Нерушимые долины
Перед ним пролетел товарищ, который, выпрямившись, понёсся прямиком в собравшихся у выхода тенадасеров. Позади на них мчался Памаль с беспристрастным лицом, успевший выскользнуть до того, как выродки создали преграду. В Вильта полетели отравленные металлические стрелы, источающие за собой дымчато-чёрные хвосты, пока второй сопротивленец оставался вне поля зрения. Лебаг чудом смог уклониться и, когда между ним и Памалем остался всего метр, они одновременно выкрикнули: «Давай!», и резко разлетелись в разные стороны, а созданный ими магнитный толчок ударил прямиком по приспешникам, которые повалились на землю, лишившись чувств. Распалась следом и созданная сеть, оставив после себя лишь пару огоньков, напавших на сухую траву, растущую местами на выступах. Ребята начали один за другим выскакивать в открывшийся проход. Эпкальм, проследив, как его товарищи отступают, вдруг заметил, что кого-то не хватает. Не ошибся. Не было Ингет, которую он нашёл глазами в следующие секунды, проделав ещё один круг. Пытавшаяся уцепиться за камень Хактес, оказалась сбита и повалилась на землю. При падании она ударилась о бугорок. Болезненный вскрик и привлёк внимание лидера. Ингет пыталась подняться, но ноги точно подводили, к ней устремились тенадасеры, выставившие оружие, которому явно не терпелось окраситься в кроваво-красный. Эпкальма точно пробил удар под дых. В голове загудел страх. Он же обещал, что больше никого не потеряет! Обещал, что никто не пострадает! — Ингет окружена, я за ней, — коротко бросил лидер по связи. — С ума сошёл? — завопила в ответ Липедесса. — Тебя схватят, уходи! Брось эту паршивую краду! Она бы точно бросила тебя! — Мы все одна команда, и я не могу бросить товарища, — отчеканил командир и бросился в сторону занозы отряда. Полукруг врагов медленно сужался, перекрывая пути к отступлению. — Отступайте и доложите Глорасу, что мы узнали. Врезавшись шипами на подошвах в поясницу одному из тенадасеров, он снёс ещё и рядом стоящего с ног. Оказавшись в самом эпицентре, лидер встал перед Ингет, выхватив меч. — Встать можешь? — спокойно спросил он, осматривая остановившихся на миг тенадасеров, которые следом всем скопом бросились на Эпкальма в бой. — Заткнись, я твоей помощи не просила! — прорычала раненая сопротивленка, которая так и не двинулась с места. Аноильтенс старался отбиваться как мог. Боль внезапно вспыхнула где-то в боку, когда он старался остановить очередного нападающего с безумными глазами. Те практически облепили его, двигаться, а тем более уклоняться, стало почти невозможным. Лидеру не было известно, как защищаться в этой ситуации, он не понимал, как спасти товарища и спастись самому. В голову ничего не приходило, да и как сосредоточиться на плане, когда со всех сторон на него валят то кулаки, то лезвия, намеревающиеся вспороть глотку или брюхо. Позади послышался глухой удар, он метнул взгляд и заметил бездыханное тело врага; в голове того торчал массивный нож. Алеющая жидкость стремительно вытекала из глубокой раны и смешивалась с песком, обращаясь в месиво, а враг ещё какое-то время дёргался в конвульсиях и плевался кровавыми брызгами. Воздух заполнил металлический запах, пробравшийся в нос. Позади же сидела Ингет, рука которой опустилась, а выглядела она так взбудоражено, что, казалось, её и без того широко распахнутые глаза станут ещё больше. Лицо же пересекала багровая вязкая жидкость, к которой приклеивались выбившиеся прядки волос из короткого хвостика. Тяжело дыша, она наспех выхватила очередной нож, давая понять, что так просто не сдастся. По всему телу Эпкальм чувствовал жжение, особенно при поворотах, что-то точно сковывало движения. С полученными ранами это было и не удивительно. Бардовые капли крови выступали из порезов, пропитывая ткань одежды и мерзко склеивая кожу. Чувствуя, что не справляется, Эпкальм отступил назад. Силы почему-то утекали из него, двигаться становилось всё сложнее. Он подумал, что выбился из сил из-за неравной схватки. От этой слабости лидер даже не сразу смог заметить, как в него прямиком полетело сверкающее лезвие. Уклоняться некуда, отступать тоже. Ему уже подумалось, что остриё лишит его глаза, а наступающие следом тенадасеры изрежут сопротивленца на куски, выбросив останки на съедение тёмным тварям. Не желая такой участи, он из последних сил поднял руки и вцепился в оружие, ощущая, как оно разрезает кожу. Тенадасеров в одно мгновение что-то снесло, послышались протестующие, а после захлёбывающиеся возгласы. Так звучал тот, кто не мог сделать вдох из-за крови, уж эту мелодию Эпкальм слышал не раз. Боковым зрением он заметил, как, подобно вспышкам, проносятся его товарищи. Тенадасера перед ним уцепили леской и рывком отдёрнули. Враги оказались повалены, но прытко подскакивали, приходя в себя. Не теряя времени, лидер подхватил протестующую Ингет на руки. — Нет, стой… — Закройся и схватись крепче, — рыком заткнул её Эпкальм, взметнул руку и взмыл в воздух. Вместе с ним поспешили и остальные сопротивленцы, бросив по бо́мфуму каждый — пространство заволокла тёмная и непроглядная дымка, создавшая сопротивлению удачное прикрытие. У Аноильтенса было всего несколько мгновений, но он увидел исступлённые лица товарищей, необузданную злость в движениях, но предпочёл оставить все разборки на тот момент, когда они уберутся подальше от чёртовой долины. Слабость меж тем становилась всё сильнее, но он стойко держался, продолжая перехватами лавировать меж деревьев. Послушно вцепившаяся в него Ингет скрежетала зубами, пока отвела взгляд в сторону. Эпкальм внезапно ощутил прилив ненависти и злости, которые стремительно охватили его разум. Тем не менее, он явственно ощущал, что принадлежат эти чувства вовсе не ему. Казалось, что их кто-то подсунул ему или вещал через радио. «Очень вовремя», — подумал лидер, понимая, что-то, чему он столько времени пытался обучиться, ни с того, ни с сего получилось само собой. Обычно для чтения чужих эмоций ему обязателен не только зрительный контакт, но и близкая дистанция, не менее метра. Сейчас, когда Ингет не смотрела ему в глаза, он просто не мог прочесть её привычным способом, а значит это вышло совсем иным образом, но каким — Аноильтенс не понимал, да и некогда было понимать. Он стойко нёсся, невзирая ни на покалывающую и нарастающую странную боль, ни на слабость, делающую мышцы мягкими и непослушными. Просто перемещался так быстро, как мог, чтобы умчаться как можно дальше и обезопасить отряд, летящий с ним наравне. Спустя, по его ощущениям, минут десять, Эпкальм заметил внизу небольшое пространство и решил устроить передышку, удостоверившись, что за ними нет погони. Цепляясь за новую ветку, он осторожно опустился к земле, ослабляя леску. Только командир успел приземлиться, как «попутчица», взбрыкнувшись, повалилась на землю, высвободившись из его рук. Приземлились и остальные. Эпкальм видел, что к нему уже на всех порах неслись ребята, когда ощутил головокружение. Хактес тем временем достала небольшие уколы и воткнула в ногу один, а следом и второй, нейтрализуя тем самым уже знакомый им паралитический яд. Тагус подлетел к Эпкальму, однако тот, покачнувшись, начал падать. Товарищ успел среагировать и подхватил лидера; его дыхание стало тяжёлым, а на грудную клетку невыносимо давило, точно кто-то положил сверху огромную гирю. — Эпкальм! В чём дело? — встревоженно произнёс Тагус и замешкался. Подоспела остальная часть отряда. Аноильтенс видел смутно, но хорошо различил появившийся в глазах Тагуса ужас, и как тот ошарашенно смотрел на свои окровавленные пальцы. Не теряя времени, Релум залез в набедренную сумку, выхватил несколько колб и вколол командиру в бок. Лёгкое покалывание разлилось по коже привычным холодком. — Что с ним? — встревоженно залепетала Липедесса. — Тебрарум побери! Эпкальм, это уже чересчур! — выкрикнул Вильт. Сам Аноильтенс пришёл в себя только спустя пару минут, когда ощущение утекающих сил пропало. Он проморгался и неспешно поднялся. Тагус всё ещё пытался его придержать, но вцепившийся в лоб лидер показал жестом этого не делать. Сфокусировав взгляд, Эпкальм заметил озабоченное лицо Липедессы, которая сразу кинулась обнимать его с застоявшимися слезами в глазах. Следом прозвучали облегчённые выдохи, принадлежащие мужской части отряда. Соображая, в чём дело, он коснулся своего бока, который до того пронзала колющая боль и увидел на пальцах кровь. «Значит это было лезвие, а не кулак», — подумал он с досадой и постарался оторвать от себя Липедессу. — Десс, тяжело, — прохрипел Эпкальм. — Ах, тяжело ему! — воскликнула она. — А тащить эту гадину на себе столько времени тяжело не было? — слёзно прокричала подруга, смахивая выступающие слезинки. — Я его не просила, — огрызнулась Ингет откуда-то позади. — Сам виноват, надо было башкой думать и рассчитывать свои силы, прежде чем лезть. Услышавшая её слова Вэдпрум молниеносно подскочила и влепила до того звонкую пощёчину, от которой голова Хактес отлетела в сторону. — Да как ты смеешь! Не просила? Думаешь, он бы бросил тебя? Он — не ты! — А может и стоило бы бросить! — завопила в ответ Ингет. — Раз я так всем мешаю, бросили бы! — срывающимся голосом кричала та. — Липедесса, прекрати, — ослабленно произнёс Эпкальм, проверяя свою рану, из которой благо перестала хлестать кровь. Хотя тёплая жидкость обволакивала весь бок. К нему подлетел Женя, схватил за плечи и заставил взглянуть в глаза. Вид у друга был не только гневным, но и испуганным. — Это ты прекрати жертвовать собой, кретин! Ты сам сказал, что мы одна команда! — заголосил товарищ, крепче вцепляясь в ткань плаща, казалось, что он стремился запустить пальцы под кожу и вырвать из тела излишнюю жертвенность. — Ты не виноват в том, что случилось с Сэлдом! Хватит уже себя изводить и пытаться сдохнуть! Эпкальм удивлённо захлопал глазами. Не требовалось даже заглядывать в эмоции друга, чтобы понять, что тот испытывает разъедающую горечь. Женя прав, и осознать эту правду лидер сумел только теперь. Он ведь и правда себя наказывал за произошедшее с лучшим другом, хотел не только Ингет вытащить, но и получить по заслугам за все свои деяния. Как можно перестать изводить себя, разве он может так просто взять и простить? По его вине чуть не погиб не просто товарищ, а его брат. Однако Эпкальм совсем не замечал всё то время, что его отряд относился к лидеру точно также — переживал за его состояние. Они боялись, что он в один момент совершит глупость, и ведь совершил, хоть и не переставал себя корить за глупый поступок. Пристыженно кивнув, он виновато посмотрел Жене в глаза, и тот неожиданно резко обнял его, легонько ударив по спине. — Мы бы не бросили Ингет, зачем ты полез один? — спросил Памаль, чьё лицо искажала непривычная гримаса обиды. — Не отсылай нас больше, мы же не уйдём без тебя или кого-либо ещё из отряда. Уж ты то должен это понимать лучше всех остальных, — поддержал Тагус. — Это ж надо быть таким идиотом! — вставил свои пять копеек и Вильт, скрестивший руки от недовольства. — Я ещё обязательно пожалуюсь Сэлду, когда он проснётся. Пусть выбьет из твоей дурной башки всю эту дичь. Эпкальм покачал головой и окончательно пришёл в себя. А ведь и правда, как он мог действовать настолько беспечно и инфантильно, разве это поведение достойное лидера? Разве таким должен быть человек, что ведёт за собой других? Ответ очевиден — не таким. «Пора бы уже взять себя в руки», — мелькнуло в его голове. — А тебе бы стоило быть благодарнее, — с укором добавил Вильт, недобро глянув на Ингет, с лица которой сошла недавняя проделка двух друзей. — Я же сказала, — прикрикнула она со злостью. — Мне плевать! Он мог оставить меня и… — Ты можешь меня ненавидеть и не считать своим лидером, — сказал Эпкальм, поднимаясь с земли. Он не поворачивал головы в её сторону, буравя ствол дерева перед собой. — Но ты всё равно являешься частью отряда, и поэтому я буду продолжать приходить на помощь, даже если ты этого не хочешь. — Изумительно, — только и буркнула в ответ Ингет, прежде чем они отправились домой, в штаб.Штаб сопротивления,
комната Сэлда
Сквозь дрёму до Эпкальма дошло недовольное бурчание. Отходя ото сна, он почувствовал, что его ноги затекли, как и всё остальное тело. Всё, наверняка, из-за неудобной позы, в которой он уснул прошлым вечером. После задания в долине прошло несколько дней. Руководство неустанно раздумывало над полученными сведениями, отправив ребят на отдых. Лидер провёл эти дни в комнате друга, сидел у кровати, практически не покидая «поста». Хорошая взбучка от отряда помогла-таки немного прийти в себя, даже если муки совести не отпускали его, то всяко поумерились, что и успокаивало. Из-за полученного ранения медитрия наказала Аноильтенсу поберечь себя и отсидеться несколько дней без нагрузок, ждать, пока подействует её заживляющая чудо-мазь. И она подействовала, рана быстро затянулась, но от неё остался небольшой шрам. Вместе с тем Ингет и вовсе перестала смотреть в сторону лидера. Эпкальм подозревал, что её уязвлённая гордость просто не позволяла поступить иначе, однако и язвить она стала намного меньше, но тут вероятно не обошлось без Липедессы, Жени и Тагуса. Возможно, они поговорили с ней, результат хоть и был незначительным, но был, что уже являлось прогрессом. — Прилёг он тут. Я инфаркт чуть не словил, что за идиот. — Бубнёж не стихал. Сопротивленец не сразу понял, что бурчание принадлежит не просто кому-то, а его другу! Подскочив, он поёжился, потирая затёкшую шею, и обратил взгляд к принявшему сидячее положение Сэлду. — Ты очнулся! — облегчённо произнёс Эпкальм, по телу которого понеслась радость, объявшая затёкшее тело. За столько дней он ещё ни разу не испытывал ничего подобного, без Сэлда всё словно стало серым, радости не приносило ничего совершенно. В его жизни разгуливали горечь, мрак и угрызения совести, которые медленно сводили с ума. — Конечно очнулся и чуть опять не отключился, это ж надо было додуматься сторожить меня тут! — Сопротивленец скривился, когда приподнялся ещё немного. — Сторож из тебя конечно не огонь. Только не говори, что ты тут торчишь… а какой сегодня день? Поглядывая в бледно-зелёные глаза живого товарища, не утерявшего своего красноречия, Аноильтенс выдохнул, окончательно расслабившись. — Плун, — ответил он. — Ты продрых четыре дня. Как себя чувствуешь? Сэлд постарался не подавать удивления, а после окинул себя взглядом. — Говяно. Видимо нехило меня потаскала та девица, да? Раз даже со всеми чудо-бутыльками Скафии я тут провалялся столько времени. Эпкальм хотел было рассказать о полученных травмах, с которыми он нашёл друга, но Рафспит сжал кулаками одеяло, глаза нервно задёргались, а после он взметнул обеспокоенное и серьёзное лицо. Его прямо-таки пробивала дрожь, да и выглядел он неважно: весь побелел, на лбу начала выступать испарина, пока тусклые глаза продолжали бешено бегать, но уже по лицу Эпкальма. — Расскажешь всё потом, — перебил его Сэлд, подскочив и вновь поёжившись от боли. — Я должен тебе рассказать то, что услышал в ту ночь!