Летняя надежда

Мартин, оставленный на мгновение в своих собственных мыслях, пока Нацуки снимала с плит чайник и кастрюлю, забылся в том чувстве, что не мог ощутить во времена работы в разведке. Возбуждение. Не то, что он испытывал, когда одинокими вечерами придавался искушению похоти, глядя на немецких красавиц. Чувство было совсем иным: оно становилось сильнее с каждым прикосновением к губам девушки, которая неловко дарила ему любовь через свой первый в жизни поцелуй, и с каждым движением её тела, что старалось прижаться к нему как можно плотнее, его член сильнее наливался кровью. Невинность и смущение Нацу и будоражила его разум. Мысли о том, как он, наполненный животным желанием, заманит её в свои сети распутства, заполоняли голову. Однако Мартин себя останавливал: он не зверь, выискивающий плоть для бездумных утех. Ему дан разум, чтобы принимать решения, и он твердил мужчине: «Не время». Именно. Мартин мог её испугать, чего тому не хотелось. Нацу же никак не могла унять своих тараканов, что радостно скакали от полученной эйфории. Её тело будто получило разрядку; казалось, что она двигалась более расслабленно и нежно только лишь потому, что её губам было даровано благословение его губами. Но мысли её счастливые приглушались ропотом смущения. Пока Нацуки сидела на его коленях, своей чувствительной кожей она почувствовала появившийся бугорок, что твердел с каждым мигом. Девушка осознавала, почему это происходило: множество книг было прочитано и перечитано, где шло подробное описание сего явления. Тем не менее, впервые испытанные ощущения заставляли сердце бешено биться, бабочек в животе – разрезать живот крыльями, разум – сходить с ума и переставать мыслить, забываясь и расплываясь в наслаждении чувствами. Так, занимаясь бездумно рутиной, которой положено заниматься каждой хозяйке во время принятия гостей, Нацуки невольно томно вздохнула. Именно этот вздох вернул Мартина в реальность окончательно. -Ты чего? – спросил он у неё, уже набрасывая варианты её ответа в голове ради отвлечения от возбуждающих его картин. -А? Чего я? – Нацу не понимала, почему ей был задан этот вопрос, потому и голос её был растерянным. Только лишь потом пришло осознание вырвавшегося из её груди вздоха. – Всё хорошо. Кастрюля будто стала тяжелее, вот и всё! Сейчас поесть наложу! И кофе налью! – она снова тараторила, словно секунду назад не готова была провалиться от смущения в бездну забвения. - Или ты чай хотел? Или кофе? -Кофе, - ответил ей Мартин, громко вздохнув от нехватки воздуха. – Я покурю, не возражаешь? -Нет, не возражаю, - последовал ответ девушки, которая, взяв половник в руку, черпала из кастрюли ароматный пряный суп и разливала его по тарелкам. – Пепел тогда будешь стряхивать в блюдце. -Не вопрос. Нацуки, поднявшись на носочки, чтоб дотянуться до полки с посудой, захватила крохотную белоснежную тарелочку, которую затем протянула мужской руке. Мартина эта сцена позабавила слегка, заставила умилиться. -Попросила бы меня. -Ты гость! – возразила она, сощурив злобно бровки. – Не имею права тебя просить! -Что за формальности? – спросил её Мартин, приоткрыв окно и присев к нему на крохотную табуретку, что была недалеко от столика. – Прежде всего, я тебе уже стал… Парнем? – мужчине показалось странным такое словосочетание. Реакция уже была слышна: Нацуки рассмеялась, пока расставляла тарелки и чашки со столовыми приборами на столе. -Будешь парнем, так и быть. Энергии в тебе ещё много! Фраза девушки привела его в секундный ступор: она звучала настолько двусмысленно, что Мартину показалось это до предела неприличным. К сожалению, избавиться от похотливых мыслей полностью он не смог. -Марти? – Нацу, неожиданно подошедшая к нему, окликнула его. – Ты уже несколько секунд держишь сигарету в руках. -Я снова задумался, - кратко он ей ответил, подпалив, наконец, край свёртка с табаком. Нац же никуда не отходила, поэтому он её спросил, что такое. -Можно я присяду? Выдувавший дым от первой затяжки Мартин молча отвёл руку в сторону, таким жестом приглашая её. Она, долго не раздумывая, садится на его колени к Мартину боком. Свою голову она кладёт на мужское плечо, а руки сжимает в замок; почти сразу Нацуки ощущает тяжёлую руку на своём предплечье. -Но почему? Вопрос сидевшей на мужских коленях девушки звучал и радостно, и непонимающе. Она подняла на Мартина голову: тот глянул на неё, подняв бровь, мол, что не так. -Не могу понять. Я очень рада, да, меня переполняют эмоции, мне хочется так высоко подпрыгнуть от того счастья, что я испытываю, и проломить потолок! – Нацуки прижала сомкнутые в замочке руки к груди, сжимая их сильнее. – Всё же, почему я тебя привлекла? Точнее, чем? Правда! Ты говорил, что я очень молода для тебя, и, согласно нашей с тобой договорённости, желаемое меня настигло бы только через полтора года! -Тише, спокойно, не кричи, - попросил её вежливо и терпеливо Мартин, выдувая дым в окно. – Мне нравится с тобой общаться. Ты мне давала некоторую мотивацию как-то дальше служить среди чужих, среди ёбаных нацистов, - прервалась его речь на кашле: едкий дым будто прожёг его лёгкие на начале краткой ругани. Прокашлявшись, он продолжил. – В какой-то момент ты начала приходить в мои сны, после этого я полюбил сон. Нацу неловко хихикнула от такого откровенного признания, после чего получила поцелуй в макушку. Она прикрыла ладони руками, чтоб спрятать вновь окрасившиеся щёки от мужчины, который делал вновь повторяющуюся затяжку. -И я тебя люблю! Спать тоже! – обрадовано смущённо сказала девушка. -Это видно, когда в любой удобный случай ты засыпаешь, независимо от места и действия. Исправлять будем? -Наверное! -А что насчёт договорённости, - тут мужчина снова кашлянул, прочистив горло. Далее он вновь вдохнул медленно действующий яд и выдул его над головой Нацуки, чтобы ни в коем случае вонь табака не испортила сладкий терпкий аромат, исходящий от возлюбленной. – У нас не оговаривались нюансы, потому нынешняя ситуация была вполне допустима. Или мне нужно было молчать полтора года? – с проявившейся ухмылкой спросил он у собеседницы. -Тоже верно. Подожди! Я имею в виду не это! То есть, это, но в контексте нюансов, а не молчания! – неловкость продолжала овладевать Нацу. Хоть она и старалась с ним бороться, общаясь как обычно, как это делает Мартин, но это не выходило: фразы в её голове после их произнесения звучали неуместно и глупо, именно поэтому ответ дополнялся объяснениями и оправданиями. -Нац. Расслабься. Мартин, затянувшись в последний раз, потушил бычок и завёл правую руку под коленки Нацу. Её это не могло не удивить: Мартин, по её мнению, не был настолько тактильным человеком, чтобы руками касаться подобных мест. -Что ты делаешь? – задала вопрос девушка изумлённо. -Я помню, ты говорила о том, что нужно тебя на руках носить. За словами последовало и само действие: тело Нацуки в ослабленных, но ещё сильных руках Мартина взмыло вверх. От неожиданности девушка выпалила шокированное «Воу!», а руки её обвились вокруг шеи мужчины из-за страха упасть, однако потом, осознав, что происходит, она ослабила хватку. -Теперь буду, - завершил свою фразу Мартин, тихо хихикнув с напуганного от такого неожиданного поворота событий личика Нацу. Однако ошарашенное выражение лица сменилось на восторженное. Хоть румянец и продолжал пылать, а неловкость никак не хотела уходить, она уже не ощущала той замкнутости, которая была совсем недавно в их диалоге. -Я же тогда пошути-и-ила! – рассмеялась Нацуки, лучезарно улыбнувшись. -  А впрочем, это не так уж и плохо! Я будто лечу! – тут она, убрав руки от шеи мужчины, соприкасаясь с его кожей пальцами и доводя его так до мурашек, опрокинула голову вниз, раскинув руки в стороны. – Раз уж ты решил взяться за свою форму, вот тебе первое задание: неси до дивана навстречу вкусному супу и горячему чаю! Вперёд! -Крылышки свои сложи, птичка, - просьба Мартина не звучала грубо ни в коем случае, лишь со смешком. По велению его девушка снова ухватилась за мужскую шею и приподняла корпус. Опрокинутая чёлка вернулась на своё прежнее место, закрыв левый глаз. В таком положении Мартин и донёс свою возлюбленную до дивана, и усадил её, и сел рядом. Нацу не терпелось увидеть, как он попробует её стряпню. Можно было понять, как сильно она ждёт реакции: глаз выжидающе вглядывался в мужское лицо, руки сжались в кулаки и прижались к женской груди, а улыбка расширилась. -Нац, не надо так смотреть на меня, - Мартин сделал ей справедливое замечание. Ему не привычно пробовать еду в то время, как на него взирают пристально. -Мне так хочется, чтобы ты попробовал! – с ноткой мольбы ответила Нацуки. Затем, вздохнув, она обратила взор на свою тарелку и, взяв ложку и набрав немного супа, отправила её в рот. Мартин последовал примеру девушки и так же испробовал приготовленное блюдо. Как и ожидалось, симфония специй заиграла во рту громко и выразительно, а в сочетании с ними овощи раскрывали свой вкус более ярко. Ничего другого от Нацуки нельзя было ожидать: любое блюдо из-под рук девушки выходило отменным, будь оно даже приготовлено впервые. -Как всегда, идеально, - с некоторым наслаждением от попробованного супа сказал ей Мартин. – Даже сказать больше нечего. Спасибо. -Главное, ешь! – с ухмылкой ответила она, продолжая в воспитанной манере поедать еду из своей супницы. – Приятного тебе аппетита! -Ещё раз, благодарю. Они просидели у Нацуки до поздней ночи, то рассказывая друг другу больше историй, о которых не смогли поговорить за ночь или не успели за день, то веселясь в подколках, то танцуя под музыку, исходящую из радио. По большей части танцевала именно Нацу, ведь Мартину не были танцы по душе. Оправдывался он также тем, что слишком стар для такого, на что она лишь смеялась громче и стаскивала его с дивана, заставляя двигаться и кружиться с ней в такт музыке. Всё же, отказать он ей не мог, а потом не хотел вовсе. Девушка завлекла его своими прикосновениями и смехом, что звенел, словно колокольчик. Тут из радио зазвучала медленная расслабляющая мелодия: саксофон в переплетении с пианино, скрипкой и, как показалось Нацуки, виолончелью звучал великолепно и нежно, словно для медленного танца. Она почувствовала заведённую на талию мужскую руку – это её крайне завело. -А кто говорил, что слишком стар для танцев? – неожиданно игриво спросила девушка, заплывая левой рукой на плечо Мартина. Ухмылка Нац стала не столько озорной, сколько хитрой, и она знала, что ему подумается. -Что же, тебе удалось меня омолодить, - ответил он ей, передразнивая проявившуюся интонацию красавицы. В ответ он лишь получил азартное хихиканье, которое было неуместно в сочетании с музыкой, но так подходило её лисьему взгляду, который не мог его не привлечь. Правая рука девушки заплыла в отведённую в сторону левую руку мужчины и взялась за неё. Кожа Нацу ощутила необычайный жар, исходящий от ладони любимого, желанного всем сердцем. И вот, плавно странствуя по залу в танце, она удивлялась всё больше и больше, что любовь превратила его из порой грубого и упрямого ворчуна в мягкого мужчину. Не раз ей удавалось видеть, как Мартин относился к своей бывшей девушке: забота его проявлялась без нежности, которую Нацуки получала от него теперь. Хитрый взгляд сменился расслабленным. В момент она закрыла глаза и позволила Мартину её провести, и ей не было страшно, что она оступится или упадёт. Наконец, когда музыка стихла, Нац ощутила, как горячие мужские губы сомкнулись с её, а одна из ладоней оказалась на щеке. По окончании столь чувственного поцелуя Мартин осторожно отстранился от девушки и поцеловал её руку. -Нац, уже поздно, - сказал он ей, чуть ли не шепча своей партнёрше. -Мартин, - прошелестела она с мольбой, приоткрыв полные наслаждения глаза. – Останься, пожалуйста. -Тебе выспаться нужно, завтра в колледж, - голос его стал более серьёзным и причитающим. – Встретимся завтра. -Я до вечера буду там, - расстроено ответила ему девушка, которая до сих пор прокручивала сцену с танцем в своей голове. -До какого именно времени? -До шести. Нацуки наблюдала, как лицо Мартина приобрело задумчивый вид. Хмуря брови, морща лоб в думе, он всё ещё для неё прекрасен. Осознание, что теперь она любима, не могло ужиться с Нацу: казалось, что это нереально, но нет, реальность присниться не может. -Я могу тебя встретить, - наконец, вымолвил он спустя вечность, что тянулась в секундах. -Ты уверен? -Когда я не был уверен? -Тоже верно, - Нац подытожила, вздохнув печально от предстоящего расставания до завтра, однако озарение настигло её, не прошло и мига. – Точно! Как я могла забыть! Хотя, ещё как могла потому, что любовь мне голову вскружила! – залепетала задорно девушка, подбежав к своей ветровке в коридоре. – Я же говорила, что запишу номера! Как же я могла про это не вспомнить! Нашла! – она вприпрыжку вернулась со сложенным листком в руке. – Всё, что попадалось в газете, я записывала! Вот так я упростила тебе задачу с поиском жилья! -Какие перемены, - буркнул он про себя, после чего принял листок из рук Нацуки. – Спасибо тебе, - он наклонился к ней и поцеловал в лобик, на что она кротко хихикнула. -Не за что! -Тогда до завтрашнего вечера. -До завтра! С Мартином, как только он собрался, Нацу не могла расстаться. Она заключила его в свои самые любящие, для него уготовленные объятия, из которых у него не было почти ни единого шанса выбраться. -Задушишь же, - добро возмутился мужчина, зажатый, казалось, слабыми ручками девушки. -Не бойся, не задушу! – задорно отвечала Нацуки. – Я, правда, не хочу отпускать, - голос стал печальным: разлучаться не хотелось. -Я знаю. Ко лбу Нац снова прильнули горячие мужские губы, что с любовью соприкоснулись с кожей. Облегчение настигло. Она расслабленно опустила руки, высвободив Мартина. -Спокойной ночи. -Спокойной ночи, Марти! Мужчина вышел за порог, захлопнулась за ним входная дверь. Нацу не могла поверить в своё собственное счастье, что так и сочилось через крохотные щели её кристальной души. Хотелось об этом рассказать кому-то, поделиться радостью, которая не давала покоя. В подобных ситуациях её вечным слушателем, критиком, комментатором и предсказателем являлась Сара. Нацуки решилась ей позвонить, несмотря на то, что она, по предположениям, только вернулась с работы. Нац присела около телефона и набрала затёртый до дыр номер, после чего принялась ждать ответа. Прошёл один гудок, второй – терялась надежда на ответ, однако измученный женский голос отозвался на другом конце провода. -Мисс Аллен у аппарата. -Сара!!! – чуть ли не выкрикнула девушка в трубку. – Тут такое произошло! -Руби, - послышался тяжёлый вздох. – Что случилось? – уставший голос спросил с долей тяжести: ещё одна минута, и девушка уснёт. -МАРТИ МНЕ ПРИЗНАЛСЯ В ЛЮБВИ! Руби выкрикнула это на весь дом: возглас привлёк внимание даже обиженного Берти, который деловито вышел из комнаты, недовольно глядя на хозяйку. В трубке повисло молчание на несколько секунд, которое сменилось оживлённой беседой между подругами. Руби рассказывала всё, не упуская ни одной детали вчерашнего и сегодняшнего дня. Сара не могла вставить и слова в переменившийся монолог до безумия счастливой девушки, которая в ходе рассказа запиналась, откашливалась, делала перерыв на то, чтобы заглотнуть как можно больше воздуха для дальнейшего повествования. -Ру, а как же-! – Сару перебивали раз за разом, из-за чего она постепенно раздражалась. – Господи! Постой! Однако до конца рассказа она не слушала её. В то время, как Руби проговаривала абсолютно всё, вплоть до оттенка жёлтого лепестков одуванчика, который ей подарили, она проживала эти события снова, точно смотрела фильм и представляла себя на месте главной героини, у которой всё получилось. Наконец, Ру выдохнула. История завершена, и Сара смогла хоть что-то сказать. -Что ж, - начала она измученно, ничего уже не понимая толком. – Скажу честно, я в конкретном шоке. Слишком много всего, чего я не могу переварить. То есть, подожди, вы сходили на свидание, которое было не свиданием, после чего он тебе признался, перед этим проведя допрос? -Да! -Немного не романтично звучит. -Почему, Сара? – смущённо спросила Ру. – Если бы не было романтики, он бы одуванчик мне не дарил, за еду б не заплатил, в ветровку свою б не дал! В конце концов, он бы меня не целовал, раз не романтично! -Не ори, - эту просьбу Руби слышит чаще всего, и Сара не единственная, кто говорит ей не кричать. – Ладно, я могу это как-то принять. Я могу это как-то понять. Как бы, когда Джон со службы вернулся, у меня не было особо так романтики, чтобы… Ты меня поняла, - оборвала себя Сара на половине предложения, после чего обсуждение обрело новую ветвь. – Ты же осознаёшь, что в первое время тяжело будет, учитывая его только вчерашний приезд? -Ты о чём? -Ру, как бы это ни было печально признавать, но в первое время на тебя будут смотреть, как на добычу. -Вообще не понимаю, - хихикнула невинно девушка. – На меня смотрели, вроде бы, с нежностью. Да и добычей я в его глазах не была. -Послушай. Прости, что сейчас буду грубить. Мужчинам в первые дни хочется трахаться, и я тебе говорю серьёзно, - Сара немного оживилась при разговоре. Голос стал более уверенным и грузным. - У меня на работе много знакомых, у которых мужья их из постели не выпускали, потому что это желание было настолько сильным, что они готовы были набрасываться на них. Далеко ходить не надо: Джон на меня накинулся почти сразу. -Раз всё так, как ты описываешь, - задумчиво начала Руби выстраивать логическую цепь, - то на меня Мартин бы тоже набросился сразу, чтобы, так сказать, потрахаться. Тем не менее, того не произошло. -Потому что ты слишком юна-! – не успела девушка договорить, как недовольный голос Руби прервал её возмущённо. -Давай хоть ты не начинай эту байку «Ты ещё молодая, юная, не понимаешь ничего»! Неужели я так на дуру похожа? -Нет. Я не договорила, ты уже сделала выводы, - послышался из трубки отяжелённый вздох Сары. – Я к тому, что тебя бы подобный жест напугал, поскольку нет у тебя в сексе опыта. -Я вообще не думала, готова я или нет к этому, - недовольство в голосе сменилось на задор. – Это же чувствуется. -Начиталась романов, вот тебе и чувствуется, что ничего, - проворчала девушка, снова тяжко вздохнув. -Не ворчи! -Вот если он тобой и твоим незнанием воспользуется… - на конце трубки было слышно, как бесконечные вздохи стали постоянным дыханием разозлённой Сары. -Успокойся, - переживания подруги позабавили Руби. – Ты же знаешь, что он не такой. Да и мужчина он серьёзный, зачем ему так делать? -Во всяком случае, дело твоё. Несмотря на сказанные слова, Сара ещё пару минут причитала и наказывала, что делать, если соитие всё же случится, а если не случится, то как себя подготовить к нему. Иногда серьёзная болтовня подруги казалась Руби невыносимой: возникало ощущение, что она становилась матерью для неё. Потому Ру остановила девушку, когда выслушивать было уже невмоготу. -Сара, перестань. Ты и так уставшая, а ещё тут меня учишь, - Руби хихикнула измученно, но так же задорно. – К тому же, денежки капают не только на мой, но и на твой счёт за связь, так что давай заканчивать. -Вот же, - она поняла, к чему её подруга клонила, но ветвь размышлений продолжать не стала: голова валилась набок от тяжести, которая появилась из-за работы. – Мы с тобой об этом ещё поговорим. -Только не причитай, хорошо? -Я подумаю. Девушки попрощались спустя ещё минуту, которую Руби посвятила шуткам для поднятия духа и настроения Сары. По окончании звонка Нацу выдохнула, а затем снова радостно запрыгала по комнате. Берти, уснувший на диване, не мог не обратить внимания на радостную хозяйку и, найдя этот момент удачным для извинения, он замяукал. Нацуки обернулась на кошачий зов. -Что? Поцарапал меня, теперь извиняешься? Берти снова мяукнул, но уже с мольбой. Девушка не гневалась на кота: приревновал, с кем не бывает, - потому она присела к нему и, взяв его на руки, начала его тискать. -Будешь теперь к Марти привыкать, понятно? Чёрный кот ласково замурчал на руках у хозяйки – гнев на Мартина сменился милостью и любовью ко всему, что было движимым и недвижимым. Даже углы домика, в которые он бился во время бега, казались мягкими, но руки Нацуки были гораздо мягче для его шёрстки. -Ну что, котик ты мой, пошли учить анатомию? Берти был согласен на всё, лишь бы остаться рядом с человеком, поэтому Нац в ответ услышала более громкое мурлыканье. Тогда она поднялась с дивана и плавными шагами прошла в свою комнату, где её ждала уютная кровать с приятным её коже пледом, который так и ждёт, когда девушка в него укутается и уснёт. К сожалению, спальная зона была проигнорирована в пользу стола с большим количеством учебников. Берти запрыгнул на стол с рук, чуть не заставив башню знаний пошатнуться и развалиться. -Итак, - сказала Нацуки себе, включив себе свет и присаживаясь с захваченным учебником. – Анатомия. Начало тяжёлого пути далось ей нелегко: все мысли были лишь о Мартине. Как он красив, как вежлив, как заботлив, как обаятелен, как сексуален – обо всём этом размышляла её, казалось, беззаботная головушка. Поймав себя на последней мысли, она начала её развивать. Несомненным было то, что ей хотелось его, как мужчину, и она понимала, что это желание взаимно. Однако её охватил некий страх. Если она ему не понравится по комплекции? А вдруг её грудь будет слишком маленькой для него? Её руки коснулись грудей и сжали их – мягкие, они не помещались в женские ладошки, а это значило, что размер у девушки не такой уж и маленький. Тогда в чём проблема? Отсутствие опыта – то, о чём говорила ей Сара. Нацу расстроилась: навязчивые думы заставляли её считать, что неопытность будет осуждена Марти. Мысли эти удалось прервать лёгким шлепком по щеке. -Поговоришь об этом с Марти потом! Сейчас анатомия! Нацуки ещё немного себя поругала за то, что отвлеклась, и затем продолжила погружаться в человеческое строение. Чтобы легче было запомнить названия костей и расположение их, она щупала себя за место, где располагалась проговариваемая ей кость. -Фаланги, плюсна, - бормотала девушка себе, трогая себя за стопу. – Медиальная клиновидная, латеральная клиновидная, кубовидная, ладьевидная, таранная, пяточная… Господи, кто эти названия придумывает! Минуты начали течь незаметно, пока Нацу пыталась выучить названия и расположения. За ними же пошли и часы, которые Нац могла потратить на сон. Кружки чая начали расти в количестве: сначала одна, потом две, затем пять, но их уже десять. К моменту десятой в глазах девушки пейзаж начал размываться, но это не помешало ей продолжить зубрёжку. Организм принудил её остановиться ближе к пяти утра, заставив заснуть её за столом во время счёта фаланг на пальцах правой руки. Через час Нацуки была разбужена противным звоном будильника. Измученная, она поднялась со стола, чтоб прекратить звенящую в отвратительной симфонии какофонию, однако затёкшая спина привлекла себе больше внимания. -Вот и доброе утро… Невзирая на боль в пояснице, она выключила будильник и направилась в горячий душ, где чуть не уснула. Горячая вода расслабила мышцы и смыла остатки макияжа с женского сонного личика, что позволило хоть как-то начать новый день. Далее Нацу поставила чайник, и пока он вскипал, она разместила на второй конфорке плиты сковородку, куда залила каплю масла, а затем, как только оно игриво зашипело от жара, разбила туда пару яиц. Пока на плите царил аппетитный оркестр, Нацуки приступила к нарезке скудного набора овощей для яичницы, она также не забыла добавить специи в завтрак: так всегда вкуснее. Кухонная рутина окончилась сытной трапезой, которая приободрила студентку медицинского колледжа и заставила собираться на занятия в неспешном темпе. Прежде всего, Нацу приступила к нанесению макияжа. В этом деле она была профессионалом: создавать из узких глаз округлые считалось среди её знакомых талантом девушки. Ловкими уверенными движениями она вырисовывала контуры глаз и губ, делала акцент на глаза с помощью теней и туши, румянила свои бледные щёчки – Нацуки перевоплощалась в юную диву, от отражения которой она иногда не могла оторвать взгляд. -Ты точно всех покоришь! К моменту подбора образа проснулся Берти, который сначала ворчал на хозяйку за несоблюдение режима сна, но после того, как Нац его покормила, он сразу подобрел к своему человеку. Кот ложился на кровать и наблюдал процесс примерки различных одёжек, купленных в магазине и сшитых самостоятельно. Он был её стилистом: коту не нравится, как футболка сочетается с медицинским халатом, в котором она будет ходить по колледжу,  – он начинает шипеть, всем видом показывая недовольство; юбка подчеркнула ноги Нацуки, не заставив их выглядеть толще на фоне расклешённого фасона – Берти начинал тереться об подушку. -Умный кот! Воистину гениальный! Всё да ты знаешь! – восхищалась она каждый раз, когда Берти помогал ей приодеться: сегодня на ней была белая водолазка с нежно-розовыми полосками и белоснежная юбка до колена. В благодарность за работу девушка давала коту добавку. Она могла нарезать немного мяса, если таковое имелось, или положить чуть больше корма – Берти всегда был рад еде. -Тебя мы покормили, теперь нужно складываться и выдвигаться! Меня же ещё сегодня встретит Марти! Я так рада! Засиявшая радостью Нацуки с большим воодушевлением от предстоящей вечером встречи приступила к сбору сумки. В неё, помимо помады, зеркальца и расчёски, вошли несколько тетрадей: сегодняшние занятия будут посвящены практике, потому учебники не потребуются. Также она закинула несколько карандашей и положила кошелёк, поскольку во время перерыва она всегда ходила в местное кафе перекусить, как она иногда выражалась, «дешёвыми углеводами». Уже сверху все предметы накрыл аккуратно сложенный халат с шапочкой. Наконец, к половине восьмого утра Нацуки вышла из дома. Лёгкой пробежкой она добралась до остановки, как и всегда: это заменяло ей утреннюю зарядку. На протяжении всего пути её сопровождала пробудившаяся ото сна природа, а потом украсили окружающий мир городские утренние пейзажи. Она приветствовала сонный недовольный мир своей непринуждённой улыбкой, несмотря на своё возрастающее желание улечься на любую свободную лавочку и забыться сном. Добежавши до пункта назначения, Руби принялась ждать автобус. На удивление, сегодня он прибыл рано, так ещё и на половину пустой. Это не могло не обрадовать юную особу. Она весело запрыгнула в транспорт и села в середине. Путь ей предстоял долгий, поэтому Нацуки, абстрагировавшись от окружающего мира, мечтала и представляла, рисовала сюжеты и создавала сцены: что же они будут делать с Мартином, когда он её встретит? Неужели он всего лишь проводит её до дома? Тут же вспомнился вчерашний разговор с Сарой, и девушка вновь задумалась. «Готова ли я?» - задала она самой себе риторический вопрос. Казалось бы, она знает много о сексе благодаря прочитанным и вновь перечитанным романам и просмотренным журналам, а также учебникам, которые ей любезно одолжила библиотека колледжа, однако что будет на самом деле? Этюды их предстоящей встречи сменились на сюжеты их первого раза. Шаг за шагом она рисовала в голове каждое действие, какое будет сделано с её и с его стороны. Со временем фантазии забурлили и разыгрались, мысли перестали содержать хоть какой-то смысл – Нацуки полностью погрузилась в мир грёз, где не было никого, лишь она и Мартин, которых завлекло в страстное грязное действо. -Станция «Колледж»! Громкий зов водителя вытащил Руби из грёзы в реальность. Сама она была не особо этим довольно, но осознание, что любая фантазия не вечна, утешало её в некоторой степени. Протиснувшись через толпу отвратительно пахнущих людей, она заплатила за проезд и вышла из автобуса. От огромной кирпичного здания, которое оказалось перед глазами девушки, так и веяло знаниями: колледж приветствовал всех студентов грозным массивным умным видом. -И снова здравствуй. Глубоко вздохнув и морально подготовившись к предстоящим практикам, она зашагала воздушной походкой к входу в колледж. Там её уже ожидали заполненные студентами коридоры. Юноши и девушки толпились возле шкафчиков с принадлежностями, весело болтая и обсуждая отвлечённые вещи. К своему шкафчику подошла и сама Руби, расшугав своим видом почти все рядом стоящие компании. Девушка накинула халат на свои плечи и, завязав в хвостик волосы, нацепила на голову шапочку. Она взглянула в зеркальце: медицинское одеяние шло ей, не хватало лишь пары округлых очков с толстой линзой. «Красавица!» - сказала она себе мысленно. Руби могла ещё долго любоваться своим отражением, но до начала пары по анатомии оставалось несколько минут. Схватив карандаш и тетрадь, она почти полетела по лестнице, чтобы как можно быстрее добраться к аудитории. К её счастью, она пришла ровно в тот момент, как громом ударил звонок, призывающий студентов на учёбу. -Вы не изменяете своим манерам, Форстер, - произнесла профессор Вайтвинд, её преподаватель анатомии и самая строгая женщина среди всего педагогического состава колледжа. – Присаживайтесь. Несмотря на то, что женщина с крашенными в платину волосами и в квадратных очках никого не жаловала, а при малейшей возможности готова была излить свой гнев на студентов за невыученный материал или опоздание, с Руби у них сложились нейтральные взаимоотношения. Девушка исправно готовилась к зачётам и сессиям, и это вознаграждалось сполна высшей оценкой: преподавателю даже не требовалось просить Руби ответить на дополнительные вопросы, поскольку та могла на них ответить с такой же лёгкостью, как и на основные. Хоть нынешняя студентка не блистала умом в школе, заканчивая семестры с удовлетворительными оценками, среди которых была лишь пара хороших, сейчас ничего, кроме «B» и «A» она не получала. Практическая работа по анатомии прошла для пришедшей Руби, откровенно говоря, скучной. Она вертела в своих крохотных ручках часть ноги скелета и записывала названия костей – это всё, чем девушка занималась. Ей хватило около часа, чтобы зарисовать скелет ноги, описать каждую входящую в этот комплекс кость и даже пронумеровать фаланги. Остальное время Руби наблюдала за своими одногруппниками, которые, как ей казалось, ломали голову над простейшими вещами, так ещё и не одни: ребята собрались в небольшие группы, где дискуссировали на тему того, действительно ли таранная кость таранная. Девушка осознавала, что вступить в дебаты в самом разгаре у неё не получится, ведь ещё с самого начала обучения, которое было неудачно ввиду начавшейся войны, ей не удалось сладить с группой. Поначалу все и вправду её ненавидели: Руби винили в восхвалении Хирохито, хоть за политикой она почти не следила, затем - в смерти близких на войне против японцев. Ситуация настигла апогея в конце курса: одногруппники собирали подписи, чтобы деканат колледжа рассмотрел их заявление на исключение Руби Гвенет Форстер из учебного заведения. Причина одна: она япошка и останется япошкой. К сожалению или счастью, собранных подписей не было достаточно для рассмотрения заявления: профессора, которые ценили старания девушки, отказались подписывать петицию на исключение Руби. С этого момента когда-то приветливая девчушка, желающая со всеми познакомиться, превратилась в незаметную звезду на небе: она сияет, но не горит. Вокруг неё сформировалась блокада молчания, где единственным другом студентки стало одиночество. Она привыкла к присутствию пустоты вокруг себя, даже смогла подружиться с ней: в одиночестве девушка могла сосредоточиться на лекциях, ведь её некому отвлекать, разве что мыслям о чём-то отвлечённом или любовным переживаниям. Так и здесь, после сдачи работы профессору Вайтвинд, голову её юную заполонили очередные мечтания о встрече с Мартином. Юная дева готовилась к предстоящему разговору об её привлекательности: подбирала слова, вопросы, перефразировала их, предугадывала ответы, а на эти ответы давала свои ответы. Её плаванье в попытках предугадать исход завершилось, как только прогремел звонок, оповещающий об окончании занятия. Руби словно вновь проснулась, пока спала в тревожной колыбели. Ничего ей не оставалось, как подняться и выйти из аудитории, чтобы оказаться на очередной практической работе. В перебежках от аудитории к аудитории время пролетело слишком незаметно для студентки. Лишь с последним звонком девушка осознала, что долгожданный момент, наконец, настал. Как только двери аудитории открылись, след Руби из кабинета простыл. Она словно полетела к своему шкафчику, никого не видя и полностью забыв про сон, который только и пытался навязаться ей. Действительно, какие заботы у других могут сейчас быть, когда сейчас она увидится с любимым? Оказавшись у шкафчика, Руби быстро, но аккуратно сложила форму и тетради, после чего, закрыв небольшое хранилище и забрав сумку, метнулась к выходу. Она вбежала в открывшуюся дверь на улицу так, будто колледж для неё был тюрьмой, где её крохотная душа познала страдания студенчества. Первым делом внезапно озарённая весельем девушка начала искать глазами того, к кому она так рвалась, и ведь нашла: массивный силуэт легко, но устало шёл по тротуару с сигаретой в руках. Стоило только повернуть мужчине голову, как тот заметил слишком быстро бегущую напролом огненную головушку. Мартин, к счастью, успел среагировать на летящее к нему чудо: быстрым движением сигарета была брошена в урну, об стенку которой бычок потушился, а сам мужчина приготовился к ловле. Даже так, поймав крохотную радость в свои руки, он немного пошатнулся. -Господи, блять! – слегка ошарашено выкрикнул мужчина. – Ты обжечься могла! -Привет! – не обращая внимания на его шок, поприветствовала его девушка, повиснув на нём, как обезьянка. Невинный взгляд и счастливая улыбка немного успокоили Мартина, хоть порой подобная беспечность его раздражала: неужели она сама не подумала, что, не среагируй он так быстро, она могла травмироваться. -Прошу, будь аккуратна в следующий раз, - Мартин вздохнул и, спустив себя девушку и взяв её сумку, поприветствовал её. – Как у тебя дела? -Всё очень хорошо! – задорно она ему ответила, взяв мужчину за руку. – Правда, было довольно скучно, спать сильно хотелось, а еда казалось невкусной… - после слов Гвенет последовал смешок с её стороны. – Тем не менее, я написала почти все практические работы! Это значит, что скоро пойдут зачёты! А это значит, что скоро каникулы! – девушка радостно запрыгала, в то время как Мартин взглянул на неё вопросительно. -У меня вопрос. Во сколько ты легла? -Что за вопросы такие странные? – невозмутимо спросила Гвенет. Интонация её выражала, что девушка вовсе не понимает, к чему этот вопрос был задан. -Я видел горящий свет в твоём окне посреди ночи, - ответ прозвучал донельзя серьёзно, слышались нотки грозности и грузности в его хриплом грубом голосе. Пока ответа не было, мужчина медленно зашагал по тротуару. -Вообще-то, я готовилась к зачёту по анатомии! – Гвенет возмутилась, начав идти вровень с Мартином. -У тебя он когда? -Через неделю! -У тебя есть ещё время, зачем себя так изматывать? – вопрос его звучал вполне логично. – Я не думаю, что на твоём зачёте будут спрашивать непонятные тебе вещи. -Так в этом и суть: я повторяю материал для того, чтобы всё было ясно! А если всё будет ясно, я сдам зачёт! – завопила девушка, на что получила безмолвную просьбу говорить тише: на пару уже озирались прохожие. Гвенет недовольно надула губы, но перестала восклицать. – Как у тебя вообще дела? Как с поиском жилья? А работы? -Замечательно. Я уже обосновался в квартире и-!... – не успел Мартин договорить, как раздался радостный возглас Гвенет, которая, схватив мужчину за руку, запрыгала от счастья. Казалось, что она радовалась куда больше, нежели он сам. -Как здорово! А она где?! А площадь какая?! Ты её купил?! Или взял в аренду?! На каком этаже?! А сколько комнат?! -Нац! – гаркнул Мартин, дабы защититься от надвигающегося смерча из вопросов, однако сам не заметил, насколько громким и грозным было его восклицание. -Я поняла. Девушка примолкла, отвернув от него голову и отпустив руку, после чего сам мужчина понял, как низко он себя повёл со своей возлюбленной. Глазами он нашёл несколько одуванчиков, которые он сорвал, собрал в маленький букет и протянул Гвенет. -Извини. Было некрасиво с моей стороны так реагировать, зная твоё любопытство. Девчонка тихо усмехнулась, широко растянув свою улыбку, и приняла столь приятный подарок. Обида, что в мгновенье поселилась в её юном чистом сердце, мгновенно растворилась от скромного, но искреннего действия. -Ты чего? – девица ещё раз усмехнулась, наблюдая за реакцией мужчины: тот облегчённо выдохнул. – Я знаю, что тебе, бывает, не нравится, когда я задаю столько вопросов, но мне вправду интересно! Не могу уняться! – Гвенет прижала одуванчики к своей груди и уткнулась в них носом. Затем она запрокинула голову и издала довольное «Ах!» -Если хочешь узнать ответы на свои вопросы, приглашаю тебя к себе. Ты сейчас свободна? – вымолвил мужчина своей спутнице, располагая свою руку на её спине. -Да! Мне только завтра выходить на смену в кафе! – ответила Гвенет. – Так что не откажусь провести время у вас в гостях! -У тебя, - поправил её Мартин, откашлявшись. – Что насчёт работы. Да. На завтра мне назначили собеседование на одну должность. Если меня возьмут, я тебе обязательно расскажу, - он не желал быть снесённым очередной волной вопросов, потому пошёл на компромисс. -Хорошо! Я буду ждать вестей! – сонно обрадовалась девушка. – А пока идём скорее к тебе! – Гвенет, прикрыв рот букетом, протяжно зевнула. – Уже не терпится увидеть твои хоромы! -Какие уж там хоромы. Так, выполняет базовые функции: гостей позвать, поесть и поспать. Всю дорогу Мартин расспрашивал Гвенет об её сегодняшнем дне, а сам рассказывал смешные истории, произошедшие накануне их встречи: как он приехал не на тот адрес, как не мог попасть в подъезд и тому подобное. Она хохотала и давала оценку ситуациям, насколько они смешные. Сама же Гвенет начинала путаться в ногах. Сон длиною в час начал сказываться на состоянии девушки, поэтому Мартин придерживал возлюбленную уже за плечо. -Постарайся больше так не засиживаться, - попросил её мужчина, на что получил ярко выраженный кивок довольной девы под его защитой. Пройдя по вечерним улицам, которые окрашивали лучи уходящего в закат солнца, они добрались до высокого здания, уходящего своим концом в небо, с неисчисляемым количеством окон. Несмотря на свой унылый внешний вид, он произвёл на Нацу впечатление: горящие местами окошки создавали ощущение тепла внутри мрачного холодного каркаса. Мартин прошёл вперёд и открыл ведущую в подъезд дверь, на что Гвенет поклонилась и прошла в здание. Пред ней оказалась пустота коридоров и лестниц, ведущих к квартирам. Окрашенные в персиковые тона стены, освещённые почти чистым жёлтым светом лампы, создавали ни то уютную, ни то угнетающую атмосферу. -Нам на второй этаж. Прошу за мной. Мартин повёл за собой юную леди к лестнице. Лестничный коридор, где тоже были окна, освещались закатом. По стенам двигались тени двух влюблённых, шагающих по ступенькам друг за другом. Вскоре они прибыли на второй этаж. На нём располагалось лишь три квартиры, к одной из которой они идут. Мужчина достал ключ и, повернув его в замочной скважине несколько раз, открыл дверь. Он отошёл в сторону, дабы Нацу прошла в квартиру. -Проходи. Нацуки, на удивление, скромно прошла в новое пристанище Мартина. Тут же она попала в прихожую, слившуюся с гостиной и столовой. Мягкие белые оттенки стен и потолка, гармонирующие со светло-коричневым линолеумом и ярким синим диваном не могли не радовать девичий глаз. Она разулась и прошла в гостиную, после чего сразу завалилась на диван, пока мужчина закрывал дверь и вешал женскую сумку. -Красиво тут у тебя! – хоть Нацуки прилегла, она снова вскочила на ноги. – Проводишь до ванны? – она подошла к разувшемуся Мартину, ткнув его пальцем в грудь, от чего он слегка удивился, но не подал виду. -Первая дверь слева. Пара помыла руки в крохотной ванне, после чего прошла на кухню. В ней не было излишеств, которые можно заметить у Блэйка в кухонной зоне. Холодильник, тумба, плита, ещё тумба, но угловая, тумба с раковиной и крайняя тумба – вот и пространство для готовки. Возлюбленные решили заварить чай и перейти в гостиную, где оба присели на диван. Поглядывая друг на друга из-под чашек, первое время они молчали. Каждый думал о своём. Нацу не могла решиться начать разговор на мучившую её весь день тему, от этого её волнения лишь усиливались. Чай своим теплом должен был растопить переживания, но он лишь создал из них ледяные скульптуры, больно колющие в грудь. Наконец, Нацуки издаёт тяжкий вздох, который Мартин не мог не заметить: он знал, что ей хочется о чём-то поговорить. -Марти, я хотела тебя кое-что спросить, - начала Нац, слегка засмущавшись. Мужчина приподнял бровь в любопытстве. – У меня вчера с Сарой состоялся разговор, - девушка решила начать издалека, чтобы он сразу понял мотив, почему она желает поговорить о том, что её волнует. – Так вот. Да. В общем, - она начала запинаться, что ей вовсе не нравилось: она так долго размышляла о том, что сказать, лишь для того, чтобы не знать, как говорить вовсе? – Мы с ней вечером поговорили про то, что мы вступили в отношения. Я была слишком этому рада, потому не сдержалась и рассказала ей. Да. И она мне рассказала одну вещь. -Как бы я уважительно ни относился к Саре, мне уже не нравится, что она тебе сказала, - произнёс Марти, прочистив горло. – Во всяком случае, интересно, что она поведала. Нацуки поднялась со своего места, прошла до стола, куда поставила пустую кружку, а затем присела на отодвинутый ей же стул. Она прошлась взглядом по комнате, затем посмотрела в окно, а после сосредоточила взор на Мартине. -Сара мне рассказала про то, что прибывшие военные набрасываются на женщин, поскольку им хочется трахаться. Она привела в пример Джона, который по возвращении с фронта бросился на неё, - Нацу заметила: Мартин призадумался над её словами. – Но со мной такого не случилось. -Дай угадаю, - начал мужчина, скрестив руки. – Ты хочешь знать, почему подобное не случилось с тобой? Нацуки всегда поражалась, как Марти читал её. Любая её мысль не могла от него ускользнуть. Лишь мускул девушки дрогнет, он поймёт, почему, от чего и что делать с этим. Девушка прикусила губу, снова метнув взгляд на окно, откуда тянулись последние солнечные лучи. -И да, и нет, - усмехнулась загоревшаяся пламенем яркой звезды Нацу. – Я могу понять и додумать, почему, - Нац сложила на спинке стула свои руки и уложила на них головушку. – Меня волнует другая вещь. Привлекательна ли я для тебя в этом плане? – взор её снова устремился на мужчину. -Присядь ко мне, - незамедлительно он ей ответил. Вставать ей не хотелось. Рукава её кофты были настолько мягкими, что спустя мгновенье она могла уснуть на них, однако выбора не было. Нацуки поднялась и, преодолев совсем небольшое расстояние, упала рядом с Марти на диван. -А теперь послушай, - начал мужчина, начав гладить её мягкие волосы, так и играющие с его пальцами золотыми прядками. – Ты меня привлекаешь в этом плане, и ты даже не представляешь, насколько сильно мне тебя хочется. Тем не менее, без твоего желания я не могу. Это будет невежественно по отношению к тебе, если я обойдусь настолько грубо. Слова Мартина не могли не тронуть Нацу. К сожалению, она не понимала, что ответить, точнее, не могла подобрать слов, чтобы рассказать о своих сомнениях. Она решилась: раз она начала этот разговор, то она расскажет обо всём. -Спасибо тебе огромное, - вымолвила девушка через некоторое время. – Однако я не знаю. Совсем. Я читала много книг об этом, а сколько подобных сюжетов появилось в моей голове – не счесть! Но меня терзает мысль, а готова ли я вообще. Мне тоже хочется, да! – она это произнесла с некой мольбой, словно просила мужчину ей поверить. – Несмотря на моё желание, страх окутывает меня: а вдруг больно, а вдруг неприятно. В этот момент Мартин заправил одну из прядок за женское ушко, к которому после наклонился. Нежная чувствительная кожа ощутила мужское горячее дыхание, приятно обжигающее Нацуки. Казалось, что её окутало жаром, точно огонь внутри заполыхал ярким пламенем. Когда же Нацу услышала хриплый шёпот, она почувствовала то, что могла ощущать при уединении с её фантазиями, будоражащими разум. Однако чувство было иным, чем-то непохожим, но чем именно Нац не могла понять. -Абсолютно нормально, что ты нервничаешь. Прежде всего, тебе нужно расслабиться, - тут Марти вернулся в прежнее положение. Он не мог не заметить, как сильно раскраснелось лицо девушки, поэтому взял её за руку. – Горячая ванна поможет тебе. Одежду и полотенце я тебе дам. Мартин отпустил руку Нацу и, не дожидаясь её ответа, ушёл в ещё неизведанную девушкой комнату. Оттуда он вынес тёмно-синюю футболку и белоснежно чистое и аккуратно сложенное полотенце. Нацуки поблагодарила мужчину, забрала у него из рук вещи и закрылась в ванной. Стоя у зеркала, она ощутила, как быстро бьётся её несчастно усталое от смущения сердце, как дыхание её горячо и учащённо. Волнение переполняло её через край: ей было неловко даже раздеться в его ванной перед его зеркалом, однако она сбросила с себя одежду. Нацуки оглядела себя снова: она выискивала что-то, что могло оттолкнуть Мартина. Но зачем? Этот вопрос возник и у самой Нацу, поэтому, посчитав свои действия бессмысленными и неразумными для обдумывания, включила горячую, сравнимую с кипятком воду и села в ванну. Вода, удушив девушку в своих объятиях, расслабила её. Разум перестал гадать, что может пойти не так, дав волю похоти нарисовать новые эскизы. Силуэт мужчины с голым торсом, с которым Нацуки столкнулась вчера, снова всплыл в памяти девичьей. Вмиг захотелось ей прикоснуться к этой фантазии, исследовать каждый уголок его тела своими пальцами. Она прикрыла глаза и начала водить рукой по пару, точно касается кожи Мартина и чувствует, насколько она мягкая. Вторая же рука спустилась по её телу к бедру, словно мужчина своими руками хочет к ней прикоснуться. -Мартин… Мартин… Молящий шёпот вырывается из её уст. Дыхание тяжелеет с каждой секундой, а вода лишь сильнее погружает Нацу в желанную грёзу. Как только её разгорячённые пальцы коснулись слегка набухшего клитора, Нацуки издаёт тихий стон. Она продолжает водить по нему осторожно; наслаждение окутало тело расслабленной девушки. Стоило девушке забыться в блаженной грёзе, как в дверь постучали. -Нац? Всё в порядке? Девушка словно проснулась и чуть не подскочила от неожиданности. Затем она выдохнула и, придя в себя после столь возбуждающей фантазии, крикнула Мартину: -Да! Я почти закончила! Сейчас выйду! Водные процедуры заняли у Нацуки пару минут, после чего она набросила на себя данную Мартином футболку и вышла со своими вещами в руках. Как только девушка открыла дверь, она ощутила на себе любопытный мужской взгляд. Он, возможно, услышал её стоны за дверью, потому и выглядел столь задумчивым: по крайней мере, это предполагала Нацу. -Что ты на меня так смотришь? – усмехнувшись, спросила девушка. Ответа долго ждать от него не пришлось. -Да так, из ванны чуть пар не шёл. Ты в кипятке моешься? -Почти, - Нацуки неловко рассмеялась. В глубине души она понимала, что Мартин смотрел на неё так не только по этой причине, однако, если он об этом не сказал, то это и не нужно уточнять. -Понятно, - необычно для себя медленно вымолвил он. – Я тоже приму ванну. Полежи пока под одеялом в комнате. Она в конце коридора. -Поняла! Жду тебя! Лишь Мартин скрылся за дверью, Нацу кроткими шагами побежала в неизведанную комнату. Открыв дверь, она увидела скромную спальню: двуместная кровать с белым постеленным бельём, комод и стол у окна – вот и вся комната. Нацуки, промёрзшая после кипячёного душа, оставила вещи на столе, запрыгнула на кровать, затем завернула себя в одеяло и стала ждать мужчину. Одеяло оказалось тяжёлым, но тёплым, поэтому Нацу быстро согрелась. Тем не менее, новая волна похотливых фантазий нахлынула девушку, стоило только ей расслабиться. Она ждала, не могла дождаться, когда к ней с нежностью прикоснутся, как сама Нацуки будет Мартина касаться, как она, наконец, ощутит то самое, о чём ей Сара не раз рассказывала ей. Мартин принял душ довольно быстро: уже через несколько минут мужчина вошёл в комнату в перевязанном вокруг бёдер полотенце на голое тело. Подобная картина не только смутила Нацу, но и разыграла её воображение. Она глядела на вошедшего мужчину, точно уставилась, не в силах оторвать взгляд. Он же увидел в её глазах желание, которое ей самой было тяжело сдерживать, и небольшое волнение. Мужчина не стал махать перед её глазами ладонью с расспросами, всё ли у неё в порядке, а только сел на кровать, оперившись спиной в спинку кровати, рядом с Нацуки, следившей за его движениями, не в силах даже что-то сказать. Только шёпот её, расслабленный и просящий, был им услышан, и она шептала лишь его имя. -Мартин… Ничего больше сейчас ему и не хотелось от неё слышать. Он наклонился к любимой и коснулся её горячих губ. Нацу прикрыла глаза: ей хотелось, чтобы поцелуй длился вечность. Не встретив сопротивления, мужчина усадил девушку на себя и продолжил её целовать. Со временем их поцелуй становился страстным: Мартин имел наглость начать прикусывать её губы, на что Нацуки отвечала тем же, а затем языки их сплелись, не в воле разорвать это сплетение. Им не хотелось ни на секунду друг от друга оторваться, и только нехватка воздуха заставила их силой прерваться. Они глядели друг на друга в попытке отдышаться, пытаясь прочитать эмоции партнёра, но спустя секунду им стало наплевать: в глазах каждого из них было видно, как сильно хотелось продолжения. -Нацуки? – спросил у расслабленной девушки, чьи глаза глядели на неё с умиротворением и спокойствием. – Зачем ты всегда вяжешь себе этот бант? И правда, даже после ванны Нацу повязала на своей шее алую ленту, которая не всегда сочеталась с образами, ей носящими, однако она стала главным украшением утончённой бледной шеи. -Привычка, - вымолвила она сквозь вздох. – Без него я чувствую себя совершенно нагой, словно меня полностью разденут, если бант развяжут. -Мне его оставить? Нацуки отрицательно помотала головой. Она решила довериться мужчине полностью, даже в настолько мелочной, но важной для неё детали. Перед тем, как освободить девичью шею от банта, Мартин одарил Нацу ещё одним пламенным поцелуем, во время которого он и потянул яркую ленту, мешающую уже им обоим. Девушка испытала прохладу, как только бант был развязан, а лента податливо стекла с шеи. Безусловно, сначала она почувствовала волнение: её лишили неотъемлемой детали её самой, - но, оторвавшись от поцелуя, Мартин нагнулся к оголённой шее и оставил на ней след мужских губ. Порыв горячего дыхания довёл Нацуки до мурашек, удовольствие окатило её с новой силой, а девушка издала тихий стон, похожий на довольное мычание, которое она хотела подавить. -Не сдерживайся, - шепнул ей мужчина, подняв на неё растопленные ледяные очи. – Мне слишком сильно нравится твой голос. После своих слов он снова примкнул к нежной коже шеи, одаривая её нежными поцелуями. Нацуки было слишком от них хорошо, потому она, схватив слабо Мартина за смольные волосы, прижала его к себе сильнее. Стоны она более не сдерживала: они стали слегка громче и протяжнее, точно ничего приятнее она пока не смогла испытать. Мужские руки с аккуратностью и осторожностью заползли под мешковатую футболку девушки. От спины Нацу шёл настоящий жар; стоило только пальцам прикоснуться к нежнейшей коже, как Нац вздрогнула, сжав волосы в своей руке сильнее. В отместку она наклонилась к мужской ключице и с нежностью коснулась его кожи губами. Мартин, ощутив нежное касание к своей эрогенной зоне, вздохнул глубоко, будто сдержал стон, и сильнее прижал девушку к себе. Только сейчас Нацуки осознала, как сильно мужчина возбуждён: от полного соприкосновения друг с другом их отделял сокрытый за полотенцем поднявшийся бугорок. -А чего это ты сдерживаешься? – с наглой игривостью она спросила, ещё раз поцеловав ключицу, но после проведя по ней языком. Горячие поцелуи завели её настолько, что она позволяла себе подобные дерзости, которые постеснялась бы произнести в обыденности. -Я не умею по-другому, - Мартин сдержанно произнёс свои слова, после чего облегчённо вздохнул; этот вздох только отдалённо напоминал привычные женские стоны. Да и не мужское это дело, стоны издавать. – И вообще. Мне кажется, ты слишком много говоришь. -На спор нарываешься? – чтобы заткнуть мужчину, она языком проводит дорожку от плеча до шеи, не забывая коснуться и ключицы. – Я бы не советовала, - тут же она издаёт надменный смешок. В этот момент Мартин переворачивает наглую девушку, кладя её на кровать и нависая над ней. Нацуки, не ожидав подобного, развела руки в стороны, поджав их к себе. Она взглянула на него: покрытые ледяной корочкой глаза проникали в девичью душу так глубоко, что ей стало неловко. Только стоило крепкой руке с лёгкостью задрать футболку Нацуки до рёбер, обнажая животик и скромного белого цвета трусики, как она словно вжалась в подушку, на которой лежала. -Я могу не снимать. -Снимай, только не смотри на меня так, будто собираешься съесть. -И не собирался. В голове его промелькнула мысль, насколько же забавной она бывает даже в такой момент. Тем не менее, останавливаться он не планировал: ему хотелось больше и больше. Возникло желание овладеть вновь Нацуки, вновь своей Нацуки. Наконец, футболка была сброшена на пол – Нацу немного съёжилась от холода, закрыв себя руки. Пред мужскими глазами предстала почти нагая хрупкая фигура, которая пыталась спрятаться от нахлынувшего холода. И только он мог сейчас согреть её; его губы снова примкнули к шее, после чего начали медленно и с особой нежностью спускаться. Насколько сильной ни была бы его животная потребность, он не мог ей поддаться, иначе спугнёт Нацуки. Когда девушка расслабилась и согрелась, Мартин аккуратно взял её за руки и осторожно раздвинул их обратно. Так, оставив одну руку на женской руке, второй ладонью он взял одну из её мягких грудей, которая так и привлекала его внимание своей миниатюрностью. Мужчина аккуратно мял взятую грудь, подмечая про себя, насколько она великолепна: хоть природа не наделила Нацуки настолько большим размером бюста, чтобы она точь-в-точь помещалась в мужской руке, груди её были упругими, несмотря на мягкость. На бледной коже выделялся ровный, точно идеально нарисованный карандашом сосок нежно-розового цвета, который Мартин задел своим пальцем, на что получил тихий женский вздох. Тогда он прислонился ко второй груди, оставшейся на долгое время без внимания, и губами захватил уже отвердевший сосок. Нацуки начала тихо постанывать, поглаживая мужчину по голове; приятно покалывающие ощущения прошлись по её телу, точно электрошок. Однако Мартин долго не собирался задерживаться: уже через пару минут мужчина начал опускаться всё ниже, проходя губами мимо выпирающих рёбер и по животику. Нац несильным сжатием волос остановила его. Тогда Мартин поднял свои глаза: зелёные очи глядели на неё с просьбой. -Можешь поделать так ещё? – блаженный её голос был усладой для его души. По одному его повелению он готов беспрекословно делать то, о чём его попросит этот голосок этой замечательной девушки. Отвечать Марти ничего не стал, лишь вернулся туда, откуда началось его странствие по телу, и продолжил одаривать поцелуями её соски, иногда проходя по ним языком. Нацуки вновь начала тихо постанывать и, чтобы Марти не останавливался, нахваливать мужчину. -Хороший мальчик! – воскликнула она в порыве стона, когда мужчина немного ускорился. Хоть он и не понял, почему его назвали мальчиком, когда ему почти тридцать лет, он испытал удовлетворение, что Нацуки получает удовольствие в той же степени, что и он сам. Но и у хороших мальчиков есть сторона хитреца. Пока его губы не могли оторваться от сосков, рука, что ранее держала руку Нацуки, начала спускаться уже по проложенной языком траектории. От подобного действия девушка резко вздрогнула. -Всё в порядке? – заботливо спросил ей Мартин, подняв глаза. -Да, я просто.… Немного нервничаю. Услышав её, Мартин приподнялся и поцеловал девушку в её сладкие уста. На поцелуй Нацуки ответила: разглаживая его грубые щёки и нежно касаясь друг друга губами, она обретала покой. Когда же Марти меж поцелуев начал ей шептать, блаженство и вовсе окатило недавно волнующуюся Нацу. -Не бойся. Такое бывает в первый раз. Доверься мне, пожалуйста. Однако если страх не пройдёт, скажи, и я остановлюсь. -Всё хорошо, правда, - ответила ему девушка, аккуратно отстранив его. Её  глаза игриво заискрились. Что же она задумала?  – Только есть одно «но». Уловив на себе его вопросительный взгляд, Нацуки ловко сбросила с него полотенце: слегка наклонившись и потянув влажную ткань за уголок, она отправила её на пол. Мартин сначала не понял, что его Нацу сделала, а затем, ощутив прохладу теми частями тела, укрытыми ранее полотенцем, он усмехнулся. -Вот же лиса, - голос его, суровый и твёрдый, приобрёл нотки игривости, ему не присущие. – Вроде, такая милая, - мужчина провёл ладонью одной руки, упираясь на другую, по личику Нацуки, затем спустился к плечу, груди, специально задев сосок, от чего вырвался тихий стон из девичьих уст, затем прошёлся пальцами по правому боку и остановился у бедра. – Но такая наглая, - тут рука с бедра скользит ближе к клитору, после чего проводит пальцем по влагалищу, надавив на клитор. Блаженный выкрик, который девушка не смогла сдержать, был настолько приятен мужскому слуху, что Мартин только продолжил поглаживать клитор через мгновенно намокшие трусики. Тут же ноги раскрасневшейся Нацуки сжались вместе, однако через время мышцы расслабились, а ляшки перестали сжимать мужскую руку в своих объятиях. -М-Марти!... Я всего лишь проявляю инициативу, чтобы ты не был обделён!... – произнесла Нацу в симфонии своих стонов. -Я и так не обделён, особенно вниманием такой красавицы. Мужчина, присев около тонких бледных ног, которые иногда елозили по его одеялу, захватил ткань трусиков в свои руки и медленно начал их стягивать: он совершил такое простое действие так медленно для Нацуки на случай, если она пожелает остановиться. Однако девушка не дала никаких знаков, потому и снятые трусики полетели небрежно на пол. Пред Мартином оказалась полностью нагая Нацуки, совершенная и прекрасная во всём своём обличии. Сколько бы она ни говорила шутя о том, насколько она маленькая и как сильно походит на ребёнка, сейчас мужчина видел перед собой женщину. Юную, неопытную, но женщину. Она стала эталоном его сердца за последние пару лет общения и лишь три встречи, и сейчас её скромный, но моментами игривый образ, как никогда тянул его к себе. В этот момент он ощутил нежное прикосновение к своему члену, от чего приятно удивился не только сам Мартин, но и его половой орган, который слегка дрогнул. Увидев крохотные пальчики ноги своей возлюбленной, он поднял свои округлённые глаза на Нацуки. -Тебе не нравится? – скромно и невинно спросила она его. – Мне кажется, что очень нравится. Девушка провела ногой по его половому органу ещё раз. Размер мужского достоинства Мартина её, честно говоря, не интересовал, однако, судя по ощущениям, оно было достаточно длинным и толстым, что смутило девушку, даже слегка удивило. -Ты права, нравится, - мужчина аккуратно, с особой нежностью взял в свою руку девичью ногу, которую он уложил на кровать, а затем сам встал, глубоко и сдержанно вздохнув. -А чего тогда убираешь? И куда уходишь? – Нацуки перевернулась на животик и подпёрла рукой голову. -Я сейчас вернусь. Подожди меня, пожалуйста. -Ты же недолго? – снова спросила девушка, явно не желавшая, чтобы мужчина уходил. -Не задавай глупых вопросов, дорогая, - Мартин прошёлся рукой по её растрёпанным волосам и отошёл от девушки к комоду, где располагалась поясная сумка, в которой он начал копаться. Его мысли впервые за долгое время начали смешиваться: расслабление, сошедшее с небес и окатившее его тело, спутывало мысли, а красота лежачей на кровати в ожидании девы лишь дурманила его. Ему слишком с ней хорошо, хоть и приходится быть осторожным, ведь не хочется ранить её. Она в момент стала его музой, его богиней, хоть он и презирал вознесение людей, но таких людей, как Нац, он не видел и не увидит никогда, потому что их попросту нет. Но вот пальцы нащупывают упаковку с презервативом, которую он достаёт, и с ней поворачивается к девушке. Она снова перевернулась, игриво потянувшись. В голове её были свои мысли, однако они были схожи с теми, что кружатся в голове мужчины: он превратился для неё в эталон настоящего мужчины, верного и любящего, готового защитить её даже сейчас, когда ей предстоит испытать то, о чём ей говорили не раз. Душа уже не трепетала, ей не было страшно, ей нечего с ним бояться. -Я же сказал, что недолго, - произнёс Мартин, подсаживаясь к блаженно разлёгшейся возлюбленной. -А я успела заскучать без тебя, - Нацуки снова сменила положение, перевернувшись на бок и обняв мужчину за талию. -Не стоило. Слабо усмехнувшись, он аккуратно укладывает её обратно на спину, после чего начинает надевать презерватив. Нацу не мог не заинтересовать процесс, потому она, вопреки мужскому желанию, присела на кровать. Мартин заметил девичье любопытство, потому попросил её помочь, на что она, безусловно, согласилась. Своими крохотными ручками, по сравнению с его лапищами, она начала надевать презерватив на пульсирующий от её прикосновений член. Ей это показалось забавным, поэтому ещё несколько раз она провела руками по мужскому стволу, точно стимулируя его. Мартин глубоко вздохнул, маскируя под этим вырвавшийся стон, после чего взял девушку за руку и снова уложил её на спину, нависнув над ней. Очертания их тел казались друг другу идеальными, неповторимыми; подобных им не встретить средь эскизов талантливых художников, не увидеть в греческих скульптурах, ведь это тот эталон, который запечатлеть можно лишь в голове и нигде более не отобразить. Они глядели друг на друга, тяжело дыша в нерешимости. Всего одно действие отделяло их от полного воссоединения. Стоило только спросить. -Ты готова? – спросил Мартин у девушки своим хриплым голосом. – Я могу остановиться. -Всё хорошо, - Нацу лучезарно улыбнулась, игриво усмехнувшись. – Не стоит останавливаться. Тем более, не этого ты сейчас хочешь? «Тебе в голову не может прийти , насколько я это хочу», - ответил ей Мартин в своих мыслях, которые он слегка отодвинул: сейчас стоит полностью окунуться друг в друга и насладиться, наконец, слиянием тел, которое он давно не ощущал. Сделав опору на руку, второй он взял член и аккуратно провёл по влагалищу Нацу: как только головка скользящим, благодаря изобильно выделившейся смазке, движением коснулся клитора, девушка промычала довольно, давая своё и так ясное согласие. Наконец, в Нацуки плавным движением вошла головка, от чего сама она пришла в удивление: возникло ощущение, что внутри появилось нечто широкое и огромное, которое продолжало в неё погружаться. В момент, когда почти весь член вошёл в неё, по телу девушки прошла ярая, невыносимая боль, от чего её пальцы сжали простынь, а она вскрикнула, зажмурив глаза. -Больно!! Нацу вдохнула больше воздуха, стиснув зубы, чтобы справиться с болевым потрясением, однако оно не отступало. Мужское достоинство, и так стеснённое горячими влажными стенками узкого прохода, было сжато ещё сильнее: мышцы Нацуки сократились от той боли, которую она испытала. Чтобы расслабить девушку, он уложил ей руку на живот и нежно его погладил. -Извини меня, - сказал он ей сквозь зубы: член начинал сильнее пульсировать от сдавливания его стенками. - Расслабься – тебе так не будет больно. Сделав несколько вдохов, ей удалось избавиться от яро бушующего ощущения разрыва тела, а благодаря поглаживаниям живота мышцы её влагалища расслабились, давая возможность Мартину чуть отступиться, вытащив половой член совсем на сантиметр. -Так лучше? Мартин ороговевшими пальцами погладил бедро Нацуки; она слабо кивнула в ответ на вопрос мужчины. Тогда он начал совершать медленные толчки, давая время девушке, начавшей тихо стонать, привыкнуть к погружённому в неё члену. Поначалу ей и вправду было сложно свыкнуться с тем, что внутри неё что-то двигалось и пульсировало, однако мысли она отмела в сторону. Наслаждение, которое захлестнуло её сквозь миг, замутнило ей разум. Нацу, полностью расслабившись, лёгким, постепенно тяжелеющим, движением руки поманила Мартина к себе; он не мог оставить этот жест без ответа, потому нагнулся к ней и одарил её поцелуем, почти не заглушившим её блаженные крики. В благодарность за терпение, Нацуки провела пальцами между шеей и плечом, по выделяющейся впадинке. Реакция не заставила себя долго ждать: рука мужчины, которая уже пробралась к девичьему запястью и завела её над головой девушки, сжалась, а сам Мартин громко вздохнул, издав тихий рык. -Что же ты со мной делаешь, женщина? – мужчина отдалился от так и манящих снова впиться в них губ, начиная делать более частые толчки. -То же, - фраза Нацуки прерывалась стонами, становившимися громче и громче, - что и ты со мной… - тело её содрогалась в темпе, а грудь поддавалась движению, привлекая к себе мужской  взгляд. -Поверь уж мне, - с наращивания скорости Мартин приближался к апогею своей похоти. – Твоё одно движение затмило всё, - голос его становился прерывистым: становилось настолько жарко, что вдыхаемый воздух никак не ощущался, – что сделал я… Нацу тоже ощущала приближение пика удовлетворения. Её сознание начинало туманиться – настолько грубо начал Мартин ей повелевать. Она же не сопротивлялась, ей не хотелось сопротивляться, не было и мысли сопротивляться, ведь мыслей не было и вовсе. Всё смешивалось, туманилось и растворялось; думать не было и смысла, когда совсем скоро всё придёт к своему финалу. Её кожа почувствовала тёплое прерывистое и тяжелое дыхание наклонившегося к ней мужчины. Оно жгло, оставляя после себя невидимый, но ощутимый тёплый след на тонкой коже. -Нац, я… - произнёс хрипло Мартин. Голос его ослабел совсем от надвигающегося оргазма. Он глядел в глаза Нацуки, которые непроизвольно закатились от блаженства. Девушка рукой прислонилась к его запотевшей щеке, после чего поманила к себе, и они слились в страстном поцелуе. Тогда Мартин ускорил темп, что заставило Нац почти что кричать, ведь и её конец на том близился. Наконец, своими ногами она обняла мужские бёдра, сжавшись от настигшего её оргазма. Мужчина тоже не мог сдерживаться: ощутив прилив тёплоты, он в последний раз вогнал в неё свой член и задержал на мгновение, издав настоящий несдержанный стон. Спустя секунды Мартин почти упал на Нацуки, залитую мужским теплом изнутри, в усталости, однако опора в немного дрожащих руках помешала этому. Нацу смогла расслабить свои зажатые от оргазма ноги и выпустить мужчину из подобных объятий. Она учащённо дышала, подрагивая каждой клеткой тела, точно ток проходил по коже. Её взгляд, всё ещё размытый от настигнутых ярких ощущений от оргазма, опустился на такое же хмурое, но расслабленное лицо. -Нац?... – спросил он её слабо. Он вытащил член, презерватив на котором был полностью залит спермой. -Что? -Я был груб… - его обессиленное тело упало рядом с Нацуки. – Извини. -Ты чего? – девушка нашла в себе силы, чтобы издать смешок. – Мне понравилось… Честно. Я не могу сказать, что я чувствую на данный момент, - привычная болтливость вернулась к Нацу даже тогда, когда энергии не было на разговор. – Такой спектр эмоций! Так необычно ощущать в себе член. А можно ещё так? -Можно, сколько тебе влезет, когда хочешь, где хочешь, - устало ответил ей Мартин. Душа его успокоилась: и он, и она получили от этого вечера удовольствие. Они лежали в бессилии, о чём-то говоря. Точнее, говорила Нацу, а Мартин был её почти молчаливым собеседником, отвечающим, когда следует. Тогда появилась в небе полая луна, заменившим им лампу. В лунном свете девушка напоминала богиню ночи, озаряющую небо звёздными снежинками. Мужчина не вдавался в девичье лепетание, он лишь глядел на неё и думал, что она прекрасна.