"ой, не пой ты мне про небо — мне сегодня не до солнца"

так одиноко кроули было только в тот самый день. в день, когда небеса отвернулись от него. сегодня от него отвернулось всё, что у него было. всё, что осталось. его ангел конечно, азирафаэль был рад возможности помочь небесам и нельзя упрекать его в этом. несмотря на шесть тысяч лет проведенных вместе на земле, он все ещё был ужасным идеалистом. верил, что может спасти всех. но ведь всех спасать не надо. было бы достаточно спасти только одного. того, кто отдал ему свое сердце, несмотря ни на что. все ведь было так хорошо, разве нет? они встречались по работе, проводили время вместе. предотвратили апокалипсис. тоже вместе. последние пару лет были просто замечательными: они были сами по себе, без рая и ада, были ими. все чаще «мы» и «наше»; время проведенное вдвоем заполнило безграничную пустоту в груди кроули. после падения он был совсем один. пока не встретил своего ангела. именно азирафаэль тогда спас его, сам того не подозревая. в какой-то момент эта дружба стала для кроули чем-то большим: азирафаэль стал его домом. он был тем, к кому кроули всегда мог вернуться, и оба знали это. и он возвращался, снова и снова, опять отдавая всего себя. только теперь ему и не нужно было просить о чем-то взамен — нет, его ангела никогда не нужно было просить. он отдавал и получал в ответ, он любил и был любим. по крайней мере, он так думал. теперь азирафаэль вернулся на небеса и забрал с собой осколки сердца кроули. в груди снова была безмерная пустота. когда он сам был ангелом, его наполняла любовь. эта любовь покинула его при падении, оставив кроули наедине с холодом, ведь демоны не способны ощущать ее. так и было, до того момента, пока азирафаэль не наполнил его своей любовью. она заняла все пространство в его груди, поглотила всю пустоту и согрела. но теперь ему опять было холодно. кроули был в своей квартире. он провел последние недели лежа в постели. не поливал цветы, не выходил из дома, не ел. он даже не спал. он думал. думал-думал-думал-думал вспоминал. о них. о счастливых днях, и не очень; о тех вещах, которые они делали вместе: в тот момент это казалось таким незначительным. но всё было значимо. всё важно. каждая улыбка. каждое прикосновение. каждый взгляд. они ведь даже танцевали! кроули бы не признался в этом просто так, но он был счастлив потанцевать с азирафаэлем. тот был так воодушевлен своей глупой затеей с балом. был так прекрасен, когда держал его за руку, двигаясь под музыку и не сводя с него глаз. если можно было бы вернуться в то мгновение, когда ладонь ангела так правильно лежала в его... но нельзя. нельзя вернуться назад. нельзя ничего исправить. теперь уже никогда ничего нельзя будет исправить. любимая шутка небес — подарить любовь и тут же отобрать назад. кроули перевернулся на другой бок, укутываясь в одеяло. он уткнулся лицом в подушку и поджал ноги. плакать сил не было, да и не помогало это никак. ничего не помогало, по-правде говоря. он прикрыл глаза, слушая тишину квартиры. где-то тикали часы; растения шелестели о чем-то своем; за окном — улица жила своим чередом. все было по прежнему, только вот не так. послышался странный скрежет. щелчок. дверной замок? протяжный скрип входной двери и неуверенные шаги. дверь закрылась, но шагов слышно больше не было. кроули зажмурился, накрылся одеялом с головой. весь сжался, прижимая к себе ноги, стараясь стать как можно меньше. одеяло заглушало звуки, но кроули все равно зажал уши ладоням. он почувствовал, как кто-то сел на кровать. чужая рука безошибочно нашла плечо кроули через одеяло, но от этого прикосновения он только больше сжался и перестал дышать. одеяло поползло, и вот на него уже падает свет из-за неплотно сомкнутых штор. открыть глаза было слишком страшно. теплая рука прошлась по растрепанным волосам и накрыла его собственную, все еще прижатую к уху. — кроули, — все равно услышал он голос ангела. не его ангела. нет-нет, совсем не его кроули убрал руки, прижимая их к груди, и открыл глаза. он уставился невидящим взглядом прямо перед собой, не в силах посмотреть на азирафаэля. ангел больше ничего не говорил, только ласково гладил по волосам. он почувствовал, как слеза скатилась по переносице и впиталась в подушку. потом еще одна. и еще. он не всхлипывал, не стенал, только периодически смаргивал соленые капли, ощущая, как ткань становится влажной. взгляд его так и был направлен вперед, где находилось колено азирафаэля — он сидел, подогнув одну ногу под себя. ангел наконец оставил в покое его волосы и хотел были стереть слезы со щек, но кроули неожиданно взбрыкнул и спрятал лицо в мокрую подушку целиком, прижимая ее руками и вздрагивая теперь всем телом. ангел отдернул руку и кроули услышал его судорожный вздох. — кроули, — вновь позвал тот, не решаясь теперь прикоснуться, — прости меня. пожалуйста. голос его был тихим и обессиленным. раскаивающимся. кроули почувствовал возню и приоткрыл один глаз, наблюдая — азирафаэль снял пиджак и отбросил его на кресло. развернувшись обратно, ангел столкнулся с ним взглядом и замер. вид у него был несчастный. кроули подвинулся так, что теперь смотрел на него обоими глазами, руками все еще сжимая подушку. он больше не плакал. слезы неприятно высыхали на лице. — прости меня, — попросил опять азирафаэль, — я думал, что смогу помочь. сделать что-то правильно. я не хотел тебя бросать... — но бросил, — перебил его кроули. голос его был хриплым от долгого молчания и недавних слез. — да, бросил, — тихо согласился ангел. его плечи были опущены, пальцы подрагивали, но он не отводил глаз, хотя было видно, что ему очень хотелось. кроули резко сел, немного напугав этим ангела. он был в одних только майке и трусах, сбившееся одеяло теперь валялось где-то в ногах. он был зол. — почему же? — почти шипение. ангел вздрогнул. он долго не отвечал, только смотрел в глаза. смотрел-смотрел-смотрел-смотрел кроули закипал. он тяжело дышал, сжимал в руках ткань постельного белья и был готов уже взорваться, когда ангел наконец ответил: — я испугался, — просто сказал он. это не звучало, как оправдание или попытка защититься. азирафаэль выглядел таким уставшим и смиренным, что это бесило до дрожи. но кроули сдался. он сдулся, не мог больше злиться, когда его ангел выглядит таким несчастным. кроули протяжно выдохнул, провел рукой по лицу и волосам, отворачиваясь, потупил в стену. потом опять посмотрел на азирафаэля. — и что теперь? опять сбежишь, как только они тебя позовут обратно? — он звучал уже не зло. просто устало. — нет, — тут же отозвался ангел, почувствовавший надежду. он разволновался и заерзал на месте. — нет, я больше не вернусь. я не хочу. — кроули скептически поднял брови, но тот продолжал, — теперь я знаю точно, и я не хочу возвращаться. хочу быть с тобой. быть... нами. последние слова он сказал почти шепотом, запнувшись. он поджимал губы и нервно сжимал руки, но в глазах светилась надежда. кроули долго и внимательно смотрел на него, кусая щеки изнутри. еле заметно кивнул, сразу же отворачиваясь. он услышал облегченный вздох и закрыл глаза, ругаясь про себя на то, что не может не простить ангела. через несколько минут тишины, азирафаэль аккуратно положил ему руку на голое плечо. тот вздрогнул, но не отстранился. ангел развернулся и сел поближе. рука осторожно съехала на поясницу, мягко поглаживая большим пальцем. того же плеча теперь коснулись горячие сухие губы, и кроули не смог сдержать резкого вздоха. азирафаэль прижался к этому месту щекой, ласкаясь. кроули наконец повернул к нему голову, ангел упирался подбородком в его острое плечо. он пару мгновений неотрывно смотрел на его губы, встретился с внимательными глазами и неспеша подался вперед. сначала просто столкнулись носами, потираясь. кроули чуть склонил голову набок, задевая губы, тяжело дыша через рот. легкое прикосновение к чужим губам; потом чуть смелее. азирафаэль подрагивал, старательно отвечая. вскоре шея начала затекать и кроули развернулся к нему лицом, садясь как можно ближе. зарылся пальцами в короткие кудри, притягивая для нового поцелуя. азирафаэль в свою очередь обнимал его за плечи, сжимал бока, ласкал шею. нацеловавшись вдоволь, они оторвались друг от друга, тяжело дыша, но все еще прижимаясь как можно ближе. кроули отбросил одеяло в сторону, потянул за собой ангела, и они улеглись на постель. азирафаэль уткнулся ему в шею, обнимая поперек груди; кроули обвил его руками и прижался всем телом, наконец согреваясь. осколки сердца в груди опять потихоньку впитывали тепло, собираясь воедино.