***
— Бесстрашная или просто глупая? Драко наблюдал, затаившись среди веток заснеженной сосны, за тем, как облаченная в красную мантию Гермиона Грейнджер шла по лесу совсем одна в тот момент, когда днями и ночами по всей округе бродили не самые приятные охотники и было расставлено множество таких же неприятных заклинаний. Хотя, возможно, бесстрашие и глупость в её ситуации не столь отличались друг от друга? Драко переместился на другую ветку с помощью заклинания, продолжая тихо наблюдать за Гермионой. Она шла по знакомой ему дорожке. В дом, затаенный от чужих глаз ветвистыми деревьями, к которому он присматривался еще пару недель назад. Ему была интересна догадка. Кто жил в нем? В день, когда Драко набрел на него, ставни были напрочь закрыты, а его навязчивый стук в дверь не дал результатов. Дом не казался жилым. Но сейчас он был точно уверен, Гермиона шла к порогу того самого дома.***
— Бабушка, — изо рта вырвалось облачко промерзшего пара, — думаю, мне срочно нужна порция сбитня. Нет, две порции! И мне определенно нужно, чтобы ты натренировала меня получше в согревающих чарах. Маргарет, посмеиваясь, с теплотой заключила в объятия внучку растирающими, совсем по-маггловски, движениями, тем самым согревая спину Гермионы. — Конечно, милая, я научу тебя всему, что только ты захочешь. А где же Гарри? — Он помогает отцу. Они… — Гермиона поморщилась. Конечно же она понимала, что сейчас сложное время для их деревушки, но те методы, которые они все использовали, варварство! Тренировать круцио на домашнем скоте и пойманных в лесу волках… За эти два месяца ей казалось, что люди, окружающие её, превращаются с каждым днём в нечто всё более бездушное, напрочь ослепив себя больным горем. Гермиона решила не посвящать Маргарет, чем занят Гарри, вместо этого она юркнула к столу на кухню и выудила из-под мантии корзинку. — Вот! Я собрала их для тебя, — из корзинки показались красные бусины дикого шиповника. — Если настоять их несколько суток, получится хороший отвар. — Милая, не стоило морозить свои красивые щечки и молодые ручки ради меня. Мне хватает и того, что варит для меня Джин. — Я беспокоюсь, бабушка. — Ох, милая, — Маргарет покачала головой, словно отвечая отрицательно на невысказанный вопрос, и, перекладывая алые ягоды в тарелку, сказала: — Обо мне не нужно беспокоиться, я не хочу стать для вас обузой с Джин, мне радостно от простого — видеть тебя и её в здравии, а большего я и не прошу. Одна Моргана знает, сколько мне отведено в этом мире. Гермиона не стала спорить, молча помогая перекладывать ягоды. Позже, когда они сели обедать, Маргарет вспомнила историю про маленькую Гермиону, одновременно рассмешив её и смутив от давно забытых воспоминаний. Этот дом и сама Маргарет для Гермионы были отдушиной от внешнего мира. Здесь, в небольшом пространстве, где кухня и гостиная ютились на маленькой площади, в окружении живых картин, неизвестных Гермионе пейзажей, портрета её дедули и отца — их фигуры каждый раз излучали теплую тоску во взгляде. Дровяной камин, где Маргарет часто читала Гермионе старые сказки сочинения Барда Бирдля. Это был, несомненно, её второй дом. Особенно когда отец покинул их, Гермиона нашла спасение только здесь — в объятиях Маргарет и этого дома. Вот и сейчас она сидела на мягком ковре, облокотившись о кресло качалку, изучая причудливый витиеватый рисунок выцветшего от времени ковра и слушая про дары смерти из уст Маргарет, пока та заплетала ей косы. Взгляд лениво блуждал по узорам и возвращался к одной из деталей. Неприметная тёмно-зеленого цвета завитушка отчего-то наводила ничем необъяснимую тревогу. Гермиона всматривалась в завиток и не могла унять тягостно возрастающее чувство в ней. Что же с ней не так? Ворс старый, но не пыльный на вид. Маргарет очень любила чистоту, и в её доме не найти никогда ни одной пылинки или какого-либо беспорядка. В бытовой магии бабушка была лучшей. Но вот с этим завитком... Он словно инородное тело этого ковра. Потому что на нем было то, чего быть не должно. Маленькое, неприметное сразу взгляду, чуть темнее завитка пятнышко, если бы Гермиона не сидела так близко к нему, она бы и не заметила его существование. Но оно было здесь. На старом, но идеально чистом ковре с выцветшим рисунком, один из завитков которого был запачкан. — Ба... — Гермиону прервал настойчивый и резкий стук в дверь. Маргарет на мгновение сжала плотную косу из волос и посмотрела на запертую дверь. — Ты кого-то ждешь? — Возможно, кто-то из ваших охотников набрел? Холодно на улице, пойду открою. Маргарет спокойно прошла к двери, а Гермиона, нащупав палочку возле себя, покрепче сжала её в руках. Дверь открылась, за спиной Маргарет Гермиона не увидела заблудшего путника, а в голосе бабушки проскользнуло удивление, но не более. — Храни Мерлина! Молодой человек, заходите же быстрее в дом, вы же весь промерзли! — Спасибо, мэм, я надеялся, что в доме всё же кто-то есть, и рад, что угадал. — Ты? Что ты здесь забыл?! — вышло резко. Гермиона подскочила диким зверьком с ковра и уставилась на вошедшего в их с бабушкой дом Драко Малфоя. Промокший от снега с головы до ног, вооруженный мечом. Он патрулировал? Странно. Гермиона высказала свой вопрос вслух. — Решил теперь помочь? — взгляд недовольно упал на рукоять меча, выглядывающего сбоку на теле Малфоя. — Нет. Просто гулял. — Гулял? В такую погоду?! Да еще и с мечом? Что за ересь, Малфой? Нормальные люди в такую погоду сидят дома! Гермиону трясло от внезапной непонятной злости. Зачем этот мальчишка ей врал? Что на самом деле он здесь делал? Ей стало вдруг страшно, поэтому она направила палочку ровно посередине солнечного сплетения Малфоя. — Ты совершаешь ошибку. — Думаешь? Я не знаю, зачем ты сюда пришел, и поэтому либо убирайся, либо я рискну выпустить пару жалящих! — Гермиона, прекрати! Что с тобой? Маргарет опустила руку Гермионы и выглядела растерянной от поведения внучки. Малфой же казался абсолютно спокойным и ждал продолжения. — Извините, молодой человек, просто такие времена. Прошу, не стойте на пороге, проходите, у меня есть отличный сбитень. — Но, бабушка! — Гермиона Джин Грейнджер, помолчи! Я очень расстроена этой ситуацией, так что не стой столбом, а лучше помоги накрыть для гостя на стол. Ей не было стыдно за свой поступок. Шестое чувство подсказывало, что Малфой опасен. Вдруг это он тот самый монстр? А бабуля... Она хочет напоить его сбитнем? Хорошее же дело! От злости рука разжалась, и палочка выскользнула из рук на ковер. — Ох, Мерлин… Гермиона наклонилась, чтобы быстро подхватить единственное оружие и защиту, и ей на глаза попалось снова то самое пятнышко. Грейнджер подошла ближе и прикоснулась к мягкой потертой временем шерсти. То, что издалека казалось просто рисунком на шерстяной нитке, при прикосновении ощущалось как отвердевшая жидкость. Прокатив на подушечках пальцев, Гермиона рефлекторно вдохнула её запах, как вдыхала запах зелий при их приготовлении. — Кровь? Этот запах не спутать. Нет. Запах соли и чего-то ещё. Приторного, неприятного. — Бабушка, ты ранилась? Голос спокойный, но внутри поднималась неизвестная буря смешанных, таких же неприятных на запах, как и бурый прах, эмоций. — О чем ты, милая? Не припомню такого. Маргарет шутливо рассмеялась, будто глупой шутке, и усадила незваного гостя за стол, заставляя застеленную льняной скатертью поверхность с помощью магии разными блюдами. Малфой, не скромничая и поблагодарив хозяйку, принялся за еду, попутно начав забрасывать Маргарет разными вопросами: «Как давно вы тут живете?», «Почему не в городе?», «Не страшно ли вам одной?». У Гермионы же в ушах стоял шум. Она не двигалась. Кровь в доме, в котором обычно всё сияло до блеска. Это не кровь Гарри. Не самой Гермионы. И, если верить Маргарет, то и не её. За окном завыло.Верь или не верь, мы откроем эту дверь.
Поклоняться и любить, надо верно ей служить.
Кровь очистишь ты свою с первым снегом на луну.
Эти слова набатом преследовали её по ночам. Девять в круге, и десятая — проводница. Нет. Прочь! Они окружили её, в унисон распевая и призывая. Она в одной сорочке над книгой в мольбе так хотела очистить свою кровь. Волосы мокрые, прилипли к продрогшей спине от ледяной воды. Так требовал ритуал. Очистить тело, а затем душу. Они хотели ей помочь. Так говорили они. Почему она не догадалась раньше? Может, потому что в деревне их было так мало? Или она не хотела этого видеть. Гермиона отрывками помнила, что было после ритуала, только крепкие руки отца, сжимающие ее, укрывали окровавленное тельце. Очистилась ли её кровь тогда? Она не знала. И не знает и сейчас. Все девять девушек сбежали в тот вечер, попрятавшись в своих домах. Они совершили ошибку, найдя это заклинание и уповая на свои идеалы чистой магии. Только та женщина, Сивилла, только она осталась, помогла отцу донести бессознательную дочь и привела к ним в дом лекарей. На следующее утро отец поднял шум. Девочек и Сивиллу наказали, отобрали их палочки сроком на два месяца. Они практически забрали её жизнь, но равносильно ли было их наказание? А теперь, когда все они мертвы... Кажется, тогда в их деревне так и никто не понял, какое зло они причинили семье Грейнджер. Гермиона выкарабкалась, но лишилась части магических сил. Простые заклинания, как согревающие чары, или пресловутое репаро, давались теперь ей с большим трудом. А через пару недель после происшествия умер отец. Он ушел на охоту, а на утро его тело нашли растерзанным. Словно их окутала прочная черная лента. Маргарет потеряла названного сына, Джин — мужа, Гермиона — гораздо большее, чем просто отца. Почему она вспоминала это сейчас, смотря на свои кончики пальцев, испачканные засохшей кровью? Все по порядку. Как в том кругу, все они по старшинству.Астория Гринграсс
Кэтти Бэлл
Лаванда Браун
Полумна Лавгуд
Парвати Патил
Алисия Джон
Джинни Уизли
Флора Пьюси
Тейлор Локанс
Сивилла Трелони
— Это была ты… Что же ты сделала, бабушка… Слова тихие, еле разобрать. «Нет. Это бред, это не могла быть Маргарет. Я просто придумала. И все из-за дурацкого пятна крови.» — Ты сошла с ума, и только, — так же тихо переубеждая себя, Гермиона прошла на кухню, и все её страшные мысли на ковре не заняли и двух минут. — Итак, Малфой, расскажешь, что делал в лесу? — Изучал местность. Малфой беззаботно насадил на вилку кусок жаркого, отправляя в рот и не сводя с Гермионы внимательного взгляда. Будто это она заявилась в дом Маргарет, как заблудшая овечка. — Ты думаешь, верно, могу ли я быть тем монстром? — кривая усмешка, взгляд в самое нутро. — Стоит ли мне звать на помощь? — Дело твое, — Малфой пожал плечами, продолжая трапезу. Маргарет тем временем наливала чай, не слыша их тихий разговор. — Но я могу точно сказать, что когда твоя помощь придет сюда, ты останешься курам на смех. — Чем докажешь, что ты не тот монстр, которого все ищут. Вы приехали два месяца назад, держитесь особняком с отцом, в поисках не помогаете, ты все время следишь за мной. Возможно, и сюда пришел, тоже следуя за мной? — А чем докажешь ты? — в голосе насмешка. — А может, этот монстр ты, Гермиона? — холодом пронизанное обвинение, слетевшее с бледных губ. — Все они были твоими подругами, знакомыми. Почему именно девочки? Почему никто не погиб из мужчин? А ты всех их знала, училась с ними, росла, дружила и даже для некоторых из них была практически сестрой. Кажется, её звали Джинни? — безмятежно он продолжал есть и говорить свои нелепые обвинения прямо ей в лицо. — Знаешь, есть в тебе что-то такое, я все смотрел, наблюдал и не понимал, почему меня так тянет интерес к тебе. Пока не понял, почему. — И почему же? — голос подала Маргарет. — Она похожа на мою мать. Та же отметка очищающего заклинания первым снегом, тот же запах неудачи. Знали ли вы, почему не получилось «очистить» свою кровь? Моя мать так и не узнала. Но вот мой отец ответ на этот вопрос знает прекрасно. — Довольно! Голос Маргарет стал непохожим на себя. В нём читалась неприкрытая злоба. — Вон из моего дома! Малфой даже не шелохнулся, продолжая свой рассказ. — Ты же родилась в семье, Гермиона, где мать — ведьма, а отец — человек? Я же прав, верно? Полукровка. Моя мать была тоже полукровкой. И когда ей было двадцать три года, её сестры решили, что им нужно стать чистыми. Они нашли заклинание, оно гласило: когда на землю упадёт первый снег, и если в этот день призвать дух Морганы, и если их душа, принадлежавшая самой Моргане, чиста, то она очистит кровь этой души. Для ритуала требовалось десять свидетелей, помощниц, которые помогут свершить ритуал. Старшая сестра моей матери, Белла, была в тот день там, вместе с ними, но только как наблюдатель. На мгновенье Малфой замолчал, молчала и Маргарет, Гермиону же сковало от нахлынувших вновь по кругу собственных воспоминаний. — Мать умерла в тот день. Белла не успела спасти её, остановить кровь, взятую как дар Моргане. Она до последнего бежала с ней до самого нашего дома. Мне было пять, когда это произошло. Тогда мы жили на юге Англии, в деревушке, похожей на вашу. На утро всех девушек, совершивших ритуал, наказали ударами плетью. Мой отец, казалось, потерял рассудок от горя. Две сестры матери из-за чувства вины сходили с ума. Кроме тетушки Беллы, она одна среди хаоса тех дней казалась спокойной. Отец думал, что она по-своему проживает потерю сестры. Через неделю после того, как моя мать умерла, начали умирать и другие девушки. Одна за другой, растерзанные так, что было сложно распознать тело жертв. Свет в лампе неровно задрожал, но никто из сидящих на кухне этого не заметил. Малфой продолжал ровно, не сводя взгляда от Гермионы. — Мужчины сразу же начали поиски, но монстр хорошо скрывался. Ни следов, ни запаха. Ничего. Он оставлял после себя лишь кровавое месиво и ждал следующую жертву, — скулы его напряглись, и Малфой, отложив вилку в сторону, заговорил глубже. — Он успел убить всего пятерых к тому моменту, как этого монстра смогли поймать. Одна из девушек из деревни утром прибежала к старейшине и вопила о том, что ей было послание о смерти. И что она знает, кто её убийца. Они послушали девчонку, — раздражение и презрение сорвалось с его губ, — в отличие от вашего Дамблдора. И они расставили ловушки. Два дня охоты, и вот он попался: свирепый монстр, весь в чужой крови, шерсть, как у волка, серая, а вой — полный людского отчаяния. Этот монстр — побочный эффект ритуала, он лишь хотел отомстить за смерть сестры. Моргана даровала в тот день не очищение всем тем, кто собрался в тот круг, а чистое проклятье, по-особенному одарив неназванного свидетеля в лице старшей сестры моей матери — Беллы Блэк. Превратила юную девушку в свирепое чудовище, оборотня, преследующего только одну цель — убить, растерзать до последней, кто виноват. — Зачем… зачем ты все это рассказываешь нам? — голос Гермиона сломанный, тихий. — Как я и сказал, ритуал оставил на тебе запах. Я чувствую его, точно так же перед смертью пахла моя мать, и каждый раз, видя тебя, я чувствую. Он не исчезает, и в этот дом меня привело чутье, — Малфой повернул голову. — Вы ведь были там, Маргарет, верно? Пятнышко крови на идеально чистом ковре. Десять из её окружения. Папа. Нетнетнет. Он не знает, о чем говорит! Гермиона посмотрела в глаза Маргарет, теплые, полные любви, с паутинкой морщинок, и совершенно ничего того, что бы говорило о том, что Малфой прав. Маргарет не было там в тот день. Только отец, которого привела испуганная состоянием Гермионы Джинни. — Прости, милая, — шёпотом, — я люблю тебя. На мгновение стало холодно, одиноко, и лампы свет теперь погас осязаемо. И когда он вновь осветил кухню... Кошмар стал явью. Маргарет больше не было. Она исчезла. В комнате только трое: Драко Малфой, Гермиона и чудовище, что погубило жизни тех девушек. Гермиона не чувствовала ни скатывающихся по щекам горячих слез, ни дрожь, что била все её тело. Образы в голове смешивались в то самое пятно, и мысль, кричащая ей: «Нужно защитить Маргарет, нужно защитить себя». Палочка, где же её палочка? Оторвав взгляд от монстра, Гермиона кинулась в гостиную, никто не побежал за ней, не остановил, но в тоже мгновение комнату разразил протяжный, как из рассказа Малфоя, рыдающий вой. Повернувшись, она увидела кровь — алую, разливающуюся по деревянному полу, чистую. Такую, о которой молилась сама Гермиона, ловя своим телом первые снежинки в тот злополучный вечер. Цвет той навязанной чистоты, в которой она так привыкла ходить. Сейчас алый означал боль. Малфой, спокойно оставаясь стоять посреди кухни, вытер рукоять своего меча о собственную мантию. — Я освободил её, — и так же спокойно он перешагнул через мертвое тело монстра. — Ты убил ее… — Освободил. — Убийца. Убийца. Ты чертов убийца! Гермиона чувствовала тёплую кровь Малфоя под своими ногтями, чувствовала, как раздирает его бледную кожу, как вонзает свою боль в него вновь и вновь. Убийца. Убийца. Убийца. Кричало все в ней, кричала она. А он молчал. Ждал, когда она насытится своей болью. Он знал, что Гермиона просто жертва магического мира, который создал чистоту магии и не признавал полукровок. Ей не повезло. Он сохранит её тайну. Он не расскажет никому о том, что пришлось ей пережить. Ему хотелось забрать её с собой, если она захочет покинуть это место. Он поможет ей пережить кошмар. Он не был благодетелем, просто его матери так никто и не смог помочь. А эта девчонка, она выкарабкалась, она полна жизни.Конец.