αсτσρυя ӷρυʜӷραсс
κ϶τυ ɓϱ᧘᧘
᧘αɞαʜ∂α ɓραƴʜ
ησ᧘ƴɱʜα ᧘αɞӷƴ∂
ηαρɞατυ ηατυ᧘
α᧘υсυя ∂жσʜ
∂жυʜʜυ ƴυʒ᧘υ
сυɞυ᧘᧘α τρϱ᧘σʜυ
ϕ᧘σρα ηьюсυ
τϱύ᧘σρ ᧘σκαʜс
Имена, криво выведенные на желтом пергаменте, как приговор лежали перед Альбусом Дамблдором. Он вновь и вновь просматривал эти строчки, одна за одной, пока в его доме стоял шум от десятка мужчин. Злых, горюющих. Эти мужчины больше не верили ему и были в этом правы. О, как же он хотел рассказать им, но его останавливало разгорающееся пламя в собственной голове. Мужчины наперебой говорили в его гостиной о решении объявить собственную охоту по собственным правилам на чудовище, и плевать им на все законы магического мира, пока умирают их дети. Громче всех слышен был голос Артура Уизли. Вот только Альбус Дамблдор знал, что Джинни Уизли стала последней жертвой. Финальным трофеем для чудовища, хоть имя бедной девочки и было начертано на пергаменте короткой строчкой среди самых первых жертв. Альбус Дамблдор единственный, кто знал, кем являлся монстр. Он первым разгадал эту тайну и первым поплатился за это. При каждой попытке на протяжении двух месяцев кошмара рассказать этим людям правду, пытаясь бороться с проклятьем, оно снова и снова сдавливало его черепную коробку, все сильнее затуманивая разум, выжигая собственную память по лоскутам, лишая возможности открыть завесу.Единственное, что он мог, это сдаться, отступить и позволить этим людям выследить зверя.
***
Сегодня на улицах было тише обычного, Гермиона сидела на пустующей площади и смотрела на позвякивающие от морозного ветра вывески торговых лавок, которые все они как одна гласили «Закрыто». Гермиона ждала Гарри. Он обещал сходить с ней вместе на могилу к Джинни. Ей хотелось навестить подругу, пусть с её похорон и прошло всего три дня. Многое изменилось в их деревушке со смерти Джинни Уизли: теперь по всей округе был объявлен комендантский час, на каждом из жилых домов были установлены дополнительные защитные чары, и некоторые из них нельзя было назвать законными. По ночам часть мужчин патрулировала улицы, а часть из них отправлялась днём и ночью в лес на охоту. Под давлением жителей Дамблдор сложил все свои полномочия. Почему он не сделал этого раньше? Почему допустил столько смертей? Это было так не похоже на прежнего Альбуса Дамблдора — волшебника, что охранял их город достойно в прежние годы. Всего за два месяца их жизнь превратилась в подобие ада. Возможно, мать Гермионы права, и с Альбусом Дамблдором случился возраст? Сколько ему было? Сто? Двести лет? Сколько вообще способны жить волшебники? Она и сама замечала, что Дамблдор вёл себя весьма странно, он практически не выходил из своего дома, принося лишь едва утешающие извинения родителям жертв. Обо всем этом Гермиона думала, сидя на площади и разглядывая буквы вывесок. Гарри опаздывал. По её спине пробежала знакомая неприятная дрожь. Резко развернувшись, она сразу наткнулась взглядом на Малфоя. Ну всё, с неё хватит! — Эй! — Гермиона подорвалась с бортика замершего фонтана, решительно направляясь в сторону Малфоя. — Чего на меня глазеешь постоянно?! Прекрати так делать, а то подумаю... Он перебил её прозябшим смешком. — Что подумаешь? — Подумаю, что ты что-то замышляешь! — Не буду тебя в этом переубеждать, — Малфой, равнодушно пожав плечами, прошел мимо неё и направился в сторону закрытых лавок. — Эй! Что значат твои слова? Не видишь, как подозрительно это выглядит?! — нагнать его было трудно — Малфой шел быстро, явно не собираясь вступать с ней в диалог или слушать её. Но Гермиона не сбавила своего шага, она тяжело дышала и настойчиво продолжала идти за ним, не собираясь сдаваться. — Стой! Он остановился. Слишком резко для Гермионы, и от его непредвиденного послушания она практически впечаталась в его грудь. — Зачем идешь за мной, девчонка? Он смотрел на неё сверху, надменно. Выше на две головы, коренастый в плечах. В нем читалась угроза, от прозрачного взгляда становилось не по себе, всё ей в её голове кричало: «Беги, Гермиона, беги и спасайся!». — Зачем ты смотришь на меня? Я ловлю тебя уже не первый раз за этим делом. И у меня есть имя, думаю, ты прекрасно об этом знаешь. Малфой сделал к ней несколько шагов, подходя в плотную. Стирая между ними остатки личного пространства, наклонился к ней. Глаза в глаза. — Что ты хочешь от меня, — её имя шепотом, — Гер-ми-о-на? Может, ты мне просто понравилась? — его губы окрасила издевательская усмешка. — Или может я вовсе не на тебя заглядываюсь, а на твоего друга. Гарри, кажется? Он слышал её в тот день? — Ты же понимаешь, что ведешь себя довольно странно? — отпихнув от себя Малфоя на безопасное расстояние, Гермиона вскинула подбородок, и теперь она осматривала его с головы до пят. Признаться, она не ошиблась, когда ляпнула Гарри, что Малфой красивый. Волосы его были белые, как снег, взгляд острый, лицо гладкое, украшенное легким румянцем, а под мантией проступали красиво сложенные черты юношеского крепкого тела. — Красивый? От его отрезвляющей брошенной фразы щеки тут же густо налились, сливаясь с цветом её алой мантии. Не найдя, что ответить на его явное замечание о том, что она пялилась, Гермиона развернулась и побежала со всех ног, не оборачиваясь, обратно в сторону площади. В спину её сопровождал его заливистый смех.***
«Какая же я дура… Он ведь специально так себя вел!» — Гермиона злилась, ругая себя и вешая всех мысленных чертей на Малфоя, и совершенно не слушала, что говорит ей рядом идущий Гари. Она была благодарна, что друг всё-таки дождался её на площади, не ушел, увидев, что она не пришла в назначенное время. И ничего не сказал, взглянув на нее, запыхавшуюся и чертыхающуюся, при встрече. Все её мысли сейчас были о странном юноше — Драко Малфое — и его поведении. С ним явно что-то не чисто. От него за версту ощущался запах страха. Что он в действительности хотел от неё? Стоило ли ей сообщить о своих подозрениях? А ведь он приехал в их деревушку, когда всё началось. Из сумбурных мыслей её выдернул свежий запах зачарованных ландышей. Они пришли. Вот она,Джиневра Молли Уизли
11 августа 1781 г. — 05 февраля 1798 г.
погребенная навеки под серым камнем, и только запах зачарованных Гарри ландышей ярко напоминал о ней. При жизни Джинни была как эти ландыши — нежная, но с ярким характером, как аромат этих цветов. Гермиона присела на корточки, вытаскивая палочку, и наколдовала еще один маленький венок. — Ты так рано покинула нас, милая. Ей было сложно здесь находиться. Борясь с накатывающим комом эмоций, Гермиона переключила свое внимание на другие захоронения. Через надгробие от неё была похоронена Парвати Патил, а ещё левее — Лаванда Браун. По правую сторону в такой же свежей могиле, как у Джинни, лежала Астория Гринграсс. Гермиона мало была знакома с последней, и все же она знала каждую из них. Практически все они были погребены рядом друг с другом, выстраиваясь своеобразной ломаной линией на черной земле, усеянной сквозь снег зачарованными венками из любимых цветов покойниц.***
Они предприняли действия. — Поздно же вы спохватились, глупцы, — никто, кроме уходящей луны — невольной покровительницы, мерцающей среди деревьев, — не мог наблюдать триумфального оскала зверя. — Я покину вас так же незаметно, как умирали ваши дочери и та женщина, пока вы спокойно спали в своих кроватках. Пока вы веселились днями напролет на своих никчемных ярмарках, не замечая сломанной души вокруг себя. Вы считаете меня монстром. Но нет хуже монстра в этой округе, чем вы сами.