”Oh the wind was foul and the sea ran high,
leave her, Johnny, leave her;
She shipped it green and none went by,
and it’s time for us to leave her.
Leave her, Johnny, leave her!
Oh leave her, Johnny, leave her!
For the voyage is long and the winds don’t blow;
and it’s time for us to leave her.”
Парень с рыжими волосами сидел на стуле, с тоской глядя на море, простирающееся перед ним, и напевая старую песню, которую слышал накануне. Ее пели матросы по дороге в порт. Юноша подпер рукой подбородок, перед ним лежала раскрытая книга, но его внимание явно было направлено не на книгу по истории и не на человека, стоящего позади него и рассказывающего о каком-то человеке по имени Аристотель и его открытиях в области философии. — I hate to sail on this rotte… Профессор ударил его по затылку. — Феликс! Сфокусируйтесь! Вы не выйдете отсюда, пока не запомните все важные события Древней Греции! Феликс, парень с рыжими волосами, вздохнул и перевел взгляд на книгу перед ним. Бессмысленные слова за бессмысленными словами, и почему история так чертовски важна? Они не живут в это время! Они живут в настоящем! Феликс просто не мог понять, зачем ему учить все это, если он может изучать что-то действительно важное, например, фехтование. Или французский. Французский открывает множество возможностей, если верить профессору. — И все-таки кто такой Джонни? — пробормотал Феликс, откинувшись на спинку стула. — Я не знаю, меня это не волнует и Вас не должно. И Вы не должны петь такие песни, они пиратские. Только Бог знает, что с Вами случится, если отец выяснит, что Вы знаете их! — усмехнулся профессор и продолжил лекцию об Аристотеле и его учениках. Профессор Феликса был пожилым мужчиной. Родился в Лондоне, в двадцать лет переехал в Порт-Ройал и работал учителем для детей губернатора. Затем переехал в Нассау, где отец Феликса предложил ему работу частным учителем. Может быть, его отец платил лучше, чем губернатор в Порт-Ройале, потому что Нассау очевидно было не самым лучшим местом для проживания. Ну, возможно, это был милый маленький городок, но Порт-Ройал был самым центром Карибского моря, все, буквально все самое интересное происходило там. Не в Нассау. Профессор был одет как любой представитель высшего класса — серый парик, длинный и завитый самым нелепым образом, ленты и рюши там и тут, ярко-синий жилет, белые бриджи и черные туфли с позолоченными пряжками. Феликс был не лучше. К счастью, он хотя бы не носил парик, но у него был гофрированный воротник, от которого в полуденный зной было невероятно душно, гофрированная рубашка с еще большим количеством рюшей на рукавах, ярко-синий жилет, черные бриджи, белые чулки и такие же черные туфли с позолоченными пряжками, как у учителя. Его камзол висел на вешалке возле двери. Феликс ненавидел тот факт, что ему приходится носить так много одежды только для того, чтобы показать всем, что да, он является сыном губернатора, единственным сыном, и он каким-то образом связан с королевской семьей. А все остальные находились под ним. В глазах Феликса все находились примерно на одной линии, пытаясь выживать с тем, что у них есть, но нет, весь остальной мир думал иначе, и ему приходилось жить с этим. — Молодой господин Ли, Вы вообще слушаете меня? — практически прокричал в ухо его профессор, сэр Эйнсли. — Да! Да! Древняя Греция пала, и Древний Рим восстал из пепла! — ответил он чересчур драматично, закатив глаза. Профессор фыркнул, сытый по горло выступлениями Феликса, хотя с начала ежедневных занятий не прошло и часа. — Очень хорошо. Теперь Вы хорошо знаете историю Древней Греции, поэтому можете написать мне эссе о Римской империи к завтрашнему дню. А теперь мы переходим к французскому. Феликс застонал, практически ударившись головой о парту. Как минимум, это лучше, чем история. — Вам нужно знать французский, если Вы хотите присоединиться к флоту Его Величества, мистер, — напомнил Феликсу сэр Эйнсли. — Зачем мне знать французский, если я буду на борту, полном англичан? У Феликса была довольно раздражающая привычка спрашивать обо всем на свете, но его профессор привык к этому. Обычно он бросал что-то остроумное в ответ или просто игнорировал юношу. — Потому что Вы никогда не знаете заранее , в какой ситуации можете оказаться, и, зная Вас, однажды Вам придется умолять о пощаде, стоя на доске французского военного корабля. Феликс фыркнул, взял с полки возле стола свой учебник французского и положил себе бумагу, чернила и перо. — Зная меня, я никогда не попаду в подобную ситуацию, потому что мой отец никогда не позволит мне присоединиться к военному флоту. — Боюсь, это правда. Вы единственный сын, и поскольку король решил, что Ваша семья будет заведовать этим маленьким островом, Вам нужно оставаться в живых. По крайней мере, пока Вы не заведете ребенка. Феликс вздрогнул от мысли, что у него когда-то будут дети. Он не хотел их, точно не в ближайшие десять лет. Или двадцать. Или пятьдесят. Нет-нет, точно нет. Он не мог представить себя отцом крошечных малышей, которые бегают под ногами и трогают и едят то, что им не положено. Все, что он мог представить, это себя за штурвалом симпатичного галеона английской армады. А лучше военного корабля. Феликс вздохнул и обмакнул перо в чернила. *** Нассау. Это был довольно милый маленький городок. Немного оживленный, но не так уж сильно. На самом деле, он, как и любой новый порт на Карибах, сильно зависел от морей и движения судов вокруг. Коричневый. Зеленый. Симпатичный, но ничего необычного. Несколько сотен жителей, а, возможно, и около полутора тысяч на данный момент. Феликс и его семья переехали сюда после того, как первопоселенцы построили город, около десяти лет назад. Нассау быстро рос, сейчас это был один из самых больших портов на Карибах, наряду с Порт-Ройалом и Гаваной, и все же оставался тихим по сравнению с ними. Обычно здесь оставались моряки по пути из Мексики в Европу и обратно. Феликс не возражал. Чем меньше движение, тем меньше пиратов. Он знал, что Порт-Ройал и Гавана часто подвергались нападениям, а так как Нассау был небольшим, его обходили стороной. Еще, конечно же, существовал пиратский порт, Тортуга. Он располагался по пути из Нассау в Порт-Ройал, и моряки, плавающие под флагом, презирали этот проклятый, беззаконный город. Феликс слышал истории только о его грязных улицах и нецивилизованных обитателях. С другой стороны, а чего он мог ожидать от пиратов и других преступников? Явно не законопослушание и порядок, если верить отцу Феликса. Но он все еще был немного заинтригован. Совсем немного, Феликс никогда бы не решил стать пиратом, но ему хотелось узнать, что из себя представляет эта "пиратская жизнь". И каким портом была Тортуга? И что творилось в головах пиратов, что заставляло их стать преступниками, грабителями и даже убийцами? Однако мысль о том, что он когда-то может столкнуться лицом к лицу с пиратами, заставляла кровь стыть в жилах. Поэтому, возможно, Феликс никогда не будет останавливаться на Тортуге. И все же он был немного заинтересован. Совсем немного. Здоровый интерес. Но если Феликс когда-либо станет матросом английского военно-морского флота, вопреки воле отца, истребит этих грязных крыс и возьмет Тортугу, превратит его в прекрасный порт и законный город под английским флагом. — О чем ты так сосредоточенно думаешь? Феликс выбрался из своих мыслей и посмотрел на женщину перед ним. Его мать, Амелия Ли, происходила из высшего класса Порт-Ройала, родилась в семье бывшего губернатора и моряка. Амелия Ли была гордой женщиной в свои сорок лет, гордилась своей семьей, гордилась своим статусом, гордилась своей страной. Она была одета в персиковое платье с корсетом и нелепо огромную шляпу, усеянную различными розами и кружевами. Платье занимало половину места в их повозке. Феликс и его мать направлялись к друзьям семьи, живущим на другом конце города. Карета качалась из стороны в сторону, попадая в щели и ямы на дороге. — Ни о чем, мама. Мать бросила понимающий взгляд на него. Феликс снова смотрел на море через маленькое окошко кареты. — Знаешь, твой дедушка был достаточно известным моряком. Одним из первых, кто смог выбраться с Бермудских островов и доплыть до Индии и обратно. Это у тебя в крови, страстная тяга к морю. Если бы не твой отец, я бы уже позволила тебе присоединиться к морякам. Но ты ведь знаешь своего отца. Он ненавидит мысль, что с тобой что-либо может случиться. Мать Феликса посмотрела на него с грустной улыбкой. Она рассказывала Феликсу о его дедушке, да, но он был более чем уверен, что во время таких разговоров в ее голосе проскальзывала тонкая нотка тоски. Возможно, Амелия Ли тоже испытывала тягу к морю, тягу, которую она никогда бы не смогла удовлетворить, так как на корабли набирали только мужчин. — Я знаю, — ответил Феликс. Путь до дома друзей семьи, также известных как Смиты, была достаточно долгая. Не слишком уж длинная, но им нужно было пересечь целый город и проехать через его центр. Феликс не возражал, но он ненавидел тот факт, что все глазеют на их карету, а некоторые даже насмешливо кланяются, пока они проезжают мощеную главную улицу. Солнце уже начинало садиться, его свет отражался от моря, которое мерцало между деревянными домами города. Последние лучи заставляли карету внутри практически светиться, красный бархат сидений красиво сиял. Маленькие золотые детали вокруг двери и окна сверкали. Феликс всегда считал себя ближе к матери, чем к отцу. Его отец постоянно пропадал с городским советом в ратуше, ходили слухи, что он не был так верен своей красавице-жене, как должен был, поэтому неудивительно, что Феликс предпочитал компанию матери. Несмотря на то, что сэр Эйнсли отвечал за его образование, парень больше учился у своей матери. Действительно нужным вещам, а не глупым историческим фактам. Она рассказывала ему истории о путешествиях и приключениях дедушки, рассказывала о далеких землях, об искусстве кораблевождения и вообще обо всем, что знала о кораблях. Она учила его ориентироваться по звездам, и еще учила зашивать порванную одежду (потому что, видимо, у Феликса была привычка спотыкаться о каждый камень на его пути, и он рвал, по крайней мере, три пары брюк в месяц, и слуги уже устали штопать его одежду). Также Феликс был больше похож на свою мать, чем на отца. Хрупкое телосложение, узкие плечи. Довольно круглое лицо, глаза лани, маленький нос и маленький подбородок. Рыжие, немного вьющиеся волосы. Верхняя губа толще нижней. Веснушки. Феликс ненавидел свои веснушки. Из-за них его лицо выглядело грязным, особенно с загаром, который приносило с собой солнце. Солнце невозможно избежать в Нассау. Повозка остановилась, и вскоре двери открылись. Кучер помог госпоже Ли выйти, и Феликс последовал за ней. Они находились около дома Смитов, практически возле входной двери. Дом был великолепный, чуть ли не больше, чем у семьи Ли. Он выглядел как любая другая вилла в Лондоне, белокаменное здание в греческом стиле с колоннами и огромными окнами. Массивные кусты окружали дом и сад, огораживая территорию Смитов от представителей низшего класса. Из-за дома была слышна болтовня. — Амелия! И Феликс! Рада видеть вас! Госпожа Смит, крупная женщина в небесно-голубом платье с корсетом и раскрасневшимся лицом. Возможно, она выпила немного вина, чтобы вечер шел быстрее. — Линда! Давно не виделись! Прошло всего две недели, не так уж и много времени. Мать Феликса и госпожа Смит обнялись, а затем настала очередь Феликса быть джентльменом и поцеловать правую руку госпожи Смит, но вместо этого женщина затянула его в объятия. Она пахла лавандой и мускусом. — Нет необходимости в рыцарстве! Я знаю тебя со времен, когда ты еще лежал в колыбели. Феликс улыбнулся женщине, но решил придерживаться этикета. — Вы прекрасно выглядите сегодня вечером, госпожа Смит. — Спасибо, Феликс, но оставь свои красивые речи для других. Я уже стара, и мои лучшие дни позади, другие дамы в саду намного красивее меня. Желудок Феликса сжался, он прекрасно понимал, что госпожа имеет в виду. Однако он продолжил с маленькой дружелюбной улыбкой на лице. — Однако годы сделали вас еще справедливее. Госпожа Смит хихикнула. — Ты даже хуже своего отца! Пойдем же, чай уже заварен. Чарльз прибыл полчаса назад. Чарльз Ли, отец Феликса, был губернатором Нассау. Строгий мужчина, у которого есть сердце только для любимых, а любил он не так уж много людей. Феликс последовал за двумя дамами в прекрасный сад за домом. Яблони были в полном цвету, клумбы украшали тротуар, ведущий во внутренний дворик, в котором уже стоял стол и стулья. Два мужчины и две девочки сидели вокруг стола. Деревья отбрасывали тень на внутренний дворик, закрывая солнечный свет и создавая приятную теплую температуру. Вид был потрясающим, море сверкало под лучами заходящего солнца, и птицы допевали свои последние вечерние ноты. Бухта выглядела спокойно, несколько кораблей было привязано к причалу. Дом находился очень близко к берегу и оставлял весь остальной город позади. Ну, на самом деле, с правой стороны, так как центр города находился в нескольких кварталах от пирса, а дорога от причала до рынка шла прямо в гору и вела к ратуше. Все дома были построены по обеим сторонам этой дороги, оставляя особняки высшего класса вдалеке от центра, ближе к морю, или прямо в центре. Смиты, как и семья Ли, выбрали жить рядом с морем, вдали от суеты. Дворецкий семьи Смитов зажег свечи, стоящие на столе, который был полон различных видов выпечки, пирожных и печенья. В центре стола стоял дымящийся горячий кувшин с чаем. — Амелия, дорогая! И Феликс! Чарльз Ли встал и подвинул стул своей жене. Феликс кивнул отцу и подошел пожать руки мистеру Смиту и его дочерям. Мистер Смит был седым мужчиной лет пятидесяти и отвечал за финансы в Нассау. В общем, сборщик налогов. Очень строгий. Честно, Феликс немного боялся его. — Маргарет, Аннелиза, — Феликс кивнул девушкам. Маргарет была его возраста, Аннелиза на пару лет младше. Ни для кого не было секретом, что он нравился Маргарет, и их родители планировали помолвку. Как минимум Феликс был в этом уверен, так как на острове больше не было девочек его возраста из высшего класса. Ну, была одна, но Феликс был уверен, что она при первой же возможности переедет в Лондон или Порт-Ройал. Кто вообще хочет оставаться в Нассау? Феликс сел возле матери, напротив Маргарет. Разговор немедленно зашел о предстоящем летнем фестивале. Это означало, что съедутся люди с соседних островов чтобы посетить Нассау, и, возможно, кто-то даже переедет в этот маленький город. Судя по всему, на фестиваль приехали люди из Лондона. Мистер Ли и мистер Смит обсуждали расходы, дамы говорили о новых веяниях моды из Европы, которые наконец достигли Нассау. Феликс молчал. Конечно, он молчал. Маргарет безумно краснела перед ним, и Феликсу не о чем было говорить с ней. Он не мог присоединиться к разговору отца, потому что мистер Ли отмахнулся бы от него, сказав что-то вроде: "Ты еще мал, чтобы что-то понимать, Феликс". Не то чтобы вообще он смыслил в финансах. И он нихрена не смыслил в моде, поэтому молча сидел и пялился в стол, теребя края рукавов. Вскоре вернулся дворецкий, и все получили свои чашки вечернего чая. Солнце наконец село, город под ногами медленно утихал, готовясь к ночи. — Итак, эээ… Феликс. Как твоя учеба? Голос Маргарет был тихим, она не хотела прерывать разговор взрослых. Девушка всегда начинала разговор одинаково. — Нормально. Сэр Эйнсли скоро потеряет рассудок, если я не начну воспринимать уроки истории серьезно. Маргарет хихикнула. Если Феликс был бы совершенно честен, она была симпатичной. Не захватывающим образом, а как-то обыденно. Золотистые волосы, большие глаза, длинный носик. Одета по последней моде в светло-голубое платье с корсетом. Феликсу пришлось надеть красный жилет, белую рубашку и черные бриджи. И чулки, никогда не забывайте про чулки. И чертов гофрированный воротник. Слава богу, рубашка была без рюшей. — Но история важна! И интересна, — легко возразила Маргарет, улыбнувшись. Аннелиза погрязла в собственные мысли, отключившись. — Нет. Она скучная. Фехтование интереснее, — улыбнулся Феликс в ответ. Прошло всего пару лет с тех времен, когда Феликс и Маргарет были близкими друзьями. Феликс скучал по этому. Он скучал по их долгим прогулкам, маленьким путешествиям на другую сторону острова, по их маленьким шуткам, которые могут понять только они.Тогда не было смущения или сладких речей, не было давящих взглядов со стороны родителей. А сейчас существовала только односторонняя влюбленность, и Феликс знал, что никогда не сможет ответить взаимностью. Ему приходилось притворяться, чтобы отец не стал злым. А если отец был злой, то Феликс получал жгучую красную щеку, которая принимала различные оттенки синего, потом зеленого, а потом желтого. — Так… Как твои уроки французского? — спросил Феликс Маргарет. — Нормально. Они легкие, и Аннелиза лучше меня, поэтому помогает мне. Феликс кивнул. Разговор оборвался, и между ними повисла неловкая тишина. Феликс сделал глоток чая и откусил мясной пирог, чтобы у него был повод не разговаривать. Пирог был вкусный, поэтому он особо не жаловался. — Ну, Феликс, ты уже нашел себе даму? Феликс чуть не подавился чаем с шиповником. Такого он точно не ожидал. Мистер Смит посмотрел на него с ожидающим блеском в глазах. — Я… Эээ… Не совсем? — мимолетный взгляд на отца, и Феликс понял, что дал неверный ответ. — Н-наверное? Феликс взглянул на Маргарет, которая выглядела немного разочарованно, но пыталась это скрыть. — Что ж, рад слышать. Не такой уж большой выбор на этом острове, не так ли? — продолжил мистер Смит. Для него это была всего лишь легкая шутка, а для Феликса — удушающее унижение. Хотя мистер Смит не первый раз задает этот вопрос. Феликс ненавидел тот факт, что ему скоро исполнится девятнадцать, и это значит, что ему нужно найти кого-нибудь в жены. Либо родители сделают это за него. Феликс, вроде как, надеялся, что они найдут ему пару из Лондона, или Ливерпуля, или Порт-Ройала, или откуда-то еще, и ему не придется искать самостоятельно, а только притворяться, как и всегда до этого. Или он просто успеет раствориться в воздухе. — Н-нет, не совсем… — Отец уже брал тебя в ратушу? Думаю, что уже настало время начать учить тебя управлять нашим маленьким городом, — мистер Смит подмигнул отцу Феликса. — Еще нет, мистер Смит. Но, надеюсь, скоро возьмет, — Феликс посмотрел на отца и улыбнулся. Он не хотел становиться губернатором. Слишком много ответственности, а еще профессия включала в себя все те навыки, которыми не владел Феликс, например, знания о финансах и экономике. — Чарльз! Ты должен взять Феликса с собой! Мистер Ли покачал головой, улыбаясь. — О нет, Мэттью, пока не время. Я все еще не могу смириться с тем фактом, что мой сын взрослый. Вечер был теплым, легкий ветерок качал цветущие яблони. Это было приятным исключением из повседневной жизни. Обычно Феликс сидел в своей комнате и читал какую-нибудь книгу или играл в шахматы с отцом (в которых был невероятно плох, по крайней мере, если верить его отцу, но Чарльз Ли настаивал на продолжении игры до тех пор, пока Феликс не выиграет, чтобы тренировать логическое мышление, как он говорил). Или часами смотрел на море, мечтая, чтобы корабль забрал его отсюда. Да, его повседневность была достаточно скучна. Встать в восемь утра, одеться, позавтракать с родителями. В девять мистер Ли уходил на работу, а сэр Эйнсли приходил, чтобы провести ежедневные занятия Феликса. История, математика, астрономия, французский и все в таком роде. Днем немного времени уделялось фехтованию или верховой езде, а иногда и обоим занятиям, возможно, в случае нападения пиратов. После этого Феликс гулял, ходил по городу со слугами или шел на пляж, помогал чем-нибудь матери. В целом его жизнь была довольно скучной, как минимум, для него. Феликса описывали как достаточно странного парня, по крайней мере, люди, которые знали его. У него были проблемы с властями, он не любил, когда ему приказывали и заставляли подчиняться правилам. Из-за этого раньше он попадал в неприятности, его отец определенно не любил, когда Феликс не подчинялся приказам. Когда он был маленьким, он часто ускользал из дома и убегал либо в город, либо в отдаленные холмы, чтобы исследовать остров со своим лучшим другом, Эриком, который около года назад уехал учиться в Лондон. А затем его родители брали слуг и гонялись за ним по всему острову, ища потерянных мальчиков, которые на самом деле вообще не терялись. Он бы мог делать подобное и сейчас, но многие люди узнавали его и… ну, не все в Нассау были верны своему губернатору. На самом деле, многие люди низшего класса ненавидели отца Феликса. Парень не мог винить их. Иногда он ездил на другую часть острова, где не было людей, чтобы расслабиться в тишине, посмотреть на широкое море перед его глазами и, возможно, даже искупаться. Иногда он брал с собой друга, но тот был обычно занят. Сын кузнеца, конечно, он был занят. И происходил из низшего класса и совсем не нравился отцу Феликса, но остальные юноши из высшего класса сейчас были в морях или переехали в более крупные города, чтобы учиться. И хотя у него были проблемы с властями, и он не любил следовать правилам или приказам, у него были еще большие проблемы с теми, кто был абсолютно против правил общественности. С теми, кто делал все для собственного удовольствия, разрушал дома и убивал людей. На таком острове, как Нассау, это, конечно же, были пираты. Феликс достаточно наслушался историй об этих грязных крысах, чтобы понять, что он всегда будет презирать их, и это было одной из причин, почему он хотел присоединиться к военному флоту. Чтобы сражаться против них. Чтобы потопить все до единого пиратские корабли в Карибском море. Хотя он и был, вроде как, благодарен пиратам за то, что они нападают только на большие порты, но если их нога когда-то и ступит на земли Нассау, он был более чем готов пронзить мечом их черепа. Или нет. — Чарльз, слышал новости? Братья завоевывают все больше и больше морей, а «Медузу» и «Эвриалу» видели всего в нескольких милях от нашего острова. Внимание Феликса снова вернулось к разговору. Он заметил, что Маргарет тоже слушала, пока их матери все еще обсуждали новейшие техники плетения кружева, пришедшие из Индии. — Сомневаюсь, что они нападут на нас. Мы маленький порт, у нас нечего воровать. Уверен, они просто проплывают мимо. Возможно, снова в Гавану. — Но они нападают и на маленькие порты, не так ли? Прошло всего несколько недель после того, как они совершили набег на Порт-о-Пренс. — Полагаю, что так. Но все будет в порядке, я уверен в этом. Феликс взглянул на Маргарет, которая выглядела немного взволнованно. Он знал, что девушка боится пиратов больше всего на свете. Мистер Смит часто рассказывал истории о временах, когда он был матросом и ему приходилось сталкиваться с пиратами. Отец Феликса также часто сталкивался с пиратами в прошлом. Возможно, это было одной из причин, почему Феликс так ненавидел их. О, как легко поддаются влиянию неокрепшие умы. Феликс заметил кое-что странное посреди диалога. Пока отец и мистер Смит говорили о пиратах, мистер Смит бросал на юношу быстрые взгляды из-под кустистых седых бровей. У Феликса было что-то на лице? Это было из-за Маргарет? Он хотел, чтобы Феликс продолжил беседу с ней? Он сказал что-то неприемлемое? Феликс прикусил нижнюю губу с внутренней стороны, немного сбитый с толку. — К тому же, этих двоих уже давно не было видно. Единственной, что терроризировала порты, была «Распутная Девка». Феликс кое-что знал об этих кораблях. «Распутная Девка» была достаточно старой, управлял ею бывший моряк английского военно-морского флота. Награда за его голову составляла уже 5000 баксов, и была назначена самим королем Англии. Два другие корабля были более малоизвестными. Все, что Феликс знал о них, было лишь слухами. Капитаны «Медузы» и «Эвриалы» были братьями, и, если истории были правдой, существовал и третий брат. Это имело смысл, так как Медуза и Эвриала были сестрами в греческой мифологии, а третью сестру звали Сфено (не такие уж и бесполезные уроки истории, не так ли?). Но почему они были здесь, если по слухам в последнее время «Медуза» плавала у берегов Испании, а «Эвриала» бросила якорь в Сингапуре? — Ты прав. Но все равно выглядит подозрительно. Мистер Смит снова бросил взгляд на Феликса, прежде чем сделать глоток виски, которое так услужливо подал слуга. Только для взрослых, конечно. — Верно. Нам остается только надеяться, что никакого собрания Братьев Побережья не будет. Феликс вздрогнул. Братство было что-то вроде соглашения между пиратскими лордами Карибского моря, основанного на лояльности. Это означало, что они не будут топить друг друга и будут помогать друг другу, ну, нападать на корабли и города. Пополнять богатства. Если Братство собиралось в одном месте в одно время, это означало только вред людям. Возможно, это было связано с тем, что испанские королевские особы решили вывести целую армаду в Карибское море, и Англия собиралась сделать то же самое. Уже наступила ночь, и город затих. Феликс слышал, как волны ударяются о скалы залива. Было очень спокойно, исключая разговоры, конечно. — Что ты думаешь об этом? — тихо спросила Маргарет Феликса. Она выглядела так, будто готова вскочить со своего места в любую секунду. — Уверен, это чепуха. Но в душе Феликс не был так уверен. На самом деле, он волновался так же, как и Маргарет. Феликс… не был напуган, но он немного… нервничал. Да, нервничал, именно так. На самом деле, он хотел надрать столько задниц пиратов, сколько сможет, если они близко подберутся к их маленькому городу, но с другой… У Феликса не было реального опыта в бою на мечах. Он никогда не видел пиратов вживую. И он боялся их. — Кто еще хочет чая? Феликс? — спросила госпожа Смит. Феликс кивнул, просто из вежливости. И ему хотелось чем-то занять свои руки. Вскоре ему подали новую чашку горячего чая, и разговор сместился на Маргарет и Аннелизу и их повседневную жизнь. Амелия очень любила девочек, и Феликс был более чем уверен, что она хотела бы дочь. Он никогда не осмеливался спросить, почему был единственным ребенком в семье. Феликсу не потребовалось много времени, чтобы задремать в тусклом ночном свете. Он позволил своему разуму блуждать, слушая продолжающийся разговор вполуха. Да, Маргарет вышила крестиком несколько прекрасных работ, а Аннелиза выучила испанский наряду с французским, и Феликс по сравнению с ними был просто тупицей (у Амелии была привычка сравнивать Феликса с каждым ребенком, и он привык к этому, хоть он и не понимал, почему она сравнивала его с другими, но при этом утверждала, что любит его, но, возможно, это была одна из тех "взрослых" вещей, которые юноша еще не понимал, и вряд ли когда-либо поймет). Чашка звонко стукнулась о блюдце, когда Феликс поставил ее на место. Неожиданно он услышал тихий выстрел, и вынырнул из сонного транса. — Ложись! Ложись? Что за..? Кто прокричал это? Может быть, это все еще играли дети? Или он все-таки уснул на пару секунд. Да, возможно, это был долгий день, его желудок был полон, и из-за этого он был сонным. Да. Свист. Голова Феликса резко повернулась в направлении звука. Ничего. Взрыв.