Стая 11 "Б"

Утро встречает Славу сквозящим через открытое окно ветром, ужасающей головной болью, запахом подгорелой яичницы с кухни, матершиной через закрытую дверь. Впрочем, утро вписки могло встретить чем-то куда хуже, потому Слава старается не жаловаться, несмотря на острое желание проблеваться. Он недолго рассматривает постеры с аниме-девушками разной степени оголëнности и подушку с изображением розоволосой демоницы в красном костюме, после чего встаёт с постели, дабы избежать дальнейших взглядов на интерьер спальни Влада. Разве Влад не говорил, что будет спать в своей комнате? И зачем ему столько плакатов? Обои вроде со стен не слезают, в отличие от хаты Славы, где сползшие куски обои в цветочек уже давно стали полноправной частью интерьера. Но Слава бы никогда не опустился до расклеивания аниме женщин по стенам. Слава открывает дверь и неловким шагом идëт в туалет, намереваясь поссать. Но как только он заступил на кафель, желание прочистить желудок, посещавшее его ранее, решило вновь напомнить о себе. Согнувшись над толчком, Слава чувствует чужую руку на своём плече. Это был Юра, подбежавший как нельзя вовремя. Юра придерживает Славе волосы, на что Влад, с кухни заглянувший на всё это действо, присвистнул. — Так вот она какая, романтика! Но последовавший подзатыльник быстро угомонил Влада, и он вернулся к усердному отскрëбыванию гари от сковородки. Последовавший после этого завтрак был очень тихим. Свои попытки готовить Влад выкинул в мусорку, и парни жевали остатки пиццы, запивая остатками газировки. Слава предпочëл есть свою пиццу холодной, чем удивил Юру, но не Гришу с Владом. Слава молчал, не вклиниваясь в общий разговор ни о чём. Его голова до сих пор болела, и кажется, стала болеть лишь сильнее, чем до завтрака. Казалось, что тот разговор в спальне Влада должен был дать ему ответы, но с ответами пришли лишь новые вопросы. Вся компания плавно перетекла на диван, где Славе было отведено место с правого края, рядом с Юрой. Слава даже не знал, как ему сесть. До этого ему не то чтобы нравились девушки, несмотря на то, что он явно нравился им. Но и с парнем он ничего не успел попробовать, потому он чувствовал себя маленькой девочкой на первом свидании. Или маленьким мальчиком? Да и можно ли назвать это свиданием? Обычное времяпровождение в компании пацанов. Вон, Влад скучающе перебирает каналы на телеке, переключаясь на Ютуб, Гриша завис в телефоне, сосредоточено кому-то что-то печатает, пряча экран, а Юра с уверенным видом кладёт Славе руку на колено, поправляя перед этим кольца, что-то говорит Владу про видео, которое нужно выбрать. Стоп. Он положил Славе руку на колено? Да, он это сделал. И видимо, не собирается убирать. В этот момент Слава понимает, что Гриша уселся на другой край дивана не просто так. Всё-таки, несмотря на то, что Гриша знает Славу достаточно давно и вроде как сказал, что старается принять их отношения, но между ними всё ещё есть непреодолимая пропасть. Гриша гетеро, и у него есть девушка. А вот Слава не гетеро, и приняв это, Славе нужно учиться с этим жить. Слава рассматривает бледные худощавые пальцы, крашеные в чëрный ногти, и его взгляд цепляется за татуировку чуть выше кисти. Поплывшие чернила и неровный контур выдавали партак. — Это где ты такое набить умудрился? — уголки губ Славы выдают усмешку, а Юра неловко уводит руку в сторону. — Ну, друг набивал... Я тогда у него дома ночевал, пара плюшек, и он уже согласился сделать это бесплатно. — Оно и видно, что по накурке, — мрачно отозвался Слава. — Ну Слава, не грусти ты, — Влад внезапно отвлëкся от игры в приставку с Гришей, — На руке ведь набил, а не на жопе. — Что нормальному человеку пиздец, то Владу в радость, — делает ремарку Гриша. — Да бля, ты много пиздишь для человека, который... Влад уж было собирается парировать выпад Гриши, но за подготовкой ответки он отвлекается от экрана, заставляя своего персонажа пропустить финальный удар. Гриша с торжествующим видом смотрит на дующегося Влада, заставляя того смотреть на анимацию своего выигрыша. Слава лишь посмеивается с очередной недо-драки двух дебилов, а Юра искренне заинтересован. — Гриш. — А? — Гриша реагирует на Юру, пусть и с заметной задержкой. — Кажись, я впервые вижу, как ты улыбаешься. — Да ну? — удивляется Гриша, — А ты, походу, впервые обращаешься ко мне по имени. Лëд всё же оттаял, и возможно, ленивое сидение на диване могло бы продолжаться, если бы не звонок на Гришин телефон. — Алло? — Гриша слушает голос из динамика сосредоточенно, будто подбирая слова, — Да. Да, могу приехать. Понял. До связи. Гриша вешает трубку и идёт к вешалке, без лишних слов. Юра понимает: всем в этой комнате ясно, что звонят Ляхову отнюдь не для дружеской встречи. — Бля, тренер сказал, что очередная внеплановая тренировка, а я даже размяться не успел... — Влад вещает, даже не отрываясь от телефона, — Гришань, раз уж тебе выезжать, подбросишь меня до школы? — А меня сразу домой можно, — говорит Слава, — Нагулялся я уже вчера. Юра отчего-то колеблется, но Гриша всё решает за него: — Так, вас двоих по домам, Владоса в школу. Давай, Юр, шустрее свои лабутены застëгивай. На лестничной клетке компания сталкивается с вышедшим покурить Артёмом. — О, Тëм, а чё ты здесь делаешь? — интересуется Слава, — У Егора ночевал? — Типа того, — Артём отчего-то всё ещё сонный, — Его еле-еле отпустили на эту вечеринку, но ночевать нельзя. — Ну только если с тобой, — встревает Влад. — Всё верно, — усмехается Артём, — Я приличный человек, не то, что ты. — Тëмыч, а тя домой подбросить не надо? — из вежливости спрашивает Гриша, — Я вроде в твой двор заезжал... — Не надо. Я не маленький мальчик, меня мама не наругает, — на этих словах Шатохин оборачивается к Михайлову, — Не то, что тебя, да, Славик? — Ой, да ну тебя! Всё, Гриш, съëбываем! Во дворе их встречает чудо советского автопрома, чëрная волга собственной персоной. Юра до последнего хочет верить, что это чья-то ещё машина, но Гриша топчет его надежды, запрыгивая на водительское сиденье и заводя мотор. — Гриш, а эта машина нас на органы не разберёт? — наигранно боится Юра. — Ой, не ëрничай мне тут, — отмахивается Гриша. Юра готов поклясться, что сейчас Гриша реально выбирает между плейлистами "олдскул рэп со смыслом" и "навести суету". И по всей видимости, до захода солнца Гриша суету не наводит, ведь из динамика доносится грустное пианино и мужик, задвигающий про "...всех, кто знает, что такое потеря, тех, кто прохавал жизнь с самого низа". Где-то на середине трека Юра заподозрил неладное: — А мы... Ну там, не знаю, можем выбирать треки? Плейлист групповой составить, например... — Эх, Юра, Юра, — качает головой Михайлов, — Прав был продавец в шаурмечке, видно, что ты приезжий! Всему тебя учить надо! У нас в городе кто водит, того и музыка! — Чë, реально? — Ну да. Таковы традиции. Юра в недоумении посмотрел на Славу. Слава, в свою очередь, старательно держал серьёзное лицо, но всё же не выдержал и рассмеялся: — Да не, нихера подобного! Просто Гриша охуел! — Слава явно дразнит, заставляя Гришу обернуться. — Это кто тут ещё охуел?! — возмущается Ляхов, пока сигналит впереди стоящей машине, — От вас с Владом нормального музла не дождëшься, сплошные бланты и то, как тëлка кому-то дала мозг, нихуя не понятно. А что может включить Юра, мне даже представить страшно. Он же панкует у нас... — Гришань, — Влад на правах человека рядом с водителем вносит коррективы, — Ты от дороги не отвлекайся, а то и впрямь на органы нас разберëшь. Остаток пути до школы прошёл в тишине, которую нарушали лишь звук мотора и "есть вещи на порядок выше, слышишь". Влад высаживается, прощается с ребятами, и совсем скоро уже пора и Славе выходить. Даже трек не успевает смениться, а Слава уже дарит Юре прощальное объятие, на большее их пока не хватает. Юра обещает Славе более личное свидание, Гриша лишь закатывает глаза: — Голубки, за бензин кто платить будет? Давайте побыстрей уже! Слава всё же находит в себе силы оторваться от Юры, и машина выезжает. Отчего-то Гриша глядит на дорогу с сомнением, оборачивается к Юре: — Ты чё, в натуре на этом районе живëшь? — Ну... Да? С чего вопрос, не знаешь, как доехать? Может, навигатор посмотришь? — Нет-нет! — мотает головой в несогласии Гриша, — Никаких навигаторов не надо, они тут отродясь не работают. Просто переспрашивал. Чем дальше они едут, тем более покосившимися выглядят здания, тем гуще и темнее дым от завода. — Юр, этот район считается довольно опасным, знаешь? — внезапно выразил беспокойство Гриша, — Тут и за шмот спросить могут. — Ох, а я то и не заметил! Расслабься, меня уже спрашивали, и если че, охрана не нужна. Гриша вновь кидает взгляд на Юру, с недоверием, но с меньшей долей беспокойства. Будто в его картину мира, несмотря на увиденное до этого, всё ещё не укладывался тот факт, что неформально одевающиеся люди могут постоять за себя. — Ладно, Юр, приехали. До связи. Стоит Юре подняться к себе на этаж, как ему звонит незнакомый номер. Юра уже знает, кто это, и, матерясь себе под нос, берёт трубку: — Я кому говорил, не надо звонить! Да, да, всё в силе, да, всё, сбрасываю. Юра открывает дверь в квартиру и судорожно собирается, надеясь, что звонившему хватит ума прийти в нужное место без подсказок. *** Тем временем тренировочный матч в самом разгаре. Влад в очередной раз блестяще разыгрывает нападение, за что в очередной раз получает похвалу от тренера. Глеб же в очередной раз отсиживается на скамье запасных, рядом с парнем, вывихнувшем себе ногу. Обычно Глеб отсиживался один, но есть в его недавнем соседе что-то странное. Вроде как он их одноклассник, но уроки он посещал не так часто, как тренировки. Да и он мог спокойно не ходить, у тренера не было бы вопросов... — Так, скамья запасных может уже идти! — гаркнул тренер, — А основной состав попрошу остаться! Глеб выходит, даже не через раздевалку, а через запасной выход. Всё равно без формы пришёл, так какая разница? Ему хоть убей не нравится раздевалка, пялящиеся во все глаза ебланы, ржущие, вонючие и потные. Места, где нужно было публично раздеться, Глеб очень старается избегать. Стоит ему зайти за школьный забор, он сразу же идёт наворачивать круги в парк. Летом тут не протолкнуться от людей, но сейчас все отчего-то предпочитают сидеть друг у друга в гостях. Но Глебу это только на руку. Тишина и шелест опадающих листьев ему нравятся. Только так он может хотя бы ненадолго расслабиться. Но внезапно, Глеб видит два силуэта вдалеке. Периодически он пересекался в этом парке с бомжами, и обычно предпочитал или подождать, пока они уйдут сами, или пойти другой дорогой. Но у двоих силуэтов слишком уж знакомые очертания, да и голоса тоже. Для Глеба большинство окружающих людей на одно лицо, потому он удивляется с себя, замирая на месте. Парень со скамьи запасных. Сомнений нет, даже издалека видно, что это он. Он берёт что-то из чужих рук, протягивает что-то взамен. Наличка? Да, это она. Он отстраняется, открывая обзор на своего собеседника. Кудрявая голова, кожаная куртка, высокая чёрная обувь на платформе... И тут в голове Глеба сложился паззл. Ну конечно. Кто, если не Сëмин? Внезапный переезд в новый город, уклончивые ответы на вопросы о родственниках, вечно весёлый взгляд и улыбка до ушей. Глеб вновь подсматривает за Сëминым в крысу, или, как сказала бы их русичка, исподтишка. Но в этот раз он не дождëтся погони, лишь достанет дрожащими руками телефон и начнёт снимать, стараясь взять оба лица в кадр. Вот оно, вот оно! Это то, что ему всё это время нужно было доказать! Глеб отходит назад, тихо, будто бы его здесь и не было, стараясь не сломать ветку и не шелестить листьями слишком громко. Наконец, отойдя от места преступления достаточно далеко, Глебу уже сложно сдерживать своё ликование. Сëмин— барыга! Наконец-то Слава раскроет глаза, поймёт, что всё это время был не прав, что общался с плохой компанией вернётся к Глебу, всё будет как раньше! Всё будет как раньше! Как раньше! Это видео Глеб смотрит вновь и вновь, предвкушая, как всем покажет правду. Даже отец не в силах испортить ему настроение и лишь смотрит на кривую ухмылку сына, брезгливо поджав губы. Сердце колотится бешено. Лëжа под одеялом, Глеб никак не может закрыть глаза. Сон не приходит, и даже желания порезать себя у Глеба сегодня нет. Острых ощущений и осознания контроля над своей жизнью ему хватит ещё на месяц вперёд. Такой шанс даётся раз в жизни, и его никак нельзя проебать. Бог наконец-то прислушался к Глебу, не иначе. Но всё же, его глаза смыкаются. Сны Глеба особо не изменились, представляя собой всё тот же мельтешащий калейдоскоп, смысл в котором не разглядел бы даже профессор кафедры философии. Но сегодняшние осколки образов всё же куда ярче, чем в любую из предыдущих ночей.