Академия кувелов,
общежития студентов
Дождавшиеся наступления ночи, Малер и Калеса выдвинулись на «миссию». Они сверились с часами, рассчитывая время обхода охранника, и поспешили к академии. По всем расчётам, мужчина должен пройти мимо парадного входа примерно через десять минут. Парочка «воров» притаились за голыми ветками кустов и стволами деревьев напротив учебного заведения. Малер окинул взглядом часы, вспоминая звонок Флатэса. Из-за выходки Присфидума они сильно повздорили, а ведь разговор длился не больше минуты. Это не могло не действовать на психику. Особенно хорошо в память врезались слова друга — «кретинический имбецил». Флатэс успел осадить его ещё многими ругательствами внешнемирцев, но вразумить или остановить от глупости так и не смог. В конце своей тирады добавил, что рисковать так из-за какой-то девицы — высшая степень идиотизма. Однако дальше Малер не стал слушать, он сбросил, оставив друга наедине с гневом. Эта ситуация сильно давила на его совесть, которая начала терзать ещё сильнее после разговора с Ланией. Пожалуй, особенно обострённая совесть раздражала Малера в нём самом больше всего, ведь, делая плохие поступки, он чувствовал себя не просто плохо, а буквально мучился угрызениями. Точно внутри его головы бегал неугомонный хомяк, вгрызающийся в мозг со всех возможных сторон, к которым только мог подлезть. Тем не менее отступать Присфидум точно не собирался. Когда свет от люкспиля начал перемешаться по коридору, Малер и Калеса, облачившиеся в тёмную одежду, притаились. Соучастница поправила чёрную кепку, — одолженную у Малера, — скрывающую светлые волосы, и настороженно поглядывала на перемещающегося охранника с источником света. За проведённые почти два дня с этой особой, Малер успел сильно устать от неё и её вспыльчивого и гнусного характера. Калеса оказалась довольно шумной и сильно действовала на нервы во время подготовки, а сколько раз они успели повздорить пока продумывали план на эту ночь. Слухи не врали, она и правда чрезмерно наглая, надменная и на удивление стойкая. Так много нервных клеток он прежде не терял за столь короткий промежуток времени, однако не сворачивал с поставленной цели, как бы порой не хотелось. — Готова? — спросил Малер, не отрывая взгляда от окон. Свет вместе с охранником исчезли за углом коридора. Оба «преступника» знали, что он направится в своё помещение и следующий обход совершит не раньше, чем через пятьдесят пять минут. Хотя разброс во времени мог быть как больше, так и меньше, поэтому они решили поторопиться. Калеса качнула головой, и они уверенно вышли из укрытия. Пригнувшись, начали пробираться к противоположной лестнице от той, мимо которой пошёл охранник. Добравшись к нужному окну, они заглянули внутрь. Ручка стояла в том положении, в котором его оставлял Малер — чуть сдвинутая от закрытого состояния. — Давай. — Малер кивнул на окно, наблюдая за тем, как Калеса глубоко вдыхает воздух. Ему уже «посчастливилось» понаблюдать за действием способности Калесы, когда та тренировалась. Эти «тренировки» он вспоминал с содроганием, даже глаз начинал подёргиваться. Всё потому, что это было невыносимо. Мало того, что Амкапир не терпела запрашиваемой критики по отношению к себе, а точнее не воспринимала её от слова совсем, так ещё и спрашивая: «Почему не вышло?», она ждала от Малера бурных восторгов, которые он, само собой, не выдавал. В конце концов она-таки отточила навык до приемлемого уровня, потому как в начале он сильно хромал и давал осечки в два раза чаще. То энергетическое поле спадёт, то сформировавшиеся фигуры пройдут сквозь предмет, когда Калеса пыталась создать давление. Теперь же она чувствовала себя более чем уверенной, хоть и волновалась — это Малер видел по её нервозно дёргающимся пальцам. Приложив ладони к стеклу, она сосредоточилась, сверля глазами точку внутри помещения. Меньше чем через пол минуты по ту сторону появились сгустки энергии. Малер подумал, что наверняка не смог бы разглядеть подобное, если бы не столкнулся со способностью академки так близко. Но вдоволь насмотревшись за всеми потугами, он различал слабое переливающееся золотое поле, точно, как у мыльного пузыря. Калеса подвела сформировавшиеся загнутые по бокам фигуры, напоминающие квадратные скобки и принялась двигать ручку, синхронно и плавно вращая ладонями по одной траектории — кругу. Когда она уже почти справилась, энергия внезапно распалась. Амкапир злобно зашипела, сжимая кулаки. Малер предпочёл промолчать, не хотелось расставаться с нервными клетками, чьи ряды и без того поредели. Пусть и не сразу, и не с первой попытки, но Калеса-таки смогла справиться со своей задачей. Окно было открыто. Заговорщики осторожно пролезли внутрь и скользнули за угол, оглядываясь по сторонам. Внутри царил мрак и тишина. Натянутые нервы разжигали страх и волнение. Малер старался отгонять от себя негативные мысли, что их могут поймать и всецело предпочёл сосредоточиться на деле. Паника делу не помощник. — Чисто, пошли, — шепнул Малер, выплывая из укрытия. Калеса бросила ему тревожный взгляд, а после двинулась следом, стараясь держаться ближе. Они шли почти бесшумно, особенно аккуратно ступали по полу. От этого можно было почувствовать себя грабителями, хотя Малер и так уже себя им ощущал. Они приближались к лестнице, Калеса вдруг решила обогнать товарища и выйти первой. Ему стало от чего-то тревожно. Закрывая глаза, Малер замедлился, направляя способность в уши. Обострившийся слух сразу же уловил приближающиеся неспешные шаги по ступеням сверху. Сердце на миг ушло в пятки, однако тело не растерялось. Малер распахнул глаза практически на автомате, пусть почти ничего и не видел, но сумел различить крадущуюся впереди напарницу. Протянул руку, уверенно схватил её за запястье и потянул на себя. Он стал пятиться и продолжал вслушиваться в шаги. Малер, только заслышав, что Калеса открывает рот, точно собираясь что-то сказать, второй рукой накрыл её губы и прижал к стене. Сам он тоже встал как можно плотнее. Нерадивая воровка начала ерзать, пытаясь сбросить его руку, тогда он кинул ей злобный взгляд и прислонил палец к губам. Амкапир гневно скинула ладонь напарника с лица, но не проронила ни звука. Присфидум хорошо слышал, что Калеса и дышать то старалась через раз, а рукой, которой прижимал её к стене, ощущал, насколько она напряжена. Тяжёлые шаги тем временем остановились на лестнице, прямо на том этаже, где пряталась парочка ещё несостоявшихся преступников. Просторный коридор за углом озарил свет. Охранник, — который по какой-то причине решил, ещё раз подняться на этаж выше, а затем спуститься, — светил переливающимся шариком люкспиля вперёд. Малер замер. Он беспокоился, что тот захочет пройти вперёд, а если так и будет, то они будут обнаружены в тот же миг. Тогда он принял решение осторожно пятиться. Калеса обратила на него внимание и повторила его действия. Они ступали бесшумно, точно чьи-то тени. У Малера перехватило дыхание, когда свет начал приближаться. Он резко вернул себе зрение, знал, что так нельзя делать, но другого ничего не оставалось. Бегло оглянулся. Позади оказалась дверь в туалет. Не раздумывая ни секунды, он прокрался к ней, тихо открыл, — благо петли на дверях не скрипели, — порадовался этому и затащил за собой Калесу, когда лучи света уже почти пробрались за угол. Они молчали. Сердце Малера взволнованно бухало в груди, отдаваясь в ушах. Его глаза ослепил луч фонаря. От резкого переброса способности обратно к глазам, они стали чувствительны даже к самому слабому свету, а потому старался проморгаться, чтобы снова начать различать в темноте. Оба прислушивались. Охранник начал удаляться обратно к лестнице. Когда шаги за дверью стихли, Малер смог выдохнуть. — Охранник, видимо, решил прогуляться до верхнего этажа. Ладно хоть я услышал, что он спускается, — прошептал Малер, открыл дверь и вышел в коридор. — Тоже мне, блин, герой! Как стащим ответы, я тебе памятник у себя дома поставлю! — язвила раздражённая и перепуганная Калеса. Малер просто отмахнулся от неё, пропуская колкость мимо ушей. — Мне, пожалуйста, из нерушимого камня. — Решил-таки подыграть Малер. — И как-нибудь попрозаичнее пусть изобразят. — Ой, да иди ты уже. Ребята продолжили путь. Они торопливо пробежали по лестнице, сохраняя тишину и наконец-таки добрались до кабинета профессоров. Калеса уверенно ухватилась за ручку и подёргала. Дверь не поддалась. — Да ты гений мысли, — съехидничал Малер со спокойным выражением лица. — Какое упущение, профессора́ не позаботились о её Величестве и закрыли дверь. Вот несправедливость! — продолжал он тем же тоном, когда подошёл к двери и подвинул напарницу в сторонку. — Ты действуешь мне на нервы! — гневно зашептала Калеса. — Правда что ли? Как замечательно, хоть что-то общее у нас есть по отношению друг к другу. Малер опустился к двери и стал ощупывать ручку, а после заметил замочную скважину, украшенную узорами, напоминающими закручивающиеся стебельки травы. «Значит просто отмычка тут не прокатит. Нужна двигающая сила, которая помогает профессорам открывать дверь. Им, наверняка, либо способности помогают, либо сами ключи сделаны из заряженного подвижной энергией металла», — задумался Малер. — Ты сможешь охватить энергией мою отмычку? — Он повернулся к соучастнице и внимательно оценил её взглядом. Калеса скривилась. Малер сразу подумал, что ей в голову полезли всякие непристойности, после чего достал из кармана небольшую отмычку и показал ей. За эти два дня, он понял, что становится чересчур саркастичным в компании Амкапир. Видимо защитная реакция выбрала тактику нападения, а не защиты, чтобы хоть как-то спасти и психику, и нервные клетки. Как показала практика, со вторым вышел промах. — А! Да, смогу. Нужно же просто её обволочь, правильно? — Да, и удерживать, иначе замок не вскрыть. — Малер посмотрел на айкофэт и светящееся на нём время: без десяти минут полночь. — Нужно поторапливаться, мало ли охранник решит пройтись по этажам раньше. Калеса взволнованно кивнула, а Малер поднёс отмычку к замку. Напарница сразу начала выполнять свою часть, усиленно удерживая энергию, пока её соучастник копался в замке. Прошло больше десяти минут, Присфидум усиленно старался вскрыть хитрый механизм, пока Калеса недовольно пыхтела, явно недовольная тем, что он долго возится. Уже после сотого её вздоха, он начал подумывать о том, чтобы вручить её инструмент, а самому стоять, и вздыхать над ней, но понял, что такими темпами они и к рассвету не управятся. Нервы накалены, но академец старался сохранять спокойствие и не позволять себе нервничать больше положенного. — Ну чего ты там копаешься? Я думала, ты в этом спец! — раздражённо зашептала Калеса. Малер отнёсся к её замечанию холодно. — Нет, это второй раз в жизни, когда мне понадобилась отмычка. — Он и бровью не повёл, серьёзно разглядывая замочную скважину. — Но, если ты справишься быстрее, могу уступить место. Калеса замолкла, хоть и продолжила пыхтеть. Послышался заветный щелчок, от которого академец смог расслабиться, смахивая выступивший пот со лба. Дверь в этот раз открылась и впустила студентов внутрь кабинета. Стоять там приходилось впервой, всё было совершенно не так, как он ожидал. Просторное помещение вмещало порядка десяти столов, на каждом из которых лежали голографические книги, канцелярские принадлежности и кружки; к каждому были так же приставлены стулья; какие-то столы завалены сильнее, какие-то наоборот, держались в чистоте и порядке. С левой стороны расположился огромный стеллаж с открытыми, уходящими внутрь ящичками, все имели разную форму — от маленьких ромбовидных, до больших прямоугольных. Стеллаж полностью забили книгами, свитками и журналами. По бокам от него стояли два шкафа со стеклянными дверцами, заполненными всё той же макулатурой. Другая часть помещения, справа, вмещала в себя большой диван и мягкие кресла. Заключённым в кругу, стоял небольшой овальный столик со стеклянными вставками, на поверхности которой завораживающе танцевали блёклые лунные лучи. Полумрак придавал помещению загадочности и усиливал нервозность. В полумраке оказалось сложно различить что-то конкретное, но Малеру показалось, что обивка мебели пурпурного оттенка, от которого он уже успел порядком устать. Сама мебель была выполнена из тёмного, почти чёрного дерева. На полу расположились плотные однотонные ковры, вычищенные от пыли. Через всё те же большие окна, прикрытые светлыми занавесками, внутрь попадал уличный свет, а вот ночные занавески недовольно висели у стен; казалось, что они вот-вот сомкнутся и помещение погрузится во мрак. Кабинет не роскошный, но вполне строгий и практичный, даже если обставлен довольно простенько. — И где нам ответы искать, а? — У Калесы расширились глаза от шока, пока она с недоумением оглядывала помещение. Малер окинул взглядом стеллаж, включил фонарик на айкофете и сумел выцепить взглядом свитки с круглыми деревянными концами, окрашенными в зелёный цвет. Просканировав полки, он понял, что остальная их часть, что различалась по цвету «наконечников», была значительно меньше. — Думаю, надо проверить свитки с зелёными кругляшами, их больше всего. Зная любовь профессора Сэпсума к бумажным носителям, я уверен, что большая часть этих свитков принадлежит ему. — С ума сойти, мы тут до следующего дня проторчим, пока все эти шкафы и стеллаж проверим. Малер устало выдохнул и закатил глаза, потирая виски. Мозги уже отказывались нормально работать. — Где во фразе «проверить свитки с зелёными кругляшами» ты нашла хоть слово про шкафы? Не надо всё тут перерывать, только свитки в стеллаже. Если поторопимся можем управиться меньше, чем минут за сорок, думаю, — недовольно проговорил он полушёпотом, не в силах скрыть злость. — Только складывай всё как было, когда посмотришь. — С чего ты вообще взял, что ответы на свитке? Ты помешался на них что ли? — Да, потому что профессор всегда хранит все ответы на экзамены и тексты в свитках, — уставший голос, прозвучал довольно грубо. — Всё, давай уже искать. Калеса безнадёжно выдохнула, оценив взглядом объём предстоящей работы, а после включила фонарик и всё же приступила к поискам. В течении следующего получаса, они перерыли по меньшей мере чуть больше половины. Малер заметил, что с каждым новым свитком, не являющимся нужным, напарница начинала нервничать всё больше и недовольно пыхтеть. В придачу разбирать непонятный почерк профессора флофа, походящий на корни растительности, было той ещё «забавой». Они бы рылись ещё дольше, если бы Присфидум не заметил, что свитки, относящиеся к экзаменам украшены двумя зелёными стразами на деревянном кругляше. Дело пошло гораздо быстрее, хоть напарница и не перестала бурчать и возмущаться себе под нос. — Нашла! — радостно прощебетала Калеса. Нахмуренные брови напарницы вернулись на привычное место. Облегчённо выдохнул и Малер. Наконец, поиски закончились, но расслабляться не приходилось, ведь близилось время обхода. — Давай быстрее сканируй и валим отсюда, охранник скоро пойдёт по этажам. Калеса отложила свиток на стол и в этот миг в здании вдруг загремели, точно раскаты грома, разбивающиеся стёкла, а следом за ними, послышался непонятный шум. Малер чуть не подпрыгнул от неожиданности, а сердце резво начало биться в груди. Табун мурашек пробежался по всему телу, точно электрические разряды, даже волосы на голове, казалось, встали дыбом. Калеса, не сдержавшая испуга, подпрыгнула, запнулась о собственные ноги и повалилась на стол позади. Лежавшие на нём свитки повалились на пол, а академка, как парализованная с ужасом смотрела на дверь. Малер, не мешкая, усилил слух. С первого этажа доносились звуки по меньшей мере десятка шагов. Это были явно не профессора и точно не студенты, как бы того не хотелось. Волнение и нервозность достигли своего пика. Студент сумел различить возмущённый крик охранника, а после звуки ударов. Сердце готовилось провалиться в пятки. — Быстро, хватай свиток, нужно уходить! — Встревоженный голос Малера, заставил Калесу начать двигаться. Однако она всё ещё была под впечатлением от настигшего испуга, когда с ужасом опустила глаза на пол. В её руке уже не было свитка, а свалившиеся со стола, успели раскрутиться и смешаться между собой. Она бросилась на пол и начала судорожно перебирать их один за другим. Малер смотрел, как Калеса быстро сложила свитки с коричневыми и зелёными кругляшами на место. Оставшийся последний свиток с зелёным деревянным кругляшом и стразой, она подхватила с пола и прижала к груди. Малер напрягся, когда общий табун шагов разделился, и они, точно бусины, разбежались в разных направлениях. Он перевёл взгляд на Калесу, осознавая, что творится непонятная чертовщина. Уже не думая ни о каких ответах, он в один шаг преодолел расстояние, схватил Калесу за руку и потянул на выход. Кровь по венам бежала так быстро, что закладывала уши. Он обратил внимание на испуганный взгляд напарницы и то, как она намертво вцепилась в ответы. Решительно дёрнул её вперёд, и они помчались по коридору ещё быстрее. Усилить слух на максимум Малер не мог, ведь тогда бы он полностью лишился зрения, да и это было очень опасно. Проворачивать такой трюк представляло большой риск — ослепнуть навсегда, а со зрением прощаться он точно не торопился. Воспользоваться силой снова, он пока не мог, требовалась небольшая передышка, а от перепуганной Калесы не было никакого толка. Он понимал, что ответственность за то, чтобы они выбрались, легла на его плечи. Не невредимыми, но хотя бы целыми. Несясь вперёд, они приближались к коридору за углом. Калеса пискнула, чуть запнувшись от слишком быстрого бега, это отвлекло Малера, что сподвигло обернуться. Они внезапно налетели на кого-то. Сила удара откинула их по разным сторонам. Повалившись на пол, академец открыл глаза и с ужасом понял, что перед ними тенадасер.Академия кувелов,
общежития студентов
Звезды тускло мерцали в ночной тиши, а убывающая луна внимательно наблюдала за происходящим на земле. В сгущающемся ночном сумраке она могла разглядеть крадущегося Флатэса, нервно оглядывающегося по сторонам. Огненные пряди волос выглядывали из-под капюшона, пока его яркие голубые глаза, поблёскивающие в холодном свете, сканировали местность. Он отдалялся от общежития, думая, что его друг невероятный кретин, из-за чего Игнэйру приходится ночью шататься по кампусу, в его поисках. Он всё ещё злился на безрассудство Малера, которое прежде тот не выражал настолько яро. Флатэс уже знал, что надаёт ему по голове, когда будет оттаскивать за шкирку от академии. Проходясь по шуршащим под ногами листьям, он так же думал, что сильно оплошал, ведь в надежде, что сосед зайдёт в комнату, слишком долго просидел в ожидании и выдвинулся, когда часы показывали почти половину первого ночи. Флатэс раздражённо посмотрел на время, проклиная Малера и себя за всю эту нелепицу. Ночной ветер был более колюч, чем днём. Он усиленно пробирался под толстовку Игнэйра, однако тот не чувствовал холода и практически никогда не мёрз, как бы не одевался. Когда другие стучали зубами, укутываясь в тёплые куртки, Флатэс весело хохотал, разгуливая в обычных толстовках или в тонких ветровках нараспашку. Вот и сейчас, когда обычный человек бы уже начал мёрзнуть в такой лёгкой одежде, Флатэс ощущал приятную прохладу, чувствуя, как его горячая кожа остужается. Он всегда был устойчив к низким температурам благодаря огненной способности, это несомненно было плюсом, ведь когда смотрел на друзей, ежащихся и дрожащих, он тоже начинал недолюбливать морозы. Впереди начало виднеться здание академии, спустя пять минут ходьбы. Академец прибавил темпа и помчался быстрее. Он так торопился, потому что боялся опоздать, и что друг уже мог натворить дел. Эта мысль подталкивала его вперёд не хуже мощного толчка ветра в спину. Когда он уже ступил на дорожку, ведущую прямиком к учебному заведению, вдруг заметил, как неподалёку мелькнули яркие рыжие волосы, собранные в хвост. Худенькая фигура юркнула к деревьям и остановилась. Флатэс не сразу поверил глазам. «Только этого не хватало!» — промелькнуло у него в голове. Он перешёл на бег, при этом ступал почти бесшумно. Когда подкрался достаточно близко к нерадивой шпионке, положил руку на её плечо, отчего та взвизгнула от испуга. Её лицо обуял страх, и сама она содрогнулась. Обернувшись, и вовсе замерла, явно потеряв дар речи. Её вздёрнутый нос трусливо дёрнулся, точно как у кролика перед лисицей, мягкие девичьи черты лица вытянулись, а и без того большие глаза распахнулись, сделавшись ещё больше. В любой другой ситуации Флатэс бы пошутил, но сейчас ему было не до этого. Он был зол и серьёзен, а потому, когда улыбка скользнула ему на губы, он точно знал, как угрожающе выглядит в этот момент. Приподняв брови и сверкнув зубами, он доброжелательным и одновременно угрожающим тоном спросил: — Лания, а ты чего это тут забыла?