12 часов

      — Ублюдок, только попадись мне на глаза — всю дурь из тебя выбью! — кричит Пик под противный гогот валета, съезжающего вниз по перилам.       Ни дня не может пройти без его проделок. Этот пятничный вечер не исключение — Вару подкрутил что-то в механизме кресла Пика, и тот смачно упал спиной на пол, после того, как решил откинуться на спинку. Смазал кончики ручек Куромаку вазелином, а в чай Зонтика подмешал здоровенную ложку соли. Вару и пяти минут не может просидеть на месте, ведь его шило кое-где не даёт ему покоя. А тот в свою очередь не даёт покоя никому в этом доме.       Чем бы дитя ни тешилось… лучше бы вешалось — хмуро продолжали клоны знаменитую пословицу.       Вару выбегает в коридор и чувствует, как спину прожигает яростный взгляд. Ехидно ухмыляется и высыпает из кармана горсть крупных бусинок, на которых Пик благополучно поскальзывается и громко выругивается, привлекая внимание остальных жителей дома.       — Ты упал, — глупо произносит Габриэль, мешкая в проходе. — Тебе нужна…       — Сам справлюсь! — грубо прерывает его Пик и кряхтя встаёт. Дальше по этому «минному полю» идти у него нет ни сил, ни желания. — Клянусь, однажды я сверну тебе шею, пока ты будешь спать, запихну твой труп в мусорный мешок и закопаю во дворе.       — Уа-а, какой ты не оригинальный, — Вару театрально зевает. — Я бы на твоём месте…       — Чего ты хочешь?! — Пик злится ещё сильнее, а Вару недовольно хмурится.       — …не перебивал бы других, — и вздыхает. — Это тебе мстя за то, что не покатал меня на мотике вчера.       — Я тебе лошадка что ли, чтоб туда-сюда катать?!       — Тебе жалко что ли? Для брата мог бы и побыть лошадкой хотя бы раз!       — Перебьёшься! И ты мне не брат!       Вару чувствует, как в груди что-то больно колет. Он хочет что-то возразить, но вдруг из ниоткуда материализуется недовольный Куромаку. Подбоченившись, он смотрит на пиковых, останавливает свой взгляд на младшем и раздражённо вздыхает.       — Тебе не надоело ерундой страдать, пиковый валет? — официально обращается Маку. — Иди полезным чем-нибудь займись. Почитай книгу, займись саморазвитием.       — Просто не мешай никому, — шипит Пик.       — Или в магазин сходи, — кричит Ромео с кухни. — Молоко закончилось. И масло.       — И сахар! — дополняет Феликс. — О, и купи ещё сахарную пудру, я панкейки сделать хочу.       — И огурцы. Они мне нужны. Для маски, в смысле.       — Эй, вы чё, я ещё ничё не ответил! — негодует пятый. — И куда я вам на ночь глядя щас попрусь?       — Сейчас шесть тридцать семь вечера, — уточняет Маку, бросая взгляд на наручные часы. — Супермаркет работает до одиннадцати.       — Уже темнеет. И холодно, — продолжает отмазываться Вару.       — Чем дольше ты болтаешь, — вмешивается Пик, — тем сильнее темнеет. Оденься теплее, руки в ноги и пошёл в магазин, — разворачивается и едва снова не поскальзывается на разбросанных бусинках. — И убери эти штуки, пока никто не пострадал, — и уходит в свою комнату на второй этаж.       Вару раздражённо вздыхает и нетерпеливо ждёт, пока клоны составят список продуктов, которые нужно купить. И прождёт он, вероятно, целую вечность, потому что дискуссия на кухне что-то подзатянулась.       — Эй, Маку-мак! Уже шесть пятьдесят одна! Ещё девять минут и я ухожу.       — Готово всё, — Куромаку возвращается в прихожую и протягивает уже одетому и обутому Вару сложенный лист бумаги и кредитную карту.       — Мы что, изолируемся на целый месяц? Зачем так много всего? — недоумевает Вару, рассматривая список. Был бы Вару в каком-нибудь мультике, край листа бы обязательно раскатался по полу и упёрся в самую дальнюю стену — настолько много было продуктов. — Мне и десяти рук не хватит унести это всё.       — Справишься, — хмыкает Куро и разворачивается, собираясь уйти.       — Вы смерти моей хотите что ли? — обидчиво интересуется Вару и запихивает бумажку с картой в карман куртки.       Ответ немного больно бьёт по самолюбию.       — Нет, хочется не видеть тебя как можно дольше, — и уходит, игнорируя беспорядок, который Вару так и не убрал.       Пиковый обидчиво поджимает губы и выкрикивает в след:       — Ну и ладно! Уйду и не вернусь! И будете знать!       — Мы будем только рады, — отвечает Маку, уже скрывшийся в зале. — Уходи уже.       — Ухожу!       Вару топает ногой, как ребёнок, показывает средний палец в пустоту и выходит из дома, не забывая громко хлопнуть дверью, чтобы все в доме знали, как Вару обижен. Он и раньше вёл себя, как пятилетка, поэтому на его капризы мало кто обратил внимания. Лишь Зонтик и Габриэль молча обменялись взглядами и неловко поджали губы, когда Куромаку начал демонстративно громко отчитывать непутёвого пикового валета.       А за снег за окном продолжает падать, заметая улицы и дороги.

***

      Снег приятно хрустит под ногами, но орущая в наушниках музыка «SADWRIST» не позволяет Вару этого расслышать. Вару старается отвлечься от неприятных мыслей, но в груди продолжает неприятно ныть.       «Ты мне не брат!»       «Просто не мешай никому».       «Хочется не видеть тебя, как можно дольше».       «Мы будем только рады. Уходи уже».       Вару ловит себя на мысли, что думает об этих идиотах слишком много. А они явно не заслуживают того, чтобы сам Вару ещё страдал из-за сказанных ими слов. Из-за неосторожно сказанных ими болезненных слов, которые, так или иначе, оставили свой отпечаток в сердце Вару. Пиковый успокаивает себя, что это просто слова, сказанные в порыве злости, но внезапно осознаёт, что не может вспомнить ничего другого, что говорили ему клоны. Они всегда говорили ему гадости, даже если на то не было причин? Пик, Феликс и Куромаку всегда были так злы на него, а Зонтик и Габриэль всегда относились к нему со страхом и недоверием? Они хоть раз говорили ему что-то хорошее?       «Почему я вообще об этом думаю? — Вару недовольно хмурится и подходит к пешеходному переходу, смотря под ноги. — Они явно не достойны того, чтобы я думал о них и переживал об их словах».       Вару проходит мимо толпы и вскидывает голову наверх, смотря на вечернее пасмурное небо, раскрашенное под зелёным фильтром очков.       «Вот помру где-нибудь — и будут знать! Они ещё скучать по мне бу…»       Не успевает Вару закончить мысль в голове, как где-то смутно слышится протяжный сигнал и рёв колёс. На мгновенье Вару застывает, а мир затем вертится волчком, под противный хруст и толчок. Закончилось всё очень быстро. Наушники выпали из ушей, теперь слышатся крики прохожих, а градус паники стремительно нарастает. В голове туман, и ни одна мысль не достигает спутанного сознания, клубясь где-то на его подкорках. Последнее, что видит Вару — это красный снег, а последнее, что чувствует — жуткая боль. Но очень скоро она проходит, а глаза медленно закрываются. Вероятно, навсегда.