На улице стоял декабрь. Солнце медленно катилось за горизонт, а небесная палитра все больше напоминала яркое мороженое с преобладающими теплыми цветами. День близился к своему завершению.
Не сказать, что было сильно холодно, но без теплых варежек или перчаток руки вполне бы быстро покраснели. Совсем недавно выпал снег. Первый в этом году, ведь прошлая зима выдалась слишком тёплой, а вместо долгожданного снега лили проливные дожди.
Слегка припорошенный асфальт красиво переливался снежными искорками в жёлтом свете высоких уличных фонарей, которых здесь было явно на порядок меньше, чем положено.
Рядом с небольшим панельным домом, окруженным несчетным количеством деревьев и кустарников, стояла маленькая невзрачная машина. Кажется, Тойота, но эмблема была настолько затерта, что было достаточно проблематично понять, какой марки машина.
Маленькая девочка с милыми хвостиками, светлые кончики которых небрежно вылезали из-под ярко-зеленой шапки с огромным помпоном, помогала мужчине относить коробки из багажника. На вид ей было не больше пяти. Крошечные ручки надежно держали белую картонные коробку, которая в свете наступающих сумерек немного отливала розовым. На ней был светлый пуховик с большим меховым капюшоном, а на белых сапожках поблескивали серебристые узоры.
Невысокий мужчина в черном легком пальто и выглядывающем из-под него узорном джемпере, скорее всего, отец девочки, не выглядел старше сорока. Скорее, он даже был моложе тридцати пяти, но седина, стремительно пробивающаяся через густые темные волосы, добавляла ему еще порядка пяти-шести лет.
— Папа Гаон, мне осталось всего две коробки, и я закончу! — восторженно воскликнула маленькая девочка, в очередной подбегая багажнику автомобиля. — Ты мне проигрываешь!
— Спорим, что я принесу свои пять коробок за два раза, Ара? — улыбнулся мужчина.
— Ты не сможешь! Или там остались легкие? — девочка улыбнулась в ответ.
— Нет, Ара, я донесу оставшиеся сам. Заканчивай со своими и жди меня в доме. — кивнул отец.
— Пап, а почему мы так резко решили переехать? Так еще и так далеко от дома. Ты не захотел жить там без…
— Ара, мне предложили хорошую работу в Кванджу, поэтому мы и переехали сюда. Ты же любишь, когда папа покупает тебе новые игрушки? Теперь папа сможет покупать тебе их еще чаще! — тяжело вздохнув, печально улыбнулся Гаон.
— Ты сказал, что есть еще какой-то секрет! — надув свои и без того пухлые губы, малышка уже хотела было начать канючить, но мужчина ее прервал.
— Я расскажу тебе эту тайну, когда ты вырастешь. Обещаю.
— А когда я вырасту? И почему не сейчас?
— Уверен, что взрослая ты поймешь меня гораздо лучше тебя маленькой, — усмехнулся отец. — Давай скорее за работу! Нам нужно закончить, и тогда я накормлю тебя вкусной, хрустящей курочкой!
Закончив с коробками, девочка, наконец, смогла осмотреть дом. Он включал в себя два этажа: первый полноценный, а второй — мансардный.
Дом был далеко не новым — в воздухе (особенно хорошо это ощущалось на втором этаже) ощущалась влажность. Без небольших участком плесени, слегка выходящих за бортики потолочных плинтусов, тоже не обошлось. Но, стоит отметить, что прошлые хозяева ухаживали за своим жилищем весьма заботливо — все трещины на стенах были аккуратно заштукатурены, да и ремонт был почти первой свежести.
Планировка, на первый взгляд, казалась весьма странной — на первом этаже, начиная от самой входной двери и до противоположного конца тянулся длинный просторный коридор, а по бокам было порядка четырех дверей с каждой стороны. Около большого окна, в самом конце коридора располагалась винтовая лестница на мансардный этаж.
Поднявшись по ней, можно было обнаружить еще 4 двери, две из которых — комнаты, а остальные — кладовка и маленький санузел.
— Я выбираю самую крайнюю дверь от дальнего угла! — радостно воскликнула девочка и ринулась прямо к двери в свою новую комнату.
Открыв ее, перед ней предстал вид на небольшую комнатушку размером в два, а то и в три раза меньше прежней. В четырех стенах, ярко-выкрашенных в бордово-фиолетовый, не было ничего за исключением маленького темного диванчика, стола, старого стула на колёсиках, крошечного комода и огромного шкафа, почти полностью заполненного старыми художественными книгами. Между шкафом и комодом, почти напротив диванчика, висело большое ростовое зеркало, создавая иллюзию увеличения пространства. На оконной гардине висели плотные, напоминающие своей массивностью театральный занавес, темно-фиолетовые шторы. Девочка сразу подметила, что окно оснащено большим широким подоконником, где в дальнейшем можно будет разместить несколько подушек и игрушки.
— Как тебе твоя новая комната? — послышался голос отца рядом с дверью. Малышка сразу же обернулась на звук и одобрительно кивнула. — Я займу ту, которая рядом с лестницей, чтобы не беспокоить тебя, если я засижусь на первом этаже или поздно вернусь с работы, хорошо? — улыбнулся мужчина. — Располагайся, Ара. Поставь вещи и игрушки так, как тебе удобно. Все твои коробки с самым необходимым уже около твоей двери.
После смерти жены Гаон решил по возможности предоставлять дочери право выбора. Он хотел, чтобы Ара, повзрослев, не колебалась при решении проблем, делала выбор исходя из своих личных соображений, мнений и целей и смогла получить жизненный опыт, основываясь на собственном «я». Конечно, такая политика родителя не обрадовала всех ближайших родственников, но мужчина, все же, смог настоять на своем.
Когда все игрушки и книжки были расставлены по местам, раскраски, альбомы для рисования, всевозможные краски и карандаши разложены по тумбочкам и полочкам (Ара всегда очень внимательно подходила к выбору места для размещения вещей для своего хобби. Из-за того, что малышка больше любила рисовать карандашами, они всегда лежали на самой верхней полке), а вещи начали потихоньку переезжать из чемодана в комод, с нижнего этажа раздался голос отца: — Ара, курочка пришла! Идём кушать!
Поужинав средней порцией в кисло-сладком соусе на двоих, мужчина отвел дочку в комнату, где они вместе постелили постель (вернее, господин Хон большую часть времени пытался вытащить Ару из пододеяльника, в котором девчушка с радостными криками бегала по всей комнате), Гаон уложил малышку спать и, прочитав ей коротенькую сказку про огромного пушистого кота с толстенным хвостом и маленькими миловидными ушками и маленькую девочку, вышел из комнаты.
На следующее утро Аре предстояла поездка в подготовительную школу. Уже совсем скоро малышка пойдет в школу, поэтому нужно по максимуму запасаться начальными знаниями, чтобы дальше было легче плыть по течению школьных лет и с гораздо большей уверенностью барахтаться в волнах новых предметов.
Завтрак ничем не отличался от прошлых, но даже сегодня рис и рыбный пирог, который папа Гаон вчера успел прикупить по дороге в местной закусочной, пришелся девчушке как никогда кстати.
— Ара, нам пора! Пойдем собираться скорее, а то можем опоздать! — крикнул отец с верхнего этажа, когда малышке осталось доесть пару кусочков пирога.
— Уже бегу, папа! — быстро затолкав в рот остатки завтрака, девочка ринулась к винтовой лестнице.
В этот раз дорога в школу заняла аж на двадцать минут меньше, чем в прошлые. Видимо, этот дом действительно находился куда ближе, чем прошлый.
— Я вернусь через три часика, если занятия закончатся раньше — никуда не уходи и жди меня, поняла? — улыбчиво спросил мужчина, как только машина остановилась у уже знакомых ворот.
— Так точно, господин Хон! — изобразив солдата, воскликнула девочка. В свое время Хон Гаон дослужился до старшего лейтенанта, но пару лет спустя после рождения дочери принял решение оставить свою армейскую службу и вернуться к спокойной жизни. С младенчества Ары у отца часто проскальзывали фразы «Так точно!», «Слушаюсь!», «Никак нет!» и далее по списку, видимо поэтому девчушка запомнила их и иной раз использовала в своем обиходе.
— Тогда беги в класс, — улыбнулся мужчина, а дочка, весело помахав папе маленькой ручкой, помчалась в сторону большой двухстворчатой двери подготовительной школы.
Уроки не заставили себя ждать. Прошло порядка пяти, максимум десяти минут, как класс заполнился двадцатью детскими улыбками, мальчишечьим смехом, девчачьими косичками с большими бантами и разноцветными заколками, а вход в него — множеством одинаковых черных тапочек практически одного размера.
С небольшим опозданием пришел и Ким Интак — маленький (он был ниже Ары почти на полголовы) черноволосый мальчик с неописуемо красивым синим портфелем, на главном кармане которого были нарисованы две гоночные машинки.
Интак и Ара были соседями по парте, но кроме соседства было еще кое-что: воспитательница ни раз замечала, как Ара часто смотрит на Интака, наблюдает за тем, как он учится, пока они сидят вместе и играет с мальчишками. Однажды малышка даже позвала его в гости, но отец посчитал, что время было не совсем подходящим для встреч.
Других друзей у девочки не было.
Наверное, больше, чем наблюдать за Интаком, Ара любила фантазировать и рисовать. Её рисунки были странноватыми, но именно их странность придавала творениям девочки еще больше уникальности. Она рисовала каждый день. Это случалось даже на уроках в подготовительной школе, и ни один нагоняй от воспитательницы не смог усмирить ее желание рисовать.
Шёл последний урок. Математика. Медленно, но уверенно надвигалось самое тяжелое, что нужно освоить начинающему школьнику — таблица умножения. Малыши уже прошли сложение и вычитание многозначных чисел и элементарное деление.
Осталось понять лишь как перемножать между собой одинаковые числа.
В то время, как Интак уже сидел и с уверенностью вписывал верные ответы в многочисленные столбиков примеров умножения на два, три и четыре, Ара тщательно вырисовывала линии на мордочке огромного пушистого кота, которого ночью накануне описывал папа Гаон. К листу с примерами девчушка даже не притрагивалась.
— Хон Ара, где твои решенные примеры? — спросила госпожа Гу, посмотрев на Хон недовольным взглядом. — Мы уже разговаривали на эту тему, Ара. Достаточно рисунков. Прежде чем браться за карандаш, нужно освоить школьную программу и сделать домашнее задание. Я поговорю об этом с господином Хоном снова. Если он не примет соответствующих решений, мы будем вынуждены решать эту проблему несколько иначе.
Отчитав девчушку перед всем классом, учительница вышла за дверь. С задних парт послышались смешки.
— Ара как обычно летает в облаках!
— Ара, когда ты начнешь учиться?
— Ара, что ты рисовала в этот раз?
— У нее такие странные рисунки, Ара, ты ненормальная!
Повернувшись к Интаку, Ара не увидела ничего, кроме сочувствия в его глазах.
— Ара, тебе не надоело? — немного нагнувшись к девочке, спросил тот.
— Интак и Ара, тили-тили тесто, жених и невеста! — сразу начали кричать девчонки и мальчишки с соседнего ряда, но мальчик не обратил никакого внимания на их выходки.
Ара засомневалась.
— Но мне нравится рисовать, — прошептала она еще тише.
— А мне нравится строить дома из Лего. И что? — вопросительно посмотрел на нее Интак.
— Но…
— Класс, сдаем листочки с примерами! После проверка каждый получит свой обратно с соответствующей оценкой. Хон Ара, не забудь подписать свой! — в кабинете появилась воспитательница Гу, и, импульсивно собрав листы, снова со всеми попрощалась и вышла из класса.
— Пока, Ара. — даже не взглянув на подругу, Интак собрал вещи в свой обворожительный портфельчик и удалился.
Следом вышла и сама Ара. Девочке меньше всего хотелось оставаться со своими потенциальными одноклассниками один на один. Тем более Интак уже ушел.
После происшествия в школе, Хон Гаону позвонила воспитательница и рассказала о выходках его дочери. Отец попытался как можно мягче поговорить с Арой, но девочка наотрез отказалась разговаривать.
***
Время близилось к ночи. Ара наконец-то закончила рисовать своего огромного пушистого кота. Вероятно, если бы ей было около семнадцати лет, и она бы прошла курсы в художественной школе, эту работу можно было сравнить с рядовой, но, если учесть, что девчушке было всего пять — этого кота нужно было повесить на стену в огромном толстом багете под музейное стекло и восхищаться им до конца своих дней.
Мало кто поверит, но этот котофей был настолько детализировано прорисован, что казалось, будто он сейчас выпрыгнет за пределы белого листа и начнет ласкаться под ногами, вытирая своим пушистым хвостом-пипидастром все в округе.
— Ара-дочка, пора ложиться спать. Время уже позднее. — в комнату зашел отец. — Какой у тебя получился красивый котик! Ара, ты сделала уроки на завтра?
Девочка повернулась к мужчине и недовольно посмотрела на него:
— Нет. Я не вижу в этом смысла. Я хочу рисовать, а в школе мне не дают делать то, что я люблю.
— Дочь, не говори так. Ты можешь делать то, что любишь, но также нужно немного поучиться. Поверь, когда ты станешь взрослой, тебе это очень пригодится.
— Где мне может пригодиться таблица умножения?! — нахмурилась Ара.
— А вдруг однажды я скажу тебе сходить в магазин и купить яблок 2 * 2? — усмехнулся Гаон.
— Тогда я куплю четыре яблока. — бросила малышка.
— Вот видишь, Ара. Ты же все знаешь, солнышко! Ты же у меня умница, правда? Давай немножко постараемся вместе и сдадим эту таблицу умножения без опозданий и плохих оценок?
- Хорошо. — надув маленькие губки, девчушка повернулась к отцу, а он, крепко обхватив ее за спину, взял на руки и отнес в кровать. — Папа Гаон? — позвала его дочка.
— Да, Ара?
— Ты расскажешь мне сказку?
— Какую ты хочешь услышать?
— Про… про мышонка и слона! Хочу про мышонка и слона! Она моя любимая! Я тоже хочу стать хорошим человеком!
— Хорошо, Ара. Тогда слушай, — Начал мужчина.
<
tab>« — Кем ты хочешь быть? — спрашивали Мышонка тёти и дяди.
— Слоном, — отвечал Мышонок.
— Молодец! — говорили ему тёти и дяди. — Мы остались мышами, а тебе все дороги открыты, только учись.
И Мышонок учился. Учился на отлично.
— Всегда надо стремиться к чему-нибудь большому и светлому, — говорил Мышонку учитель Крот. — Будешь ещё слоном, у тебя всё впереди.
Мышонок окончил школу, пошёл на слоновые курсы. Окончил их и получил диплом Большого слона. Но слоном он нигде устроиться не мог, а мышью работать не хотел.
— Не горюй, — говорили Мышонку тёти и дяди, — ты ещё молод, у тебя всё впереди. Будешь ещё слоном. А не будешь — не беда. Мы же не слоны, однако живём не тужим.
Шло время. Мышонок с завистью поглядывал на счастливых мышей, которые были просто мышами. И ждал, когда же, наконец, станет слоном.
— У меня всё впереди, — успокаивал себя Мышонок, поглядывая на диплом. — У меня всё впереди.
Однажды он повстречал Слона и спросил его:
— Как ты стал Большим слоном?
— Я слоном родился, — ответил Слон.
— А о чём ты мечтал с детства?
— Мечтал стать человеком, — ответил Слон.
— Почему же не стал?
— Стал, — ответил Слон. — Однажды я спас утопающих детей, и мне сказали, что я человек.
— Но ты же Слон! — удивился Мышонок. — Большой, с хоботом…
— Внешний вид не главное, — ответил Слон, — главное, что в душе и в делах.
— Тогда и я стану человеком, — решил Мышонок.
— Постарайся, — сказал Слон, — Человек — это самое большое звание на свете.»
Малышка очень любила эту притчу. Отец пересказывал её уже точно больше ста раз, но каждый раз из этих ста девочка слушала её с таким же упоением, как в первый.
Закончив сказку, Гаон лишь печально улыбнулся. Ара уже спала. Девчушка перевернулась на правый бок и сложила свои маленькие ручки под голову в форме лодочки.
— Спи, мое сокровище. Я горжусь тобой, — прошептал господин Хон и, немного помедлив, продолжил, — Мама Дарлинг тоже тобой гордится, Ара. Она защитит тебя в твоих снах, — смахнув одинокую слезу, мужчина вышел из комнаты, аккуратно закрыв за собой дверь.
***
Ара проснулась посреди ночи. Руки девочки дрожали. Спустя долгое время ей впервые приснилась ее мама.
Молодая светловолосая женщина с большими голубо-зелеными глазами с большим усилием тянула Ару за собой, а девочка сопротивлялась как могла. Когда силы закончились, и малышка закричала, над ней надвисло большое бледное пятно с большим пушистым хвостом и чем-то массивным на голове, вырвало ее руку из руки матери.
— Не тронь её, — рвано выдохнул кто-то и исчез во внезапно появившемся тумане.
Кэррол Дарлинг умерла около полугода назад. После рождения дочки у женщины обнаружили злокачественные изменения в структуре матки. Вскоре был оглашен неутешительный диагноз — аденокарцинома. Сроки сводились к нескольким месяцам, но женщина не только смогла увидеть первые дочкины шаги и услышать первые слова, но и поучаствовать в её сборе в подготовительную школу.
Девчушка начала судорожно оглядываться вокруг себя и, вдруг, ее взор упал на самый темный угол ее комнаты. Там, в углу, сидело нечто большое. Ара забралась к изголовью диванчика и закрыла глаза. Подождав несколько секунд и открыв их снова, малышка начала тихо плакать. Из угла с необъяснимым любопытством и неким смущением на нее смотрели два огромных зеленых кошачьих глаза.
— Ты…к-к-то? Ты кажешься т-т-такой з-з-знакомой. М-мы виделись с т-т-тобой раньше? — застенчиво промурчало чудовище, неуверенно подходя на своих массивных лапах ближе к кровати девочки.
— Папа! Папа, убери его от меня, мне страшно! — громко проревела малышка, полностью закутавшись в одеяло.
Чудовище еле слышно мяукнуло и растворилось за комодом.
Не прошло и минуты, как ошарашенный мужчина влетел в комнату дочки. Присев на угол диванчика, он тут же притянул дочку к себе и принялся ее успокаивать.
— Тебе приснился плохой сон, звездочка?
— Сейчас не об этом, в том углу сидит кто-то большой! — настороженно прошептала девочка, указав пальцем в соседний угол.
— Как он выглядел?
— Большой! С большими кошачьими глазами! У него…четыре больших лапы! — начала восклицать Ара.
— Это случайно не тот кот, которого ты рисовала весь вечер? Он тоже большой, да и четыре лапы у него есть, — хихикнул отец.
— Не смешно! — буркнула дочурка, — Если бы это был тот кот с картинки, я бы не напугалась!
— Хорошо-хорошо, будь по-твоему, — улыбнулся господин Хон, чмокнув Ару в лоб. — Спи, зайка. Я посижу с тобой, пока ты не уснешь, — сказал мужчина и сел на стул рядом с диванчиком. — Буду охранять тебя от большого кота!
