Пилоту в небе море по колено –
Не запугать его ничем!
Готов летать пилот в четыре смены!
… хотя, казалось бы, зачем?
«Пилоты», мюзикл «Норд-Ост»
I
– Ну что, – Эд оперся локтем на стол фюрера и обворожительно улыбнулся. – Придёте сегодня на аэродром? Мустанг медленно поднял глаза на полковника и так выразительно промолчал, что Эдвард сходу закатил глаза: – Да ну что? Сегодня такое будет, такое!.. – Мне прошлого раза за глаза хватило, Эдвард, – мрачно буркнул Рой, вычёркивая что-то в документе под своей рукой. – Если это каждый раз будет заканчиваться именно так, то уж лучше я на этот ваш аэродром ни ногой. Не хватало нам очередного пожара или потопа. – Ну раз ни ногой, то хотя бы рукой… ну Рой… – Эд сделал умоляющие глаза. Но фюрер его нарочито игнорировал, и старший Элрик обиженно фыркнул. – Ну и пеняйте на себя, что пропустите чудо отечественной авиации! Ещё и повод для шуточек упустите! – Какой ещё повод для шуточек? – Мустанг недоверчиво покосился на Эда исподлобья. – Ага, как по-человечески просишь, так хрена с два, а как повод для шуточек, так сразу заинтересовались! – Эд надулся, как мышь на крупу, и ничего бы фюрер про шуточки не узнал, если бы в этот момент не подошёл Альфонс. – Как какой? Самолётный, – улыбнулся младший Элрик, приобняв брата за плечи. Тот моментально оттаял и мечтательно вздохнул, уставившись в окно. – Ведь, спасибо майорам Трингамам, у нас был синтезирован кольчугалюминий – и сегодня в небо поднимется первый в мире цельнометаллический самолёт! А кто пилотом будет? Стальной, или, как любят наши коллеги с Запада говорить, Цельнометаллический алхимик! Хотя он, слава Фламелю, вроде не целиком из металла… – Ну и не один я пилотировать буду, – проворчал Эд больше для виду, чем из реального недовольства. – Ты тоже полетишь! – Да, но я-то полечу на втором самолёте, – Альфонс подмигнул брату. – А то, что Воздушный алхимик – пилот, это не так смешно… – Очень смешно! – не сдавался Эдвард. – И вообще мы с тобой не только пилоты! – Ох, ну не придирайся – тогда мы ещё и бортинженеры, и бортмеханики, и бортрадисты… – Вот это уже ближе к правде! – С каких пор ты такой дотошный стал?.. – С тех пор, как лечу командиром! И могу брать с собой пассажиров! – Боюсь представить, что будет, если экипаж увеличится до нескольких человек… – Загоняю, как сидоровых коз! – просиял улыбкой Эдвард. – Лео и Рика в первую очередь! Ух, я им покажу Уробороссову бабку! – Бедные ребята, – не удержавшись, хмыкнул Ал. Фюрер задумчиво слушал влюблённую недоперепалку Элриков. Что она влюблённая, было понятно по тону, которым Эд и Ал обсуждали детали предстоящего полёта – слова «фюзеляж», «пилот» и «шасси» у них звучали как приглашение к самому отчаянному флирту. Впрочем, Мустанг-то к этому уже привык и даже не удивлялся и не призывал к порядку. Какой порядок? Как будто не свои, честное слово. – Ладно, – сурово кивнул он, перебив Эда, который так многозначительно посмотрел на Ала во время рассуждения про крейсерскую скорость и техническую дальность полёта, что даже флегматичный Альфонс густо покраснел и закашлялся. – Приду. Но чтоб без этих там ваших… – он изобразил рукой какую-то невообразимую фигуру в воздухе и погрозил Элрикам кулаком. – Знаю я вас! На короткое время повисла тишина. Эд и Ал изумлённо переглянулись. – Как это вы показали – вот так? – Альфонс попытался повторить ладонью движение Роя. – Не, вот здесь, на выходе, он её перевернул! – поправил брата Эдвард. – А, ну да… хм… – Ал сощурился, внимательно глядя на собственную руку. – А что – так мы ещё не пробовали! – Альфонс! – прогремел Мустанг, вскакивая на ноги. – Да шучу я, шучу! – рассмеялся тот, подняв обе ладони в знак капитуляции. – Такое технически-то не провернёшь, – подтвердил Эд, задумчиво почёсывая подбородок. – Но на будущее да, идея интересная… – Эдвард!.. Эд не успел ответить, а Мустанг не успел озвучить, что он по этому поводу думает – за спинами Элриков раздался громкий негодующий вопль: – ВЫ ЧТО – ПОДСТРИГЛИСЬ?! Эдвард с перепугу шмыгнул за спину Альфонса. Альфонс обернулся и попятился, нервно заулыбавшись. На пороге кабинета фюрера стояли Рассел и Флетчер. И ничего бы в этом такого страшного не было – подумаешь, пришли-таки на работу в воскресенье к половине девятого утра и решили заглянуть к начальнику… Но Рассел сейчас испепелял Элриков совершенно убийственным взглядом, уперев руки в боки и совершенно не обращая внимания, что из-за этого пробирка с оранжевой жидкостью норовит выскользнуть из кармана его лабораторного халата. А Флетчер как вытаращился на этих двоих с открытым ртом – так и стоял, потерянно моргая. – Да я… да мы… – пролепетал Альфонс, всё ещё не опуская рук, поднятых перед фюрером в знак капитуляции. – Мы всё можем объяснить!.. – Эдвард привстал на носочки, чтобы выглянуть из-за плеча брата, но тут же юркнул обратно. Проблема была в том, что у обоих на месте прежних длинных золотых хвостов были теперь короткие ёжики. И всё бы можно было пережить… Однако беда пришла и с тыла. – Это как же, вашу мать, извиняюсь, понимать?! – стихами громыхнул фюрер, уже в самом деле поднявшись из-за своего стола и меча глазами молнии. Альфонс от неожиданности подпрыгнул и случайно отдавил Эдварду ногу. Тот, взвыв от боли (всё же Ал хоть ему и младший брат, а весит вполне себе нормально, как взрослый дяденька), запрыгал на протезированной ноге, схватившись за ступню. – Да что вы все орёте на пострадавших героев авиации?!***
«Пострадавшие герои авиации» вынуждены были ещё полчаса объясняться, что, почему да как. Рассел ни с того ни с сего смертельно обиделся на Эда и показательно отворачивался, когда тот пытался объясниться. Эдвард в конце концов не выдержал и, разведя руками, возмущённо поинтересовался: – Ты серьёзно меня игноришь только потому, что я подстригся?! Рассел только фыркнул, высокомерно глядя на Флетчерову монстеру в углу. Эд закатил глаза: – Вот же идиот… У Альфонса, по его собственным представлениям, проблема была куда серьёзнее. Флетчер не разозлился – он расплакался. – Ну почему-у-у, А-ал?.. Заче-ем? – шмыгал он носом, сидя на диванчике, пока Ал беспомощно озирался в попытках обнаружить то, что могло бы успокоить его лучшего друга. – Флетчер, Авиценнушка, ну не реви, Фламеля ради… ну подстригся, ну и что с того?.. Ну оно же отрастёт… Ну Флетчер! Тот зажмурился и зашмыгал носом ещё сильнее. Алу ничего не оставалось, кроме как, всплеснув руками, плюхнуться рядом с ним на диван, обнять и уговаривать, что это действительно ненадолго и не так кардинально и вообще, «хуже Эда, честное слово, даже он так нервно не реагировал в двадцать первом!» И всё это – под тяжёлым выжидающим взглядом Роя Мустанга, буквально стоящего над душой у всех четверых и дожидающегося объяснений. Объяснения, впрочем, оказались более чем банальными. Когда Флетчер успокоился, а Рассел перестал изображать из себя оскорблённую невинность (после того, как Элрики пообещали, что сегодня возьмут их с собой полетать пассажирами и даже не будут «крутить 360»), Эд, матерясь сквозь зубы, коротко напомнил, что за время спасительной операции по тушению пожара у них с Алом неплохо так подгорели волосы. – А чего вы хотите? – буркнул он, нахохлившись. – Я вообще через нос кувыркнулся и головой в горящую солому улетел! А у Ала вокруг горели лопасти и крылья – тоже что ли классно, а?! А когда нас наши ишварцы по полю тащили – пешая прогулочка, по– вашему?!.. И вот, походив пару дней с обугленными кончиками волос и помучавшись с расчёсыванием, со вздохом подхватил Ал, они с Эдом не выдержали и пошли в парикмахерскую… – Ну обрезала она нам волосы по плечи, – пожал плечами младший Элрик. Он сидел рядом с Флетчером на диване и держал пустой стакан из-под воды. – И что? Мы выглядели, как две оперные дивы с такими каре… Ну Эд ей и сказал, дескать, режьте под корень – потом отрастёт! И всё! Не понимаю я, чего из-за этого скандал устраивать? – он обиженно передёрнул плечами. – Так ведь даже удобнее с точки зрения техники безопасности! Раньше у нас хвосты могли в лопастях запутаться или ещё чего, да и шлемы неудобно натягивать… а теперь – красота! И не тебе, Флетчер, страдать теперь, что у нас инстинкта самосохранения нет! – Это нервное, не обращай внимания, – слабо хмыкнул тот, прижавшись щекой к его плечу. – Ничего себе не обращай – сначала он потоп устраивает, а ты потом внимания не обращай! Рой же человеческим языком сказал – никаких больше пожаров и потопов! – Да ну Ал, я просто привык, что вы с длинными ходите… – Как будто вам от этого выгода персональная, – фыркнул Эд, пихнув стоящего рядом с ним у окна Рассела локтем в бок. – Ладно бы мы вас этими волосами вытаскивали откуда-то – так мы ж не Рапунцели, извиняй! – А могли бы и постараться, ради друзей, – усмехнулся старший Трингам, неловко отводя глаза. Ему самому было и смешно, и даже стыдно, что они такой шухер подняли. Нервы, что ли, отказали? Но он сам почему-то жутко испугался, когда увидел коротко отстриженные волосы над шеей Эда! – Обойдётесь, – сурово отрезал Эдвард. – Вот если б вы нам шампунь на эту красоту покупали, я б ещё подумал. А так – сам отращивай, раз тебе так надо, рассада несушёная! – Который раз повторяю, рассада сушёной не бывает, она на то и рассада… – А ты бываешь! Мустанг, тоже успокоенный объяснениями Элриков, сел обратно за стол и неловко посмеивался. Что-то он и впрямь стал неадекватным. Может, попросить Флетчера выписать ему какой-нибудь курс валерьянки, раз уж фургоны корвалола закончились?II
– ЭД, ТЫ ЖЕ ГОВОРИЛ, ЧТО НЕ БУДЕШЬ ТРИСТА ШЕСТЬДЕСЯТ КРУТИТЬ! – заорал Рассел, в панике ища взглядом, за что бы ухватиться. Ухватиться было совершенно не за что. Металлическая обшивка казалась гладкой – не выковыривать же из неё заклёпки?.. Под руками были только ручки плетёного камышового пассажирского кресла, а они мало чем могли помочь. – А это и не триста шестьдесят – это дважды по сто восемьдесят или четырежды по девяносто! – хохотнул тот, поворачивая самолёт в четверть бочки. – Что, салага, тяжковато, а? Лео, а ты что скажешь? – Круто, Эд! – одетый в новёхонькую синюю кадетскую гимнастёрку с погонами курсанта, Лео, в отличие от слегка позеленевшего Рассела, бормочущего нечто подозрительно напоминающее молитву не то за здравие, не то за упокой, чуть не подпрыгивал на своём месте. Щёки у него раскраснелись, глаза горели. – А давай ещё иммельманчик! Пожа-алуйста! – Иммельман? Даже не знаю… – Эд через плечо с сомнением покосился на Рассела. Месть, конечно, штука сладкая, но есть же пределы издевательств над людьми? Старший Трингам измученно взглянул на Лео, потом на Эда… откинулся на спинку своего кресла и слабо махнул рукой: – Да делайте уже, что хотите. Я всё равно не жилец. – Ну ладно – последний иммельман и на посадку, – строго кивнул Эдвард, потянув штурвал на себя. – А то мне хоронить лучшего друга тоже не очень улыбается! Лео, кажется, крикнул на это что-то восторженное. Рассел, тоскливо глядя в иллюминатор на уходящую под самолёт землю, без всякой злости или обиды прошептал: «Предатель». Чтоб он ещё раз согласился летать с асом и его бабахнутым на всю голову учеником? Да ни за какие химикаты!***
Флетчер на негнущихся ногах отошёл от взлётно-посадочной полосы к обочине и опустился дрожащими коленками на наконец-то остановившуюся землю. Немного подумал – и вытянулся на ней во весь рост на животе. – Тра-авушка… зелёненькая моя, хорошенькая… – Флетчер, ты живой, а? – виновато поинтересовался Ал, присев рядом с ним и одновременно поднимая лётные очки на лоб. – Прости, я совсем переборщил, да?.. Младший Трингам помотал головой и зарылся носом в очень кстати оказавшийся перед глазами пушистый жёлтый одуванчик. – Цветочки мои цветочки… – Ну Флетчер, – Альфонс подавился смешком, стаскивая с себя уже и очки, и шлем. – Я серьёзно! Тебя совсем укачало, да?.. Флетчер повернул голову и, не поднимая щеки от травы, мечтательно улыбнулся: – Не совсем… но в ближайшие полгода я с тобой летать не буду, ты уж извини… Вон, Рика эксплуатируй, а меня уволь… Оба покосились на самолёт и одновременно подавились смешками. Рик, пребывавший в натуральной эйфории, привстал на носочки и нежно обнимал киль. Кадетская фуражка сбилась у него на бок, но он этого и не замечал. Вот уж кому точно в небе было море по колено! В это время до Ала и Флетчера донеслась слабая, но очень даже эмоциональная ругань. – Да чтоб я с тобой ещё хоть раз полетел?! – Ну кто ж знал, что ты такой хиленький?.. – Это не я хиленький, это ты х**нёй маешься! – Это не х**ня, это фигуры высшего пилотажа… – Фигуры, б***ь, высшего идиотизма! – А как ты хотел? В авиации без этого никак!.. – Никак не хотел! Получи, б***ь, свой первый летальный опыт называется! Флетчер приподнял голову и истерично хихикнул. Ал прикрыл рот ладонью. Метрах в двадцати от них, Рассел, лицо у которого было всё ещё какого-то землисто-зелёного оттенка, стоя на четвереньках на траве, ругался, с каждой репликой добавляя в свои слова всё больше и больше мата. Эд присел на корточки рядом с ним и робко пытался вставлять хотя бы пару фраз между негодующими выкриками друга. Глаза у Эдварда были очень даже виноватые – кажется, он считал, что всё-таки перегнул палку и что Рассел таких издевательств всё-таки не заслужил. Зато Лео, похоже, ни о чём подобном и не думал. Он носился вокруг самолёта с тряпочкой, зачем-то протирал снаружи иллюминаторы и любовно оглядывал гофрированные поверхности кузова. Его бы воля – он бы ещё столько же пируэтов покрутил, если бы не больше… – Какие ж вы всё-таки долбанутые, а, Ал, – меланхолично заметил Флетчер, опять утыкаясь носом в траву. – Сказал мне человек, который обнимает цветочки, – усмехнулся Альфонс, легонько взъерошивая другу волосы на макушке. Если честно, то они с Эдом тоже могли бы предъявить, что Трингамы подстриглись и ничего не сказали, но те всё же не так радикально – уж совсем кончики чёлок, потому что тоже подгорели… – А я не говорю, что я не долбанутый. Я говорю, что долбанутые вы! – хмыкнул младший Трингам. – Конечно, друг мой. Ведь с нормальными дружить скучно, как говорит мой братец, – задумчиво подытожил Ал, щурясь. – Ой – знаешь, а сюда Мустанг и Винри бегут… – Земля тебе пухом, Ал, – сдавленно хихикнул Флетчер. – Неужели тебе меня ни капельки не жалко, Флетчер, миленький?! – Ал, изображая сердечный приступ, схватился за сердце. – Авиценнушка, спасай! Иначе авиация лишится своих лучших кадров! – А я смотрю, ты скромности у Эда нахватался, – вздохнул младший Трингам, пытаясь встать хотя бы на четвереньки. Но тут же сам побледнел и вновь распластался на земле. – Ой нет, Ал, знаешь, если я встану, лучших кадров лишится не отечественная авиация, а отечественное здравоохренение… То есть здравоохранение... а хотя... – Хочешь, я тебя подниму? – щедро предложил Альфонс. – И будешь мной прикрываться, как щитом? Ну уж нет, спасибо! – Флетчер прикрыл глаза. Ал обречённо вздохнул. Ещё раз погладил Флетчера по голове. Встал. Надел обратно лётный шлем и очки. – Всё, Флетчер. Знай – ты был мне как друг! Вернее больше, чем друг! Ты был мне как брат, вот! Флетчер в совершенном ужасе приподнял голову, и Ал, запоздало подавившись нервным смешком, замахал руками: – Да нет же, не в том смысле, в нормальном… – АЛЬФОНС ЭЛРИК!!! – Всё, я полетел!.. – Ал залихватски тряхнул головой – и со всех ног драпанул в сторону соседней ВПП, хватать Эда и уносить ноги. – Чирик-чирик, воробушек, смотри не врежься ни во что, – младший Трингам хихикнул. – Рик, а ты-то куда?.. – За сенсеями! – бодро бросил тот через плечо. – Бег на выживание входит в обязательную программу тренировки лётного состава… БРА-А-АТЕЦ, БЕГИ! Рассел сел на траву и, прикрыв рот ладонью, трясся от беззвучного хохота. К горлу всё ещё время от времени подкатывала тошнота, но картина, развернувшаяся на лётном поле, была достойна кисти баталиста. Эд и Ал, расставив зачем-то руки в стороны (сомнительное улучшение аэродинамики, так подумать), бежали к самолётным ангарам, развив скорость, близкую к скорости олимпийских чемпионов (а может, и больше). За ними, чуть подотстав, но всё ещё хорошо держа темп, «летели», почти не касаясь земли, товарищи курсанты Норкусы – Эд категорично заявил, что первый шаг к становлению пилотом – это выбор фамилии, и Рик и Лео, смиренно согласившись с «товарищем полковником», выбрали себе фамилию из предложенных… А уж за офицерами Элриками в новеньких роскошных кожаных куртках и не менее роскошных шлемах и очках с непрогорающим и непромокающим покрытием, за курсантом и кадетом в красивых синих кителях и лихо сдвинутых на затылки фуражках бежали светловолосая девушка – в милом весеннем платье с клубничками – и черноволосый мужчина в ультрамариновой форме государственного алхимика, с фюрерскими погонами на плечах. Мужчина что-то кричал, на ходу натягивая белые перчатки, девушка молча размахивала гаечным ключом, бегущие впереди парни что-то отвечали, не сбавляя темпа… Хорошо, что сегодня не было зрителей. А то глава государства, например, мог бы и уронить свой авторитет. А Винри ронять было нечего – Рассел и в таком виде следил за ней влюблёнными глазами. Грустновато было только Флетчеру. И он мысленно поставил в голове галочку – в следующий приезд Мэй Чан обязательно отвести её на аэродром… Почему-то он был уверен, что «бегущих по полю» станет на одного больше. Ал, конечно, обидится, зато он, Флетчер, сможет, как и брат, влюблённо наблюдать за своей девушкой… Повеселевший от таких мыслей, юный главврач Централа улёгся на бок, сунул одуванчик за ухо и, подперев щёку ладонью, принялся лениво прикидывать, кого ему сегодня придётся лечить первым.