Do you want love?

- Нет, всё сложно.. - В каком смысле сложно? Белая кисть покидает нежную ладонь Казухи. Замок распадается. Тепло, что секунду назад буйствовало где-то внутри Скарамуччи, сейчас, заблокировалось. Это тепло вдруг обратилось ужасным холодом до дрожи в пальцах. В сердце чувствуются зачатки страха. Глаза забегали по комнате, в попытке что-то найти. Возможно, кого-то найти. - Мучча... "Я боюсь?" - Мучча!.. "Чего я боюсь?" - Мучча! Перед глазами появилось чёткая картинка. Перед ним сидел Казуха. Такой желанный, такой ласковый.. Мягкие черты лица, разбросанные по всему лицу еле видные веснушки, такой милый, нежный. Лицо этого, казалось бы, почти незнакомого человека, с каждым взором откладывалось в памяти всё ярче и ярче. Чётче и чётче.. - Мучча, что с тобой? - Казуха попытался взять руку Скара в свою, но тот снова её выхватил. - Я тебе противен? - Нет! но.. Блядь... - Что но? Действительно, что но? Внутренний барьер не позволяет сказать всё, о чём сейчас думает синеволосый. Будто он окружён непробиваемым щитом из самой прочной стали. Он боится. Боится, что его бросят. Боится, что он потеряет дорогого человека. Боится, что второй раз не переживёт разлуку. Или боится привязаться до боли в груди. Снова... Сердце словно запуталось в сетях. Скарамучча ощущает себя котёнком, которого разлучили с мамой, и он, потерянный и обеспокоенный, пытается найти дорогу домой по мало освещённым тропинкам. Казуха всё так же сидит перед Скаром, поглаживая того по коленям и заглядывая в глубокие обсидиановые глаза. На секунду эти глаза встретились с взглядом алых очей. Таких ярких, с вкраплением еле заметных борозд цвета тёплого дерева. Из них так и лилось тепло, лилась ласка, с которой тот смотрел на Скарамуччу. - Дай мне время... - почти молит синеволосый. -Я буду ждать тебя столько, сколько потребуется.

Неделю спустя

Дипломы уже защищены, аттестаты получены. За окном так же светит солнце, как и когда Казуха только ступил на земли зелёного Сумеру. Время, выделенное на обучение по обмену, подходит к концу. Беловолосый не спеша собирает свои вещи, опустошая шкафы. За окном щебечут птицы, будто прощаясь с уже родным иноземцем. Слышны глухие звуки машин, гомон людей. В дальнем углу комнаты, прижимаясь к стене, стоит Кавех, наблюдая за соседом: - Уже скоро уезжать? - Да, через дня 4 уже, - с тоской сказал Казуха. Пусть и за короткий срок, но для Казухи это место уже стало таким близким, что сравнимо с домом. Хотелось вернуться в эту комнату общежития. Каждый раз вдыхать уже полюбившийся запах древесины и пряностей на каждом шагу. Видеть улыбчивых прохожих, что всегда открыты для разговора, что всегда готовы подсказать куда идти. В Сумеру всё так просто. Казуха никогда не пожалеет, что подал заявку на обмен. Никогда не пожалеет, что познакомился с людьми тут. Это было самым лучшим решением за всю его студенческую жизнь. Спустя четверть часа шкафы стали грустнее в наполнении. Осталось лишь пару вещей на несколько последних дней. Стол тоже заметно опустел. Возле кровати лежала сумка, с которой Казуха и приехал в Сумеру. Всего четыре часа дня, а сил уже нет. Поглядывая на полусобранный багаж, становится тоскливо. Через жалких четыре дня всё закончится. Казуха вернётся в удушающую Иназуму и жизнь станет такой же, как была до этого. Кавех не так давно вышел. Скарамучча должен скоро вернуться в комнату. Синеволосого не было в обители с самого утра. Он нередко уходил с рассветом и возвращался ближе к ужину. Кавех бывает в комнате не так часто. Он обычно всё своё время тратит в студии за доделыванием и обрабатыванием заказных проектов. В моменты, когда никого нет, Казуха чувствует себя одиноко. Словно ребёнок, которому не с кем играть. Находясь в своём собственном выдуманном мирке, он не замечает ничего вокруг. И сейчас. Алоглазый лежит на кровати, смотря в потолок. В голове абсолютно нет никаких мыслей. Она в прямом смысле пустая. Он не хочет возвращаться обратно в Иназуму. Обратно на кровные земли. В кровный дом. Ему так комфортно тут. В процветающем Сумеру. Нравится гулять по тропическому лесу. Слушать звуки живой природы, что можно услышать на каждом шагу. Он сейчас, буквально, живёт в огромном стволе дерева! Но в Иназуме всё по другому. Город после длительного "заточения" наконец делает глоток свежего воздуха. Но жителей всё ещё "душит". Казуха не хочет ни о чём думать. Он лишь желает остаться в этом изумительном городке мудрости.

***

Кожа покрывается мурашками от дуновения свежего ветра, едва холодного, вечернего. В глаза бьёт проникающий свет закатного солнца, который устремляется из окна прямо в глаза. Сквозь дрёму чувствуются прохладные прикосновения пальцев по щеке. - Проснулся наконец, - слышится откуда-то справа. Нехотя, через силу, Казуха лениво поднимает тяжёлые веки. Перед ним, на уровне лица, сидит Скарамучча, наклонившись, чтобы полностью видеть лицо только что проснувшегося соседа. Чужая рука с щеки так и не уходит. Пользуясь моментом, беловолосый аккуратно прижимается щекой ещё ближе к ладони, будто кот, млеющий от почёсывания за ушком. Казуха был готов по настоящему замурлыкать. Нежась от прикосновений, сон как рукой сняло. Веки перестали быть такими тяжёлыми, а закрывались лишь по инерции от нежных поглаживаний. - Когда ты пришёл? - не отрываясь от "кукольной" ладони, спросил Казуха. - Не так давно, - наблюдая за "котёнком", ответил тот. - Так тепло.. - пробормотал первый. Тепло не физически. Тепло на душе. Хоть темноволосый и не дал определённого ответа на чувства, Казуха испытывает истинное, неподдельное счастье. Он просто безумно рад находиться рядом с этим фантастическим человеком. Они бы так и провели остаток дня, прикасаясь друг к другу и оставляя жгучие фантомные следы. Но время быстротечно. Совсем скоро им нужно будет разлучиться. Что они буду делать? Как переживут этот момент? Никто не знает. Они сами режиссёры своего романа. - Я бы хотел остаться здесь.. - шёпотом, еле слышно, сказал Казуха. Но его услышали. Это предложение глухим эхом повторялось в сердце Скарамуччи с каждым разом чётче. В груди буйствовала неукротимая буря эмоций. - Ты всегда можешь вернуться, - спустя пол минуты поступил ответ.

***

- Что ты сделал? - Сфотографировал тебя на память, - улыбаясь во все 32, ответил Казуха. - Ты получился очень милым. Я тебе перекину, если нужно. Так приятно. Просто гулять по городу, не думая о тревожных мыслях. Возможно это их последняя прогулка. Последняя встреча лицом к лицу. - Ну что ты дуешься? - не находит себе места Казуха. - Я не дуюсь, - враньё. Подходя, Казуха обнимает Скару со спины, заключая в кольцо цепких рук. - Врёшь. - Вру. Так хорошо. - Пойдём в парк посидим, я уже устал ходить туда-сюда, - ноет темноволосый. Дует летний ветер, охлаждая кожу, что будто зудит от знойного яркого солнца. Пряди чёлки небрежно падают на лоб, прилипая. Чувство не самое приятное, но в компании этого чуда эти неудобства кажутся ничем. Всё забывается. Скарамучча влюбляется с каждым вздохом, с каждым разговором, всё больше. Но не может. Подсознательно что-то мешает, ставя преграду к полному понимаю своих эмоций. И сейчас, сидя вдвоём на лавочке небольшого сквера, когда всё так замечательно, на душе неспокойно. Скарамучча переживает, что должен что-либо Казухе за его любовь к первому. Глядя на радостных людей, что гуляют в том же скверике, на лице лингвиста не дрогнул ни один мускул. - Какой-то у тебя печальный вид, Мучча. Но от зорких очей Казуха ничего не скроется. Он идеально читает Скара. Нежности ситуации придаёт ещё и особое обращение. "Мучча". Новое недавно полюбившееся Казухе форма имени Скарамуччи. Так сладко, словно мёд, тянется это прозвище. - Со мной всё в порядке, - глядя в землю под ногами, отвечает он. - Что-то случилось? - не отрекается от своего Казуха. - Просто... - Скарамучча запинается на первом же слове. - Просто это возможно наша последняя встреча. Казуха на секунду замолчал. Но эта секунда была такой длинной, будто длилась непростительную вечность. С этой же секундой огонёк в глазах Казхи погас. Но, как быстро он потух, так же быстро он и вернулся. - Я никогда тебя не брошу и всегда буду с тобой. Казуха смотрит прямо в очи напротив, изъясняя свою речь со всей серьёзностью своих намерений. Пронзительно, строго, но со своей особенной искренностью. - И я буду приезжать в любую удобную возможность. Будто пластырь на рану. С кем бы Скарамучча до этого не встречался, этих слов ему никогда не говорили. Клялись в вечной верности и любви, но никто не обещал приезжать. Мгновение, и из тёмных глаз бы полились слёзы, но Скар сдерживается, чтобы не испортить момент. Он лишь осторожно, боясь, кладёт свою голову на плечо Казухи. Последний сразу же укладывает свою щёку на тёмную макушку. - Что бы не случилось, я буду с тобой, Муша, - повторяет Казуха. - Спасибо, тебе, Казу. В этот момент уже сердце последнего пропустило удар. Беловолосый может на пальцах одной руки сосчитать, сколько раз Скар его так называл. Но каждый раз это обращение теплом просачивается сквозь избитую и израненную душу иназумца. - Знаешь, я и правда не хочу возвращаться в Иназуму, - вдруг начал алоглазый. - Мне кажется, что мой настоящий дом здесь. - Тебе тут всегда рады, - после недолгой паузы, Скара продолжил. - Прости, что сначала так к тебе относился. Медленно поднимаясь с нагретого места, Скарамучча глядит прямо. Украдкой поглядывая на радостное лицо соседа. Но всё портит внезапный звонок. От испуга, темноволосый не посмотрел в экран телефона, сразу отвечая: - Да? - Куникудзуши, - послышалось строгое обращение по ту сторону трубки. - А, сука, это ты, - тон Скары сразу сменился на более стервозный. - Зачем звонишь, ты мешаешь. - Ты не устал меня игнорировать? - А ты сама не заебалась вечно мне названивать? Я не вернусь в твой дом. Звонящим оказалась мать бывшая опекунша лингвиста. На какое-то время она перестала названивать, но, к сожалению, история повторяется. С каждой миллисекундой темноволосый жалеет, что так и не поменял номер. - Я хотела назначить встречу, - слышится от женщины. "Встречу? Смешно." Оглядываясь и переживая, что Казуха услышит разговор, Скар видит, как первый, в свою очередь, отошёл на небольшое расстояние, дабы не мешать. Такому жесту он очень благодарен. - Тут и назначать нечего, - обрывает тот и кладёт трубку. - Кто звонил? - спрашивает по доброму Казуха. - Да какие-то знакомые, которых я уже и не помню, - отговаривается Скар. А беловолосый больше ничего и не спрашивает, делая вид, что поверил. Только садится обратно на лавочку, так же смотря куда-то вдаль. - Уже вечереет, - начинает Казуха. - Кавех должен будет скоро вернуться. Пора бы и нам. - Да, пора.

***

Ночное время суток долго себя ждать не заставляет. На полу комнаты мелькают блики лунного света, отражающиеся от окна. Тишина, слышен лишь тихий шелест покачивающихся листьев. В небе мерцает куча звёзд. Три жителя данного помещения уже должны были погрузиться в царство Морфея, двое из них так и сделали. Но один так и не сумел сомкнуть глаз. Скара сковали цепи. Ощущение, будто что-то в его жизни идёт не так. За короткий срок произошло много хороших событий, которые будет не стыдно вспоминать и потом. Синеволосый ищет подвох в этом ходе случившегося. Ему нужна причина, повод. И сейчас, когда, якобы, можно просто радоваться, он усложняет себе жизнь загонами. Мать Эта женщина снова начала доставать своими звонками и сообщениями, не отставая. Была бы воля, Скар бы уже давно заблокировал её во всех мессенджерах и чатах, но, опять же, что-то не даёт этого сделать. Ему стыдно. Ему стыдно, что он сбежал, стыдно, что покинул родные земли, которые так когда- то так любил и ценил. Но он ни за что это не признает. Лучшая защита - нападение, такую политику он выбрал. Но, когда Скар прямо сейчас смотрит на расслабленное во сне лицо Казухи, самому становится легко. Иголки, пропитанные ядом, прячутся, сменяясь с мягкой шёрсткой пушистого котёнка. Казуха для Скарамуччи - свежий глоток воздуха. Его успокоительное, которое всегда действует. Выходя на балкон и доставая сигарету, темноволосый просто смотрит на звёздное небо. Не думая, это лишнее. Лишь мерцание миллиона звёзд отпечатывается в разуме. "Возможно это наша последняя встреча. А я так и не могу тебе ответить. Я боюсь."

***

Твои чувства тронули меня,

Но дай мне время, я не готов.

Совсем скоро в моей жизни не будет тебя,

А я всё ещё не дал ответ свой.

Ты ждёшь и ждёшь от меня слова,

Но боюсь сказать тебе их я.

***