***
Спать не позволял внезапно пришедший кошмар, возможно, во сне даже больше не было смысла. К тому же, чай придал бодрости, помимо бурного обсуждения накипевшего. — Выходит, мы снились друг другу. Закроем глаза на то, что в нехорошем ключе, — произнесла Ирелия с толикой беспечной радости. — Сон — это повтор того, что с нами происходило за день. Здесь совпадений искать не стоит: мы действительно провели целый день вместе, так что неудивительно, что и во сне мы нашли друг друга. Гораздо более странна эта повторяющаяся незнакомка. И что-то мне подсказывает, что те, кто были в моём кошмаре, — её друзья, — рассудительно ответила Акали. Ирелия склонила голову набок и снисходительно улыбнулась рациональности подруги. Девушка перебралась на кровать к другой и легла ей на колени. — А что ты скажешь насчёт посылов этих снов? Ведь у любого сновидения существует какое-либо значение, вне зависимости от первоначальной картинки: страшной или нет. — Я не сомнолог, но ты права. В этом явно что-то есть. Акали задумалась над поднятой темой. Ирелию она посвятила лишь в общие черты, конечно, опустив свои глубокие мысли, которые из сна перебрались и в реальность. «Мне стоит поговорить с ней сейчас? Или это вообще будет не к месту? Да и стоит ли верить кошмару?» Лежащая на коленях Ирелия вызывала смешанные чувства, вроде трепета, счастья и в то же время грусти и даже боязни. — Ты то появлялась в свете фонаря, то исчезала. И я бежала к тебе навстречу в темноте. Возможно, это значит, что я боюсь тебя потерять и прикладываю усилия, чтобы этого не допустить, — сказала старшекурсница, потянувшись к лицу младшекурсницы, и щёлкнула её по носу. — Ты правда так думаешь? Думаешь, стоит воспринимать всерьёз всё то, что мы видели? — Как ты говоришь, сон — это повтор прошедшего дня. В течение дня я ведь думала о тебе, поэтому неудивительно, что у меня могли родиться подобные мысли. Акали зардела и повернула голову в сторону. Следуя логике подруги, можно было принять знаки в собственном сне за призыв к действию: «Да, ты всё правильно понимаешь, поговори с ней». Девушка и была бы не против, если бы не боялась выглядеть глупо, поступить легкомысленно, что повлекло бы за собой весьма печальные последствия. И, несмотря ни на что, она решилась. — Ты на самом деле боишься меня потерять? — Это так, — с тёплой улыбкой ответила Ирелия. — Не пойми меня неправильно, я рада, что ты так ко мне относишься. Но подобные признания не говорят простым напарникам по танцам. Ирелия приподняла корпус тела и оперлась руками сзади так, чтобы быть лицом напротив лица Акали. — Наоборот, я хорошо понимаю тебя. Да, это странно с моей стороны, но я довольно быстро привязалась к тебе. Не сомневайся: мои чувства искренни, пускай и поспешны. Сердце убийцы было готово вырваться из груди. Она так сильно стеснялась показать свои чувства, своё бешеное биение, что стиснула в пальцах покрывало. Ирелия села ровнее и взяла Акали за руку. Для неё происходящее в душе подруги было ясно. Поэтому не собиралась давить. Когда девушка пришла в себя, она произнесла: — У меня тоже есть чувства к тебе, я просто.. боюсь их, в отличие от тебя. — Хорошо. Так даже правильно — осторожничать. Ты не хочешь обжечься, и я не стану тебя переубеждать. Акали помотала головой, словно отрицая возникшие в голове мысли. Спустя миг, убийца застенчиво поцеловала в щёку танцующую с клинками и отвернулась. Ирелия польщённо улыбнулась. Она взяла подругу за подбородок и повернула к себе, медленно двигаясь к ней, чтобы та успела в случае чего сказать «нет», но и чтобы вспыхнувшее пламя не успело погаснуть. Плавное сближение вызвало у Акали лишь желанное предвкушение, так что отказываться от подобного она не стала, совершенно иначе — подалась головой навстречу. Девушки закрыли глаза, полностью доверяя друг другу в происходящем. Кроме того, это позволило бы сконцентрироваться на сладости на губах. Поначалу прикосновения были невесомыми. Ирелия целовалась мягко и ненастойчиво, зная, что так наверняка бы хотела для первого раза Акали. И вместе с тем, она таким образом создавала больше ожидания и возбуждения, вместо прямого перехода сразу к полновесному поцелую. Акали приоткрыла рот шире, предоставляя Ирелии неограниченный доступ к демонстрации искусства ещё и в выражении любви. Танцовщица стала более чувственной и напористой в поцелуе, но при этом оставляла его глубину оптимальной, чтобы он играл нотками игривости и кокетливости. Девушки плавно легли на кровать, старшекурсница смотрела на младшекурсницу сверху. Она заботливо убрала ей прядку за ухо и нежно чмокнула её в лоб напоследок. — Согласна, что это не столько страшно, сколько приятно? — вымолвила Ирелия, озорно улыбнувшись. Акали закрыла половину лица ладонью и усмехнулась. На девушку снизошло облегчение после жаркого напряжения. — Поспим немного? — Давай. Близкие подруги согревали друг друга в объятиях, не прибегая к использованию одеяла. Одна из них устроилась на плечо другой вместо подушки. Так, в умиротворённой и влюблённой атмосфере они обе уснули.***
Катарина без сил упала на кровать, глядя в потолок. В мыслях постоянно всплывали фрагменты из жуткого кошмара. Вкупе с послевкусием от разговора с Гареном это рождало новые поводы для раздумий. — Наверное, это неизбежно. Я неизбежно тянусь к нему, как бы сильно этого не желала. Мне сложно признать, что он мне нужен, что я не могу без него. Но разве это правильно? Разве правильно извлекать единоличную выгоду? Девушка закрыла глаза согнутой в локте рукой и тяжело вздохнула. — Пусть он и сказал, что я всегда могу на него рассчитывать, но мне не по себе делиться с ним всем, что меня гложет. Он делает для меня слишком много, а что я для него? Наученная горьким опытом во сне, розоволосая решила сделать что-то для молодого человека. В голове не было ни одной дельной мысли, зато навязчивых — полно. — Я даже не знаю, что ему нравится, а что нет. Залипать в потолок девушка могла ещё долго, но тяга к действиям помогла ей наконец сделать хоть что-то, чтобы избежать взрыв мозга. Студентка села за рабочий стол и осмотрела его. Всё-таки она ещё не до конца знала, что именно хотела сделать. — Удивляюсь, как Гарен вообще может терпеть мои качели? То он мне нужен, потому что, видите ли, мне не с кем общаться, то ли он мне не нужен, потому что я чувствую себя слабой. Убийца вздохнула. Она испытывала к самой себе сочувствие по поводу того, что запуталась в чувствах, испытываемых к воину. Катарина зацепилась взглядом за небольшие розового цвета листки для заметок, и к ней пришло вдохновение. Она взяла их все, взяла ручку и стала творить. — Надеюсь, за такое Гарен меня не засмеёт…***
Ощущение прикосновения к плечу заставило проснуться. Акали ткнула пальцем Катарину, проверяя её на признаки жизни. Та нехотя подняла голову со стола и недовольно поморщилась. Вместе с тем, осознала, что не заметила, как уснула на том же рабочем месте. Соседка отклеила от лица девушки пару розовых листков, на которых было что-то написано и подошла к шкафу с вещами, начав переодеваться в форму. Розоволосая последовала её примеру. — Идёшь на праздник? — спросила Акали. — Куда деваться… — ответила Катарина. Девушки вышли из комнаты, вслед за тем и из общежития вместе. Но в академии их дороги разошлись. Катарина не могла не думать о том, что должно было произойти что-то нехорошее. Способствовал этому подслушанный некоторое время назад разговор директрисы Юми с неизвестной и приснившийся кошмар. Спокойнее не становилось от слова «совсем». По мере приближения к аудитории, где должно было проходить занятие, студентка слышала привычный гомон, состоящий из знакомых голосов. По кабинету летал пенал — ребята играли с Амуму в «собачку». Они благоразумно остановились, давая возможность главе клуба убийц спокойно пройти к своему месту. Попади кто в неё, досталось бы каждому, и игра закончилась бы ничьёй. Подавляющее большинство сокурсников относилось к подобным действиям одобрительно. Все смеялись, считая издевательство над слабым забавой. Катарине было всё равно. Её беспокоило иное — косые взгляды. Безусловно, на девушку всегда смотрели с недоверием и опаской, но в свете последних событий такие взгляды ощущались особенно липкими. Избавиться от них было бы способно занятие с Грейвсом, которое девушка с нетерпением ждала и мечтала приблизить.***
Изменение в классе не могло остаться без внимания. У Ёнэ появился закономерный сосед — Ясуо. Пускай братья и помирились, учитывая и то, каким образом они это сделали, между ними царило молчание. Возможно, им все ещё трудно было смириться с потеплением микроклимата в отношениях, но вероятнее всего, они просто не были из тех, кто трепался по любому поводу. Ясуо с непрямой угрозой поглядывал на своих одногруппников, заставляя тех как можно скорее отворачиваться. Если бы они знали, что боялся на самом деле их он, то непременно пристыдили бы его. Юноша по-прежнему не мог избавиться от мысли, что кто-то из окружавших его филистимлян всё-таки услышал, как он провёл сегодняшнюю ночь. — Парни, а вам тоже сегодня полуголая тётка снилась? — задал, мягко говоря, странный вопрос Эзреаль, повернувшись к братьям. Они оба синхронно нахмурились. Но гнев Ясуо как рукой сняло. — Да… Даже две, — ответил он озадаченно, вызвав удивление уже у Ёнэ. В иных обстоятельствах обсуждение полуголых женщин между молодыми людьми можно было бы счесть обыденным, но не сейчас, когда все только и делали, что судачили о приснившихся кошмарах. — Ну и шняга, конечно, — заключил Эзреаль, повернувшись обратно к своей компании, в которую входила и Зои. Ёнэ опустил взгляд на сцепленные в замок и лежащие на парте руки. — Мне снилось совсем иное, — проговорил он. — И что же? — поинтересовался Ясуо. — Поединок с Катариной, словно искажённый или даже более реальный, чем наяву. Я убил её. Затем на академию опустилась тьма, из которой материализовалось существо. Оно убило меня, рассекло. Фантазия рисовала различные сюжеты, но ни один из них, скорее всего, не мог бы в точности повторить то, что видел юноша. Такие слова, как «смерть», «тьма» не вызывали ничего, кроме тревоги. — Мне жаль… — смог только вымолвить младший, положив руку на плечо старшему. — Это всего лишь кошмар, и я не стараюсь придавать ему большого значения. Но когда все этим и заняты — как-то не выходит, — рассуждал тот, по-прежнему задумчиво глядя в одну точку. — А что снилось тебе? Ёнэ повернул голову к Ясуо, смотря на него пронзительными флегматичными глазами. Второй хотел от них спрятаться, если бы только мог, но он лишь отвернулся. Рассказывать, конечно, не было желания. Но, поколебавшись, он сделал голос на порядок ниже по звуку и заговорил: — Мне снилось то, как я наблюдал за нашей близостью. И я заметил, что делал это не один. Та самая незнакомка всё время была рядом. Я попытался уйти от неё, но сзади меня встретила другая. Она удушила меня колючей лозой. Ёнэ даже не повёл бровью. Пожалуй, единственный плюс делиться чем-то с ним Ясуо видел в отсутствии бурной реакции при любых условиях. — Вот как… Если с преподавателями приключилось то же самое, то думаю, они устроят проверку. Здесь явно что-то нечисто. Ясуо почувствовал, как кончики ушей загорелись. Ему не хотелось обрисовывать этот глупый кошмар ещё и перед взрослыми. — Теперь понимаю, почему ты сомневался, — старший затронул уже другой символ из сновидения младшего. — Извини… — ответил тот, сделав виноватое лицо. — Ничего. Мне надо радоваться: наконец-то в тебе проснулась рассудительность, — колко пошутил молодой человек, ухмыльнувшись. — Да иди ты… Дальнейшие разговоры прервал звонок.***
В тихом крыле академии, в аудитории, предназначенной для клуба убийц, преподаватели наслаждались обстановкой, которая вмиг бы изменилась с приходом студентов. — Тебе тоже кажется это необычным? — поинтересовалась женщина, сделав глоток чая из кружки. — Вполне. Остальные считают это случайным разовым видением, — ответил мужчина. Синдра стояла у окна, наблюдая за благоухающей территорией академии. Мастер Зед был рядом. Его внешний вид дополнял её. Такой же деловой, но уже чёрного цвета, цвета теней костюм был одет на мужчине. Туфли перетекали в брюки, брюки — в заправленную рубашку. Они переливались друг в друга. И на общем фоне особенно выделялись пепельные волосы. Черты лица преподавателя запросто могли вызвать отторжение со стороны учеников из-за вселяемого чувства враждебности. У мужчины был волевой подбородок и выразительная линия челюстей, но главное — ровные, густые брови, сведённые к переносицы или в перманентом гневе, или по распоряжению генетики. Но Зед не был способен напугать Синдру. Она поставила кружку на подоконник и посмотрела на коллегу с безмятежной улыбкой. — Отдохнём после праздника? — спросила женщина, получив в ответ только холодное молчание и испытующий взгляд. Зед максимально приблизился к Синдре, а она не шелохнулась, наблюдая за его действиями. Он обнял её за талию и поцеловал, пользуясь предоставленным моментом для уединения. Кто-то выражал любовь посредством подарков, а кто-то — посредством поцелуев. Однако истина была где-то посередине… — Всё будет так, как ты того желаешь, — в конце концов, ответил мужчина, видя перед собой улыбку, заигравшую оттенком удовлетворённости.***
Акали нашла в актовом зале Ирелию, выхватив её необычный наряд в толпе. Да и, кажется, теперь она могла полагаться и на свои чувства — могла ощутить любимого человека в непосредственной близости. Девушка подошла к другой сзади, и та сразу обернулась, основываясь, скорее всего, на том же принципе. Ирелия улыбнулась и сразу взяла Акали за руку без грамма смущения. У второй, очевидно, всё обстояло иначе. Первая понятливо сбавила обороты и мягко отстранилась, соблюдая личное пространство. — Ой! Как же я могла забыть? — воскликнула внезапно она, оглядев подругу с ног до головы. — Что? Что-то не так? — удивилась девушка, тоже оглядывая себя в поиске предмета, вызвавшего такую реакцию. — Да, я забыла, что у тебя нет сценического наряда. Пойдём, нам нужно этим скорее заняться. — Но я могу и так… — Ты на экзамен пришла или на праздник? Давай, не противься. Ты же знаешь, я сделаю всё в лучшем виде. — Не сомневаюсь. На удивление танцовщица повела напарницу не в сторону сцены, где за кулисами наверняка нашлась бы одежда для выступления. Та повела её вообще из академии, вернувшись в общежитие, к себе в комнату. Ирелия распахнула шкаф и стала подавать Акали вешалки со своими нарядами. — Прости, дорогая, но, кажется, размеры у нас не совсем совпадают, — неловко вымолвила вторая, послушно складывая на одной руке яркие вещи. — Подошьём, — уверенно парировала первая, не отвлекаясь от подбора. Спустя небольшой промежуток времени, старшекурсница сидела на кровати, ожидая, когда младшекурсница переоденется за открытой дверью шкафа. Акали примеряла на себя различные образы, показываясь перед Ирелией для профессиональной оценки. Та, прищурив глаза, поднеся руку к подбородку и надув губки, давала или одобрение, или отказ. В большей степени, конечно, второе. Убийца уже начала сомневаться в пользе этой затеи, пока не вышла в очередном наряде. На Акали была короткая красная накидка, подпоясанная тёмно-синим шёлком, и самое выделяющееся — маска, закреплённая с левой стороны головы. Лаконичный образ идеально сочетался с образом наставницы. Независимая кровавая убийца и отзывчивая, ведущая народ воительница. — Нужно сделать причёску, макияж, и ты будешь неотразима, — произнесла Ирелия, сразу же приступая к делу. Акали лишь смиренно вздохнула — не привыкла наводить красоту будь то по собственному желанию или по необходимости. — Та-ак… Вот, можешь смотреть, — сказала девушка, убрав ладони от лица другой. Убийца стояла перед зеркалом, наблюдая в нём своё неотразимое отражение. Как и обещала танцовщица. Студентка никогда бы не подумала, что ей будет идти яркого цвета помада, а тем более стрелки. На лицо старшекурсница также нанесла румяна, что, в принципе, не являлось обязательным, — младшекурсницу было достаточно заставить стесняться, чтобы окрасить щёки. Акали обомлённо смотрела на себя. Но в какой-то момент обратила внимание и на стоящую сзади Ирелию. Та широко улыбалась, довольная тем, что смогла осчастливить подругу, нежели своим очередным безукоризненным результатом. — Спасибо тебе огромное… Ты так много для меня сделала, — растерянно проговорила убийца, взяв воительницу за руку, как будто ненужно извиняясь за недавнюю скромность. — Для меня это в радость, — спокойно ответила та и сделала маленький шажок навстречу. В порыве признательности Акали поцеловала Ирелию и переместила свою руку от её запястья к пальцам, соединяя их в замок, крепкий и надёжный. А кто-то выражал любовь посредством поступков, не требуя ничего взамен.