✧ ✧ ✧
Хуа Чэну пришлось долго лежать в кровати без сна, невольно прислушиваясь к каждому шороху. Спустя такое большое количество времени он начал опасаться не громких звуков, а тишину. Ему казалось, что что-то обязательно должно случиться, нарушить это хрупкое равновесие и спокойствие, ведь в их сегодняшнем мире по-другому быть не могло. Он заснул лишь спустя несколько часов, но, казалось, не прошло и получаса, как его глаза снова распахнулись. Уши уловили шаги вдоль коридора, и Хуа Чэн невольно прислушался, — он уже умел различать походку обычных людей от «ходячих», и тот, кто только что прошёлся мимо его двери, точно был человеком, — поступь была уверенной, но мягкой — он умел передвигаться бесшумно, но при этом быстро. В мыслях промелькнул подходящий для этого человек, — Се Лянь, — который будучи военным, имел именно такой шаг. Недолго думая, юноша встал с кровати и подошёл к двери. Рука замерла над ручкой, и он задумался — стоит ли ему выйти и спросить, что случилось, или же это простая прогулка за стаканом воды? Хуа Чэн стоял в нерешительном порыве открыть дверь. Он уже готов был вернуться обратно в кровать, коря себя за чрезмерное беспокойство, но что-то не давало ему просто так оставить это. Выругавшись, он всё же схватился за ручку двери и вышел в коридор — тот встретил его абсолютной тишиной, и даже со стороны кухни не доносилось звуков. Юноша медленно побрёл вслед за шагами, и спустя мгновенье его глаза заметили фигуру. Сомнений у Хуа Чэна не осталось, там был Се Лянь — сгорбившись, он сидел за столом, опустив голову на сложенные перед собой руки. Сначала Хуа Чэн испугался и подумал, что генералу стало плохо, но как только он подошёл ближе, заметил, как тряслись его плечи. Парень встал, как вкопанный, прямо посреди комнаты, не смея двинуться. Сердце сжалось от осознания, — Хуа Чэн прекрасно понимал, в какой момент застал Се Ляня. — Гэгэ… — прозвище сорвалось с губ совершенно случайно, он произнёс его в сердцах, не собираясь раскрывать своего присутствия. Как только слово было произнесено, Се Лянь тут же вскинул голову, и Хуа Чэн услышал всхлип. Руки генерала стали судорожно тереть глаза, он метался на стуле, не зная, куда себя деть и в итоге встал. — С-сань Лан? Что ты здесь делаешь в такой час? — голос был сиплым, это ощущалось в каждом сказанном слове. Вместо ответа Хуа Чэн двинулся к столу. Се Лянь молча следил за его передвижениями, пока юноша не подошёл к нему и не встал напротив. — Что ты…? — не успел Се Лянь договорить, как его неожиданно заключил в крепкие объятия. Се Лянь растерялся, но через секунду его тело снова задрожало. Оно будто в одночасье стало ватным, совершенно не слушаясь своего хозяина. Се Лянь зажмурился изо всех сил, пока перед глазами не зарябило — он никогда не признается ни семье, ни самому себе, что иногда он устает быть сильным. Что иногда ему хочется хоть раз почувствовать себя в безопасности, чтобы у него не было чувства необходимости постоянно быть настороже, постоянно быть для кого-то поддержкой, — поменяться с самим собой местами. Руки упали по швам, а слова стали вырываться сами по себе: — Я мог бы что-то придумать… Я мог бы её спасти… — на последних словах голос всё же сорвался, — мог стараться лучше… — Нет, не мог, гэгэ, — тихим голосом произнёс Хуа Чэн, — ты не всесилен. Ты не можешь спасти всех, как бы ни старался, ты тоже человек. Се Лянь хотел было ответить, но в его душе была абсолютная пустота. Он не хотел опровергать это, он хотел, чтобы все вокруг поняли это тоже. Почему он каждый день должен был доказывать всем, что имеет право чувствовать порой слабость, доказывать всем, что он тоже обычный человек. Горло сжалось, и подступившие к нему рыдания начали вырываться наружу. Голова уткнулась в чужое плечо, и Се Лянь разрешил себе не сдерживаться. Руки ухватились за одежды Хуа Чэна, и впервые за долгие годы он плакал, как ребёнок. Слёзы бесконечным потоком текли из его глаз, а горло сводило от рыданий, которые никак не прекращались. Всё, что он так долго сдерживал внутри, пытался совладать с эмоциями и чувствами, сталкиваясь со смертью и ужасами их мира каждый день, но упорно делал вид, что он в полном порядке. Объятия Хуа Чэна не слабели, он лишь сильнее сжимал Се Ляня в своих руках, когда новый поток слёз сотрясал такое хрупкое теперь тело, — истерзанное и истощённое. Они стояли на кухне в полной темноте, пока Хуа Чэн пытался сдерживаться, когда Се Лянь дал наконец-то слабину. Сейчас парень чувствовал, что не имеет права. Он даст мужчине столько времени, сколько понадобится. Даже если они простоят тут до утра. — Я н-не могу остановиться, — сквозь слёзы выдавил из себя Се Лянь, уже злясь на себя за такую продолжительную истерику. Рука Хуа Чэна, до этого лежавшая на талии генерала, переместилась ему на голову. Медленными и аккуратными движениями юноша поглаживал его по волосам, уткнувшись подбородком в макушку. — Ты так долго сдерживался, теперь позволь своему телу освободиться, гэгэ. Оно может уставать не только от физических нагрузок, — Се Лянь молчал. Уже не стараясь насильно успокоить своё сердце и слёзы, — ты подарил этой девочке последние минуты жизни, где она забыла о страхе и холоде. Где она, находясь в тёплых объятиях, просто уснула. Образ Сяомин снова всплыл перед глазами Се Ляня, и он прикусил губу. Мог ли он сделать что-то, чтобы предотвратить её гибель? Мог ли найти её раньше и не дать ей заразиться? — Ты не мог, — словно читая его мысли, прошептал Хуа Чэн, — не кори себя за то, что тебе не подвластно. Ты сделал всё, что было в твоих силах, и даже больше. Я уверен, она благодарна тебе за последние мгновения. Не изводи себя, пожалуйста. Слова дошли до самого нутра Се Ляня — он почувствовал, как они преодолели сердце и наконец-то дошли до головы. Мужчина начал повторять их про себя, пока сказанное не обрело для него смысл. Плечи Се Ляня опустились, словно камень, давивший на него, пропал, и он наконец-то смог сделать глубокий вдох. На окне одна за одной начали появляться капли, и через секунду яркий свет от молнии осветил тёмную комнату. Мужчина увидел в отражении своё уставшее лицо и красные, полные слёз глаза, — до чего же он себя довёл. Хуа Чэн не отстранялся, он не двигался вовсе, не считая руки, которая до сих пор гладила Се Ляня по волосам. Мужчина и не хотел двигаться. Сейчас ему было комфортно, и пока он мог себе позволить такую слабость, он будет наслаждаться этим моментом. — Мне отпустить тебя? — спустя время спросил Хуа Чэн, выводя Се Ляня из транса. Генерал покачал головой, не сказав ни слова. Ему казалось, что если кто-то из них шевельнётся, этот мыльный пузырь лопнет, и реальность с новой силой свалится на них. Но пока Се Лянь не был к этому готов — он позволит себе ещё несколько минут этой безмятежности, пока человек, который каким-то образом смог её ему подарить, не решит это прекратить. Спустя некоторое время Се Лянь почувствовал, как внутри все бушующие эмоции улеглись, его накрыла волна спокойствия, и даже дышать стало в разы легче. Слёзы на щеках уже высохли, а редкие всхлипы исчезли вовсе. Мужчина прислушался к внутренним чувствам. Эта необъяснимая тяжесть, которая преследовала его несколько лет, стала не такой явной, но то, что она пропала вовсе, он тоже сказать не мог. Се Лянь понял, что сейчас самое время выпустить бедного Хуа Чэна из своей хватки. Он разжал руки и медленно отстранился. Парень терпеливо ждал, молча смотря на генерала. Собравшись с мыслями, Се Лянь смог вымолвить: — Прости, Сань Лан, ты не должен был этого видеть и тем более терпеть, — Се Лянь издал смешок в конце, стараясь не смотреть Хуа Чэну в глаза. Парень покачал головой, спеша успокоить мужчину. Не хотелось, чтобы Се Лянь думал, будто всё случившееся отвратительно ему, и он считал секунды до конца. Если бы было нужно, он бы пробыл в таком состоянии часы, если это способно было помочь. — Всё в порядке, гэгэ. Я надеюсь, что не обременил тебя своим присутствием и смог хоть немного помочь, — губы Се Ляня сложились в лёгкую улыбку на этих словах, — я никому не скажу об этом, если ты этого желаешь. Тебе лучше? На этот раз мужчина ответил абсолютно искренне: — Теперь да. Мне правда стало легче, спасибо тебе. Хуа Чэн радостно зажмурился, становясь похожим на маленького лисенка, а затем наклонил голову в бок. — Я рад, что смог помочь гэгэ, — ответил юноша, но в его голове было ещё тысяча слов. Утро следующего дня было молчаливым. Всю ночь бушевала гроза, дождь непроглядной стеной накрыл маленький городок и не прекращался ни на секунду. Он немного поутих только к утру, что было им на руку, но когда они вышли на улицу, смогли узреть последствия — так как город находился в низине, дороги оказались затоплены, и им приходилось идти по воде, которая покрывала почти каждый квадратным метр всей территории: ветра были северными, холодными, что сказалось и на дожде — вода была ледяной. Они обошли всю территорию Пейнскрика уже несколько раз, облазили самые дальние уголки, но Сычжуй словно испарился. Лань Чжань пытался не падать духом, снова и снова проходя места, которые он видел уже больше пяти раз. С каждым кругом вера уменьшалась всё быстрее, но что-то не давало просто уйти, — развернуться и притвориться, будто сделал всё, что в его силах. Потому что это не так. Он знал, что есть ещё места, до которых они не добрались, есть закутки, скрытые от чужих глаз, и Лань Чжань верил, что Сычжуй был где-то там. — Ванцзи, — голос Се Ляня заставил его вздрогнуть, он знал, какие слова последуют дальше, — его здесь нет. Мы обошли всё, что только можно. Лань Чжань сжал кулаки, он понимал, — брат прав, но признаться самому себе у него не было сил. Если он упустит эту зацепку, то всё начнётся снова: череда призрачных надежд и малейших намеков на присутствие Лань Юаня в разных точках мира, — но всё в итоге снова окажется тщетным. Он всматривался в небольшой редкий лес, находящийся за забором, — место, где заканчивается территория города и начинается лесополоса. Они, как и обещал Се Лянь, встали с первыми лучами солнца, начиная поиски сначала по отдельности, а потом уже обыскивая дома и отдельные места вместе. Пугало не только отсутствие Сычжуя, а отсутствие кого-либо вообще. Полностью вымерший город. — Расширим поиски, осмотрим лес, — слова Лань Чжаня не оставляли места сомнению, он сделает это даже в одиночку, поэтому генерал кивнул. Се Лянь видел состояние, в котором сейчас находился его младший брат. По правде говоря, он был в нём с того самого момента, как пропал Сычжуй. И если до этого Ванцзи нельзя было назвать общительным человеком, то после он едва ли стал воспринимать людей в принципе. Спокойный и терпеливый Лань Чжань стал отстранённым, холодным и порой грубым. Каждый в их семье видел, какие сильные изменения он претерпел, но никакие слова поддержки не могли ничем помочь, да и глупо было надеяться на обратное. — Хорошо, тогда нам лучше разделиться, — подал голос Се Лянь и быстро разделил всех по парам. Его седьмое чувство подсказывало ему, что успехом это не увенчается, а внутренний голос кричал: «Вы ищите не там!» Но что-то и не давало ему просто уйти. Они все надеялись на чудо.✧ ✧ ✧
Чуда не случилось. Они искали Сычжуя до самых сумерек, зашли даже дальше леса, выйдя в пустынное поле, но никаких намёков на людей не было. И если они и были, то дождь всё смыл. Им не за что было зацепиться. Следующий день в точности повторил предыдущий. Менять область поисков не было смысла, за городом были лишь незасеянные поля и дорога, ведущая в город, — осматриваться в этом направлении у них просто не было времени. Прошло уже три дня с их прибытия сюда, и чтобы их не отправились искать по истечению четырех дней, завтра им нужно было возвращаться. Се Лянь прекрасно знал, что и Лань Чжань это понимает. Он покидал город с тяжёлым сердцем. Брат выглядел так, словно готов в любой момент сорваться и броситься обратно, поэтому Се Лянь аккуратно шёл рядом, чтобы в случае чего успеть вовремя. Лань Чжань злился, каждая клеточка его тела, каждое движение и взгляд говорили об этом, и Се Лянь не мог винить его, он и сам чувствовал то же самое. Когда они вышли на асфальтированную дорогу, небо снова начало затягиваться тёмно-синими, почти чёрными, тучами. — Надо бы успеть до того, как начнётся гроза, — проговорил Фэн Синь, боязливо поглядывая на небо. Оно действительно выглядело устрашающе. Хоть облака пока и были далеко, но даже с их расстояния было слышно, как вдалеке грохотал гром, а на горизонте то и дело сверкали вспышки молний. Если ливень будет таким же, как и в прошедшие дни, у них могут возникнуть серьёзные проблемы. — У нас около часа до того, как это окажется прямо над нами, — скривился Хуа Чэн, и Се Лянь внутренне простонал — они не успеют добраться за час, им необходимо минимум несколько, и это если не возникнет непредвиденных обстоятельств, и они будут в прямом смысле бежать. Дождь также в разы будет снижать видимость и слух, и если на их пути возникнут препятствия в виде заражённых, опасность поднимется на несколько ступенек вверх. Пока всё играло не в их пользу.✧ ✧ ✧
Ливень застал их через сорок минут и до самого последнего мгновения, как их ноги ступили на территорию убежища, не прекращался. Это значительно замедлило группы, продолжительность их пути увеличилась вдвое. Спешить они физически не могли, да и из соображений безопасности пытаться даже не было смысла. Хоть их группы и добыли необходимый компонент для исследований, — радость от этого никак не хотела давать о себе знать — Се Лянь видел, как сильно был подавлен Ванцзи, но никакие его слова поддержки не в силах были помочь, — именно поэтому генерал буквально чувствовал горечь вины на языке. Как только они зашли на территорию убежища, атмосфера словно стала ещё мрачнее. Теперь тёмную ауру сдерживали металлические стены, и она сконцентрировалась в одном месте. Ванцзи даже не заметил, как они добрались до дома, — в его голове по кругу воспроизводились кадры города, — в задворках памяти он пытался найти ту брешь, то, что они умудрились упустить — но так и не мог отыскать ничего подобного. Он пришёл в себя тогда, когда за его спиной закрылся ряд тяжёлых металлических дверей. Се Лянь украдкой смотрел на Лань Чжаня, — младший это замечал, — он знал, что старший брат хочет сказать что-то, поддержать, но оставался держаться в стороне. Ванцзи корил себя за такое поведение, за то, что невольно отталкивал дорогих ему людей, но сейчас он чувствовал, что не имеет достаточно сил для общения хоть с кем-то или для выслушивания фраз, которые постоянно были одними и теми же, повторяющимися в конце каждой вылазки: «Мы найдем его». Как обычно после миссии их встречал отец. Как и раньше он величественно стоял в центре арки, держа спину ровно, хоть Ванцзи и знал, какой страх его терзал все дни их отсутствия. Он всегда пытается вести себя спокойно, не показывать слабины, чтобы другие чувствовали себя под защитой и в безопасности рядом с ним — та черта, которую перенял и Се Лянь. Смотреть на отца Ванцзи сейчас не хотел, поэтому чуть опустил голову, смотря в стену и настойчиво избегая взгляда Цзюнь У. Конечно, мужчина сразу это понял, поэтому, когда Лань Чжань молча прошёл мимо отца, тот лишь положил свою ладонь ему на плечо и чуть сжал. Се Ляню хотелось сорваться с места и догнать брата. Он чувствовал, что ему необходимо было что-то сделать. И как только эта мысль снова посетила генерала, тишину нарушил отец: — Всё в порядке, Се Лянь? — тот не задумываясь, кивнул, хоть и не до конца понял, что именно у него спросили, — Ванцзи.? — Мы обнаружили следы Сычжуя, но так и не нашли его. Ванцзи… будет тяжело в ближайшие дни, прости его, отец. Настроение Главы вмиг изменилось, — плечи опустились, и теперь спина не казалась такой ровной, брови, до этого находившиеся в спокойном положении, нахмурились, а губы сжались. Он никогда не думал злиться на своего сына за эмоции, что тот переживал после каждой вылазки, ему было невыносимо смотреть на его страдания. Цзюнь У набрал в лёгкие побольше воздуха и медленно выдохнул: — Никто не ранен? Се Лянь качнул головой. — Нет, всё прошло гладко, — на этих словах Глава нахмурился, увидев маленькие капли крови на его белом комбинезоне. Се Лянь сразу проследил за взглядом отца и внутренне содрогнулся от воспоминаний. Невольно рука потянулась, чтобы прикрыть кровавые пятна. — Никто не ранен, — сказал Се Лянь, а потом добавил: — из наших. Се Лянь почувствовал на своей спине чей-то взгляд. И почему-то был уверен, что он принадлежал Хуа Чэну. С того случая на кухне они едва говорили, и генералу всё ещё было стыдно за свой ночной срыв. Хотя, как сказал Хуа Чэн, эта тайна останется между ними двумя, а внутренний голос почему-то твердил, что ему можно верить. С того момента, как Хуа Чэн и Вэй Ин прибыли сюда, ни один из них ещё не был на приёме у Ши Цинсюаня, поэтому, чтобы как-то сгладить всю ситуацию, Се Лянь решил затронуть эту тему: — Хуа Чэн ещё ни разу не был у Цинсюаня на приёме, как и господин Вэй, — начал генерал, — думаю, сейчас отличная возможность. Тебе нужно провериться, Сань Лан, особенно после вылазки. Тот резко дёрнул головой, будто находился где-то далеко в своих мыслях, но быстро пришёл в себя и чуть поклонился: — Хорошо, я схожу. Кивнув, Се Лянь повернулся к отцу: — Думаю, Ванцзи сейчас лучше не беспокоить, но всё-таки надо послать к нему Сичэня, может, он поговорит с ним? Цзюнь У задумался, а потом махнул рукой в направлении членов группы, которые до этого мирно и тихо стояли в стороне и ждали. — Прошу вас, вы свободны. Отдохните как следует и не забудьте посетить медицинский отсек. Я уверен, вы отлично справились, спасибо за вашу помощь, — мягко улыбнувшись, Цзюнь У обвёл всех взглядом, отмечая, какими усталыми выглядели солдаты. Но, несмотря на это, каждый из них, услышав слова, низко поклонился, и после разрешения Се Ляня они покинули начальную комнату. — Сань Лан, подожди меня в своей комнате, я зайду к тебе примерно через час и покажу, где находится медицинский отсек. — Хорошо, — проходя мимо, юноша ещё раз поклонился главе и генералу, после чего быстро удалился в лабиринт коридоров. Как только они остались вдвоем, Цзюнь У заговорил: — Что нам делать с Вацзи, Се Лянь? — от его тона появились сотни мурашек — абсолютно пустой, без эмоций голос, который мог принадлежать лишь отчаянному и уставшему человеку. И устал он не от того, что делал его младший ребенок, а от своего собственного бессилия, от осознания того, что, даже занимая должность Главы, держа всю власть здесь в своих руках, он не мог помочь сыну. — Если бы я знал, папа, — грустно улыбнулся Се Лянь и устало поплёлся наверх, слыша позади шаги отца.✧ ✧ ✧
Дорогу до медицинского отсека, где почти всё своё время проводил Ши Цинсюань, генерал знал даже лучше, чем в свою комнату. Они дружили с ним почти с самого детства, когда он и его старший брат переехали на ту же улицу, где жил Цзюнь У вместе с маленьким Се Лянем. И если самого Се Ляня интересовали игрушечные бои, и он то и дело разбивал коленки от бега, то Цинсюань всегда его подлатывал, — хоть и до смерти боялся крови, всегда дрожащими руками залеплял раны пластырем и заливал перекисью. В день катастрофы им повезло оказаться вместе. Се Лянь не знал, свела бы их судьба вместе снова, если бы не тот совместный семейный ужин. В Убежище стояла гробовая тишина. Час был довольно поздний, и, честно говоря, Се Лянь не прочь был бы прямо сейчас свалиться на кровать от усталости, но ему было необходимо поговорить с лучшим другом и провериться. После того, как он проследил за тем, чтобы все солдаты посетили доктора Ши, а также показал Хуа Чэну, как от его комнаты пройти до медотсека, он мог со спокойной душой посетить Цинсюаня и сам. Дверь была приоткрыта, и мягкий свет лился из небольшой щёлки. Прислушавшись, Се Лянь услышал, как кто-то напевает мелодию. По привычке мужчина занёс руку для стука, но внезапно дверь настежь открылась, и на него уставилось рассерженное лицо друга: — Сколько раз говорить: не стучись! Мы же не чужие, Ваше Высочество! — конечно, Цинсюань был на него зол не по-настоящему. Се Лянь не был уверен, умеет ли этот человек так делать вообще. Генерал почесал затылок и смущенно засмеялся. — Прости, я всегда забываю об этом, — выражение лица Ши Цинсюаня сразу изменилось, и оно вновь приобрело мягкие черты, — я не слишком поздно? Доктор отрицательно покачал головой. — Я ждал тебя, так что пока будешь рассказывать, что случилось с тобой на этой миссии, я буду тебя осматривать, — чуть поклонившись, Цинсюань рукой показал на кушетку, — прошу, Ваше Высочество, мои руки и уши готовы для Вас. Се Лянь мягко засмеялся, снова услышав его детское прозвище. Когда-то их маленькая игра переросла в настоящую жизнь — Се Лянь занял высокую должность в Вооруженных Силах, а Ши Цинсюань, пойдя наперекор брату, возглавил больницу, занимаясь «безнадежными» пациентами. Се Ляня до сих пор удивляла сила, которая на самом деле скрывалась в его друге. Человека, который был по своей сути очень ранимым, ласковым и нежным, было легко обидеть и также легко завоевать его доверие. Он решился работать с людьми, на которых другие врачи поставили крест. К сожалению, не все пациенты Цинсюаня выживали, хоть он и делал всё возможное, — и после таких случаев он отходил неделями, а то и месяцами, если дело касалось детей. Его старший брат, Ши Уду, то и дело упрашивал мужчину уйти со своей работы, обещал устроить его на любую должность в их семейную компанию, но тот упрямо отказывался. Ши Уду боялся за психологическое здоровье брата, ведь, будучи очень подверженным внешним факторам, Цинсюань в какой-то момент мог сломаться. — Я пришёл больше за дружеской поддержкой, Ваше Превосходительство, — услышав, как изменился тон друга, Цинсюань вмиг стал серьёзным, — ты прав, кое-что случилось на миссии. Ловкие и умелые движения прекратились. Цинсюань молча сел напротив и стал ждать. — В городе, где мы были, мы обнаружили следы Сычжуя, но так и не нашли его, — глаза Цинсюаня потускнели, — там был ребёнок. Девочка. Она потерялась и сидела на одной из горок на детской площадке. И… в итоге она… мы обнаружили признаки заражения. Послышался резкий вдох. — Я… я забрал жизнь ребенка. — Не говори так, А-Лянь. Не смей. Ты освободил её от мук, которые ждали впереди. Ты же прекрасно помнишь, какие боли испытывают люди перед тем, как полностью измениться. Взрослый человек не выдерживает этого, что же будет с ребёнком? Се Лянь лишь покачал головой, боясь представить эту картину. — Ты же лучше других знаешь, что люди не понимают, что в них выстрелили, если не знают об этом заранее. Она не успела понять. Ты уберег её от превращения в это отвратительное существо, — слеза, которая сорвалась с ресниц Цинсюаня, была быстро убрана рукавом халата, — этот вариант был самым лучшим из всех, А-Лянь. Я понимаю, что когда у тебя на руках умирает ребёнок, под ногами будто начинает рушиться земля. Ты винишь себя и коришь за то, что где-то сделал неверный выбор, и он привёл тебя к гибели маленького человека. Но… за годы работы в больнице я понял, что если ты будешь убиваться по каждому неспасённому человеку, но ты не спасёшь никого. В нашей профессии жизнь и смерть идут рука об руку. Просто помни… Се Лянь поднял взгляд на друга, ожидая продолжения. — Если ты кого-то не спас, это не значит, что все люди, которых нужно спасти в будущем, исчезли. Есть ещё огромное количество тех, кто нуждается в твоей помощи. Эта мысль помогает мне продолжать моё дело. Я не имею права опускать руки, пока от меня зависят жизни. Се Лянь зарылся пальцами в свои растрёпанные волосы, сильно зажмурившись. Слова одни за другими достигают его сердца и отголоском отдаются в голове. Он ведь прекрасно знал это и сам. Всё то, что сейчас сказал ему Цинсюань, — это же те слова, которые генерал когда-то говорил и ему. Но услышать их сейчас от кого-то другого было совсем другим делом. Это то, что ему было необходимо. На плечи опустились чужие ладони, чуть их сжав. — Мы выбрали такие профессии и теперь должны быть сильными, А-Лянь, — тихим и ласковым голосом произнес Ши Цинсюань, — но это не значит, что мы не можем порой показывать свою слабость. Сколько раз я тебе говорил об этом, а? Под конец в голосе появились нотки наигранной строгости, что заставило Се Ляня улыбнуться. Он поднял голову и посмотрел на покрасневшие глаза друга. — Спасибо тебе, А-Сюань. Ты всегда знаешь, что сказать. Ты потрясающий друг. — Я знаю, — деловито заявил врач, театрально перекинув волнистые длинные волосы через плечо, — я всегда здесь, если тебе будет нужно поговорить со мной. Се Лянь кивнул. Их разговоры всегда заканчивались этими фразами, словно их маленькая традиция. — Но Лань Чжань... Он так подавлен. Если бы я рискнул и пошёл искать Сычжуя ночью?.. — Могло случиться всё, что угодно. Ты мог бы потерять своих людей или погибнуть сам. А Лань Чжань?.. Страшно подумать, что могло бы случиться. Ты всё сделал правильно. Ванцзи же упрямый, он найдёт Сычжуя. Не может не найти. Се Лянь согласно промычал. Его брат был одним из самых упрямых людей в мире, и, если он хотел чего-то, рано или поздно этого добивался. А Се Лянь будет рядом, чтобы помочь в случае чего. — Ты устал, А-Лянь. Я вижу это своим докторским глазом! — Каким?.. — не успел Се Лянь договорить, как его схватили за плечи и подняли с кушетки. — Иди уже отдохни! Я осмотрел тебя и никаких ранений и следов заражений не обнаружил, как и у всех других солдат, можешь не переживать! — Стой, насчёт Сань Лана… — Ши Цинсюань резко выпрямился и задумался. — Кого? Мужчина замотал головой и помассировал виски. Он совсем забыл. — Хуа Чэн, новоприбывший. — О! Тот парень, друг Хэ-сюна! Я осмотрел его, и кроме недовеса у него нет проблем. Поэтому я порекомендовал ему наладить свой рацион, употреблять побольше белков и овощей. Всё-таки месяцы скитаний не прошли даром. Се Лянь облегчённо выдохнул. Но его интересовал ещё один вопрос. — А что насчёт его глаза? Эту тему Се Лянь не поднимал с Хуа Чэном и своим сказал это не затрагивать. Ярко-красный правый глаз выглядел потрясающе, а его контраст с таким же цветом одежды делал его похожим на самый редкий рубин. Но генерал успел заметить, что когда Хуа Чэн говорит с кем-то, то всегда встаёт к собеседнику больше левой стороной, будто бы отводя внимание людей от своего глаза. Се Лянь понял, что эту тему Хуа Чэн обсуждать не хочет. Особенно с малознакомыми людьми. — А что с его глазом? У него отличное зрение, а если ты про цвет, то в этом нет ничего страшного. Радужка приобрела такой необычный цвет не из-за травмы или чего-то подобного. Это врождённое. Обычная гетерохромия, но, согласись, выглядит эффектно, — Ши Цинсюань уже расслабился после тяжёлого разговора и теперь, пританцовывая, передвигался по своему кабинету и ставил все вещи на свои места, — зрение у него, кстати, отличное. Я бы сказал, идеальное, на оба глаза. — Да, ты прав, — словно в трансе ответил Се Лянь. Наблюдая за быстрыми, но плавными движениями друга, голова начинала невольно кружиться. — А Вэй Ин? Ещё один новоприбывший, у него вроде какая-то болезнь, связанная с сердцем. Сичэнь говорил, что сказал ему прийти к тебе. Его не было? Мужчина закончил ходить по кругу и теперь заинтересованно смотрел на друга: — Лань Хуань говорил мне про этого юношу! Он обещал привести его завтра вечером, я как раз буду свободен и приготовлю нужное оборудование. Нужно как следует его осмотреть. — Он очень хороший человек — весёлый и неугомонный. И не скажешь, что он болеет, — задумался мужчина. Цинсюань грустно улыбнулся. — Чаще всего люди, которые болеют, даже смертельно, выглядят совершенно здоровыми. Это самый настоящий обман. Ты можешь смотреть на ребёнка, который играется на площадке, не зная, что доктора отсчитали ему несколько месяцев. Поэтому нужно относиться к таким людям аккуратно. Но не опекать их слишком сильно. Ничем хорошим это обычно не заканчивается. — Ох, — нахмурился генерал, — я тебя понял. Спасибо. Ши Цинсюань энергично замахал рукой. Несмотря на то, что было уже за полночь, врач не выглядел уставшим. Как это у него получалось? — Тебе нужно снотворное? Мужчина задумался. Прошлой ночью он едва спал, а сможет ли он заснуть без проблем, сейчас было сомнительной мыслью. — Я думаю да, на всякий случай. Если засну без него, будет отлично. — Ты можешь выпить его в любом случае. Там нет никаких химикатов, я делаю его сам из трав, вреда не будет, — Цинсюань встал на носочки и достал с полки большого шкафа бутылочку, — вот. Заваривай как чай, в кипятке. Я немного усовершенствовал рецепт. Се Лянь подошёл к другу и взял у него очень лёгкую бутылочку — что именно было внутри, он разобрать не мог, но содержимое имело много оттенков зелёного, а, поднеся снотворное к носу, смог уловить запах мяты. — Зайдёшь ко мне завтра, после осмотра Вэй Ина? Или просто на чай? — Конечно, я обязательно забегу. Только, пожалуйста, предупреди меня, если вы с Хэ Сюанем будете… вместе. Я не хочу снова вас прерывать, — от смеха, который донесся ему в спину, щеки Се Ляня покраснели. Тот момент он хотел бы вырезать из памяти, но, к счастью, сейчас он был настолько усталым, что мозг отказывался воспроизводить его снова и снова. Еле перебирая ногами, мужчина отправился в свою комнату по абсолютно пустым коридорам, сжимая в руке стеклянную бутылочку.