Priori Incantatem: Право второго шанса

      Гарри потребовалось несколько минут, чтобы осознать своё плачевное положение. Он не мог пошевелиться. Крики в коридоре стихли, а это означало, что остальные ученики уже покинули поезд и направляются в сторону школы. Даже если бы Гарри мог позвать на помощь, его бы всё равно никто не услышал. Рон и Гермиона выполняют обязанности старост, поэтому исчезновение друга они заметят только в Большом Зале. К тому моменту Хогвартс-экспресс уже на всех парах будет мчаться обратно в Лондон.       От мысли о возможных последствиях внутри всё похолодело. Гарри вспомнил, что некоторые волшебники, такие как Дамблдор, могут колдовать, не произнося заклинания вслух. Он принялся судорожно искать в памяти подходящие слова. «Фините Инкантатем!», — мысленно произнёс он, но ничего не произошло. Тем временем поезд начал вибрировать, готовясь к отправлению. Неужели никто до сих пор не заметил его отсутствие?       Внезапно дверь в вагон распахнулась. Гарри прищурился и разглядел в человеке, который возник в дверном проёме, Нимфадору Тонкс.       — Здорово, Гарри.       Сверкнула вспышка красного света, и к нему вернулась способность двигаться. Гарри приподнялся, упираясь руками в пол, сел и снял разбитые очки. Тонкс подала ему волшебную палочку.       — Окулус Репаро, — произнёс Гарри.       Очки снова стали как новые. Теперь он отчетливо видел Тонкс, которая поднимала с пола мантию-невидимку. Насколько Гарри мог разглядеть в полумраке, у неё были всё те же мышиного цвета волосы и несчастное выражение лица, что и в ту ночь, когда он видел её в «Норе». Нимфадора по-прежнему переживала из-за того, что произошло в Министерстве. Хотя Гарри и не винил её в смерти Сириуса (во всяком случае, вины самого Гарри было не меньше), он не находил в себе сил заговорить об этом.       Внезапно пол под ними задрожал ещё сильнее — поезд тронулся.       — Давай-ка двигать отсюда, — сказала волшебница. Окна уже заволокло клубами дыма от паровоза.       — И как же мы сойдём?       — Будем прыгать.       Не тратя больше время на болтовню, Тонкс выскочила в коридор. Гарри выбежал за ней. Волшебница распахнула вагонную дверь и спрыгнула на платформу, всё быстрее скользившую мимо. Гарри тоже прыгнул, слегка покачнулся, приземляясь, но устоял на ногах и успел увидеть, как сверкающий алый паровоз, разгоняясь всё быстрее, исчезает за поворотом.       — Надень мантию, — сказала Тонкс, по-прежнему без улыбки.       Когда Гарри закутался в мантию, она взмахнула волшебной палочкой; из палочки выскочило огромное серебристое существо и умчалось в ночь.       — Это же Патронус, — сказал Гарри. Он и раньше видел, как Дамблдор использовал своего Патронуса для передачи сообщений. — Все мракоборцы используют для связи Патронусы?       — Нет, это умеют только члены ордена. А теперь идём.       Они зашагали по тёмной, пустынной дороге, ведущей к замку. Про себя Гарри молился, чтобы Нимфадора не стала расспрашивать, как же он оказался один в пустом поезде, да ещё и скованный по рукам и ногам заклятием. Он надеялся, что Тонкс не заметила воспалённую красную кожу на левом предплечье. Ещё в вагоне он бросил беглый взгляд на руку, прежде чем спрятать её под рукав; след, оставленный заклинанием Малфоя, в точности повторял рисунок Чёрной метки. Ожог выглядел так, словно руку Гарри припечатали раскалённым клеймом. Он болел и пульсировал, а трение об одежду только усиливало неприятные ощущения. К несчастью, сам собой такой сильный ожог не пройдёт, но соваться к мадам Помфри нельзя, иначе о произошедшем узнает вся школа. Гарри только и оставалось, что надеяться на помощь Гермионы.       В обществе угрюмой и молчаливой Тонкс дорога казалась бесконечной. Раньше Гарри проезжал здесь в карете, и за беседой с друзьями время пролетало незаметно. Неужели путь до школы от станции в Хогсмиде всегда был таким длинным?       Наконец Гарри увидел высокие каменные столбы по обе стороны ворот с фигурами крылатых вепрей наверху. Он замёрз, проголодался и устал. Ко всему прочему, ему не терпелось поскорее рассказать Гермионе и Рону о секрете Малфоя.       Он протянул руку, чтобы толкнуть ворота, но те оказались заперты.       — Алохомора! — уверенно произнёс Гарри, направив волшебную палочку на висячий замок, но ничего не изменилось.       — Это не сработает, — сказала Тонкс. — Дамблдор лично заколдовал ворота.       Гарри почувствовал себя дураком. Ну конечно, ворота Хогвартса не открыть таким простеньким заклинанием!       — Кто-то уже идёт за тобой, — сказала Тонкс. — Смотри.       Вдали, у подножия замка, показался фонарь. На радостях Гарри подумал, что сможет перетерпеть сиплые разглагольствования Филча о том, как нехорошо опаздывать и как в старые добрые времена таких нарушителей порядка подвесили бы в подземельях за большой палец руки. Только когда мерцающий жёлтый огонёк был уже метрах в трёх от них и Гарри стащил мантию-невидимку, чтобы его могли увидеть, он с раздражением узнал в озарённом светом силуэте крючковатый нос и длинные сальные волосы Северуса Снейпа.       — Ну-ну, — хмыкнул Снейп, извлекая волшебную палочку. Он прикоснулся к висячему замку, и цепи тут же разошлись в стороны, а створки ворот со скрипом распахнулись.       — Очень мило, что вы наконец-то соизволили явиться, Поттер. И вы, по-видимому, считаете, что школьная мантия сильно вредит вашей красоте.       — Я не мог переодеться, у меня не было… — «багажа», хотел сказать Гарри, но Тонкс перебила его на полуслове.       — Я думала, что моё сообщение примет Хагрид, — сказала она, нахмурившись.       — Хагрид, как и Поттер, опоздал на пир, поэтому я получил сообщение вместо него.       Снейп отступил в сторону, чтобы Гарри мог пройти в ворота, а затем с грохотом захлопнул створки прямо перед носом у волшебницы.       — Кстати, — сказал он, снова накладывая чары на замок, — любопытно было увидеть твоего нового Патронуса. По-моему, прежний был лучше.       Снейп повернулся, качнув фонарём, и в луче света Гарри увидел потрясение и гнев на лице Нимфадоры. Он не понял, что именно значили слова Снейпа, но ощутил прилив жалости к ней и злость на зельевара.       — Спокойной ночи! — крикнул он, надеясь подбодрить девушку. — Спасибо… Спасибо за всё!       — Пока, Гарри.       Он двинулся за Снейпом в сторону школы. Наверное, с минуту никто ничего не говорил. Гарри захлёстывала ненависть такой силы, что казалось невероятным, как мантия Снейпа не воспламенилась прямо на нём. Они не выносили друг друга с самой первой встречи. Окончательно и бесповоротно Снейп восстановил Гарри против себя своим обращением с Сириусом. Что бы там ни говорил Дамблдор, Гарри был уверен, что в ночь своей гибели Сириус помчался в Министерство не в последнюю очередь из-за ехидных намёков Снейпа; якобы он, Сириус, сидит в безопасности и прячется, пока другие члены ордена рискуют жизнями, сражаясь с Волан-де-Мортом. Гарри изо всех сил держался за эту мысль, поскольку только она приносила ему облегчение.       — Думаю, следует оштрафовать Гриффиндор на пятьдесят очков за ваше опоздание, — сказал Снейп. — И ещё, скажем, двадцать очков за ваш магловский наряд. Я, пожалуй, не припомню другого такого случая, чтобы один из факультетов оказался с отрицательным количеством очков в первый же день учебного года. А ведь ваши друзья, Поттер, даже не успели приступить к десерту.       Гарри показалось, что кипевшие в нём эмоции раскалились добела. Он уже был готов вернуться в Лондон в обездвиженном виде, только бы оказаться подальше отсюда.       — Надо думать, вы рассчитывали на эффектный выход? — не унимался Снейп. — И поскольку летающего автомобиля на сей раз под рукой не оказалось, вы решили, что ворваться в Большой зал в самом разгаре праздника тоже будет достаточно впечатляюще.       Гарри стойко молчал, хотя внутри всё клокотало от злости. Неужели Снейп вызвался пойти за ним только ради этих нескольких минут пути, пока он может без свидетелей измываться над нелюбимым учеником?       Наконец они подошли к ступеням у входа в замок. Огромные дубовые двери распахнулись, пропуская их в просторный, вымощенный каменными плитами вестибюль, и стали слышны смех, разговоры, звон тарелок и бокалов из раскрытых дверей Большого зала. Гарри подумал, не надеть ли мантию-невидимку, чтобы незаметно прошмыгнуть к своему месту за длинным гриффиндорским столом (который, как нарочно, находился дальше других от входа). Но Снейп как будто прочитал его мысли.       Он сказал:       — Без мантии. Пойдёте у всех на виду — вы же именно этого и добивались.       Гарри достал из сумки обычную, уже изрядно помятую мантию, торопливо просунул руки в рукава и шагнул прямо в широко раскрытые двери — лишь бы поскорее отделаться от Снейпа. Большой зал с четырьмя длинными факультетскими столами и преподавательским столом на возвышении был, как обычно, украшен парящими в воздухе свечами, в свете которых тарелки на столах сверкали и переливались. Для Гарри всё это великолепие расплылось в глазах, так быстро он шагал. Едва он успел миновать стол Пуффендуя, как на него начали оглядываться, а когда несколько человек вскочили на ноги, чтобы лучше видеть, он уже заметил Рона и Гермиону, рванулся вперёд и втиснулся на скамью между ними.       — Где ты был? — спросил Рон.       — Гарри, что случилось? — подхватила Гермиона. — Мы все перепугались!       — Позже расскажу, — коротко ответил Гарри.       Он заметил, что Джинни, Невилл, Дин и Симус насторожили уши, и даже Почти Безголовый Ник подплыл поближе, чтобы послушать.       — Но… — начала Гермиона.       — Не сейчас, Гермиона, — мрачным и многозначительным тоном произнёс Гарри.       Он перегнулся через Рона, чтобы взять себе пару куриных ножек и горсть чипсов, но не успел: они исчезли, и вместо них появился десерт.       — Ты и распределение пропустил, — сообщила Гермиона, похоже, ничуть не обидевшись. Рон тем временем потянулся к огромному шоколадному торту.       — Шляпа говорила что-нибудь интересное? — спросил Гарри, положив себе пирога с патокой.       — Да, в общем, то же, что и всегда… Советовала объединиться перед лицом врага и так далее.       — Дамблдор что-нибудь говорил про Волан-де-Морта?       — Нет пока, но он всегда произносит речь после окончания пира.       — Снейп сказал, что Хагрид опоздал на пир…       — Ты пришёл со Снейпом? — спросил Рон, запихивая в рот кусок шоколадного торта.       — Столкнулись по дороге, — уклончиво ответил Гарри.       — Хагрид опоздал всего на несколько минут, — сказала Гермиона. — Смотри, он тебе машет.       Гарри поглядел в сторону преподавательского стола и улыбнулся Хагриду, который в самом деле махал ему рукой. Великан так и не научился вести себя с подобающей преподавателю солидностью, как, скажем, профессор Макгонагалл, которая сидела сейчас рядом с ним. Её макушка была чуть выше его локтя, и она неодобрительно косилась на столь бурное приветствие. Гарри удивился, заметив, что по другую сторону от Хагрида сидит профессор Трелони, преподавательница прорицаний: она редко покидала свой кабинет на верхушке башни, и он ещё ни разу не видел её на пиру по случаю начала учебного года.       Профессор Трелони была одета так же причудливо, как и всегда, вся в развевающихся шалях и сверкающих бусах, глаза казались невероятно огромными за стеклами очков. К счастью, в этом году Гарри уже не нужно было изучать прорицания. Он быстро отвернулся, не желая встречаться с ней взглядом, и на глаза попался стол слизеринцев. Он ожидал увидеть хохочущего Малфоя в компании прихвостней, которым бы тот в красках описывал расправу над Гарри, но вместо этого он встретил непроницаемое лицо, похожее на маску. Малфой смотрел прямо перед собой, как будто комнаты и людей вокруг него не существовало. На губах не играла привычная ухмылка, и от этой картины Гарри разозлился ещё сильнее.       Он уткнулся взглядом в свою тарелку, где лежал кусок пирога с патокой. Вид Малфоя напомнил об ожоге, что красовался на руке Гарри и всё ещё болел. Сейчас он бы многое отдал за то, чтобы взять реванш!       Тем временем за преподавательским столом Дамблдор поднялся на ноги. Разговоры и смех в зале почти мгновенно стихли.       — Добрый вечер, дорогие ученики! — Дамблдор с широкой улыбкой раскинул руки, как будто хотел обнять всю школу. Правая оказалась такая же почерневшая и безжизненная, как в ту ночь, когда он пришёл забрать Гарри из дома Дурслей.       — Что у него с рукой? — спросила Гермиона.       Не она одна обратила на это внимание. По залу зашелестел шепоток. Дамблдор всё правильно понял, но только улыбнулся и одёрнул фиолетовый с золотом рукав, прикрыв своё увечье.       — Не о чем волноваться, — сказал он беспечно. — А теперь… нашим новым ученикам — добро пожаловать, наших старых учеников — с возвращением! Вас ожидает ещё один год обучения волшебству…       — Она у него такая была, когда я виделся с ним летом, — зашептал Гарри на ухо Гермионе. — Только я думал, он её уже вылечил.       — Она как будто омертвела, — сказала Гермиона, поморщившись. — Некоторые травмы невозможно исцелить. Древние проклятия… А бывают и яды, для которых не существует противоядий.       — …школьный смотритель, мистер Филч, просил меня объявить о категорическом запрете на любые шуточные товары, приобретённые в магазине под названием «Всевозможные волшебные вредилки». Желающие играть в команде своего факультета по квиддичу, как обычно, записывайтесь у деканов факультетов. Кроме того, нам требуются и новые комментаторы, претенденты пусть также записываются у деканов. В этом году мы рады представить вам нового преподавателя. Мой бывший коллега, профессор Слизнорт (Слизнорт встал, сверкая лысиной в свете свечей, его обтянутый жилетом живот отбрасывал тень на весь стол), согласился снова преподавать у нас зельеварение.       — Зельеварение?!       Слово эхом разнеслось по Большому залу. Ученики переспрашивали друг друга, сомневаясь, правильно ли они расслышали.       — Зельеварение? — хором повторили Рон и Гермиона, уставившись на Гарри. — Ты же говорил…       — Тем временем профессор Снейп, — Дамблдор повысил голос, перекрывая гомон в зале, — возьмёт на себя обязанности преподавателя по защите от Тёмных искусств.       — Нет! — сказал Гарри так громко, что сразу несколько голов за соседними столами повернулись к нему.       Ему было наплевать — он был вне себя от ярости. Как после всего, что произошло, Дамблдор позволил Снейпу преподавать защиту от Тёмных искусств? Ведь всем известно, что директор много лет не доверял ему эту должность!       — Гарри! Ты же говорил, что Слизнорт будет вести защиту от Тёмных искусств! — сказала Гермиона.       — Я так думал! — огрызнулся Гарри, напряженно вспоминая, что именно Дамблдор говорил ему о Слизнорте. Если подумать, Дамблдор и впрямь не упоминал, какой предмет он будет преподавать.       Снейп, сидевший справа от Дамблдора, не встал, когда было произнесено его имя, только лениво приподнял руку в ответ на аплодисменты со стороны слизеринского стола. Гарри яростно стрельнул глазами в их сторону и снова наткнулся на Малфоя. В тот же миг его словно молнией пронзило: а ведь Снейп наверняка знает о том, что Малфой-младший стал обладателем Чёрной метки! От одной этой мысли злость внутри Гарри вскипела с новой силой.       — Одно хорошо, — сказал он с бешенством, — к концу года мы избавимся от Снейпа.       — В смысле? — не понял Рон.       — Эта должность проклята. Никто ещё не продержался на ней больше года… Квиррелл так и вообще умер. Лично я буду держать скрещенные пальцы: может, ещё кто сдохнет…       — Гарри! — укоризненно воскликнула Гермиона.       — Да ладно! Может в конце года он просто вернётся к своим склянкам и котлам, — рассудительно заметил Рон. — Вдруг этот Слизнорт не захочет остаться надолго. Грюм же не захотел.       Дамблдор прокашлялся. Не только Гарри, Рон и Гермиона отвлеклись на разговоры; по всему залу обсуждали поразительное известие, что Снейп наконец-то дождался исполнения своей заветной мечты. Словно не замечая, какую сенсационную новость он только что сообщил, Дамблдор дождался, пока установится абсолютная тишина, и заговорил снова.       — Как известно всем присутствующим в этом зале, лорд Волан-де-Морт и его сторонники снова действуют в открытую и собирают силы.       При этих словах Дамблдора молчание сделалось натянутым, как струна. Гарри снова оглянулся на Малфоя. Малфой, игнорируя директора, сосредоточенно смотрел на рукав левой руки.       — Хочу подчеркнуть, насколько опасна сложившаяся ситуация и насколько важно, чтобы каждый из нас заботился о безопасности Хогвартса. Магическая охрана замка за лето была усилена, у нас появились новые, более мощные средства защиты, но тем не менее все мы, и ученики, и преподаватели, должны быть крайне осторожны и не допускать ни малейшей беспечности. Поэтому я прошу вас, в целях безопасности соблюдайте все ограничения, о которых будут говорить вам учителя, пусть даже это покажется обременительным. В особенности это касается правила о запрете ученикам выходить после отбоя из своих спален. Заклинаю вас: если заметите что-нибудь необычное или подозрительное в замке или за его пределами, немедленно сообщите об этом кому-либо из преподавателей. Я верю и надеюсь, что вы будете постоянно помнить о своей безопасности и о безопасности других учеников.       Голубые глаза Дамблдора обвели взглядом зал, и он снова улыбнулся.       — Но сейчас вас ждут самые уютные, тёплые постели, какие только можно пожелать, и ваша главная задача на данный момент — хорошенько выспаться перед завтрашними уроками. А потому давайте скажем друг другу: «Спокойной ночи!»       После этих слов, как всегда, с грохотом начали отодвигаться скамьи и сотни учеников потянулись из Большого зала по своим спальням. Гарри не спешил. Ему не хотелось идти в общей толпе, где на него будут таращиться все, кому не лень, да ещё, чего доброго, оказаться рядом с Малфоем. Он притворился, будто завязывает шнурки на кроссовках, дожидаясь, пока основная масса гриффиндорцев уйдет из зала. Гермиона унеслась выполнять обязанности старосты (показывать дорогу новичкам), а Рон остался с ним.       — Так где же тебя носило? — спросил он, когда они наконец вышли из зала в самом хвосте толпы, где их никто не мог подслушать.       Гарри коротко рассказал о случившемся в поезде. Когда Рон услышал о Чёрной метке, он даже бровью не повёл.       — Я всегда знал, что Малфой — псих, как и вся его семейка, — произнёс он мрачно.       — И тебя это не беспокоит? — настаивал Гарри. — Малфой теперь один из Пожирателей смерти!       — Это же Малфой! Ставлю свою коллекцию карточек, что он подался в Пожиратели только для того, чтобы хвастать перед своими дружками.       — Откуда ты знаешь? Может, Волан-де-Морту нужен свой человек в Хогвартсе? Он уже не один раз пытался…       — Не называл бы ты это имя вслух, Гарри, — послышался за спиной укоризненный голос. Гарри оглянулся и увидел Хагрида, качающего головой.       — Дамблдор произносит, — упрямо сказал Гарри.       — Ну, так то Дамблдор, верно? — ответил Хагрид. — Отчего ж ты так опоздал, Гарри? Я за тебя беспокоился.       — Меня задержали в поезде, — уклончиво сказал Гарри. — А ты почему опоздал?       — Навещал Грохха, — радостно ответил Хагрид. — Совсем забыл о времени. У него теперь новое жильё в горах. Дамблдор ему устроил, отличная большая пещера. Ему там лучше, чем в Лесу. Мы с ним так хорошо поболтали.       — Правда?       Гарри старался не смотреть на Рона. Во время их последней встречи со сводным братцем Хагрида, свирепым великаном, вырывающим деревья с корнями, словарный запас Грохха состоял ровно из пяти слов, причем два из них он был не в состоянии произнести как следует.       — Да-а, он столькому научился, — сказал Хагрид с гордостью. — Вы просто не представляете! Вот ещё малость подучу его и возьму к себе в помощники.       Рон громко фыркнул, но ухитрился замаскировать смех чихом. Они уже стояли у дубовых дверей замка.       — Ладно, до завтра, первый урок сразу после обеда. Приходите пораньше, поздороваетесь с Клювокры… то есть, я хотел сказать, с Махаоном!       Весело помахав им рукой, Хагрид вышел во тьму.       Гарри и Рон уставились друг на друга.       — Ты как, будешь продолжать занятия по уходу за магическими существами? — спросил Гарри, испытывая тягостное чувство вины.       Рон покачал головой:       — А ты?       Гарри тоже покачал головой.       — А Гермиона? — спросил Рон. — Она вроде тоже нет?       Гарри снова покачал головой. Ему не хотелось думать о том, что скажет Хагрид, когда узнает, что трое его любимых учеников отказались продолжать изучение его предмета.       Стоило им только подняться в башню Гриффиндора, как на Рона набросилась разъярённая Гермиона. Она распинала Уизли за то, что он увиливает от своих обязанностей старосты. С большим трудом Гарри удалось её успокоить. Вместе с Роном они оттащили подругу в укромный угол, где их не могли подслушать, и Гарри пересказал Гермионе произошедшее в поезде. Гермиона отреагировала так, будто знала об этом уже давно; впервые за долгое время их с Роном мнения сошлись.       — Я считаю, ты зря беспокоишься, — сказала она. — Неужели ты думаешь, что Дамблдор не в курсе?       — Вот именно! — поддержал её Рон. — Если бы Малфой представлял угрозу, Дамблдор бы не допустил его до занятий.       — Ему помогает Снейп, — Гарри схватился за последнюю соломинку. — Снейп помогает ему скрывать правду.       — Гарри, — со вздохом сказала Гермиона. — Мы понимаем, что ты чувствуешь, но Снейп, — она понизила голос, — член Ордена Феникса. Он на нашей стороне.       На это Гарри не нашёл, что возразить. Ярость после стычки с Малфоем и шок от назначения Снейпа преподавателем защиты от Тёмных искусств вымотали его.       — Гермиона, — сказал он и закатал рукав, — ты можешь что-нибудь с этим сделать?       При виде красной вздувшейся кожи друзья ахнули. Ожог распух и уже меньше напоминал Чёрную метку, но даже в таком виде её легко мог узнать любой волшебник.       — Не думала, что Малфой так искусен в заклинаниях, — сказала Гермиона.       — Ты что, восхищаешься этим хорьком? — возмутился Рон.       — Рональд Уизли, — начала она, копируя манеру миссис Уизли. — Не говори глупостей!       Гарри не сдержался и рассмеялся, увидев перекошенное лицо Рона. Гермиона улыбнулась, довольная произведённым эффектом. Несколько минут она внимательно рассматривала ожог на руке Гарри.       — Кажется, у меня в чемодане есть пузырёк с заживляющим настоем, — сказала она наконец. — Но я не уверена, что его силы хватит. По-хорошему, ты должен обратиться к мадам Помфри.       — Нельзя же! — сказал Рон.       — Но…       — Он прав, Гермиона, — сказал Гарри. — Ко мне всё ещё приковано слишком много внимания.       И правда: из разных уголков гостиной на них пялились десятки пар глаз. В одной из них Гарри узнал Джинни, которая с любопытством наблюдала за их шушуканьем, и одёрнул рукав, чтобы она ничего не заметила.       — Хорошо, вы правы, — нехотя согласилась Гермиона. — Пойду, принесу настой.       Она зашагала вверх по лестнице в сторону спален для девочек.       — Придурок! — буркнул Рон, стоило ей скрыться из виду, и ткнул Гарри кулаком в плечо. — Это было не смешно!       Гарри снова засмеялся и потёр плечо, обрадовавшись, что друг не вложил в удар полную силу. Внезапно на него навалилась усталость. Он присел в ближайшее кресло, которое ему почтительно уступил второкурсник. Шум голосов, тепло от камина едва не сморили его, но Гарри стойко сопротивлялся. Ещё немного, и этот долгий день закончится, подумал он. Поезд и приветственный пир позади, наверху его ждут пижама и уютная кровать. Завтра весь Гриффиндор будет знать, что благодаря Гарри Поттеру в первый же день они заработали штрафные очки, но пока можно не думать об этом.