Всё, что ты видел во сне

— Нет. Балу с непониманием поднял взгляд на партнёра. В серо-зелёных глазах сначала плескались капли удивления, но затем они быстро сменились раздражением. Александр истерично пихнул Лёшу в сторону от себя, но тот лишь качнулся, оставшись на месте и хмурясь. Балунов смотрел на него, кажется, не моргая. — Но ты же как-то это делаешь, — выдохнул он, а затем приподнялся, сел на колени, поправляя футболку, словно бы кого-то могла смутить его открытая поясница. При условии, что Шура был в трусах, — В любом разговоре вставишь про фантомы, тёмную и светлую энергию, энергетику, материи. Ты же видишь? Обычно спокойный в любой сложной ситуации Саша, сейчас смотрел с каким-то отчаянием в глазах, в которых так и читалось «Скажи, что ты не врал, скажи, что все неподвластное мне подвластно тебе, что ты можешь объяснить, показать, рассказать, скажи, что это не кислота, и что я не схожу с ума». Но Алексей молчал, слегка поджимая губы в сомнении. Как правильно ответить? Поддержать, лишь бы заставить Балунова собираться? Лёша залип на тонкую полоску между ногой Балу и полом, размышляя. Выражение лица у него было сложное. Со стороны тяжело было сразу сказать напряжен он, расстроен или просто задумался. — Не стоит мешать реальность с фант-тасмагорией. Балу медленно по-птичьи моргнул, а затем раздражённо поднялся, зло подпнув тапочку, что лежала у кровати, отправляя её глубже под мебель. Горшенев очень хотел бы сейчас понять, что именно вызвало такую реакцию — подумал, что он его поучает? Или что уходит от ответа? Тяжело вздохнув, Алексей встал с пола вслед за партнёром. — Если пы-пытаться искусственно, как бы… — Леша затормозил, жестикулируя, словно стараясь поймать за хвост мысль, но смотрел чётко перед собой. Вернее, видел перед собой, — Сломать себя, что ли. Сломать свое сознание, чтобы увидеть то, что недоступно тебе в обычное в-время, да? Тогда ты ничем не будешь отличаться от наркомана, желающего получить дозу. Оба парня замолчали, переведя взгляд на дверь, словно стены могли стать прозрачными и явить образ Миши, стоящего у входа, наверняка отчитываемого Андреем. Почему-то его облик возникал в голове сразу же, хотя грибочками в свое время баловался и Князь, если не вспоминать про самого басиста. Но это ведь всегда было временно. Возможно, так ярко чувствуется потому, что именно Мишина наркомания с периодичностью била по ним всем стальным молотом. Балу не отвечал, хмурился, поэтому Ягода решил, что ему нужно продолжить. Всё равно надо было чем-то занять эту тишину, пока Саша не разбился о неё своими силами. Более того, ему ещё было что сказать. — Поэтому же и принимают. Это ведь не «лучше», а просто «п-по-другому». Ягода моргнул, сверкнул карими, почти чёрными сейчас, глазами-омутами, и в них тут же утонул блеск азарта, являя беспросветную глубину мрака их разговора. Саша всё молчал. Подтянул повыше трусы и отошёл ко шкафу, резковатыми движениями вытаскивая из него белую футболку, натягивая ту на поджарое тело. То, как вёл себя сейчас Балу, и что вкладывал в каждое движение, с лёгкостью можно было назвать пассивной агрессией. Нарочито резко он закрывал дверцы, злился, пока искал носки, что-то шипел себе под нос. Не хотел казаться законченным в глазах партнёров или же то было внутреннее упрямство? Но в какой-то момент он замер, выдохнул, вплел пятерню в свои волосы. Успокоился. Когда он обернулся к неловко стоящему на одном месте Лёше, то на лице у него уже была лёгкая уставшая улыбка. Весь его вид как бы говорил «Ну, что я из-за какой-то херни бешусь, Лёх, скажи мне?». А Алексей не знал, но улыбнулся. — Десять минут мне на сборы, — оглядев бедно уставленную комнату, попросил Шура, — Поможешь донести? — Андрей потащит. Они с Мишкой своё уже за-закинули в автобус. Балунов заторможенно кивнул, уже в голове, судя по всему, прикидывая количество сумок, которые возьмёт с собой. По обыкновению — большая спортивная, чехол с басом и старенький потертый рюкзак. — Тогда ещё десять мне на душ. Откуда взялось «тогда», Ягода решил не уточнять. В любом случае, своим молчаливым присутствием он только раздражал бы, поэтому, едва за Сашей закрылась дверь в ванную, Алексей вышел из квартиры, направляясь вниз по лестнице, вдыхая влажный запах парадной. Мысли тяжело перекатывались в голове, но одно было ясно точно — за Шурой лучше всего было проследить. Не в лоб, но хотя бы со стороны, на расстоянии пары метров. Не то, чтобы Лёша не верил Балу и его осознанию, что разговор зашёл в тупик, но черт его знает, в любом случае. На какие глупости только не способны люди ради мнимого. Как-то Андрей, будучи пьяным, лез ему в лицо, занимая собой все свободное пространство, для того, чтобы дрожащим голосом сбито шептать, что больше всего на свете боится не увидеть смерть Миши, о которой тот так любит говорить, словно о чём-то давно решённом, а о том, что боится увидеть её в притоне. Грязном, обоссаном притоне, где нормальный человек и срать-то не сядет, а люди там иглами в вены тыкают. Князь тогда позволил уткнуть свое лицо в тёплое плечо, хватался пальцами за футболку, мычал ещё что-то. И именно сейчас эта сцена пронеслась в голове Алексея. Ассоциативный ряд подкинул сравнение, от которого его передёрнуло. Смерть брата в притоне оказалась равным Балу, пускающим пузыри на нереальное, невидимое человеческому глазу. Пролётов оказалось слишком мало, для того, чтобы постараться ответить самому себе на такой вопрос, как «А отказался ли Балу действительно от этой мимолетной бредовой мысли?», поэтому Алексей затормозил в коридоре первого этажа, тупо втыкая во входную дверь перед собой. Одних их пускать в эту поездку было нельзя, хотя бы до первого общего города. Миша же не оставит эту ситуацию, какой бы ерундовой она не казалась. Хотя, какие уж шутки, если сам Ягода не был уверен в том, кислота это или нет. А уж Миша, со своей больной опекой и склонностью к преувеличению будет ворчать, ругаться, цокать. Он не оставит это так, даже если Саша на крови поклянётся. Что уж говорить, если тот просто сычом будет сидеть в углу автобуса, сонный и нахохлившийся? Старший ведь будет чувствовать вину, за то, что накричал, за то, что пихнул, а с тем, чтобы сказать ртом о своих переживаниях, так это у всех было плохо, кроме, как бы это иронично ни звучало, самого Балу. Лёша нажал на кнопку открытия двери. Шура вышел ровно через двадцать минут. Часов у Ягоды при себе не было, только «Нокия» в кармане, но и внутренние работали вполне неплохо. В отличии от внутренних часов Горшка. Тот весь извелся, и крутился на одном месте, бормотал что-то о том, что Шура слишком долго собирается и пора бы уже идти помочь, в то время, как Андрей просто меланхолично подпинывал камешки под ногами, так и не присев, несмотря на наличие лавочки. Однако, зная в каком Балунов был состоянии, Лёша даже удивился быстрым сборам. Волнение, перетянувшее сердце, начало медленно ослабляться. Путь до автобусов прошёл, как в тумане. Сейчас Алексей даже с трудом сказал бы, говорили ли они вообще, пока шли от остановки к остановке, — слишком много мыслей роилось, заглушая своим шумом все вокруг. Пожалуй, его хватало только на то, чтобы иногда невпопад многозначительно мычать. Возможно, даже в тишину, повисшую меж ними. Или какой-то диалог всё же был? Их уже ждали. У автобуса «Кукрыниксов» маячил Дима, расхаживая широкими шагами взад-вперёд — оказаться в туре без лидера, не хотелось, да их транспорт бы и не тронулся с места без оного, но если остальные уже заняли места, гитарист явно нервничал. Так что, увидев вдалеке высокую и смурную фигуру Алексея в компании части «Золотого Состава», всплеснул руками и, кажется, громко выругался. — Мужики, вы где гуляете? Лёх, давай быстрее, вылетаем уже, блин, — сложив руки рупором, крикнул Дмитрий, слегка качнув головой в сторону двери. Кричать в ответ Лёша не стал, более того, что и фронтменов с басистом уже поджидал Яшка, усевшийся на ступеньке их автобуса и лузгающий семечки. Поручик, очевидно, был внутри, хотя, Лёшу это мало интересовало в данный момент. Хлопнув Андрея, как единственного более-менее адекватного человека, по плечу, обращая его внимание на то, что придётся оставить его одного в клубке змей, Алексей поспешил к своему гитаристу через всю парковку. Обогнув фонарный столб, он остановился на краю поребрика, слегка качнувшись вперёд. — Дим, поезжайте без меня, — попросил Ягода, потерев одну ладонь о другую так, словно бы ему было холодно. Лицо Гусева вытянулось. — Лёх, ты чё? Ягода цыкнул. Вопрос логичный, ёмкий, сложноотвечаемый. Оттого поднял голову, глядя на небо, слегка перекатываясь с пятки на носок, покачиваясь. — С брательником п-проблема, — Так, словно это отвечало на все вопросы, соврал Лёша. Знать полную картину никому из Кукрыниксов было необязательно, а вряд ли их тронуло бы, если бы Ягода сообщил, что как раз с ним проблема имеет перманентный характер, а волнует сейчас младшего Горшенёва их басист. Димку, в общем-то, и этот ответ не устроил — он скрестил руки на груди, скептично глядя в лицо Алексея, которое то старательно прятал, глядя куда угодно, но не на своего гитариста, — До первого города доедете без меня, а дальше вместе. Всё равно на «Полёте» вместе п-плясать. — Да без проблем, — Неожиданно снизошел Гусев, приподняв брови, — Потом вообще в КиШ можешь перебираться, чтобы сопли Горшку подтирать. Не успел Ягода нахмуриться, как гитарист тут же примирительно выставил ладони вперёд. — Не, Лёх, не подумай, я его уважаю, — Выдохнул из себя вместе с воздухом Дима, а затем поджал губы, глядя в землю, — Но ладно его «проблемы» портят жизнь их группе. Это их дело. Но не тащи это в нашу, ладно? Алексей понимающе кивнул. Гусев отзеркалил его кивок, повторив. Оба музыканта глядели в одну точку на земле, словно бы заметили на той поблескивающую монетку. Помолчав, каждый в своих мыслях, они аккуратно двинулись в разные стороны. — Ты, это, пацанам скажи, чтобы не б-бухали без меня! — Желая разрядить скопившееся за этот короткий диалог напряжение, крикнул Лёша, чуть ли не вприпрыжку направляясь ко второму автобусу, заметив, как уже сложившие вещи Шуры, Миша и Андрей заходят внутрь. — Обойдёшься! — было ему ответом, но Ягода улыбнулся только шире, обернувшись и шутливо показав спине Димы средний палец, как следствие, чуть не врезавшись в фонарный столб. Сблизившись со ступеньками, Алексей схватился за дверную ручку, забираясь в салон. Удивления его присутствие не вызвало, напротив, лишь слабую улыбку Поручика, хлопнувшему по месту рядом, вальяжно расположившегося в автобусном кресле. Всё ещё улыбаясь и чуть не стукнувшись головой о полку, Лёша глазами нашёл светлую макушку Шуры, как флагшток, но тут же невольно затормозил. Миша что-то активно рассказывал в пустоту, всплескивая руками, а Ягода с другого конца автобуса мог разобрать только отдельные слова, которыми были «Толкин», «язык» и «заебись же!». Шура хотел включиться в разговор, но вот Андрей… Князь достаточно нацеленно обогнул Александра, приобняв Мишу за плечи, чуть наваливаясь и что-то шепча на ухо, отвлекая от Саши, который остался сидеть на месте, уже перегнувшийся со своего места вперёд к партнёрам. В серых глазах была почти смертельная обида. Алексей не успел даже сдвинуться вперед как поймал блеск глаз Князева в его сторону, лишь на мгновение, прежде чем от его реплики загоготал Михаил, толкая Андрея от себя в сторону со звонким «Да пошёл ты нахуй!». Последней мыслью Лёши, прежде чем дверь автобуса за ним закрылась, было «Да... Интересная выдастся поездка».