Всегда Малфой!

      Ранним субботним утром Драко, как и планировал, отправился в совятню отправить домой два письма. Одно было адресовано матери: ей он писал об успехах в школе, о раздражающей выскочке Грейнджер, о девочке по имени Пэнси из чистокровной семьи Паркинсонов, рассказал во всех красках о своём походе в тёмный лес. Завершил письмо просьбой прислать любимых сладостей и пожеланиями благополучия для леди Малфой. Перечитав письмо, он с минуту подумал и уже хотел было дописать про то, как чуть не поделился своей мантией с грязнокровкой, как его и учила мама, но, решив, что это может её расстроить, вложил письмо в конверт.       Второе письмо было адресовано отцу. Ему Драко написал о возмутительном решении Макгонагалл наказать его вместе с провинившейся троицей, кратко рассказал о тех существах, которых видел в Запретном лесу, при этом не забыл напомнить, как опасен тёмный лес по ночам. Менее душевно, чем матери, пожелал здоровья Люциусу и положил письмо во второй конверт. Привязав оба письма к лапе крупного филина, Драко дал ему строгий наказ:       — Сперва лети к маме, и смотри, чтобы отца не оказалось рядом, когда будешь отдавать письмо. Вернёшься уже с ответом.       Филин громко ухнул, расправил большие тёмно-серые крылья и в два взмаха вылетел из совятни навстречу алому рассвету.       Выйдя на крыльцо совятни, слизеренец увидел Грейнджер. Похоже, ей тоже приспичило написать кому-то. Поразмыслив и вспомнив их последний разговор, Малфой не захотел встречаться с ней, однако, если он решит просто уйти, то столкнётся лицом к лицу с девочкой, так как в совятне был лишь один выход. Драко огляделся, спрятался за одну из дальних колонн и замер, когда услышал торопливые шаги на лестнице. Гермиона вошла в совятню и с минуту простояла на пороге, пытаясь привыкнуть к полутьме, затем подошла прямо к той колонне, за которой прятался Малфой, и ласково произнесла:       — А, вот ты где. Доброе утро! Я надеялась тебя здесь увидеть.       У Драко отвисла челюсть. Неужели она его заметила? И что за «доброе утро»? Он уже хотел шагнуть из-за колонны навстречу ей, как Гермиона снова заговорила.       — Какая же ты всё-таки красивая! — в её голосе звучало восхищение.       Тут Драко окончательно запутался. Безусловно, он выглядит очень хорошо, но «красивая»? Во второй раз он дёрнулся было для того, чтобы выбраться из своего убежища, но голос Гермионы снова остановил его:       — Гарри сказал, что я могу попросить тебя доставить письмо моим родителям.       В ответ прямо за спиной Драко дружелюбно ухнула сова.       В такой глупой ситуации он никогда не бывал, поэтому так и остался стоять с поднятой ногой, готовый уже шагнуть. О чём он только думал? Конечно, она говорила с совой. Да даже если бы она вдруг решила обмолвиться парочкой слов с Драко, им не о чем говорить, да он даже отвечать ей не станет! Где она и где он?!       Тем временем Гермиона продолжала разговаривать с совой.       — Мальчишки ещё спят, поэтому я пришла одна, вчера мы очень устали.       Достав из мантии перо и пергамент, Гермиона принялась писать письмо родителям и одновременно рассказывала сове о возмутительном поступке Драко Малфоя, не зря его фамилия означает «злокозненный». А имя у него означает «дракон», ему подходит: как и драконы, он разрушает всё вокруг себя и всё время строит козни. Даже Норберт был по сравнению с ним куда более приятным.       Сова уже не обращала на Гермиону никакого внимания, а сама Грейнджер, совсем позабыв о цели своего визита, ругала Малфоя. Спустя ещё минут пять она наконец дописала письмо, привязала его к лапке совы, посмотрела с минуту ей вслед и вышла из совятни.       Драко выбрался из-за колонны довольный собой: если его поступок настолько задел гриффиндорцев, значит, он всё сделал правильно. Он, не торопясь, пошёл в Большой зал на завтрак. За столом Слизерина сидели Крэбб, Гойл и Паркинсон, ожидая Малфоя. Последняя всегда и всюду старалась следовать за Драко, а Крэбб и Гойл любили поесть больше, чем поспать или даже навалять кому-либо, поэтому блондин не удивился, увидев их столь ранним утром. Подходя к столу, он бросил уничтожительный взгляд в сторону гриффиндорцев, но увидел там только Грейнджер, в чьих медово-карих глазах прочёл непонимание и обиду. Помотав головой, она поджала губы и повернулась к Долгопупсу, делая вид, что внимательно его слушает.       — Доброе утро, Драко! — тонким голосом произнесла Пэнси. — Мы тебя ждали, а где ты был?       — В совятне. Отослал письмо отцу, он непременно разберётся с этими невеждами! — растягивая слова в своей любимой манере, произнёс Драко.       Он во всех красках описал свой поход в Запретный лес прошлой ночью. Правда, судя по его рассказу, в лес он отправился в компании трёх недоразвитых болванов с отсутствующим чувством самосохранения. Он отчаянно предупреждал всю компанию о том, как опасен тёмный лес и как стоит себя вести, а встретив жуткое непонятное существо, понял, что самый разумный выход — это отступление, но недоумок Поттер в ужасе застыл на месте. Как жаль, что непонятная тварь не сожрала шрамоголового и не избавила этот мир от его раздражающего и бесполезного присутствия. В своём рассказе Драко также красочно описал Хагрида, который был настолько глуп, что как только они вошли в лес, решил разделиться, и конечно, самого трусливого — Уизли — он взял с собой. Малфой не упомянул ни слова лишь о Гермионе, промолчал также и об их встрече у кабинета смотрителя Филча. Драко помнил тот случай, когда Пэнси спросила, почему он так часто говорит об этой грязнокровке. Конечно же, он дал ей вразумительный ответ, по которому следовало, что Гермиона — худший человек на земле, и Паркинсон осталась довольна этим ответом.       Выходные прошли для парня спокойно, не считая нескольких встреч с Грейнджер в библиотеке, во время которых они обменивались злыми взглядами. Воскресным вечером к нему прилетел филин Люциуса с письмами от родителей, что удивило Драко — он ожидал ответа не раньше вторника, к тому же филин принёс лишь письма, никаких сладостей вложено не было. Первым Драко, по обыкновению, прочёл письмо матери, в котором она выражала волнение за жизнь и здоровье своего сына, сердечно просила его быть более осмотрительным. Касаемо грязнокровки она посоветовала перестать замечать её и больше внимания уделить девочке из достойной семьи, Пэнси. В письме чувствовалось волнение, но Драко в силу юного возраста не заметил ничего подобного. Письмо отца имело следующее содержание:       Здравствуй, Драко!       Я крайне разочарован тем, что ты попался. Чему я всегда тебя учил?       Ситуация сейчас не из простых, и ты должен быть внимательным. Пиши обо всём, что происходит в школе.       Ты писал про существо, которое вы встретили в лесу, опиши подробно, что ты видел? Что оно делало?       Л. А. Малфой       Драко озадаченно перечитал письмо ещё раз и написал отцу подробный ответ, для надёжности запечатал письмо заклинанием, которому его научил Люциус, привязал к лапе ушастого филина и выпустил птицу в открытое окно спальни.       В декабре с Драко не происходило ровным счётом ничего интересного или примечательного. Дни шли один за другим, в неприятности он больше не попадал, но и возможности устроить их Поттеру с Уизли у него не было. Что-то явно происходило у троицы друзей, но, как он ни старался, что-либо узнать ему так и не удалось.       Однажды он подслушал в библиотеке разговор друзей, из которого уловил, что они ищут информацию о волшебнике по имени Николас Фламель, но это знание не внесло никакой ясности. Драко и сам не знал, кто такой этот Фламель, и в один из дней после совместного с гриффиндорцами урока зельеварения поинтересовался у Снейпа. Тот пристально посмотрел в глаза Малфоя, затем, слегка нахмурившись, будто увидел в них что-то, ответил:       — Николас Фламель — почитаемый волшебник и друг нашего директора. Живёт во Франции.       Поблагодарив профессора, Драко удалился.       Утром из дома прилетел филин с письмом и сладостями от матери. В письме она, как всегда, интересовалась благополучием сына и сообщила, что по случаю Нового года в поместье состоится приём, на который будут приглашены семьи друзей и несколько министерских чиновников.       В первый день каникул Драко с компанией отбывали на поезде в Лондон. По дороге на станцию он заметил, что Поттер и Уизли остались в школе, что, по мнению Драко, неудивительно, ведь один из них живёт с маглами, а второй, вероятно, в тесной лачуге.       День выдался особенно промозглым и пасмурным, поэтому все в поезде разместились в общих вагонах. Возможно, это был злой рок судьбы, но Драко в компании Крэбба, Гойла, Нотта, Паркинсон и младшей Гринграсс умудрился сесть спиной не к кому иному, как к Гермионе Грейнджер. Из-за высоких спинок сидений он не заметил сразу её пышной гривы и увидел, лишь когда полез на багажную полку, чтобы достать сладостей из небольшой дорожной сумки. Увидел и замер. Она сидела, склонившись над толстенным фолиантом.       Драко опомнился, только когда его окликнул Нотт. Гермиона, не обращая внимания ни на что вокруг, продолжала читать.       Часть пути прошла в болтовне о том, как пройдет приём в поместье Малфоев, они обсуждали, какие подарки хотели бы получить. Когда Гринграсс тихо спросила у Драко, что бы он хотел получить в подарок, Паркинсон не дала ему ответить, выпалив, что у Драко есть всё, чего бы он только мог пожелать. Драко гадко усмехнулся, подтверждая слова Паркинсон, и задумался о том, что бы подарила ему Грейнджер? А он ей?       — Вообще-то, — манерно протянул Драко, — я собираю редкие артефакты и уже присматриваю себе кое-что в лавке «Горбин и Бэркс». Я намекал отцу на эту вещицу и уверен, что получу её в подарок и смогу опробовать в Хогвартсе, скажем, на Долгопупсе.       На лице Драко вновь расцвела гадкая улыбочка, когда он услышал, как на сиденье за его спиной охнул в страхе Невилл. Драко всегда поражало, как его взяли в Гриффиндор.       Когда до Лондона оставалось около часа езды, Драко в компании Крэбба и Гойла, основательно озябнув, пошли к началу поезда купить горячего чая и немного размять ноги. Драко заметил, что сиденье Грейнджер пустовало, надеясь не встретить её, открыл дверцу вагона и, конечно же, столкнулся с Грейнджер. Оглядев себя, всего измазанного кремом от пирожного, которое всё ещё держала в руках Гермиона, он подумал, что, вероятно, проклят: ну не бывает, чтоб кому-то не везло так же, как ему. Она методично портила ему жизнь с самого первого учебного дня, оставляя его везде и во всём вторым. Каждый раз, когда они встречались, она умудрялась выставить его идиотом. Каждый раз при встрече с ней он говорил ей кучу гадостей, а она всегда знала, что ему ответить, разворачивалась и уходила, не давая возможности что-то добавить. И несмотря на всё это, она всё чаще возникала в его мыслях.       Подняв на Гермиону уничижительный взгляд, он увидел перед собой растрёпанную испуганную девчонку.       — Прости, Драко, — глядя на него медово-карими виноватыми глазами, пробормотала она, — я оступилась, а тут ты открыл дверь и вот…       Он, растерянный её реакцией, уже был готов принять извинения, как сзади послышался голос Крэбба:       — И что с того?       Гермиона, слегка нахмурившись, посмотрела на дружков Драко, затем снова на него самого, опять извинилась, но уже сухо, и велела ему отойти в сторону. В следующую секунду Малфой разразился громкой тирадой в адрес Грейнджер.       С каждым его словом в ней поднималась ярость и обида. И она ещё перед ним извинялась. В очередной раз назвав его гадким и мерзким, она развернулась и пошла прочь, дойдя до двери вагона, повернулась и бросила в них троих остатки пирожного, которые угодили в Гойла. Задрав подбородок, Гермиона громко хлопнула дверцей вагона и скрылась из виду. Остаток пути прошёл без происшествий и в раздумьях.