Что сберег крыла

      Се Лянь просыпается рывком. Встревоженный своим кошмаром он обнимает себя руками, касаясь пальцами выпирающих лопаток, ожидая почувствовать грубые кровоточащие обрубки от крыльев, но натыкается на мягкие мелкие перья, что растут у основания. Он шумно вздыхает — всего лишь сон, воспоминание о давно ушедших днях — но руки дрожат, когда Се Лянь опускает большие белые крылья рядом с собой, стараясь почувствовать каждое пёрышко. Он гладит их, представляя, будто это прикосновения другого человека. Была бы воля принца, он бы подарил ему эти крылья. Хуа Чэн сейчас не может даже прикоснуться к ним, потому что его нет рядом. Напоминать об этом самому себе и не нужно — на горе Тайцан он был совершенно один уже… долго.       И Се Ляню тяжело было ощущать на своей спине крылья, от которых он избавился когда-то, когда остался совершенно один впервые. Он помнил, что использовал не изящный меч, а грубый, затопленный клинок. И от этого крылья отходили тяжело, боль была невыносимая. Се Лянь плохо помнил себя в том состоянии, но он точно знал, что терял сознание. Он весь испачкался в крови, и белые крылья окрасились ею. тогда он был в ужасе от того, что совершил. Никогда Се Лянь не слышал, чтобы небожитель сам отказывался от своих крыльев. но в дальнейшем и о низвержении он попросил сам. Эти восемьсот лет он, конечно, вспоминал о своих крыльях, возможно, иногда даже жалел, что лишился их силы. Но они были потеряны, да и, живя как простой смертный, Се Лянь вряд-ли мог бы извлечь из них пользу.       Принц покачал головой, надеясь, что воспоминания о причиненной себе боли исчезнут. Он встал с кровати и подошёл к окну, открывая его нараспашку — холодный ночной воздух сразу проник в комнату, и по телу Се Ляня пробежали мурашки. А перья на крыльях распушились, укрывая их чувствительную кожу от холода.       Взглянув на тёмное небо, усыпанное звёздами, Се Лянь вспомнил, что в своей беспечной молодости он любил летать. Ему нравилось наблюдать за столицей с высоты птичьего полёта. Нравилось набирать скорость, падать орлом на землю и раскрывать крылья в последнюю секунду, лететь очень низко, имея возможность коснуться кончиками пальцев земли. Се Лянь сам лишил себя этих удовольствий, когда отрезал свои крылья. Но получать радость от полёта он перестал несколько раньше — когда в Сянлэ только начались беспокойства. Когда у него уже не было сил и времени, чтобы наслаждаться единством с ветром и небесами.       Се Лянь легко выпрыгнул из окна — он сделал это до того, как подумал о том, что так делать, наверное, всё-таки не стоило. Теперь принц стоял на траве босиком, одетый, к тому же, только в нижние одежды… Кто увидит, нехорошее подумают. Но почти никто не мог появиться на горе посреди ночи. А тот, кто мог, не осудил бы. Се Лянь медленно расправляет свои крылья — впервые после бритвы с Цзунь У он позволяет им раскрыться полностью. Тогда, в пылу битвы он не сразу понял, что использует силу своих крыльев полностью. Этого требовали обстоятельства и всё. Сейчас в крыльях нет никакой необходимости. Однако принц вдыхает холодный воздух полной грудью, ощущая, как что-то внутри расцветает, когда он раскрывает крылья. Это было похоже на то светлое чувство из молодости в Сянлэ. Он на пробу пару раз взмахнул крыльями, поднимая такими взмахами пыль с дороги.       И тогда, закрыв глаза, Се Лянь взлетел.       Крылья двигались по старой памяти. Они, наполненные силой Хуа Чэна, могли поднять в небо не только Се Ляня, но ещё, наверное, человек пять, если бы он пожелал. Се Лянь не знал, как долго он поднимался наверх, но знал, что холодный воздух, обжигающий его щёки, удивительно приятный. Он был словно птица. Сильная, свободная, но одинокая. Принц одновременно чувствовал себя счастливым и несчастным, пока находился в чистых небесах. Вся свобода здесь — в его широких белых крыльях — принадлежит только ему этой ночью. Но Се Лянь воспользуется ею лишь сегодня.       Являясь сильнейшим богом войны, он не может молиться. Никто не сможет исполнить его молитв, как бы он того не желал. Но Се Лянь был глубоко уверен, что есть нечто выше пантеона небожителей. Он видел и ощущал это во всём, даже если это что-то было подчинено небожителю. Принц хотел молиться всему, что дарит ему чувство защищённости, всему, что когда-то спасало его от одиночества. Возможно, теперь это вернёт ему Хуа Чэна, и Се Лянь больше не будет претендовать на такую чистую свободу! Он будет разделять её только с ним, являясь уже не одиноким — а значит не свободным.       Он резко выдохнул, оглянулся и расслабил своё тело — Се Лянь полетел вниз. Вниз к длинной реке, над которой он желал пролететь словно птица. Крылья раскрылись и понесли его вперёд по течению, когда принц почти коснулся рукой тихой глади. Он опустил руку в воду, нарушая её спокойствие, и оставляя позади себя дрожь реки.       — Я хочу увидеть Сань Лана, — прошептал он, всматриваясь в воду и медленно убирая руку. Вода казалась спокойной, слово не услышала просьбу Се Ляня. Эта река выходила из подземных источников, поэтому была холодной. и такой же равнодушной, но принц не был готов так легко останавливаться, — Того, что сберег крыла! — принц сказал это впервые, после того, как получил их от Хуа Чэна. Он был первым небожителем, который добровольно отказался от крыльев, и это была неприятная статистика. Но он единственный небожитель, который смог вернуть свои крылья. Се Лянь знал, что благодарить за это стоит только Хуа Чэна, который сохранил их в безопасности.       Когда он узнал, что все крылатые статуи в храме десяти тысяч божеств запечатляют образ наследного принца Сянлэ, он был скорее удивлён, чем напуган. Но когда Се Лянь увидел среди каменных крыльев (которые были у каждой статуи, независимо от того, какой период его жизни они показывали), настоящие, с белыми пушистыми перьями, он действительно испугался. Се Лянь не мог к ним прикасаться, даже слишком долго смотреть на них не решался. Но Хуа Чэн, заботливо успокаивающий растерянного принца, изменил ситуацию. К тому же, крылья стремились вернуться на своё законное место. Се Лянь помнит, как Хуа Чэн целовал лопатки со страшными шрамами, чтобы сила скорее перетекла в крылья. По спине от этих воспоминаний проходят мурашки.       А по речной глади — лёгкие волны, и Се Лянь благодарно улыбается. Возможно, его услышали. Или он сошёл с ума, что было даже более вероятно. Он касается кончиками перьев воды, когда она взмахивает ими сильнее, чтобы взлететь выше.       Принц, воодушевлённый ответом воды, уже совершенно не стесняется того, что ему досталась этой ночью страстная свобода. Он слышит крик совы, которая вышла на ночную охоту, и направляется в ту сторону. Находясь на большом расстоянии от земли, он видел грубые, но при этом удивительно красивые изгибы степей. Ему хотелось коснуться проросшей пшенцы, хотелось одновременно почувствовать каждое зёрнышко и все степи сразу. Се Лянь ощущал себя единым со свободной, с возможностью летать, словно птица — он потратил на это всю ночь.

•••

      Сквозь расслабленный сон принц чувствует, как чьи-то холодные руки касаются коротких пёрышек на его крыльях. Уже привыкший к таким утренним ласкам, Се Лянь не пугается, лишь закидывает своё большое крыло на Хуа Чэна, который разбудил его. Он потягивается и зевает, прежде чем перевернуться на другой бок и приоткрыть глаза.       — Я разбудил гэгэ? Доброе утро, — в голосе Хуа Чэна слышится лёгкая нотка сочувствия, но Се Лянь уверен, что демон не совсем искренне жалеет о своей шалости. Хуа Чэн и сам выглядит так, словно он недавно проснулся: его правый глаз не закрывает повязка, а волосы спутались, и несколько прядей торчат вверх, словно усики у бабочки. Се Лянь умиляется такому сравнению и тихо смеётся, протягивая руку, чтобы погладить мужа по щеке.       — Доброе утро, Сань Лан, — Се Лянь давит своим крылом, чтобы Хуа Чэн подвинулся к нему ближе и оставляет на щеке демона короткий поцелуй, — Я проснулся сам, всё в порядке, — принц не собирается вылезать из мягкой кровати в ближайшее время. К тому же, в последнее время она становится всё более и более комфортной — перья, которые выпадают из крыльев во время сная, делают кровать похожей на гнездо птиц.       Се Лянь любит ощущать себя птицей с большими и сильными крыльями.