Штаб сопротивления
— Не думаю, что Итенедонимус послал в академию тенадасеров только ради ответов. Если бы он там решил учиться, мы бы точно знали, — выдавил Вильт, рассматривая не верящим взглядом бумагу. — Думаешь? А я-то уж подумал, что он сам экзамен сдать не может, вот и послал за свитком, — саркастично фыркнул Памаль, кинув на друга недовольный взгляд. Все остальные стояли в траурном молчании, ошарашенные и недоумевающие. Эпкальм чувствовал, что держаться больше нет мочи. Не проронив ни слова, он развернулся и поплёлся к лесу, изредка пошатываясь. Его невидящий взгляд упирался под ноги, сопротивленец ускорил шаг, пока не скрылся за ветвями, оставив товарищей на поляне. Моргнуть не успел, как оказался у реки. Повалился на землю. Верёвки, связывавшие его израненное сердце — порвались, высвобождая все накопившиеся эмоции. Сначала он почувствовал сильнейший удар вины, что прицепилась, точно камни к ногам, и тянула его на дно. — Всё напрасно. Всё было зря, — зашептал Эпкальм осипшим голосом, когда его окатила волна боли, следом захватил вихрь презрения, и пронзила, точно копьями, горечь утраты. — Это я его убил. Я... Дрожащими руками Аноильтенс вцепился в волосы и почувствовал, как внутренности разрывает, как ломаются кости, как он распадается на мелкие кусочки. Крик пронзил ночную тишину, раздирая горло. Моргнул. Эпкальм уже стоял у дерева и ожесточённо молотил по нему. Моргнул. Из-под содравшейся кожи на костяшках, сочилась алая кровь. Моргнул. Ощущение, словно его перемалывают, усилилось. Сопротивленец буквально ощущал, как от него отрывают куски изнутри. После всё тело охватило огнём, съедающим лёгкие. Моргнул. Вот он уже стоит на коленях и продолжает безжалостно молотить землю, пока в голове всплывает улыбающийся Сэлд, уходящий на свою последнюю миссию. Слёзы разъедали глаза, охрипшее горло болело, видимо слишком сильно он кричал, ведь ощущалось так, словно голосовые связки кто-то разодрал ржавым крюком. — Прости меня. Сэлд, прости, — сокрушаясь, прошептал Эпкальм, обхватил себя руками. Не помогало. Тогда он выхватил меч и принялся кромсать ствол того же дерева. В этот момент, он, казалось, не ощущал никакой физической боли, она бы просто не смогла превозмочь душевную, уничтожающую его. Глаза заволокла пелена слёз, голова гудела, кожа горела, тело раз за разом пронзали тысячи и тысячи ножей. Клинок безжалостно разрубал ствол, во все стороны летели ветки, щепки и ошмётки коры. Это тоже не помогало. Обессилев, он повалился на колени, глядя пустым взглядом в землю и чувствуя, как крупными каплями по лицу катятся слёзы. Эпкальм хотел бы в них утопиться, но понимал, что не может этого сделать. В какой-то момент он вспомнил о том, что нужно идти за телом Сэлда. Нельзя оставлять его тем варварам. Почувствовал непреодолимое желание разнести весь чёртов лагерь, он ощутил очередной наплыв злости, а следом и боли, от которой стал задыхаться, которой давился, которая пыталась разорвать его на части. Как? Как он мог допустить смерть друга? Почему не пошёл за ним, почему позволил ему уйти? В лесу позади послышались шаги. Аноильтенс даже не стал оборачиваться, лишь уткнулся лицом в локоть, расположившийся на согнутом колене. — Эпкальм? — тихие голоса позвали его. Сопротивленец не отозвался, он сидел, понимая, что если сделает лишнее движение, то сорвётся вновь, а предстать в подобном свете перед кем-либо он не мог. — Ребят, лучше идите, я побуду с ним, не нужно налегать всем вместе, — понуро заговорил Женя. Разбирая всхлипы и безутешные завывания, Эпкальм молчал, утопая в водах раздирающей боли. Он не мог простить себе того проступка, не мог смотреть в глаза товарищей, не мог и не желал. Оказалось слишком тяжело. — Ты никудышный командир! Ты убил Сэлда! — завопила Ингет. — Ты сраный кусок дерьма! «Всё верно. Я ничтожество. Я убил Сэлда. Какой я после всего этого лидер?» — подумал он, продолжая тонуть в вязкой жиже, утягивающей его всё глубже. Внезапно послышался звук удара. Эпкальм на автомате поднял голову и обернулся. Липедесса с яростью и катящимися по лицу слезами ударила Ингет. Вильт схватил её и оттащил, сжимая в неуклюжих объятьях, пока она кричала на Хактес. — Да какого хрена вы творите? Ингет закрой свою пасть и вали отсюда! — не выдержал Женя. Его голос сорвался. — Уходите все, уведите эту! — Метнул взгляд на Хактес. Позади стояли товарищи, в этот же момент рядом на колени упал Женя и крепко обнял друга. Кто-то из соотрядовцев закрыл рот обеим кричащим девушкам. Эпкальм понимал, что всем больно, понимал, что каждый пытается справиться с потерей по-своему, и никого не винил ни в словах, ни в действиях. По правде говоря, он ждал, что кто-нибудь хорошенько ударит его, будет бить, пока не выбьет из горе-командира всё дерьмо. Ингет бы хорошо справилась с этим, подумалось ему. — Эпкальм, мы все с тобой! Мы рядом! Его вдруг обступили со всех сторон. Сопротивленец и заметить не успел, как вернулись товарищи, все кроме крикливой скандалистки. — Не надо сражаться одному, раздели утрату с нами. Ты не можешь сломаться, слышишь! Ради Сэлда, ради нас и сопротивления! Ты не можешь сломаться! — тихо бубнил Женя в ухо лидеру. В какой-то момент все обняли командира, крепко сцепились друг с другом, превратившись в одно целое. Они просидели так не меньше часа, пока внутри каждого не осталось ничего кроме пустоты и нестерпимой горечи, заставляющей вновь и вновь течь слезами из глаз. — Спасибо, — тихим, сбивчивым голосом заговорил Эпкальм. — Идите, отдохните, я хочу немного побыть в тишине. Ребята покорно закивали. Эпкальм чувствовал, что и они хотят побыть в одиночестве, но не идут только из-за него, а это неправильно. Каждый должен оплакать потерю по-своему. Так все, кроме Жени, побрели к штабу, оставляя Эпкальма себе самому. Даже Липедесса, что висела на лидере час с небольшим, решила дать ему возможность всё обдумать. Женя не проронил ни слова больше. Рассудив, что он тоже хочет побыть в этом месте ещё немного, Эпкальм продолжил тупо смотреть за бурным течением реки. Слёзы катились по лицу, он уже в миллионный раз прокручивал воспоминания с Сэлдом и клял себя за неосторожность. Эпкальм потерял счёт времени, да и считать не особенно хотелось. — Возьми меня с собой. — Прервал тишину Женя. — За телом Сэлда. Я хочу пойти с тобой. Тишина. Эпкальм не хотел, чтобы и с ним что-то случилось, а потому предпочёл просто промолчать. Не может он больше подвергать кого-либо опасности. — Он был и моим другом, я пойду за ним хочешь ты того или нет. Шебаршение в кустах отвлекло Аноильтенса, когда он уже было собрался ответить. Он вперил взгляд в дрожащие ветви куста, слыша чей-то то ли рык, то ли скуление. Приблизившись, он заглянул вниз, как вдруг по телу пробежало покалывание и сердце забилось быстрее. Туман в голове резко начал рассеиваться. Сначала лидер смог различить во тьме руку, а после и полностью окровавленную одежду. Человек еле дышал, за ним тянулся широкий обагрённый след, хорошо различающийся на тёмно-синей траве. Не поверив глазам, Эпкальм бросился раздвигать кусты. Перед ним предстала ужасающая картина, страх и адреналин взбурлили в ту же секунду. — Женя! Живо зови на помощь! Сэлд, он... он здесь! Он почти не дышит!Академия кувелов,
кабинет декана
В кабинете декана повисло напряжённое молчание. Рослый мужчина с растрёпанными волосами с проседью и пухлым лицом, держался за виски. Он сверлил близко посаженными глазами поверхность стола. В столь поздний час профессор Нэслр не выглядел деловым, как обычно, напротив, сидел в местами помятой пурпурной рубашке и надетой поверх пёстрой кофте с чудными узорами. Он бы не был так взволнован, если не ночной налёт тёмных приспешников, попавшихся на месте преступления студентов академии, в придачу ещё и стоящих над душой милитов седьмого ордена. В хорошо освещённом кабинете в глаза бросался яркий красный ковёр, который среди студентов прослыл «ковёр провинившихся», потому как он видывал не один десяток учеников и продолжал смотреть с молчаливым осуждением. Опрятные шкафы у стены вмещали в себя небольшое количество папок, журналов и книг с переливающимися корочками; те выглядывали наружу через стеклянные вставки. Стены кабинета выдержаны в светло-бежевых тонах, как и мебель. У другой стены расположился небольшой диванчик со столиком, рядом стояла тумба с чайными принадлежностями и лежащими сверху очками. Шторы открывали вид на ночное небо и покачивались от прохладного ветра. Тем не менее обстановка не казалось уютной, особенно студентам; она вызвала тревожные чувства и колкий дискомфорт. Профессор Нэслр молчал вот уже несколько минут, Флатэс был уверен, что это всё не к добру. Даже если ему хотелось избежать подобного исхода или сгладить ситуацию — не мог. Будь он на месте декана, и сам вряд бы ли понял, что нужно делать и сходил с ума от навалившихся проблем, где никакие шутки уже точно не в силах поправить ситуацию. В одном он точно уверен, не попадись милитам такая большая компания, а только Малер и Калеса, их, наверняка бы, немедленно отчислили за проступок, а в худшем случае и вовсе приписали к тенадасерам. Пойманные не по случайности, а по собственной глупости студенты, буравили: кто пол, кто стены, а кто стол декана. — Объясните-ка мне вот что: как вы вообще оказались там в момент нападения? Почему не спали в своих комнатах? — рассерженно заговорил профессор с явным нажимом и раздражением. Никто не торопился с ответом. «Штирлиц бы одобрил», — подумал Флатэс уже на автомате. Будь здесь он, но на четыре года младше, вряд ли бы вообще знал подобные фразы или осмелился так дерзко шутить, пусть и в собственной голове. Тем не менее это уже стало его привычкой. Так гораздо проще справляться с жизненными неурядицами. Покачнувшись на ногах, он осторожно помахал несколькими пальцами, подняв руку на уровне подбородка. Внимание милитов и декана он привлёк сразу же. На самом деле они бы могли сбежать в те тридцать с лишним минут ожидания, когда милиты связались с профессором Нэслром и отправили пойманных «преступников» дожидаться декана и сами умчались. Вероятно, за тенадасерами. Однако сбегать было глупо, их бы всё равно нашли, да и сделай они это, кастоды бы точно подумали, что они виноваты, раз решили удрать. По крайней мере именно такой политики придерживался сам Флатэс. — Профессор, вы мне не поверите. — Игнэйр нацепил прозорливую и обаятельную улыбку, нарочито растягивая некоторые слова. — Мы просто прогуляться решили, а тут раз! И тенадасеры. Подумайте, если бы мы были причастны к нападению, навряд ли стали бы сидеть и ждать вас. — Вот это да! Какое совпадение! — саркастично воскликнул профессор. — Я и правда вам не верю, господин Игнэйр. — Он развёл руками и украдкой стрельнул взглядом в сторону милитов. Академцы, все как один, повернули к сокурснику головы, выражая убийственное недоумение. — Но мы правда не делали ничего плохого, — вклинилась в разговор Калеса, голос которой обрёл твёрдость. — Мы такие же жертвы! Стоящий рядом Ингелео прочистил горло, Флатэс в ту же секунду чертыхнулся про себя. Как он мог забыть о той надменной фразе Элисара? Он же прозрачно намекнул, что в курсе того, что Малер собрался делать. Зная Ингелео, Флатэс не сомневался, что сейчас он сдаст их со всеми потрохами и глазом не моргнёт. Он даже подумал, как хорошо было бы, стань этот надменный мальчишка немым, но увы, реальность не бывает такой снисходительной. Она делает всё с точностью наоборот, чтобы поглумиться и показать всю её праздную жестокость. — Профессор Нэслр, я бы хотел объяснить всё без напрасного шутовства. — Озорник почувствовал, как Ингелео кинул на него презрительный взгляд, от которого захотелось смеяться. — Игнэйр выразился чересчур неточно и не объяснил деталей. — Профессор с интересом подался вперёд, сузив глаза и внимательно слушая. — Мы вышли для того, чтобы изучить, как температуры влияют на растительность и почву в дневное и ночное время при смене сезона. Скоро экзамен у профессора Сэпсума, вот мы и решили изучить некоторые вопросы на практике. — В час ночи прогуляться решили? Именно в тот момент, когда тенадасеры напали? Кого ты тут пытаешься облапошить? — насмешливо и гневно заговорил орденовец с серыми волосами. Флатэс усмехнулся про себя, ему так и хотелось спросить у Ингелео: кого же этот парень может напоминать, но сдержался. — Но это правда, — подхватил Малер. — Плюс ко всему сегодня последняя ночь с настолько низкой температурой, лучшего шанса у нас бы не было. — Ребятки, а вы вообще осознаёте происходящее? — с фальшивой жалостью продолжил всё тот же милит. Слушавший всё это профессор тихонько ударил по столу, призывая прекратить препирательства. Он внимательно оценил взглядом стоящих перед его столом студентов, а после гневно выдохнул. — Господин Хитас, прекратите! Имейте хоть каплю самообладания! Вижу ваши манеры остались прежними и со времён вашего здесь обучения, мало что поменялось. — Он деловито пригладил волосы, но те остались такими же взъерошенными. — Я бы тоже не поверил, если бы передо мной стояли только эти четверо, — он указал пальцем на Калесу, Малера, Ингелео и Флатэса. — Однако остальные студенты прилежные ученики, в коих я не посмел бы усомниться. Некоторые вещи и правда кажутся притянутыми, но не вижу смысла задерживать их более. Они ничего нового нам не скажут, я уверен. — Профессор грозно оглядел студентов, а после поспешил добавить: — Не надейтесь, что уйдёте от наказания, которое мы обсудим завтра. Ситуация и правда подозрительна, уж не знаю, что вы там измеряли, но делать подобные вещи в одно время с нападением — не кажется мне правдоподобным. А теперь идите по комнатам. Ребята коротко поклонились и потопали к двери из кабинета. Позади послышался очередной смешок, Флатэс подумал, что тот неприятный милит с едким взглядом отпустит что-нибудь вслед, но вместо него заговорил второй: — И не шастайте больше по ночам. Если даже вы оказались на месте при случайном стечении обстоятельств, могли и пострадать. Тенадасерам безразлично кто вы такие, убьют и глазом не моргнут, — спокойно сказал до того молчаливый парень с тёмными волосами. После его слов второй милит снова усмехнулся. Игнэйр задумался на мгновение, повернулся, кинул взгляд на Хитаса и широко улыбнувшись, сказал: — Океюшки, будем-будем. Малер ткнул Флатэса в бок, призывая замолчать. Взгляд друга будто просил не нарываться, и одновременно с этим отчитывал. «Кто кого ещё отчитывать будет», — подумал Игнэйр и подтолкнул друга вперёд. Небольшая группа покинула кабинет декана в полном молчании и пошла к лестнице. Флатэс обдумывал нападение тенадасеров и продолжал анализировать происшествие. Насколько велика вероятность встретить их именно в этот день? Правда ли это совпадение? Ответов не находилось, а потому он просто решил не забивать голову бессмыслицами. Главное, что всё уже закончилось. Ингелео вдруг остановился внизу лестницы, залипнув на колоннах. По его виду можно было сказать, что он что-то обдумывает. Если у него такой сосредоточенный вид — жди беды, уж это Флатэс успел выучить уже давным-давно. И тут в голову пришла странная мысль — вечный смутьян прикрыл их, вместо того чтобы сдать. Почему он поступил так? Наверное, подумал, что выкрутиться одному не выйдет. — Ингелео, ты почему правду не сказал? — спросил Флатэс, с лёгкой усмешкой. Тот даже вниманием его не удостоил. Когда мимо проходил Малер, Элисар резко повернулся к нему и преградил путь. — И правда, на тебя не похоже, — с подозрением добавил Присфидум, разглядывая перекрывающего путь смутьяна, прожигающего его взглядом. — Как выйдем на улицу, покажи, — бросил Ингелео и поспешил на выход. Малер и Флатэс переглянулись, не понимая, что имел в виду Ингелео. Да и как его поймёшь. Чтобы во всём разобраться, они решили ускорить ход и скорее покинуть академию. Выбежав на улицу, они заметили, что и остальная группа следует за ними. Ингелео отдалялся по тропинке, пока не скрылся за деревьями. Малер и Флатэс снова переглянулись. — Милиты просто невероятны, — выдал Эльтен, однако сразу замолчал, когда заметил недоумевающие взгляды на себе. — Эй, а куда недовольная рожа смылся? — Я же правильно поняла, вы вынесли что-то из академии? — понизив голос, спросила Люксальта и осмотрела всех, кроме брата. Выглядела она всё так же угрожающе. Присфидум тяжело выдохнул, а затем качнул головой в сторону, куда ушёл Ингелео. Флатэс догадался, что друг не собирается светить украденным свитком рядом с академией, мало ли милиты выйдут вместе с профессором, тут уж точно не выкрутишься. Ребята устремились к повороту, покинув здание. Ингелео уже ждал их там. Только вся компания свернула и скрылась за деревьями, как Малер полез во внутренний карман. Повисла напряжённая тишина. Кто-то переглядывался, кто-то внимательно наблюдал за действиями Малера, а Игнэйр думал зачем смутьяну понадобилось смотреть украденное. «Неужели? — он сверкнул взглядом на Элисара. — Как же я сам не понял!» — дошло до Флатэса, когда Малер, наконец, развернул свиток. — Это просто ответы по... — Присфидум замолк, вперяя удивлённый взгляд в текст. Все придвинулись, заметив замешательство академца. Каждый с интересом разглядывал странные иероглифы, точно не являющиеся ответами по предмету профессора флофа. Причудливые закорючки и непонятные картинки усеивали полотно. Понятно было ровным счётом ничего. Однако Флатэс укрепился в догадках. — Калеса, а ты вообще тот свиток схватила? — недоумевающе спросил Малер.