовом городе мы сели на корабль, который довез нас до Тира, а там с другими паломниками мы преодолели остаток пути до Иерусалима. Я никогда раньше не покидала родного аббатства и не ходила дальше деревни, даже в ближайший лес. А тут — такое огромное расстояние! У меня дух захватывало от вида бескрайнего моря, вода в котором была цвета камня азурита, который я впервые увидела на рынке в Риме. Цвет этого камня так поразил меня, что теперь я всегда вижу его в грозовом небе и морских волнах. Иерусалимское королевство встретило нас радушно: люди здесь всех народностей и вероисповеданий очень отзывчивые и добрые! В Тире один богатый арабский купец угостил нас обедом и направил нас к нужным людям, видя, что мы с сестрой Иоанной недавно прибыли сюда и искали кого-то, кто мог бы помочь нам добраться до Иерусалима. Мы добирались до Святого города около полугода и к великому горю, это путешествие пережили не все: к концу нашего пути из шести монахинь (включая двух послушниц меня и Марию) остались только моя наставница сестра Иоанна и я. Других забрал Господь. Но мы, не теряя присутствия духа и веры в Бога, все-таки добрались до того самого приюта, о котором было видение нашей настоятельнице. Здесь нас приняли, и вскоре сестра Иоанна сменила старую монахиню и стала заведовать делами госпиталя. Сестра Иоанна была чудесной: чуткой, понимающей, милосердной, но вместе с этим строгой, когда нужно, и не терпящей ни лжи, ни других человеческих пороков. Моя наставница скончалась так скоропостижно, что никто не успел ничего понять. Она растаяла прямо на глазах, страдая от диких болей в животе. Мучения ее продлились три дня, после чего наутро я, зайдя проведать, обнаружила ее мертвой. Мы похоронили ее в саду под оливковым деревом, где хоронят всех, кто умер в госпитале. После ее смерти меня назначили руководительницей приюта. Я не знаю, с чем было связано такое решение, быть может, другие сестры решили, что раз я была близка с почившей сестрой Иоанной, то она многому успела обучить меня, в том числе ведению дел и счетов. Однако это вовсе не так. Я убеждена, что меньше всего подхожу для этой роли и поэтому смиренно прошу назначить на этот пост кого-то другого. Иногда мне кажется, что я не справляюсь и делаю все только хуже… P.S. Господин, вы так и не назвали мне своего имени, и я опросила других обитателей приюта, чтобы выяснить, кто является нашим попечителем. Представляете мое недоумение, когда выяснилось, что Вас никто не знает. Как же мне тогда следует к Вам обращаться? Таинственный Рыцарь?Искренне Ваша, Сестра Августина
***
20 августа 1181 года от Рождества Христова.
Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь! Ас-саляму алейкум, достопочтенный Рыцарь-который-скрывает-свое-имя! Вы, должно быть, единственный в мире человек, лишенный всякого тщеславия, потому что в прошлом письме, которое я от Вас получила, Вы по-прежнему не назвали мне ни своего имени, ни титула, а также сказали, что простого обращения «господин» или «уважаемый рыцарь» будет вполне достаточно. Будь я на Вашем месте, не знаю, хватило бы мне скромности и смирения делать добрые поступки, не рассчитывая, что когда-нибудь кто-то узнает, что за этими благими делами стою я. Я знаю, что тщеславие — мой порок, а потому стараюсь бороться со своим грехом. Я чувствую себя неловко, когда не знаю, к кому обращаюсь. Мне кажется, что «обезличивая» Вас, я проявляю недостаточно уважения к Вам, а я вовсе этого не желаю! Мне надобно придумывать детали, чтобы знать, кому я пишу. Почерк вашего писаря такой безликий, что совсем не помогает мне Вас понять. А знаете, как я поняла, что за Вас пишет другой человек? Все его строки идеально ровные, с небольшим наклоном и одинаковой толщиной линий. Это говорит о том, что такой человек много работает с письмами, отчего его почерк приобрел характерную обыкновенность, ничем не примечательную и не выделяющуюся. Зная, что у Вас есть личный писарь и секретарь, ведущий Вашу корреспонденцию, а также, что Вы жертвуете большие суммы госпиталю, я могу сделать вывод, что Вы — богатый, зажиточный человек. Должно быть, Вы старый рыцарь, убеленный сединами, с такой же белой бородой, который сидит возле камина и вечерами перебирает свои письма, посмеиваясь в усы. Вы читаете письма от внуков и детей, что разъехались по всему королевству, а то и за его пределы, диктуете маленькому клерку, сидящему возле Вас на низкой табуретке, свои слова. А потом, разобрав почту, Вы ужинаете в одиночестве или со своей женой и гостями в большой столовой Вашего замка. Таким вы мне представляетесь. И я буду бесконечно счастлива, глубокоуважаемый господин, если Вы скажите или хотя бы намекнете, с чем из своих предположений я угадала. Хотите ли Вы узнать, достопочтенный Рыцарь-без-имени, почему в начале письма я с Вами поздоровалась по-арабски? Я услышала это приветствие на рынке день назад, когда вышла в город по делам госпиталя. Так здороваются между собой практически все жители Иерусалима, даже христиане. Так что я не считаю зазорным перенять эту привычку у них, тем более, что переводится оно как «мир Вам», и это очень красиво и правильно. На это приветствие собеседник обычно отвечает «ва-аляйкуму с-салям», что означает «и Вам мир». Чудесно, не правда ли? Я все чаще замечаю, что подобное смешение культур лишь идет на пользу всем людям, потому что так они лучше понимают друг друга и меньше ссорятся. Я выучила несколько фраз на арабском, а также языке евреев, и теперь произношу их, когда встречаю на рынке знакомых купцов. Хотя моя наставница была более консервативна в своих убеждениях и, вероятно, отругала бы меня за подобные вольности. А Вы, Таинственный Рыцарь, сколько языков знаете? Полагаю, что много, ведь, скорее всего, Ваша семья живет в Иерусалиме уже несколько поколений. Благодарю Вас за Ваши добрые слова поддержки. Вы, несомненно, как никто другой меня понимаете, ведь Вам приходится управлять целым замком! Конечно, размеры Вашего приюта ни за что не сравняться с Вашим родовым имением, однако и этот приют кажется мне таким огромным, как целое королевство: необходимо постоянно следить, чтобы продукты вовремя поставлялись на кухню, чтобы все было чисто и аккуратно, чтобы ни один больной не был забыт и заброшен. Мне очень приятно, что Вы считаете, что я подхожу на роль руководительницы госпиталя, однако, пока я не приняла постриг, не знаю, следует ли мне занимать эту должность официально. Пожалуйста, если у Вас вдруг возникнет малейшее недовольство моими поступками или Вы сочтете, что я делаю что-то не так, непременно сообщите мне об этом. Я искренне стараюсь все делать верно. Но Вам с высоты Вашего опыта и мудрости будет виднее все мои ошибки.Вверяю свою судьбу в Ваши руки. С почтением, Сестра Августина.
***
31 августа 1181 года от Рождества Христова.
Во имя Отца, Сына и Святого духа. Аминь! Приветствую Вас, милосердный и мудрый господин. К сожалению, я начинаю это письмо с очень плохих и печальных известий. Сегодня ночью рыцарь Филипп, помогавший приюту для прокаженных уже несколько лет, совершил самый страшный грех — покончил жизнь самоубийством. Его нашел повесившимся в своей комнате другой рыцарь, о чем тут же было доложено мне. Так как это мужское крыло госпиталя, я не имею права ступать туда, чему малодушно радовалась, потому что видеть мертвого Филиппа мне совсем не хотелось. Я по-прежнему оплакиваю смерть сестры Иоанны, и теперь к этому горю присоединяется утрата доброго друга. Да, Филипп был мне другом, одним из немногих здесь. Именно он показал и рассказал нам с сестрой Иоанной, как тут все устроено в госпитале. И даже после смерти моей наставницы, Филипп помогал мне, поддерживал и наставлял, как духовный отец. Он был таким мудрым, словно старший брат, которого у меня никогда не было. А ведь мы были почти ровесниками, представляете? Он был на два года старше меня, а казалось, как будто на двадцать лет. Возможно, мне не следовало так много времени проводить в компании мужчины, ведь я готовлюсь стать монахиней, однако я готова поклясться на Библии, что ни у меня, ни у него не было дурных намерений. И в чистоте его помыслов я никогда не сомневалась. То, что он хороший и добропорядочный христианин было видно сразу. Говорят, он покончил с собой из-за проказы, которой заразился, помогая больным. Целых два года он скрывал свою болезнь и продолжал работать, не смотря ни на что. Но в последнее время его руки стали плохо слушаться своего хозяина, отчего Филипп уже не мог выполнять всю ту работу, что делал раньше. Вероятно, это сильно удручало его и он не хотел, глядя на всех этих беспомощных прокаженных, становиться таким же, быть обузой (хотя это вовсе не так), но я и представить не могла, что его судьба решится так страшно! Сейчас мы положили его в ледник, там есть небольшой закуток, и решаем, что делать с его телом дальше. Многие настаивают следовать правилу в отношении самоубийц, а это значит, что его необходимо похоронить на перекрестке дорог, у обочины, без отпевания и молитв. Я не хочу так поступать. Знаю, что это не по правилам, но я не могу так поступить со своим другом. Филипп был замечательным человеком, и не нам, смертным, судить его деяния. Я молюсь о его душе беспрестанно и планирую прокрасться в ледник и вернуть ему его нательный крестик, который с него сняли. Также с этим письмом я прилагаю все бумаги, связанные с ведением дел госпиталя, чтобы Вы могли видеть, сколько было закуплено продуктов, кто и в каком размере получает жалование, и на какие другие нужды больных идут выделяемые Вами деньги. Я от лица всего приюта и всех его обитателей искренне благодарю Вас за вашу доброту и щедрость. Да благословит Вас Господь за Ваши деяния! Прошу извинить меня за мое любопытство, однако в прошлом письме Вы ответили мне, что я угадала только с замком и еще Вы сказали мне, что знаете пять языков. Должно быть, у Вас были великие учителя! Значит ли это, что Вы не так стары, как я себе представляла, или, быть может, Вы вдовец? Я пытаюсь мысленно нарисовать Ваш портрет, однако с каждым ответным письмом я все больше путаюсь. Воистину, Вы удивительный человек. P.S. Если Вам неприятные мои рассуждения или Вы не хотите, чтобы я продолжала собирать детали Вашей личности, скажите мне об этом и я немедленно все прекращу.С уважением, весьма любопытная особа, Сестра Августина.