Стая 11 "Б"

Юра стоял перед зеркалом и возился с причëской, пытаясь придать ей уложенный вид. Более-менее справившись, он наклоняется отмыть руки от геля для волос. Держа руки под холодной водой, он всё равно клюëт носом, и не сразу дотягивается закрыть кран. Ранний подъëм для него всегда был пыткой, но отсутствие горячей воды и нормального отопления выводили эту пытку на новый уровень. Он ëжится от холода, выходя из ванной на кухню. Осенний ветер просачивается сквозь щели в раме, несмотря на то, что предыдущие жильцы усердно заклеивали их газетами. Место не радовало уютом, хотелось бы отоспаться подольше, чтобы не видеть всего того убожества, что открывалось на солнечном свете. Но сообщения на телефоне, всплывающие уведомлениями на экране блокировки, быстро напоминают, зачем Юра так старается. Слава Михайлов: Доброе утро! Я пока катался с утра шëл сфоткал… (изображение) 7:55 Юра открывает приложение, игнорируя всё, что успели понаписать его новые одноклассники в общий чат и заходит в переписку со Славой. Там он видит фотки рассвета, высоток, бездомного кота, очень много бездомного кота. Юра Авангард: Это че за кот Ты его подкармливаешь типа? 7:57 Слава Михайлов: Это кошка Да, я её подкармливаю Мне её жалко… Но мама не разрешит её взять домой :( 7:59 Юра задумался. Слава всегда был добрым человеком, его сердце способно было согреть собой весь мир, никаких сомнений. Славе даже Голубина было отпустить сложно. Юра иногда ловил Славины взгляды на скрюченную фигуру Голубина в худаке, будто бы он всё ещё тянулся к нему, несмотря на стену, которую выстроили решения этого мажора. Да, для Юры Голубин был просто охуевшим мажором, которого давно было поставить на место. Ни больше, ни меньше. Юра даже был удивлëн, что одноклассники не зачморили его раньше, а лишь избегали и игнорировали. Но Юра быстро всё исправил и расставил по местам. Он был намерен превратить каждый день Голубина в ад, вместе с тем утвердив свою позицию в классе как один из лидеров. Отомстить за Славу. Но сейчас Юре нужно Славу утешить. Ведь Юра всегда будет рядом, Юра приласкает, Юра поможет. Юра хороший человек, но только для тех, кто этого заслуживает. Юра Авангард: Я что-нибудь придумаю. Не грусти 8:01 Отправив незамысловатое сообщение, Юра надевает чëрную косуху с огромным множеством значков, и закрывает за собой дверь. Юра поселился на первом этаже, и сквозь картонные стены с облезлой краской он слышит своих соседей. Хор ворчливых, орущих, плачущих голосов сливается воедино в жуткую симфонию, и отдающийся эхом по коридору звук шагов в ботинках на платформе служит ей аккомпанементом. Стены этого дома хлипкие и сырые от протекающей крыши, и если бы кто-то даровал этим стенам голос, все его жильцы тут же убежали бы, не оглядываясь назад. Владелец квартиры не задавал Юре никаких вопросов. Ни почему он так молодо выглядит, ни где он учится, ни почему он так внезапно переехал в этот город. Арендодатель был только рад, что это гиблое место принесло ему хоть что-то, кроме впитавшегося в его старую одежду запаха гнили. Воистину, взаимовыгодный обмен. Дом этот находился в ебенях, другим словом не описать. Юра и не знал, что на отшибах маленьких городов бывают дома выше одного этажа. Он ждёт автобус под проржавевшей крышей остановки, достаёт сигу, ведь ожидание явно затянется. Сквозь наушники наружу доносятся басы гитары и барабанов, но даже сквозь музыку он слышит хриплый, уже не похожий на человеческий голос: — Братан, мелочи не найдëтся? — Нет. Отказ Юры твëрд и краток, но алкаш и не думает уходить. — Братан, а покурить будет? Очень хочется… — с минуты на минуту пропитая морда готова была на колени перед Юрой стелиться. — Это последняя сига. Юра готов уже к тому, что ему сейчас придётся омрачить своё утро дракой, но старик лишь сплюнул себе под ноги и ушёл, пробормотав что-то про пидоров. Юра бросает бычок на землю за неимением урны и садится в подошедший автобус. Юра фокусник, и он мастерски исчезает ровно перед тем, как кондуктор зайдëт внутрь. Магия, отточенная до совершенства. Сойдя с трясущегося корабля на землю, Юра направляется лëгкою походкой прямо в ад. Но его любят в этом аду, потому он совсем не против. Заходя в класс, Юра чувствует: что-то изменилось. Весь шум будто бы выветрился из класса осенним сквозняком, оставив лишь перешëптывания, в которых чувствовалась смесь интереса и страха. Все навострили уши, внимая каждому шороху. Все шепчут о чем-то похожем, пусть и отличающемся от версии к версии. Все смотрят в одну точку, будто бы боясь вздрогнуть или пошевелиться. И лишь Терентюк был таким же, как и всегда. Он оживлëнно жестикулировал, громко рассказывая об очередном матче их школы, слышно его было с другого конца класса. Во всём этом царстве тишины он смотрелся весьма чужеродно. Но он увлечён чем-то другим, не тем, что держит весь класс за горло. — Гриш, а… — Несатый прерывает рассуждения Влада, спрашивает осторожно, будто бы боится разбудить зверя каким-то не тем словом, — А чего это ты только щас в школе? Ты тут, конечно, редко появляешься, но две недели ж прошло… — Да так, по хуйне всё. Я только с обезьянника вернулся, закрыли меня там мусора… Юра выходит из дверей, проходит в класс. Ему хочется рассмотреть местного авторитета поближе. Гриша, значит? Треники адидас, поношенная кожанка устаревшего фасона, шрам на левой щеке, отмороженный взгляд зелëных глаз. Классический образ, с которым не совсем вяжутся отросшие тëмные волосы, прикрывающие уши и часть шрама. Но в целом тень, падающая ему на лицо, делала его более зловещим. Впрочем, Юра не из пугливых. Он идёт прямиком к своей парте, к месту рядом со Славой. Слава явно рад его видеть, это читалось в его взгляде, но не решается сказать и слова. Злой серый волк готов не то что укусить, а сожрать за любое посягательство на его стаю. — Ты кто, а? — Гриша недоверчиво сводит брови, обращаясь к незнакомцу, в его движениях сквозит немая угроза. — А ты кто? Юра облокачивается на парту прямо перед Гришей. Наглое нарушение личного пространства, и Гриша уже сжимает кулаки. Весь класс замирает в предвкушении кровавой бойни. Слава оказывается зажат между молотом и наковальней, он всё ещё не знает, кого из них двоих ему успокаивать, но тянется он к Юре, и Гриша это замечает. — Ляхов Григорий Алексеевич. Только чужаки не знают, кто я такой. — Ух ты, а вы у нас новый учитель? Прям по отчеству обращаться? — Юра никак не сократил расстояние между ними, и Гриша, всё ещё сидящий за партой, уже даже не пытается сдерживать агрессию. — Только чужаки не знают моего отца. Гриша цедит эту фразу сквозь зубы, Юра лишь продолжает улыбаться. У Гриши уже чешутся кулаки, в его голосе проскакивают рычащие ноты: — Я те ща зубы выбью, чтоб лыбился поменьше. Но, к сожалению или к счастью, угрозе не суждено сбыться. Звенит звонок, и через пару мгновений в класс заходит учительница. Но она не успевает начать урок, тут же отвлекаясь на главную звезду сегодняшнего праздника. — Ляхов! Удосужился появиться, значит?! — историчка была старой и нервной женщиной, близкой к выходу на пенсию, — Учебники где?! Рюкзак где?! Хоть что-то где?! — Не взял, — Ляхов отвечает ей в хамской манере, только так он с людьми и разговаривает. — И зачем ты в школу пришёл вообще?! — она медленно, но верно переходит на визг. — А чё, нельзя? Лицо исторички багровело у всех на глазах. Ляхов, словно играя финальный аккорд в своей садистской симфонии, кладёт ноги на парту прямо перед историчкой, чуть ли не задевая её лицо. Класс лишь ржёт. Юра качает головой. Театр одного актёра, ей-богу. Что-то похожее он видел когда-то давно, в подробностях он не помнит, да и не запоминал. В каждом движении Гриши чувствуется насмешка, вызов, понт. И если до этого весь этот фарс предназначался лишь для потехи класса, то сейчас Гриша проверял на прочность не только нервы пожилой училки, но и Юру. При каждом их взгляде друг на друга чувствуется напряжение. Если кто-то зажжёт спичку в этом воздухе, случится взрыв. Меж двух огней сидят Слава с Владом. Оба лишь посмеиваются со всего этого, с каждым разом всё более нервно. Оба понимают, что Грише с Юрой уже неймëтся, и что-то решать нужно. Но Слава не может не заметить, что кому-то из них двоих явно приходится терзаться меньше. Влад всегда был улыбчивым и смешливым. Про себя Слава думал, что Влад крайне инфантильный и легкомысленный человек, но вслух, разумеется, не высказывал. Всё же, Гриша бы просто так его в свой круг не пустил, потому Слава терпел его тупые шутки и неуместные улыбки. Куда уж деваться. Но и Гришино, и Юрино поведение его сейчас ничуть не радуют. Оба ведут себя напоказ, будто позабыв про то, что они уже, по идее, взрослые люди. Потому, как только звенит звонок на перемену, Слава выбегает из кабинета, наплевав на то, что до обеда остаётся ещё два урока. Вся остальная компания остаётся сидеть, где сидела, пребывая в нерешительности. И класс уж было начинает говорить громче, запуская новый виток обсуждения конфликта, но Юра и Гриша зыркают на них одновременно. Этого оказывается достаточно, чтобы все заткнулись. — И чё нам теперь делать? За ним идти? Эту реплику Гриша адресует Владу, но до него доходит леденящее душу осознание, как только он её произнёс. Благодаря звенящей тишине, повисшей в воздухе, адресатом реплики стал не только Влад, но и весь остальной класс. Впрочем, никаких шуток не последовало, главные шутники сейчас сидели со сложными лицами и пытались понять, как же им быть. Тишину по новой нарушает Юра, лишь у него из всей компании не было сложного лица: — Ему нужно побыть одному. — А с каких пор ты лучше знаешь, а? — Гриша уже был окончательно выбешен этим кудрявым нефором, — Мы со Славиком знакомы с шестого, мать его, класса, а ты перевëлся сюда хуй пойми откуда и уже командуешь? Кто ты ему ваще, а? — Я бы ответил, кто я ему, но тебе не понравится. Гриша не выкупает намëка, и все загадки от Юры его утомляют, потому его уставший мозг переходит на автопилот. Гриша рывком вскакивает с места и уже заносит кулак, чтобы прописать по ебалу, но его останавливает Влад, вцепившись в него сзади и через силу останавливая чужую руку. Юра лишь подливает масла в огонь, в типичной для себя издевательской манере. Он стоит перед Гришей, ухмыляется в сантиметрах десяти от его лица. Парочка гомофобных ругательств, и очередной рывок, по новой пресекаемый Владом. В класс заходит Олег Викторович, но, в отличие от исторички, он лишь скучающе выдыхает, закрывая окно со сквозняком. — Ляхов, опять за своё? — Олег Викторович после риторического вопроса бросает взгляд на пустующее место рядом с Юрой, который предусмотрительно успел сесть, — Михайлова нет? Ладно. Во всех действиях и словах Олега Викторовича сквозит тоска, а у Гриши сквозит не прикрытая агрессия. Впрочем, урок алгебры умудряется пройти без происшествий, и даже без сорванной лекции. А за окном класса катается вокруг школы Слава. Охранник спит, на учеников, от скуки пялившихся на втором и третьем этаже за забор, Славе плевать. Ветер в волосах, когда он стоит на своей доске, приятно остужает от жары раннего сентября, но ничуть не охлаждает голову. Слава нарезает круг за кругом, но ответ на его вопрос так и не становится ясен. Как ему быть и чью сторону занимать в конфликте? Сейчас он убежал, но совсем скоро они его настигнут. Они не бегут за ним сейчас, а значит прибегут потом. Вопрос времени. Решив, что пока что с него достаточно кругов, Слава садится на лавочку, всё ещё погруженный в свои раздумья. В наушниках играет музыка, к этому располагающая. Слава вспоминает, что именно на этой лавочке они с Юрой впервые были наедине. Это было совсем недавно, прямо под этим деревом. Но тогда им грело солнце, а сейчас нагрянули тучи, и листья начали желтеть. Слава кутается в толстовку, мысленно сетуя на то, что холода пришли так быстро. Славе на плечо падает рыжий кленовый лист. Он тянется, чтобы смахнуть, но внезапно чувствует на плече чужие пальцы. Над ним стоит Юра, виновато уводя взгляд в правую сторону, рядом с ним Гриша, раздражëнно уводя взгляд в левую. Между ними Влад, который держит руки у них на плечах. Гриша и Юра напоминали два одинаковых полюса магнитов, которые ты тщетно пытаешься притянуть друг к другу на уроке физики. — Гриша хочет тебе кое-что сказать! — Влад улыбается, как и всегда, но в его взгляде читается готовность треснуть Грише как следует, потому он сжимает руку на Гришиных плечах сильнее. — Я… Я извиняюсь, Слава. Я повёл себя глупо. И безответственно. Слава закатывает глаза. Гриша точно повторяет то, что ему велел сказать Влад. — Нет, ну правда. Юра… — в эти секунды Гриша явно переступал через себя, — Юра ровный парень. Щас я всё понял. — И шо, ради этого вы меня тут по двору школьному искали? — Вовсе нет! — Влад говорит поспешно, прежде чем Гриша успевает сказать что-то не по плану, — Мы тебя искали, чтобы сообщить, что в честь возвращения Гриши у меня дома пройдëт вечеринка! И ты приглашён! Уроки после обеда нам ни к чему, поэтому давай, идём! И прежде, чем Слава успевает что-то возразить, поднявшись с места, Юра приобнимает его за плечи, но уже не в той манере, в какой Влад пару секунд назад пытался делать вид, что Гриша и Юра помирились. Дружеский жест, но даже он в исполнении Юры оставляет Славу полностью безоружным. Слава идёт с Юрой чуть ли не в обнимку, хотя друг друга они знают всего ничего. Гриша терзается непониманием, но ничего не говорит. Он начинает потихоньку понимать: что бы не успело произойти между этими двумя за такой короткий срок, его многолетней дружбе придётся с этим считаться. Слава вновь посмотрел в окно, в котором остаётся заперт Глеб, но тут же отводит взгляд, отдаляясь от школы. Каждый раз, уходя из школы, он будто бы надеялся, что Глеб навсегда останется во вчерашнем дне. Но каждый раз Глеб следовал за ним, словно призрак. Даже когда его нет рядом, Слава чувствует его присутствие. От навязчивых мыслей ничуть не спасает и повисшее над всей компанией молчание. Наполненная неловкостью и невысказанными словами тишина. Эту тишину никто не решается разбить вплоть до дома Влада, до которого они шли не так уж и долго. Впрочем, город был очень и очень мал, больше тридцати минут пешком тут редко кто шёл к нужному месту. Влад недолго провозился с замком, и компания заступила за порог. Юра разувался дольше всех, расшнуровывая свои берцы, но вскоре и он выходит из прихожей, рассматривая интерьер. Квартира Влада резко контрастирует с лестничной клеткой. Ремонт в светлых тонах, минималистичная мебель, но без излишней искуственности и стерильности. На одной из полок Юра замечает детскую фотографию Влада, где он в жëлтой кофточке смотрит в камеру, очень стараясь держать серьёзное лицо. Но Юра не успевает вдоволь рассмотреть фотографию, да и саму квартиру тоже. Свет выключается, из колонок начинают нестись басы той музыки, которую старое окружение Юры характеризовало как «зумерский говно-рэп», непойми откуда на пороге появляются новые парни, девушки, алкоголь, и всю эту развесëлую компанию радушно принимает хозяин вечеринки. И пока Юра пытается осмыслить, как они успели сделать всё так быстро, Влад собственной персоной подходит к укромному углу и выводит Юру из тьмы прямо к свету. К успевшему выпить Славе. Влад улыбается во все тридцать два зуба, рассказывает что-то про то, что его мама в очередной командировке, но на это Юре уже наплевать. Слава, окутанный клубами белого дыма и переливающемся свете разноцветных гирлянд, напоминает Юре солнце на пасмурном закате. Его ноги заплетаются, язык тоже, и потому Юра тут же кидается на помощь. Влад лишь лукаво ухмыляется, уходя к ребятам из класса, с которого перевëлся. — Слава! Ты как? — Юра старается перекричать басы, но похоже, выходит не очень. — А? Я… Слава не успевает договорить, опираясь на Юру, чуть ли не падает вниз. Юра держит его, благо, достаточная разница в росте и весе позволяла. Славу ведут в свободную комнату, в которой было темно, а потому понять, чья именно это спальня, они не могли, да и некогда им. Приземлившись на край кровати, Юра спрашивает: — Ты когда так накидаться успел? — Да я… — Слава дышит громче, чем обычно, прерывисто, будто бы всё это время бежал, — Я н-н-нем-м… — Немного выпил? — Юра услужливо подсказывает, и Слава кивает, — Ну а как часто пьëшь? — Почти н-н-ник-к… — Почти никогда? Ну ладно. Я тебе поверю. — Спасибо… Слава прикрывает глаза и ложится головой на колени Юры. В нём нет ни комплексов, ни стеснения, и сейчас Слава даже не видит в происходящем ничего такого. Юра и не думает сгонять парня с колен, за что Слава ему сейчас благодарен. Из-за двери все ещё доносятся звуки музыки и тусовки, но этим двоим уже не до того. Юра перебирает Славе волосы пальцами, уже и сам проникнувшись моментом. Юра рассказывает что-то про свои старые вечеринки до рассвета, дешëвое пиво, заброшки, подвалы, квартирники, мусоров, а Слава слушает внимательно, несмотря на то, что его сознание сейчас сильно туманит. За дверью послышался цокот каблуков. Юра напрягся, но и не подумал вставать. Цокот в итоге лишь отдалился и пошёл дальше. Юра продолжил свои рассказы. А пока двое парней остались наедине друг с другом, король вечеринки был окружëн вниманием. Влад стремится перекричать хор голосов колонки и гостей, тянется за очередным шотом, чувствует себя как рыба в воде. Он в эпицентре бури, но здесь ему спокойней и безопаснее всего. Всë внимание по праву на нëм, никто не претендует на его звание. Но вдруг Влад чувствует, как волны толпы начинают тянуться в противоположном от него направлении. В переливах неона он видит в дальнем углу силуэт. Тëмные волосы чуть ниже плеч, чокер на шее, джинсы с низкой посадкой. Взгляд Влада цепляется за детали, из которых вырисовывается общая картина. Образ впечатляет его достаточно, потому вслед за образом вырисовывается примерный план действий. Схема обкатанная, потому Влад решительным и уверенным шагом идёт к своей цели. Ей от него не уйти, это точно. Влад уже заранее нацепил фирменную улыбку, проходит сквозь собравшуюся толпу, умудряясь никого не задеть. Скилл, не иначе. Он смотрит со спины, как она танцует: непосредственно, ни о чём не беспокоясь. Толпа смотрит на неё, большинство с интересом. Однако, Влад не может не заметить смешки. Все те, кто отчего-то посмеиваются, это его одноклассники. Но прежде, чем Влад попытался разгадать, что же именно связывает загадочную красотку с его дебилами, она обернулась. Её лицо было ему знакомо. — Сеня? Имя само по себе слетает с губ. Сеня, лишь ненадолго встретившись взглядом с Владом, тут же отворачивается, выбегает на выход. Дверь захлопнулась. Влад не намерен бежать следом, это было бы слишком подозрительно. Но мысли в его голове тут же проносятся, одна за другой. Сеня теперь выглядит как девушка? Почему Сеня убежала… В смысле, убежал? Он же парень, да? Влад ничего против не имеет, Влад бисексуал, Влад всё поймёт. Может ли Сеня быть т… — Ну бля, чтобы появиться здесь в таком виде, яиц у него хватило! Позади Влада раздаётся громкий смех. Ну конечно. Ситуация же смешная. Владу тоже надо бы посмеяться. Вон, даже Гриша пытается совладать с дискомфортом, смеясь с ними вместе. Ведь парень, одетый по-женски, это так смешно. Все они обмениваются шутками, в этот раз ещё более безвкусными, и с каждым разом смех всё громче. Им весело. — Может, хватит уже? Он уже ушёл, не похуй ли вам? Раздражение Влада резко контрастирует с общим весельем, и все замолкают, будто бы начальные классы после крика учителя. Лишь музыка с колонок продолжает играть, выключить её некому. — Ну Влад, мы понимаем, что ты такой… Но ты хотя бы как мужик выглядишь! А он… — Я же сказал. Хватит уже, — Влад смотрит в толпу, и не видит ни намëка на понимание. Однако, никто ничего больше не возразил. Влад уже было подготовился к самому худшему исходу, возможно, даже к драке. Но все сделали вид, будто бы ничего и не было. Влад идёт на кухню, его настроение испорчено, и вечеринка не радует его так, как должна была. Венец короля вечеринки слишком тяжёлый, а его чаша наполняется столь желанной сейчас отравой. Виски он мешает с колой, глоток за глотком он пытается развеселить себя вновь. Но воспоминания о собственном каминг-ауте накрывают лишь сильнее. Хотя, можно ли назвать каминг-аутом ту ситуацию, в которой всё рассказали за тебя и не по твоей воле? Влад силится вспомнить слово, которое бы описало это предательство, но он его уже забыл. Он написал тому парню в восьмом классе, искренне веря в то, что их намерения одинаковы, и они оба не против экспериментов. Увы, на следующее утро Влад убедился в том, что его подставили. Никто не решался высказать ему претензии в лицо. Но за спиной он отчëтливо слышал всё, что те сволочи думали и наверняка думают до сих пор. «Педик. Шлюха. Опущенный. Позор класса. Я не пойду с ним в раздевалку. Как хорошо, что он не ходит в столовую. Его тëлкам нужно провериться.» С ним оставались его друзья и подруги. Они поддержали его в этой ситуации. Их Влад за это очень ценил, и ценит до сих пор. Но Гриша воспринял это не так, как Владу хотелось бы. Гриша от него отдалился. Он никогда не говорил ничего напрямую, но Влад видел, что Грише неприятно. Какое-то время Влад сидел за партой с одной из своих одноклассниц, а Гриша предпочëл одиночество. Их ссора была серьёзной, да и все разговоры за спиной давили Владу на нервы. И однажды Влад не выдержал. Его сознание прояснилось только тогда, когда он сидел рядом с тем парнем в кабинете директора. Кулаки Влада были в крови, лицо того парня тоже. Слова того парня до Влада долетают обрывками. Что-то про то, что Влад ненормальный, сам первый полез. Без разницы. — Владислав, объясните мне свою точку зрения в данной ситуации. Голос директора хронически уставший, несмотря на то, что он относительно молод. Во всяком случае, относительно других директоров. — Мирон Янович, я… — А его-то чё выслушивать?! — тот парень никак не мог угомониться, — Он виноват, очевидно же! — Прошу, не перебивайте, — тон директора стал приказным, — Владислав, можете продолжить. — Он оскорблял меня. Он первый начал. Избитый парень очень хочет высказаться, но в этот раз директору хватает жеста, чтобы его остановить. Повисла звенящая тишина. Влад молчит, как партизан, и слова из него нужно клещами вытаскивать. — Ясно. Вы свободны. Влад одновременно с избитым поднимается со стула. — А вас, Владислав, я попрошу остаться. Отпущенный парень злорадно посмеивается, выходя из кабинета. Влад садится обратно, опуская глаза в пол. — Владислав. Я знаю вас с шестого класса. Я знаю, что вы человек, который не потерпит несправедливость. Но поймите, драка это не выход. Не может быть проблемы, которую нельзя решить на словах. Влад цокает языком и закатывает глаза. Иногда миротворческие проповеди лысого очкарика его заëбывали. — Мирон Янович, он меня не мог перестать называть пидорасом. — Владислав… —директор поправляет очки, пропуская мимо ушей нецензурное выражение, — В этом нет вашей вины. Вы же знаете, что он не прав… — А что, если он прав?! Может, я в самом деле тот, кем меня называют! Может, я и есть пидорас, может, таким, как я, в футбольной команде не место! И в школе не место! И я позорю своих родителей! Влад стискивает зубы от обиды, к глазам подступают слëзы, которые никак не могут пролиться. Даже плакать, как все, у него не получается. Директор выходит из-за своего стола, садясь на деревянный стул рядом. Дистанция между ними сократилась, и директор кладёт Владу руку на плечо. Влад оторопел, но как-то отгонять от себя Мирона Яновича не стал. — Владислав. Запомните раз и навсегда. Ваша ориентация это не ваша слабость. Это просто часть вашего характера, и стыдиться вам нечего. Да, не всем это понравится. Да, вам придётся нелегко. Да, вы можете вступить в конфликтную ситуацию. Но вы должны держаться достойно. Наше общество однажды станет более принимающим, но, в первую очередь, вы должны жить не для общества, а для себя. Влад не может сдержать смешок. — Что такое, Владислав? — голос директора полон недоумения. — Мирон Янович, вы просто на таких пафосных щах рассуждаете, что я не могу воспринимать это всерьëз. — Вот о чём я и говорил Ивану Игоревичу. Ученики не ценят моих стараний… — А о чём вы ещё говорите Ивану Игоревичу? До лучей заката в окне они болтают на отвлечëнные темы. Не как давние кенты, а как… Влад не был уверен, но вроде именно такое чувство вокруг него описывали ребята, которые философствовали со своими пожилыми родственниками за чашкой чая. — Мирон Янович, а вам обязательно уезжать? Взгляд Влада снова грустный, и директор не может это не заметить. — Владислав, после стольких лет работы я вполне заслужил себе отпуск, вам не кажется? — Но вы ещë молодой совсем! Не рано ли вам на пенсию? — Ну что вы, Владислав, я уже очень стар. Владу не хочется прощаться, но напоследок он всё же оттирает кровь спиртовой салфеткой и жмëт руку директору. Сразу после того, как он вышел из кабинета, на него набрасывается Даша: — Эй, ну тебе совсем не стыдно?! Мы тут, значит, стоим, ждём, а он там по два часа сидит! — То, что директор твой батя, не даёт тебе права нас заставлять тут париться! — Ваня врывается в обсуждение, на что Влад шутливо толкает его в бок. — Да ладно вам, ребят! Главное, что меня отпустили! — Влад оглядывается с надеждой, которая, впрочем, быстро гаснет, — А Гриша чё? — А Гриша мудак, — подытоживает Ваня. В тот день Влад даже не стал его поправлять. Влад чувствует руку на своём плече, оборачивается и мутным взглядом смотрит на парня в водолазке, с растрёпанными тëмными волосами. — Где Слава? — М… Они с Юрой вроде в мою комнату пошли… А тебе чего? Но Гриши уже и след простыл. Влад был не в состоянии о чëм-то долго думать, потому он решил попросту залипнуть в инстаграм. Гриша идёт по опустевшим коридорам. Все разъехались по домам, но Гриша домой не торопится, ведь за его мамой вызвалась приглядеть соседка. Гриша маме соврал, сказал, что будет работать допоздна. Он чувствовал себя скверно. Он соврал маме, он в этой суете нихера не отдохнул, но что самое худшее… — Слава? Ты здесь? … он застал Славу на коленях у Юры. — Гриш?... — Слава сонно моргает, — Это не то, о чëм ты подумал… — Юра. На пару слов. Слава, останься тут. Гриша холоден, даже холоднее, чем обычно, и Славе не по себе. Ещё больше Славе не по себе оттого, что Юра встаёт, оставляя его на кровати. — Гриш, нет, так не пойдёт, — Славе тяжело ориентироваться, но он всё равно встаёт рядом с Юрой, — Я не ребëнок… Я могу поговорить с вами. Что-то мне подсказывает, что это про нас, да? — Ладно, — Гриша выдерживает паузу, — Тогда поговорим здесь. Дверь снова закрыта, Юра и Слава снова садятся вдвоём. Гриша решает пойти с козырей: — Вы встречаетесь? Виснет неловкая пауза. — Мы… Не встречаемся, — Юра медлит с ответом, поглядывая на Славу. — Ещё не встречаемся, — в голосе Славы сквозит пьяная уверенность, пока Юра удивлëнно поднимает брови. — «Ещё»? Ну, я подозревал. Гриша тяжело вздыхает. Юра уже не знает, к чему им готовиться, но сегодня сюрпризы идут один за другим: — Юр, я просто… — Гриша мешкает с продолжением реплики, — Блять, ну не умею я за чувства базарить. В общем, я давно знаю Славу, а вот тебя всего ничего. Я просто не хочу, чтобы ты ему сделал больно, сечëшь? — Эй, я могу думать за себя, я взрослый-, — Слава уж было начинает отчитывать Гришу, но Юра его останавливает. — То есть… Ты не против того, что мы оба парни? — Юра пытливо смотрит на Гришу. — Ну… — Гриша, скрепя сердце, отвечает, — Нет. Гриша садится между Юрой и Славой. — Пацаны, поймите. Я не могу в открытую поддержать. Это не потому, что вы мне как-то не дороги. Это потому, что щас у меня работа такая. Слава даже не задаёт вопросов, но вот Юру любопытство пересилило:. — Это что за работа такая? — Юра… — Слава пытается остановить, но Гриша решает ответить сам. — Я сейчас глава банды. Виснет тишина. — Это шутка такая? — Юра нервно улыбается под осуждающий взгляд Славы. — Нет. Я на таких движениях очень давно. Но несмотря на это, мне дорога дружба со Славой. Я… — Гриша смотрит куда-то мимо двоих парней, будто пытаясь оглянуться в прошлое, — Я чуть не потерял Влада из-за этой хуйни. Но я щас пытаюсь понять это всë. Я-то сам не пидор, но и друзья мои не петухи. Юра смеётся, уже не сдерживаясь. — Ты долго думал, прежде чем сказал? — Да, долго! Это сложно, бля, пойми! — Гриша дуется по-детски, и Слава ловит себя на мысли, что никогда его таким не видел. — Да уж, для тебя извиняться явно не в привычке, — Юра продолжает подначивать, на что ему в плечо прилетает тычок. Но в этом движении нет и половины былой неприязни. Гриша с Юрой обмениваются любезностями, а Слава вновь занял место у Юры на коленях. За дверью басы затихают, вскоре и вовсе замолкают. Голосов становится всё меньше, слышны прощания, и парни понимают, что вечеринка подошла к концу. Влад, чуть не раздавив рëбра последнего уходящего гостя в объятии, запирает дверь изнутри и возвращается на кухню. Там он в больших раздумьях смотрит на переписку, в которой не было новых сообщений уже год, и замечает, что фамилия в профиле этого человека сменилась. Сеня Груздева. Была в сети 23:02. Влад не решается поднять пальцы, сомневается, хорошая ли это идея. Но он собирает свою решительность в кулак, и решается написать ей. Владислав Терентюк: Привет Понимаю, давно не писал, но как насчёт встретиться лично? 0:23 Выдохнув, он убирает телефон в карман, надеясь не доставать его до утра. Влад проводит пальцы сквозь волосы, пытаясь хоть как-то привести себя в состояние, пригодное ко сну. Но открыв дверь в свою спальню, он понимает, что остался в квартире не один. — Пацаны, а чё вы, прям на моей кровати ебаться решили? Постыдились бы, а. — Владос, совсем из ума выжил?! — Гриша смотрит на нахальную ухмылку Терентюка и злится ещё больше, — Не, ну вы все конечно тут пидоры, но имей совесть… — Ладно тебе, я ж стебусь, — Влад зевает, оглядываясь по сторонам, — Но вы учтите, что я спать уже хочу. Я предпочту свою комнату, Грише диван, а вам двоим… Ну, на одну кровать на двоих не обидитесь, я думаю? У Славы вновь краснеет лицо, но в этот раз уже не от алкоголя. Но Юре такое понятие, как «неловкость» знакомо не было, поэтому он по-свойски положил Славе руку на плечо, пока тот всё ещё лежал у него на коленях, и ответил за них двоих: — Да не, только рады будем. Слава закрывает за ними дверь, забираясь под одеяло. Через дверь он слышит что-то про выяснение, кто именно дал малому спиртное, звуки подзатыльника, и недовольство диваном. Впрочем, и этот спор скоро затихает, и Слава остаётся наедине с Юрой. Даже в темноте неосвещëнных улиц маленького города Слава увлечëнно разглядывает Юру. Бледное лицо, укрытое тëмными кудрями, глаза с вечно лукавым прищуром, но усталым взглядом и почти чëрными мешками. Слава не был уверен, является ли это частью его косметики или нет. Юра всегда загадочный и закрытый, темнота шла его образу. Но Славу не могло не печалить то, что Юра всегда убегал от прямых ответов на вопросы. Будто бы он что-то скрывал. И может сейчас, именно тогда, когда Юра весь в его распоряжении, ему нужно спросить всё, что его интересует, наконец-то добиться ответов. Но глаза Славы слипаются, кровать мягкая и манит перспективой поспать до обеда. И Юра, будто бы читая мысли, искушает: — Слав. Давай завтра обсудим всё. Мы сейчас оба устали. — Да… — Слава и рад согласиться, — Ты прав… Сразу же после этих слов они проваливаются в один сон на двоих.