Russian Roulette: Reloaded

(Понедельник, 24 июня 1968 года, продолжение. Остров Мафии.) "Я думал, вы, пламенные, должны были облегчить это дерьмо!" "Заткнись, твое невежество дает о себе знать", — Ренато неприязненно покосился на вояку, который лежал на полу, чтобы, возможно, быть менее привлекательным, и с постоянной скоростью вставлял новые патроны в свою недавно опустошенную обойму. — "И это отвратительно". Он был не единственным пользователем Пламени Предсмертной Воли, на другой стороне тоже было несколько человек. Сейчас было не самое лучшее время для того, чтобы заканчивались патроны, но у киллера оставалась последняя горсть. В этой работе все зависит от ожиданий, но он уже давно не попадал в потасовки на улицах, как обычный бандит, и ему требовалось больше трех полных обойм и как минимум три перезарядки холостых патронов. Все, что у него было с собой, обычно хватало лишь на то, чтобы завалить отряд идиотов, да еще на то, чтобы выслеживать тех, кто помогал возможной команде киллеров. Другими словами, на очень плохой день. Внезапное нападение, о котором его, по общему признанию, сильно потрёпанные контакты на острове не знали по крайней мере за несколько часов до его совершения, означало, что он был вооружён чуть менее чем безупречно. Что, по правде говоря, не слишком способствовало его настроению. Если так пойдет и дальше, ему придется прибегнуть к использованию Солнечного Пламени в качестве боеприпасов, а не держать его в резерве для исцеления от случайных травм. Еще хуже было положение, в котором он оказался. Эта улица была одной из немногих прямых улиц, где на длинных дистанциях практически не было укрытий. То, что он оказался в тесном месте с двумя случайными громилами, не улучшило его перспектив в этой ситуации. У второго даже не было боеприпасов, которые он мог бы использовать в случае необходимости. Это было неплохо, но, скорее всего, ему придется принять несколько неприятных ударов, чтобы выбраться из этой ситуации, пока не кончится удача. Всадив последнюю обойму, Ренато обогнул витрину магазина, за которой укрылся, и прицелился в проклятую Молнию, доставившую им столько хлопот. Тот, скорее всего, был итальянцем по происхождению, если не по рождению, что очень жаль. Пуля Солнца попала в Молнию, но отрикошетила от ее кожи с треском кислотно-зеленого Пламени и впилась в бедро другого, стоящего прямо перед "танком" человека. "Ну... это просто прекрасно", — он поспешно отпрянул назад, уклоняясь от брызг ответного огня, который чуть не продырявил его шляпу. Шамал и так был очень зол из-за того, что на его пятом дне рождения не было одного вора русского происхождения, а уж проделать дыру в рождественском подарке от них двоих было бы еще хуже, когда он в следующий раз вернется домой. "И что теперь, гений?" — прорычал случайный хмырь номер один, с которым он оказался в одной связке, откидывая голову назад за укрытие, пока остальные выражали свое недовольство недавним ранением на их стороне. Поскольку он был вооружен ножами, а у Ренато были чертовы пистолеты, он действительно был более чем идиотом, чтобы продолжать так выводить из себя пользователя Солнца. "Сейчас? План B", — он огрызнулся, нажимая на спусковую скобу обоймы, которую только что зарядил. "Что ты собираешься делать с пустым пистолетом?" "Вот это", — высунувшись из сомнительного укрытия на углу магазина одежды, Солнце тщательно прицелился, пока лунные камни под его руками нагревались. Его Солнечное Пламя было сильнее, чем закаленная кожа Молнии, и выстрел чистого желтого огня, выпущенный из его пистолета, проделал дыру в воле и лбу мужчины. Выстрел прожег его голову и плечо человека, стоявшего позади него, а затем ударил и расплавил стальной щит, защищавший окно дальше по улице. Что ж... ему очень нравились эти лунные камни. С ними это было сделать, мягко говоря, проще. "Есть вопросы?" — язвительно спросил киллер, крутясь на месте, чтобы перезарядить пистолет и сберечь пламя. Придурковатый грубиян номер один благоразумно заткнулся, его приятель, чуть менее придурковатый грубиян номер два, судорожно сглотнул, но все же полез. Несколькими выстрелами из своего ручного пулемета он последовательно уложил противника с ранением в бедро и того, у кого была дырка в плече. К сожалению, Ренато проявил себя слишком хорошо. Мафиози с другой стороны поняли это и решили, что его уничтожение будет стоить тех смертей, которых оно, скорее всего, будет стоить. Его высокое положение неожиданно привлекло к себе внимание, пули с остервенением лупили по углу, за которым он укрылся, в надежде, что хоть одна пробьет бетон и сталь и попадет в него. Киллер, владеющий Солнцем, мог принять на себя пару попаданий и залечить их, но достаточно раскаленного свинца, если он не будет осторожен, все равно уложит его окончательно. Почти под непрерывной струей автоматных выстрелов раздался совсем другой звук, и Ренато приостановился после того, как выпустил обойму, чтобы устранить застревание, когда он пытался вставить ее на место. Треск кости? "Вперед!" Баллистическая ракета весом в двести килограммов, вероятно, бывшего человека, врезалась в идиотов, стоявших на середине улицы и пытавшихся застрелить пару свободных мафиози, преградивших им дорогу. Подобно шару для боулинга, разбрасывающему плохо установленные кегли. На самом деле... человек-баллистическая ракета был еще жив. Стонал от боли и пытался не сжимать сильно деформированную челюсть, но был жив. Однако, вероятно, ему придется всю оставшуюся жизнь есть через соломинку. При приземлении он также мог сломать несколько костей, так что, возможно, он не останется таким. ...Это была Соня? Она никогда раньше не участвовала в таких делах, что же такого сделали эти идиоты, чтобы разозлить необычайно уравновешенную русскую Штормовую Тучу? Он притаился за витриной магазина, зная, что лучше не привлекать внимание жаждущих насилия Облаков, отбирая у них мишени. Даже если эти цели были его целью до ее появления. Облака не очень-то понимали такие путаницы. Намеренные или нет. У него могли быть хорошие отношения с этой женщиной, но это не было гарантией безопасности. Вполне возможно, что она решит, что идиоты, мечущиеся по улице, недостаточно серьезный вызов для нее, и придет за ним, чтобы найти более подходящий. Киллер еще не видел, чтобы она была чисто облачной натурой, и ему хотелось посмотреть, к чему это приведет. "Господа", — почти промурлыкала Соня, уверенно наступая на все еще вооруженных, но дезориентированных людей на улице, глазеющих на своего бывшего товарища по ракетам. — "Дайте бой лучше, чем предыдущая группа. Пожалуйста". Топнув каблуком по груди придурковатого ворчуна номер один, прежде чем тот успел открыть рот, Ренато дал понять менее придурковатому ворчуну, стоявшему на коленях рядом со своим приятелем, которого он зажал, чтобы тот замолчал. Ее ухмылка выглядела немного тревожно. Особенно на губах женщины, у которой, казалось, было всего три-четыре выражения лица. На самом деле он отчетливо помнил эту ухмылку с Рождественского бала, когда она отпугнула от него двух жен мафиози средних лет. Светящиеся глаза Облачного Пламени и все такое. Идиоты с первого по седьмой примерно в одно и то же время поняли, что вооружены автоматическим оружием, а у неуклонно наступающей Штормовой Тучи на одном конце шестопера был только очень зловещий шип и тонкий молот. Воровка учла это: как только они взмахнули оружием в ее сторону, она стремительным шагом переместилась на три метра вперед и на другую сторону улицы, прежде чем они открыли по ней огонь. Еще один прыжок, пронесшийся над их головами, позволил ей в любой момент орудовать своим молотом. Ренато пришлось поморщиться, потому что Соня не была ничуть не мила и не аккуратна в этом деле. Очень, очень неаккуратна... Но, возможно, именно поэтому женщина была так внимательна к своему нраву. Все, на кого она направляла оружие, оказывались со сломанными или просто оторванными руками, когда она с нереальной силой вбивала в автоматы пару килограммов причудливого молота из темного металла. Крученый шест из такого же темного металла пробил концом пики грудь того, кто пытался напасть на нее из засады с ножом. Смещение центра, вероятно, только пробило легкое и сломало несколько ребер. Если он не истечет кровью, этот идиот будет жить. Выхватив оружие, Соня ударила прикладом в челюсть еще одного человека, пытавшегося повалить ее на землю. Последний взмах молотком, и идиоты с первого по четвертый вряд ли скоро очнутся — они врезались в бронированную витрину магазина на левой стороне улицы с такой силой, что на металле появились вмятины. На месте преступления остались кровь, части тел, пальцы и по крайней мере два будущих трупа. А также небольшой арсенал разбитых винтовок и пистолетов, большинство из которых были слишком помяты и искорежены, чтобы их можно было использовать не только в качестве металлолома. "Ренато?" — позвала русская через плечо, перевесив молот через плечо, когда повернулась к нему. — "Ты должен мне пачку сигарет". "Да... да, должен", — с тех пор, как он навещал ее в цирке, он забыл об этом. — "У меня сейчас нет с собой сигарет, маленькая леди Соня. Очень жаль". "Значит, вы крадете у меня, а я не могу отплатить вам тем же?" — спросила она с легким раздражением, позволяя своему оружию соскользнуть с плеча и постучать концом по улице. — "Это очень грубо". На мощеных улицах не должно быть следов от того, что женщина по рассеянности несколько раз ударила по ним древком. Неважно, из какого странного металла был сделан это орудие, он мысленно пометил, что спросит об этом... позже. Ренато бросил требовательный взгляд на менее придурковатого грубияна номер два, который покачал головой. Однако он медленно и неуверенно указал на дебильного грубияна номер один. Как будто это могло помешать русскому заметить его. Грубиян номер один, по крайней мере, мог оказаться не просто раздражающим, а в какой-то степени полезным. Очередной топот заставил его хрипло дышать, что позволило киллеру без лишних слов освободить его от наполовину раздавленной пачки сигарет и бросить Соне. Поймав их, она выглядела слегка забавной: "Спасибо, любезные господа". Поскольку женщина-облако, похоже, не собиралась ни продолжать насилие, ни попытать счастья в борьбе с киллером, он сделал несколько шагов в сторону, чтобы не казалось, что он прячется за магазином. Она, все еще стоя посреди дороги, нагло прикурила украденную сигарету от вспышки Штормового пламени и бросила пачку обратно двум громилам. "Соня, сделай мне маленькое одолжение? Раз уж я вылечил твою руку?" Воровка бросила на него незаинтересованный взгляд, который он не мог понять, должен ли оскорбить его или успокоить. С одной стороны, никакой драки с одичавшим Облаком, которого он не хотел убивать. А с другой? Неужели она тоже не видит в нем угрозы? "Как-нибудь сегодня?" — спросила Соня, отрывая зажженную сигарету от губ. Чем ближе он подходил, тем менее бледными становились ее обычно серые глаза. Это давало ответ на вопрос: мисс Штормовая Туча рассматривала его не как цель, а как союзника. Что было... странно. Обычно такое случается только между Хранителем Облака и другими Хранителями его Неба. А у Сони есть небо? Ренато был уверен, что если бы это было так, она бы уже упоминала о его наличии. С другой стороны, он был уверен, что тот факт, что она смогла так хорошо скрыть существование своей приемной семьи после нескольких лет светских бесед, означал, что она может надежно держать язык за зубами о чем угодно. Признаться, он был довольно любопытен, и, возможно, все еще был немного подавлен тем, как хорошо она умела обходиться без комментариев, настолько, что даже не подозревал об этом. "Сделаешь мне еще пару припасов?" — приятно спросил киллер, держа в руках одну из последних свободных пуль и шагая к ней так, словно не наступал на раздробленные автоматы, ошметки пальцев, а также на запёкшуюся кровь, которой они с ворчунами один и два разукрасили улицы, добавив к этому её собственный вклад. — "У меня их довольно неудобно мало". У него не хватало даже на еще одну обойму, но попрошайки не могут быть богатыми. "Конечно", — она взяла у него, когда он подошел достаточно близко, обвела одинокую пулю вокруг пальцев и в итоге получила еще целую горсть в ровном мерцании Облачного Пламени, когда оригинал оказался между средним и указательным пальцами. — "Сколько тебе нужно?" "Достаточно, чтобы я мог вернуться в оружейный район", — заявил Ренато, забирая из кармана первую горсть пуль, скопированных из Облачного Пламени. В крайнем случае, они сработают, но они также исчезнут, как только закончится ее Пламя. Он не знал, насколько она действительно сильна в плане Пламени, так что с ними лучше быть поосторожнее: "Еще две горсти". Он оставил бы одну, чтобы посмотреть, как долго она продержится в конце концов. "С этим покончено, да?" — спросила Соня, делая следующую горсть. — "Бой? По дороге сюда я не встретила много разборок". "Бой, наверное, переместился в ближе к центру", — согласился киллер, отвлекаясь, пока разбирался с тем, в какой карман ему нужно положить эти пули, чтобы он помнил, что это недолговечные копии. — "Может быть, еще час или два, прежде чем начнется зачистка". "Итак..." — ее голова повернулась в указанном им направлении, но она отвернулась и щелкнула сигаретой, вместо того чтобы начать бродить в том направлении в поисках лучшей драки. — "...Я, наверное, пойду заберу свои вещи, пока мне не пришлось преследовать какую-нибудь задницу, решившую все это умыкнуть". Ренато подмигнул ей, вынимая из кобуры второй, пустой пистолет, чтобы зарядить его. Не типичная для Облака реакция на то, что ему указывают направление нового боя. Соня тоже выглядела недовольной своим предложением. "Почему бы не остаться и не помочь еще немного?" — предложил он, на что получил сомнительный взгляд, поскольку воровка переключила свое внимание с него и возможности нового боя на... довольно кровавые результаты этого. "Вообще-то я не планировала заходить далеко", — призналась Штормовое Облако, с легким смущением глядя на мужчину, зажимающего дыру в груди и отступающего от оружия, чтобы показать, что он сдается. — "Просто... прошло много времени с моего последнего настоящего боя. Я немного... отвлеклась". Она была... смущена. Она действительно смущалась, возилась с пулей, которую перебирала в пальцах и рассеянно прикуривала сигарету, разглядывая повреждения, которые она нанесла молотом, который держала в другой руке. "Я и забыла, как это весело", —она продолжала, как будто не вела себя как застенчивая школьница. ...Ладно, это была типичная реакция Облака, но застенчивая, но яркая улыбка, которой она ему улыбнулась, не была типичной реакцией Сони. "Мне пора идти... Я сломала пару человек, чего не собиралась делать. Таня, наверное, должна взглянуть на них". "Зачем?" — эти идиоты знали, с чем они столкнулись, напав на остров Мафии. Сломанные и мертвые в результате были обычным делом, но это не было реальным сдерживающим фактором, чтобы это не повторилось. "Я не хотела ломать ему позвоночник", — пояснила она, пожав плечами. — "Но я намеревалась оторвать руку другому уроду, так что не буду беспокоиться по этому поводу". Соня затолкала его пулю себе между грудей, зажав сигарету между губами, а свободной рукой выковыряла сверкающий фиолетовый камень из головки своего боевого молота. Кстати говоря... о молотах, а? "Эмм... Соня?" "Хм?" "Моя пуля?" "Я должна оставить эту, если хочешь, чтобы остальные продержались", — воровка рассеянно сообщила ему, когда драгоценный камень выскочил на свободу. Ее оружие уменьшилось во вспышке пурпурного пламени, и она убрала в карман и его, и драгоценный камень: "Я верну его позже". Взмахнув рукой на прощание, она зашагала прочь, не заботясь о том, на что она наступает и в чьей телесной жидкости она ступает. Ренато не мог решить, хочет ли он вернуть эту пулю или нет. "Итак... если эта желтая штука была планом B, то что же она такое?" "План С", — беззаботно сообщил киллер менее придурковатому ворчуну номер два, прогуливаясь в другом направлении, чтобы прикончить еще нескольких нападающих идиотов. В благодарность за то, что он оказался в компании этих придурковатых хмырей: "План B — пуля Солнца, план С — вмешательство Облака". Это было... странно не смертельно для участия Облака. Он прострелил Мистеру дырявую грудь, прежде чем тот успел бросить в его спину гранату, которую подобрал у одного из своих бесчувственных приятелей. (ooo000ooo) (Понедельник, 24 июня 1968 года, продолжение. Остров Мафии.) "Э... Соня?" "Я его сломала, почините". Медсестра выглядела крайне не впечатленной как своим требованием, так и случайным парнем, которого она держала за воротник. Тусклое освещение вокруг места, где они находились, вероятно, не слишком помогало, но парень выглядел уже довольно полумертвым, когда она вернулась, чтобы забрать его. "Он ведь часть атакующей группы, не так ли? Какая разница?" "Мне не все равно. Я не собиралась ломать ему позвоночник, Таня". "Ты не просто сломала ему позвоночник, сестренка", — прямо сказала ей Татьяна, разглядывая синяк и втянутую часть живота, видневшуюся под подолом майки-безрукавки парня. Воровка вцепилась в куртку Янки — единственное, что удерживало его в вертикальном положении: "Думаю, у него лопнули внутренние органы. Большую часть, если не весь пищеварительный тракт, возможно, и часть желудка. Он уже мертв, просто еще не до конца". ...черт. "Это твое первое убийство? Немного грязновато, но это не так уж и плохо", — пользовательница Солнца попыталась успокоить, но у нее ничего не вышло, так как на ее лице появилась ухмылка, когда она смотрела на бесчувственного человека, который, скорее всего, вот-вот умрет от септической инфекции или отказа органов от повреждений, нанесенных ее сестрой. — "После этого мы можем сходить за твоими татуировками". "Это не первое мое убийство, спасибо большое", — кисло сообщила Соня. — "Я просто не хотела его убивать". "Так почему же ты до сих пор не сходила за своими розами?" — потребовала она, положив руки на бедра, вместо того чтобы лечить человека, которого привела ее сестра. — "Тебе... тебе действительно нужно перестать пытаться приютить Скалла, знаешь ли. Он уже большой мальчик, он поймет". Воровка скрестила руки и посмотрела на сестру: "Я не укрывала Скалла. Я просто забыла, ясно?" Случайно отпустив мужчину, он с криком рухнул в странную полулежачую позу. "...упс". Вздохнув, медсестра наклонилась, чтобы проверить, нет ли еще чего-нибудь не так: "Знаешь, ты, наверное, сделал еще хуже его поврежденным внутренним органам, таская его за собой, чтобы попытаться найти меня. В данный момент я рекомендую убийство из милосердия". Раздраженная и действительно немного сожалеющая, младшая сестра вздохнула: "Ладно, как скажешь. Отойди немного назад". "Зачем?" — Татьяна все же уступила ей место, хотя и сомневалась в том, чем это было вызвано. Она потянулась вниз и свернула мужчине шею, он дернулся в ответ, а затем обмяк и перестал реагировать. Вместо слабых кашлевых хрипов и редких подергиваний. Это было улучшение... вроде как. По крайней мере, он был мертв и недосягаем для боли. "Ну... я еще хотела предложить передозировку обезболивающих, но это тоже работает". Оглядев подземные туннели, в которых находилась Соня, медсестра щелкнула пальцами, привлекая внимание нескольких разнорабочих в комбинезонах: "Еще одно тело, ребята". Уже давно потеряв кайф от настоящей драки, воровка чувствовала себя немного поникшей и подавленной. И это ее раздражало, потому что один промах, из-за которого она убила того, кого не собиралась убивать, как бы испортил ей весь бой. Теперь ей предстояло понять, можно ли смириться с тем, что ей не так уж плохо от того, что она кого-то убила, или поблагодарить ее за то, что она хотя бы отдаленно сожалеет об этом. ...или раздражение от того, что она до сих пор не может забыть об убийстве. Он пытался застрелить ее, она не тратила много жалости на него, когда он, скорее всего, не стал бы ее убивать. То же самое можно сказать и о неуклюжим человеке-гранатометом, которому она раздробила челюсть и отбросила на пару ярдов назад. Кто, черт возьми, берет с собой гранатомет на плавучий остров? ...неужели она убила и этого парня? Она была уверена, что не ударила его достаточно сильно, чтобы убить... только, может быть, раздробила кости, но это была его голова... а еще был тот парень, которому она вонзила несколько сантиметров кирки в грудь. "Неужели это действительно так важно? Он же мертв, почему тебя это волнует?" "С моей силой, Таня? Потеря контроля — это не очень хорошо". "О", — Татьяна прикусила нижнюю губу, размышляя об этом, и, возможно, о том, какой была Соня, когда была дико сильной девочкой, которая иногда могла расколоть мебель, когда спотыкалась и слишком сильно хваталась за нее. — "Ооо... Теперь я поняла. Черт, извини, Соня. Но мое исцеление ничего не сделает с твоим самоконтролем, только скроет результаты на некоторое время, пока ты снова не поскользнешься". Да, это было... Штормовому Облаку нужно было либо как-то взять себя в руки, либо ввязаться во множество драк и постараться при этом не переборщить. А еще она могла смириться с тем, что ей придется убивать часть любой группы, с которой она сражается. Что... что было лучше? Оставить противников живыми, но сломленными, или устранить все будущие попытки отомстить, убив всех, кто пытался убить ее? "Эй, не переживай из-за этого. Ты не убила никого слишком важного, и, по крайней мере, теперь ты знаешь. Верно?" "Наверное", — пальцы Сони чесались от желания закурить, но она воздержалась просто потому, что пыталась сократить количество сигарет. В том числе и от головокружительного перекура после боя. "На острове есть татуировщик, мы можем выкрасить твои розы в красный цвет здесь. Или ты можешь подождать, пока мы не увидимся с Борисом по поводу них", — предложила старшая сестра, пригнувшись, чтобы ее младшая сестра не отвлекалась на последний труп. — "Или... когда было твое первое убийство? Ты можешь претендовать на розовый цвет?" "Вообще-то, нет. Я просто не настолько задумывалась о своих татуировках, чтобы вспомнить, что мне нужно их... подправить", — воровка, скорее всего, все равно выбрала бы красный цвет, даже если бы могла получить розовый. Юридически ей было пятнадцать по документам или нет, но на самом деле ей было четырнадцать, когда она убила тех солдат во Франции: "Мы можем сделать это здесь, если хочешь". "Это твои татуировки, Соня", — напомнила ей медсестра с легким раздражением. — "То, что я хочу, не должно иметь значения". (Среда, 3 июля 1968 г. Зал Гильдии воров, остров Мафии). Плохое настроение Сони сохранялось на протяжении всего ее следующего контракта на острове Мафии. Пиратский клад? Это все еще сохранилось? Это заставило ее не оценить уникальность своего последнего контракта и просто завершить его с минимальной суетой. Скорее всего, она пожалеет об этом позже. Клад пиратских сокровищ. Как часто она получала контракт, предполагающий столь необычную кражу, прежде чем археологическая команда успевала ее найти? ...надеюсь, эти дыры в системе пещер будут восприняты как естественный ущерб, нанесенный временем и приливами. А не вор, проверяющий наличие ложных стен или наедающийся полусгнившими ловушками, которые он мог бы запустить, если бы не был настороже. На самом деле это был не столько клад, сколько очень тяжелый сундук с золотом, бумагами и безделушками. То, что сундук сломался, объяснялось тем, что он много лет простоял в воде, и большая часть древесины начала гнить, а высыпавшиеся сокровища были лишь частью этого процесса. Сдавая работу, так как сокровища нужно было доставить контрабандой, она передала квитанцию от агента "Острова Мафии" на Гаити и документы по контракту администратору в холле Зала воров. "Вас просили доставить его в целости и сохранности, а не по частям", — ворчливая секретарша сообщила ей об этом, даже не поднимая глаз от бумаг, которые лежали перед ней, пока она штамповала, подшивала и помечала новый комплект документов после ограбления для своих файлов. — "Если для этого нет чертовски веских причин, придется считать работу наполовину выполненной". "Да... примерно так", — Соня бросила на стол женщины пару досок, доску со сломанным замком и груду ржавого металла. — "Семьдесят-сто лет под водой, коррозии и всякой всячины, разъедающей древесину, портит ящик. Он. Сломался. При перевозке". "Это не..." — Мисс Высокомерная с усмешкой посмотрела на этот беспорядок и подняла голову, а затем, вскочив на ноги, побелела до белизны. — "Мисс Базанова! Я не знала, что это вы. Нет, конечно, вы не могли соответствовать требованиям, они были очень нереальными" ...хорошо... что? "Я поговорю с агентами, за это вас не накажут", — секретарша попыталась улыбнуться, но улыбка получилась мучительно фальшивой и, в основном, навеянной страхом, так как она медленно отступила к стене позади себя. Соня бросила на нее испытующий взгляд, который, как ни странно, заставил ее зажмуриться. "...не убивать меня?" "Что?" — это было... совсем другое. "Слушайте, я запишу это в протокол. Видите?" "Вы пытаетесь подстроить так, чтобы меня убили?" Подкуп, принуждение или просто угроза административным работникам Острова Мафии с целью заставить их подделать работу, автоматически приводили к смерти. Русская не собиралась подставлять Ренато под удар, потому что это могло бы обернуться для них неприятными последствиями. Однако она также не имела ни малейшего представления о том, что происходит. "НЕТ! Я никогда! Я просто не хочу умирать". К ужасу воровка, мисс Высокомерная, казалось, вот-вот расплачется. "Гм..." "Мисс Диллард, сделайте перерыв", — джентльмен, имеющий некоторое представление о происходящем, внезапно приказал из-за спины Сони, очень осуждающе глядя на поведение женщины. Он бросил на нее не менее неодобрительный взгляд, заставивший воровку невинно поднять руки, когда секретарша с приличной скоростью зацокала копытами: "Послушайте, я понятия не имею, что происходит. Она была в порядке, пока не подняла глаза, а потом у нее началась практически гипервентиляция". "Мы не знали, что вы Облако, мисс Базанова", — он сообщил ей, как будто это могло что-то изменить. "...и?" — что это было с людьми, которые делали замечания, не имевшие очевидного ответа? Соня никогда не умела вести подобные разговоры. Даже в прошлой жизни. Он посмотрел на нее ровным взглядом: "Вы хотите сказать, что это не повлияет на вашу работу?" "Я пользуюсь Облачным Пламенем с девяти лет. Если бы вы проверили мои записи, то узнали бы, что я работаю на этом острове с одиннадцати лет", — ответила россиянка, чувствуя себя растерянной и не понимая, что происходит. — "На моей работе это пока никак не отразилось, и я не приемлю обвинений в том, что я вообще допустила что-то подобное". Видимо, он ожидал услышать совсем другое. "Кто-нибудь может объяснить, что изменилось по сравнению с тем, что было две недели назад?" Тогда Мисс Высокомерная была... ну, в общем, заносчивой и чопорной. А не плакала и не боялась за свою жизнь. Она не чувствовала себя по-другому, может быть, немного усталой и измотанной поездкой. И уж точно не так плохо, когда кто-то боится, что она ни с того ни с сего убьет его. Она даже не очень злилась, просто последние пару недель была немного хандрой и задумчивой. Что, черт возьми, происходило? (ooo000ooo) (Среда, 3 июля 1968 года, продолжение. Паром на острове Мафии.) Ренато чуть не лопнул от смеха, когда услышал. "Это не так уж и смешно", — Соня кисло огрызнулась, не глядя на свою сигарету и вообще не глядя по сторонам. Если ей повезет, паромщик нырнет с борта судна, если она это сделает. Киллер довольно вежливо отнесся к ее нелюбви к полетам на самолетах и отправился с ней на пароме в Италию к Шамалу. Опять. Они делали это прошлой зимой, на балу в Вонголе. На этот раз, по крайней мере, было теплее. Он попытался удержаться от смеха, и действительно, это удалось лишь на секунду. Закатив глаза, воровка пренебрежительным жестом дала понять, что он может продолжать, не опасаясь расправы. Эта ехидная ухмылка на его лице сделала все попытки быть серьезным довольно спорными. "Соня... ты очень необычное маленькое Облачко", — итальянец сообщил ей об этом так, как будто он не имел обыкновения называть ее так, отчаянно пытаясь отрегулировать свое дыхание. — "Ты не похожа на все эти ужастики про Облака Жесткого Пламени и их ужасающее поведение, и, честно говоря, ты этим оказываешь услугу этим людям". "Как это?" — разве не лучше? Соню мало что беспокоило, и, честно говоря, она не задумывалась о том, как она ведет себя по отношению ко всем тем книжкам для мафиозных отпрысков, которые она когда-то поглотила целиком, где говорилось о поведении Облаков. "Они встречают тебя и, поняв, что ты всегда такая, думают: "О, всё не так уж плохо". Потом они встречают менее уравновешенное Облако и тут же получают жестокую взбучку за то, что пытаются сделать что-то, что ты бы проигнорировала, но не стал делать по каким-то причинам", — Ренато объяснил, пренебрежительно махнув рукой. — "Честно говоря, ты ведешь себя лучше, чем Облако под взглядом своего Неба. Почти так же хорошо, как Висконти. Я, вообще-то, об этом думал". "У меня нет Неба", — у нее... вообще-то, если подумать о том, какой она была раньше, по сравнению с тем, какой она стала сейчас... У Сони был Скалл. Всё, от более общительного поведения до отношений с приёмной семьёй, произошло после того, как она встретила чехословацкого мальчика с ярко-фиолетовыми волосами и глазами и достаточным количеством Перевёрнутого Облачного Пламени, чтобы бросить вызов самой смерти на неопределённое время. ...ха. Это звучало гораздо круче, чем просто сказать, что найденный ею фиолетовый болван не имеет ни чувства самосохранения, ни стремления к нему. "Тебе действительно следовало этого ожидать". Советская Штормовое Облако бросила на него косой взгляд: "Правда? Мне следовало ожидать, что я буду наводить ужас на секретарш и случайных прохожих из-за того, чем я занимаюсь уже много лет и что никогда раньше не оказывало влияния на мою работу?" "Ну... да. Ты не могла скрывать это до конца жизни". "Я и не скрывала. Я просто не стала рассказывать об этом всем и каждому". "Называй это как хочешь", — отмахнулся киллер от ее колкого ответа. — "Но факт остается фактом: рано или поздно это бы выплыло наружу. Если не об этой идиотской попытке вторжения, то в будущих. Воспользуйся этим, Соня. Когда-нибудь они поймут, что ты, наверное, самое уравновешенное Облако на свете". "Неправда", — Скалл, а не она. Ренато моргнул, затем бросил на нее странный взгляд: "Повторить?" "Что? Я не самое уравновешенное Облако на свете". "...и ты это точно знаешь". "Да?" "...хм", — засунув руку под шляпу, чтобы почесать голову, мафиози с озадаченным выражением лица разгладил и свои шипастые волосы, и фетровую шляпу. — "Странно. Соня? Ты... обычно говоришь все, что приходит тебе в голову?" "Обычно. Чаще всего да, если только это не секретная информация, которой я не должна делиться", — ответила воровка, немного озадаченная внезапной сменой темы. — "А какой смысл в этом?" "Чтобы не обидеть, или чтобы... точно, забыл, с кем говорю". ...это было возможно? Как? Она стояла прямо рядом с ним. Все остальные люди вокруг обходили их стороной, и они стояли прямо у перил корабля, чтобы обеспечить тот привал, который все хотели оставить между воровкой из Штормового облака и собой. "Это просто так, хорошо?" "Ренато? Я не говорила этого вслух", — вообще-то она была в этом уверена. Он открыл рот, собираясь что-то сказать ей, но остановился, похоже, осознав что-то еще. "...ой". Это было бессмысленно и не очень-то полезно. Мужчина выглядел нормально, немного ошарашенным, но вполне здоровым. Соня решила не спрашивать, если только он не скажет что-нибудь еще по этому поводу. Может быть, он прочитал вопрос по ее лицу? Если так, то это было что-то новенькое. "...неважно", — пробормотал киллер, нахмурившись и опустив уголки рта. ...ладно: "Итак, чем занимался Шамал с этой зимы? Поведение Миста с тех пор, как я пропустил его день рождения и все такое?" "А... это..." — Ренато снова начал ухмыляться, что, по ее мнению, было уже лучше. — "Ноно хотел бы попросить тебя не давать этому отродью больше бирюзы, чтобы он терроризировал своих подчиненных". "Больше", — медленно повторила Соня. — "Значит... просто заменить то, что он разбивает — это все еще вариант?" "...да, да, это так". (Пятница, 5 июля 1968 года. Железный форт, Итальянская Республика). "Мне очень жаль, что я пропустила твой день рождения, малыш. Я неизбежно работала", — Соня честно сообщила Шамалу, стараясь не поморщиться от направленного на нее детского тумана. Это было страшно эффектно, даже лучше, чем взгляд мокрого котенка от Скалла. Он выглядел как побитый щенок, а не обиженный кот. Возможно, Туман и впрямь что-то подстроил, чтобы он казался более жалким, но он имел полное право дуться на нее, так что она проигнорировала это. "...ты забыла-" — Ренато прервал свое бормотание, когда она уставилась на него поверх головы мальчишки, приняв вместо ухмылки невинный вид. Ему это не очень понравилось. Воровка подхватила малыша Тумана на руки и, отвернувшись от киллера, устремила свое внимание на ребенка: "Ренато удалось заполучить меня только этим летом, едва ли месяц назад, так что я не знала, что ты хочешь, чтобы я появилась здесь. Я закончила все, что должна была сделать, и остаток года в моем распоряжении, так что я вполне могу провести здесь неделю или две, если ты действительно этого хочешь. Чтобы компенсировать пропуск твоего дня рождения. Мы сделаем все, что ты захочешь". "Вы не можете снова пропустить мой день рождения, мисс Соня", — малыш в ее руках влажно настаивал, положив крошечные ручки на ключицы, чтобы придать ей самый серьезный вид сквозь щенячий оскал. — "И на Рождество ты тоже должна быть здесь". "...Только в этом году на Рождество?" — если бы она делала это слишком часто, ей бы надоела эта игра с Балом. Можно развлекаться только с тем, что не надоест, а итальянцев она знала не так уж много. "Все Рождества", — он поправил, или, скорее, потребовал, эти крошечные ручки теперь дико размахивали, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. — "Все Рождества. Я не так часто вижу вас, мисс Соня. Мистер Ренато, наверное, тоже хотел бы видеть вас чаще". "Он и так видит меня более чем достаточно, малыш", — они оба теперь жили на острове Мафии, и не видеться почти каждый месяц было трудно. — "Посмотрим, но в конечном счете это зависит не от меня. Это дом дона Вонголы, малыш. Возможно, он не очень хочет, чтобы русский вор задерживался в его доме". Может быть, ей не придется каждый год устраивать этот Бал? Не будет ли Ноно возражать, если она будет здесь, но не пойдет, а вместо нее будет развлекать Шамала? С другой стороны Сони раздался странный смешной кашель, и она повернула голову, чтобы наконец-то заметить швейцара. Тот держал в руках поднос и выглядел очень забавным: "Ваше оружие, мисс Никишина". "...да", — для этого ей пришлось усадить ребёнка, потому что ей пришлось снять и браслеты, и ожерелье, которое ей наконец-то заменили еще в Москве. На поднос легли семь бек де Корбин, горсть дополнительных драгоценностей разных оттенков из карманов и красный турмалиновый ключ-скелет: "Мастер Тир, наверное, захочет увидеть ключ, но я бы хотела его вернуть". Привратник вдруг приобрел пучеглазое выражение, переводя взгляд с нее на кулон-ключ, невинно лежащий на подносе: "...конечно, мэм". "Почему Тир заинтересовался твоим кулоном?" — спросил Ренато, хмурясь и на нее, и на швейцара. "Он спрашивал о нем на прошлое Рождество", — Соня пожала плечами и взяла малыша Тумана на руки. Он, по крайней мере, снова подрос и стал более долговязым, чем раньше. Хотя вес не имел для нее большого значения, когда она поднимала вещи, он был больше, чем полгода назад, и устойчивая сила была для нее сомнительной. "Это очень... бесполезное ожерелье. Итак, Шамал. Что бы ты хотел получить в подарок на свой очень поздний день рождения? Я, наверное, могу подарить тебе почти все, а если не смогу, то, скорее всего, украду". Малышу Туману даже не понадобилось время, чтобы подумать, чего он хочет: "Можно мне младшего брата?" "...хорошо, я, наверное, тоже смогу это сделать. Эй, Ренато, можно..." — воровка оборвала себя, когда швейцар неожиданно быстро вышел из парадной "Железного форта", а киллер показался немного бледным под своим естественным загаром. — "...Могу я как-нибудь украсть его на неделю или две?" "На неделю или две?" — сумел вымолвить он, бросив на нее настороженный взгляд. "Моя приемная мать родила? Ребенок — мальчик, так что Шамал сможет в относительно спокойной обстановке покончить со своим увлечением всеми младенцами". Ответ мог быть и отрицательным, потому что Ренато, похоже, очень тщательно следил за безопасностью Шамала с тех пор, как его напугали в Острове Мафии. По крайней мере, в этом случае ребенок Туман будет расстраиваться из-за киллера, а не из-за нее. Воры не были... ну, их нельзя было назвать осторожными или заботливыми по отношению к детям, но, по крайней мере, они обычно не делали ничего слишком жестокого с теми, кому не исполнилось тринадцати лет. Арсений, по крайней мере, постарается не расстраивать надоедливого Тумана своей обычной кислой ворчливостью, пока ребенок не привыкнет к нему, а Лиза, скорее всего, не будет возражать против встречи с Шамалом или демонстрации своего ребенка. Валере, скорее всего, будет все равно. Кроме того, она была уверена, что ее приемный отец хотел хотя бы познакомиться с Ренато, хотя и не знала, зачем. "А... может быть, в следующем году". "Извини, малыш, что-нибудь еще?" Малыш снова надулся, но так как это было адресовано не ей, она не обратила внимания на это выражение. "Тогда тебе придется провести здесь всю неделю. Каждую секунду каждой минуты каждого дня. Со мной", — он моргнул ей, а затем указал на поднимающего его киллера. — "С нами, я имею в виду". "Ну... пока я не одна страдаю от недели детских развлечений". "Эй! Я принес тебе твой чертов подарок", — запротестовал опекун малыша, махнув рукой на блондинку, держа на руках ребенка Тумана. — "Не впутывай меня в это". "Но ты опоздал с подарком", — язвительно напомнила ему Соня. Шамал кивнул: "Да, мистер Ренато. Никаких оправданий, помните?" По возмущенному выражению лица киллера, когда въедливый Туман использовал его слова против него, можно было вспомнить все те дни, когда он вдоволь посмеялся над ней. "Я это запомню", — мрачно пообещал старший итальянец, надвигая шляпу еще ниже, чтобы заслонить глаза и почти излучая негодование. — "Когда ты вырастешь, я вспомню это и превращу твою жизнь в ад этой фразой". "Нет, не сделаешь", — с ухмылкой возразил вор. — "Держу пари, Шамал всегда найдет способ выкрутиться из любой ситуации, и тебе никогда не удастся удержать его". Он бросил на нее яростный взгляд из-под своей шляпы: "Ну ты даешь, женщина". Да, он собирался потерять это. Малыш Туман был чертовым Туманом. Усугублять, раздражать и потворствовать — вот в чем заключался их бизнес. Новый горловой звук, привлекший их внимание, заставил киллера, воровки и Тумана посмотреть на парадную лестницу. Тимотео Вонгола смотрел на них ровным взглядом: "Как бы забавно все это ни было, я вынужден задаться вопросом, почему вы делаете это прямо перед входом". Ведь были и другие входы, верно? Не похоже, чтобы они перекрывали какой-либо возможный вход или запасной выход. Соня открыла было рот, чтобы спросить об этом, но рука Ренато внезапно накрыла ее губы, прежде чем она успела произнести первое слово. "Прости нас, Тимотео. Мы начнем двигаться", — киллер фактически поднял ее на ноги, обхватив за талию, и с силой отодвинул в сторону, когда она уперлась пятками, сопротивляясь его маневрам в отношении ее персоны. — "Черт возьми, Соня, перестань быть трудной". Она впилась ногтями в руку, прикрывающую губы, чтобы произнести одну фразу: "Убери руки или лишись их". Он с удовлетворением быстро отпрянул от нее, а русская, фыркнув в его сторону, прошла через фойе и стала подниматься по лестнице с Шамалом на руках. "Дон Вонгола, мне кажется, я должна попросить у вас немного снисхождения. Шамал, поскольку я пропустил его день рождения, хотел бы, чтобы я осталась с ним на неделю. Можно?" — она даже протянула надутого отродья Тумана, который изо всех сил старался изобразить умоляющее выражение лица. Тимотео, будучи боссом целого преступного сообщества, а главное — отцом двух или трех детей примерно такого же возраста, совершенно не обратил внимания на умоляющее выражение лица другого ребенка. Вместо этого он выжидающе посмотрел на нее, а не на Шамала. "...Возможно, у меня действительно есть кандидат на камень Кольца Бури, а возможно, и нет. Вернее, с привратником, у которого хранится мое оружие и дополнительные драгоценности. Я принес его с собой, чтобы посмотреть, не откажется ли ваш Хранитель Бури сравнить его со своим собственным кольцом". "Я думаю, что мы легко разместим вас на неделю, мисс Соня". "Это красновато-коричневый камень, коричный гранат Я принесла другие, так что он может оставить себе один, если захочет". Сдержав кривую улыбку, дон царственно кивнул и продолжил заниматься тем, что ему было нужно, пока его не остановили, заблокировав главные двери. "Если у тебя наготове взятка", — проворчал Ренато, поднимаясь вслед за ней по лестнице. — "Зачем ты тратила время, пытаясь уломать Тимотео с помощью надутого лица Шамала?" "Манеры — это не пустая трата времени", — сухо сообщила Соня, а потом передумала. — "До тех пор, пока тот, на кого направлены твои манеры, не ведет себя глупо, идиотски или просто самоубийственно". "То есть, по сути, девяносто процентов всех людей на свете?" Она должна была отдать ему должное: "Иногда это действительно так, не правда ли?" (Суббота 6 июля 1968 года. Железный форт, Итальянская Республика). "Почему это должно иметь значение? Ему пять лет". "Ему это не понравится, вот почему". Соня насмехалась, уже занятая допиванием чашки: "Если я сделаю все правильно, ему понравится, и мы не будем иметь на руках перегруженного кофеином ребенка". Плоское выражение лица Ренато можно было бы использовать для глажки его безупречного костюма: "Я даже не подумал об этом. Ты будешь иметь с ним дело в течение следующих нескольких часов, Соня". "Да, как скажешь", — она протянула Шамалу кружку кофе, вернее, кружку горячего молока с добавлением сливок и крошечной капельки мафиозного эспрессо для аромата. — "Вот так, малыш". Она была уверена, что раздражение старшего итальянца было вызвано тем, что она украла немного его напитка, чтобы сделать это, но... Малыш Туман выглядел полностью довольным жизнью, держа в руках чашку со "взрослым напитком", который киллер никогда ему не позволял. Первый же глоток вызвал у нее восхищенный взгляд: "Очень вкусно, мисс Соня. Спасибо". "Вот видишь, я же говорила, что ему понравится". Вонгола готовила завтрак по типу шведского стола для всех домочадцев, по крайней мере, когда не было поздней вечеринки, из-за которой большинство, если не все гости и обычные жители, отсыпались на следующий день. В качестве "гостей", поскольку Ренато наконец-то удалось избавиться от нежелательной семей и он больше не считался "деловым гостем", им предлагалось есть в определенное время. От гостей не ожидалось, что они будут знать или понимать, как справиться с Хранителями Неба Вонголы ранним утром, в конце концов. Учитывая, что и киллер, и вор были самими пользователями Пламени, это "поощрение" понижалось до "настоятельной рекомендации". Впрочем, если они опаздывали или задерживались, то все равно получали злобный взгляд. Тир Император Мечей, вошедший в столовую на первом этаже в неурочное для семьи время, чтобы накормить своих людей, привлек к себе всеобщее внимание. Соня была уверена, что он пришел вернуть ей ожерелье или задать еще несколько вопросов о нем, поскольку между пальцами у него был знакомый красный блеск, и он направлялся прямо к их маленькому столику: "Мастер Тир, доброе утро. Не желаете присоединиться к нам?" Мастер-убийца перевел взгляд с нее на неожиданно широко раскрывшего глаза Шамала, а затем на слегка недовольного Ренато, все еще попивавшего "раненое" кофе: "Возможно, в другой раз. Ваше ожерелье, мисс Соня. Хотя я и ценю ваш взгляд, но было излишне отдавать его, как и ваше обычное оружие". Соня не взяла ожерелье обратно, когда мужчина протянул его ей: "Вы уверены в этом, мастер Тир? Мне было велено оставить все мое оружие у двери". "Как вы уже говорили дону Вонголе, мисс Соня, пользователя Пламени Предсмертной Воли действительно практически невозможно обезоружить. Даже умеренно мотивированный человек без них может представлять не меньшую угрозу. Хотя я могу представить себе несколько способов использования этой штуки в качестве оружия, она ведь не предназначена для этого?" "В точку", — язвительно согласилась русская, позволяя тонкой цепочке и хрустальному ключу упасть в ее поднятую ладонь. "Добрый день, мисс Соня, Синклер", — мужчина даже кивнул все еще таращившемуся на него малышу Туману. — "Юный Шамал". Поджав губы, она бросила на мужчину довольно суровый взгляд в знак последнего признания. Он лишь слабо ухмыльнулся и снова зашагал прочь. То, что Тир положил глаз на Шамал, несколько настораживало. В том смысле, что она была уверена, что ребенок должен быть в основном фрилансером, а не Варией. ...верно? Что ж... что случилось, то случилось, оставалось только ждать и смотреть. "Итак, малыш. Что ты хочешь делать сегодня?" Шамал немного задержался с ответом, поскольку пытался выбрать между копированием Ренато и его усердным поглаживанием чашки эспрессо перед едой и ею и ее привычкой завтракать. "Может быть, мы снова пойдем в парк и сходим в кино?" "Мы можем пойти в парк и посмотреть фильм в кинотеатре, да", — язвительно ответила Соня, задаваясь вопросом, имеет ли Тумана в виду пойти посмотреть на здание, где показывают фильмы, или на фильмы, которые показывают в таких зданиях. — "Я думаю... недавно вышел диснеевский мультфильм "Книга джунглей", и его должны показывать где-то сейчас". Это ведь про сироту, верно? Надеюсь, он не станет заострять внимание на этой детали. "Я воздерживаюсь, развлекайтесь", — наемный убийца злобно ухмыльнулся, объясняя, почему его не заставят выйти на улицу на несколько часов, чтобы просто посидеть и посмотреть, как Шамал бегает по детской площадке. — "Мне нужно записать Шамала в школу осенью". Предательское выражение лица ребенка было просто смешным, и попытка не рассмеяться заставила воровку сосредоточиться на нем, а не на ребенке между ними: "Разве это возможно? Судя по тому, что ты рассказал, он действительно был немного диковат". Судя по всему, этот мальчишка терроризировал ту слабую няньку туман, которая не понравилась Соне, с помощью туманной конструкции русской и различных других, лишь смутно похожих на людей образов, и, судя по всему, под перекрестный огонь попало много других людей. Из-за этого у него были неприятности как с главой персонала Вонголы, так и с самим Ренато. Нянька-кто-бы-та-ни-была, видимо, набралась более чем достаточно, и ее перевели в другое место, где ей не пришлось бы пытаться справиться с ребенком Тумана, который был сильнее ее самой. Зачем Вонгола приплела Туман к Туману, если Шторм лучше справляется с Туманом? Честно говоря, даже классическая Молния была бы лучше, чем туманная леди без воображения. Убийца конфисковал бирюзу у мальчишки на целый месяц, пока тот не пообещал не только перестать пугать персонал, но и взять себя в руки, чтобы не спамить туманными конструкциями... и извиниться перед главой персонала за причиненные беспокойства. Шамал по-прежнему считал, что все это несправедливо, и в первый же день знакомства, пока она распаковывала вещи, рассказал ей свою версию произошедшего. "Это дело домашнего масштаба. Частные, местные и очень привыкшие к тому, что ученики, связанные с Вонголой, вытворяют странные или просто безумные трюки. И он знает, что лучше не делать этого с теми, кто не готов с этим справиться", — Ренато простодушно сообщил ей об этом, кисло глядя на уровень оставшегося эспрессо. — "Это, по крайней мере, даст ему что-то новое, вместо того чтобы бегать по улицам". Соня лишь пожала плечами, когда Шамал обратил на нее свои большие карие щенячьи глаза: "Извини, малыш, но я вынуждена с ним согласиться. Ты, по крайней мере, узнаешь много такого, чего я не знаю". Такая возможность, очевидно, не совпадала с тем, во что, похоже, верил щуплый туманный мальчишка. Скептическое выражение его лица не вполне соответствовало действительности: "Правда?" "Я была на домашнем обучении. Найти и устранить пробелы в моем образовании довольно сложно", — тем более что история, которую она знала всю жизнь, в этой жизни неприменима. — "Значит, так? По крайней мере, ты начнешь с прочной базы, на которую можно опираться". Шамал, похоже, не очень-то верил в идею получения формального образования. "Повезло ему", — нейтрально прокомментировал киллер, опуская пустую чашку из-под эспрессо на столешницу между ними и принимаясь, наконец, за еду. (Пятница, 12 июля 1968 г. Железный форт, Итальянская Республика). В Железном форте было много людей, которые изначально не принадлежали Вонголе. Другие доны, их различные охранники/рядовые/силовики, их жены, местные жители, желающие обратиться к Семье за защитой или вмешательством — в любой день здесь можно было встретить множество людей, которые входили и выходили. Это не считая их собственных людей, число которых могло достигать нескольких тысяч. Дело в том, что на первом этаже было много комнат, где "тратилось время" и куда Соня не успела зайти, как ее тут же выпроводила очень строгая, но вежливая горничная или лакей, желающий ее переселить. Недалеко от гостевых апартаментов находилась библиотека, и воровка уговорила ворчливого тумана начать учиться читать вместе с ней по утрам почти всю неделю своего визита. И хотя уровень энергии Шамала не мог сравниться с детским Скаллом, русская не испытывала особого желания утомлять его так же, как она утомляла приемного брата в его самые раздражительные дни. В последний день своего визита она пыталась научить ворчливого Тумана читать и писать свое имя в одном из маленьких уголков для чтения. Небольшая проблема — Шамал никак не мог вспомнить его фамилию. Малыш, который тоже был сиротой, очень переживал, что забыл отца или что-то из своей жизни до киллера, и нехотя позволил ему использовать себя в качестве носового платка. Ренато даже немного извинялся за то, что спрашивает законную фамилию ребенка так поздно, когда он его опекает. "Какого черта ты ее не знаешь?" — повезло, что они находились в частной библиотеке, в публичной библиотеке их бы преследовали библиотекари за шум, а ее арестовали бы за угрозу отступить с ее оружием. "Отец этого отродья делал свои дела только с помощью ручки. Я так и не удосужился ее запомнить, только его местоположение, какого черта он продает информацию, и обычные угрозы, которые могут прозвучать в его адрес. Он был не так уж интересен. Он где-то есть, просто я его не помню", — он только фыркнул в ответ, видимо, не желая смотреть в сторону плачущего ребенка на ее коленях, а на бумаги, в которых нужно было записать фамилии. — "Шамал, это не так важно. Я могу посмотреть позже, хорошо?" "О да, это поможет. Скажи мальчику-сироте, что имя, которое он носил с отцом, не имеет значения", — Соня неловко погладила икающего Шамала по спине, в том числе несколько раз похлопала по ней, когда, казалось, это уменьшило излияние воды, сделавшей ее мокрой. — "Малыш, думай об этом как о работе под прикрытием. Они гражданские, поэтому ты должен быть уверен, что они не подумают о тебе ничего странного. Тут поможет другая фамилия. Например, меня здесь все называют Никишиной, хотя я сменила ее несколько лет назад". Слезящиеся карие глаза влажно смотрели на нее, мальчик фыркал и продолжал плакать, но не комментировал. "Ты можешь пользоваться моим, пока Ренато не найдет твою", — воровка пообещала, с отчаянием. Вообще-то она уже не возражала против прикосновений к мальчишке, если только это были ее прикосновения, но это было немного не в ее духе: "Я даже украду её для тебя, если ты захочешь позже". Это вызвало еще одно сопливое фырканье, и парень действительно выглядел так, будто раздумывал над этим, а не просто был подавлен и угнетен своим внезапным осознанием ошибочности человеческой памяти. "Ты не проберешься в школу, связанную с мафией, Соня. Это глупый риск ради того, на что я могу просто оформить новые документы без проблем". "Тогда я буду оформлять документы средь бела дня, я никогда не говорила, что собираюсь врываться в дом". Ренато бросил на нее взгляд, которого, как ему показалось, она заслуживала, и вернулся к бумагам, которые заполнял для Шамала на будущее посещение начальной школы: "Шамал, выбери что-нибудь одно. Используй фамилию Сони или оставь его пустым". Ему хватило порядочности хотя бы поморщиться, когда она бросила на него неприличный взгляд за это пограничное требование. Ей и самой было не по себе от сюсюканья с малышом Мистом, но ребенок заслуживал хотя бы некоторого внимания. Может, Соня и не была хорошего мнения о своем биологическом отце, но приемный отец ей вполне нравился. Если отец Шамала был ему так же дорог, как Арсений ей сейчас, то ребенок имел полное право на свой плач. Не торопясь, киллер перешел к заполнению остальных форм, пока малыш Туман размышлял над предложенным выбором. В конце концов, он потянул ее за слишком мокрую блузку, чтобы привлечь ее внимание: "Могу я использовать вашу фамилию, мисс Соня? Хоть ненадолго?" Он не выглядел счастливым от такой просьбы, но, вероятно, решил, что это лучший вариант, чем признаваться людям в том, что он не знает своего имени. "Конечно, малыш, хочешь узнать, как оно пишется?" — у них было несколько лишних чистых листов, русская пододвинула к ним один и снова взяла ручку: "Вот, N-I-K-I-S-H-I-N". "...Я думал, тебя зовут Никишина", — тихо заметил Ренато, когда Шамал отвлекся на изучение формы букв, составляющих фамилию, намереваясь, видимо, не забыть и эту. "Я — женщина, он — мужчина. Опускается -а, когда моя фамилия используется по отношению к мужской". "Русские". "По крайней мере, мой язык не присваивает пол неодушевленным предметам и не заставляет учить три разных определенных артикля для их употребления". "Варвары", — в ответ он с медленно растущей ухмылкой, когда стрессовая часть была позади, быстро заполнил пугающее пустое место мужским вариантом ее фамилии. Поколебавшись на месте "второго инициала", он бросил взгляд на сопящего у нее на коленях ребенка и пропустил его: "А вот у вас с этим неплохо". Соня не могла понять, умно это или трусливо с его стороны. "Я жульничаю". "Хо?" Она лишь ухмыльнулась, не собираясь сообщать ему, как именно она может обманывать, когда речь идет о сложных фрагментах других языков. Киллер недоверчиво посмотрел на нее, но отвлекся на бланк истории болезни и прививок: "...черт". "...да, удачи с этим". От его взгляда, брошенного на Шамала, молоко бы свернулось. (Воскресенье, 21 июля 1968 года. Лилль, Французская Республика.) В конце концов, перед самым отъездом Койот Нуга ответил ей, что из граната, на который она хотела взглянуть, получится вполне приличное кольцо класса "В". Соня не знала, что кольца для пользователей Пламени бывают разных классов. Она никогда не упоминала о том, что заинтересована в покупке такого кольца, поэтому все, что она знала о них — это то, что они как-то кодируются по цвету и после достаточного использования обгорают, а также рассыпаются. Честно говоря, это была не очень хорошая новость. Вместо семи-четырнадцати или около того камней ей предстояло получить двадцать с лишним, в зависимости от того, насколько высоки или низки были оценки. Не считая нежелательных новостей, смешанных с подтверждением того, что она и остальные хотя бы нашли что-то нужное, и попыток Шамала отговорить ее от отъезда, она без особых проблем покинула Италию через неделю после приезда. Она направилась на север, а не сразу вернулась на остров Мафии. Прошло полгода, и она хотела посмотреть, как Скалл поживает в одиночестве. Осло, Норвегия, скорее всего, был промежуточным пунктом для Großes Volksfest в этом году. Она наугад прикинула, куда они, скорее всего, направятся дальше, и разыскала их быстрее, чем в прошлом году, когда Фонг загонял ее в Шанхае. К сожалению, воровка также обнаружила передвижной русский цирк как раз вовремя, чтобы успеть на одно из трюковых шоу "Черепа де Морта". Во-первых, хотя она и узнала это проклятое имя, де Морт был французом. "Череп" — русском. Что за чертовщина взбрела в голову ее приемному брату, что он решил, что это хорошая идея? "Это же Франция, не так ли?" — напомнил ей Череп, ухмыляясь, как заведенный, и махнув рукой в сторону задней стенки гримерной палатки, чтобы учесть, в какой стране они сейчас находятся. Соне удалось пробраться в палатку, даже если ей пришлось дать Яку небольшую взятку, предназначенную для Крины, чтобы пропустить его, охраняющего вход, поскольку она воздерживалась от нечеловеческих подвигов средь бела дня, и уставилась на альтер-эго своего лучшего друга: "Пожалуйста, хотя бы скажи, что есть причина получше этой". "Чтобы заставить всех, кто ищет "Череп", отправиться в западные районы Европы, а не в восточные. Или даже в Штаты, если повезет", — Каскадер пренебрежительно пожал плечами. — "И это звучит немного назойливо, не так ли?" "Иногда ты меня тревожишь". Это вызвало у нее вспышку овечьего Скалла вместо высокомерного Черепа, но каскадер в конце концов лениво похлопал рукой и усмехнулся: "Ну... хорошо. Знаешь, ты меня тоже очень тревожишь. Особенно сейчас, когда ты в одиночестве делаешь людям всякие гадости". "Обычно они и так уже неприятные люди, пока меня не позвали, чтобы я увековечила вражду или организовала и украла возмездие". Он тихонько фыркнул, придав своей улыбке язвительный, горький оттенок, от которого ей стало не по себе: "И это, я уверен, делает все лучше. А как насчет второй половины?" На этот вопрос у нее не было хорошего ответа, поэтому она сменила тему: "В любом случае, я не одинока. Я буду жить с Таней. У нас даже есть номер телефона, который я хотела тебе дать". "Я был там на Рождество, я помню". "Нет, я имею в виду, что мы установили частную линию и для Лизы, и для Арсения, которой ты тоже можешь пользоваться. Вместо того чтобы иметь дело с операторами "Острова Мафии", которые в противном случае устроили бы вам разнос". Череп принял листок бумаги с поднятой бровью, фыркнув на сложную последовательность цифр, которая требовалась для того, чтобы подключить стационарную линию гражданского телефона к частной сети радиовышек преступного мира: "Это... чертовски круто. Ну, по крайней мере, с Таней мне не нужно беспокоиться о том, что ты ешь". "Я не такой уж плохой повар". "Не могу не согласиться. Я даже не могу умереть от пищевого отравления и все равно боюсь твоей стряпни". Соня одарила его взглядом, полным отвращения: "Я исправилась этой весной, под руководством Лизы. Арсений ел его просто замечательно". "По-моему, у него чугунный желудок. Все-таки нельзя брать пример с нашего приемного отца. Ты его любимица". "И это говорит человек, который съест практически все, особенно если это противно его младшей сестре?" Альтер-эго ее товарища Клауда отмахнулось от этой мысли еще одним взмахом руки и снова ухмыльнулось: "Может, ты и права, но я этого не признаю". "Ты — мудак". "Это моя точка зрения", — весело ответил он, подхватывая свой слегка помятый шлем, когда Джек резко ударил по шесту, удерживающему створки палатки. — "И это моя реплика. Ты собираешься остаться?" Воровка уже собиралась сказать "нет", потому что ей было неприятно смотреть, как он рискует своей шеей. Но прежде чем ответить, она подумала, что лучше посмотреть, насколько популярным становится трюковое представление Черепа. Может быть, само шоу ей и не понравится, но толпа может в какой-то мере обнадежить. "Да, хорошо. Один раз". "Или два раза? Потому что я уверен, что ты уже говорила это раньше. Один или два раза. Возможно. Может быть, и больше, на самом деле". "Череп, если ты не хочешь попытаться установить рекорд самого дальнего в мире пушечного ядра без пушки, то двигайся". С лающим смехом он так и сделал. Нацепив на голову ее подарок на день рождения, он выбежал из подготовительного шатра на большой верх. Соня последовала за ним более степенно, приветливо помахав Яку рукой, когда проходила мимо силача с черной кожей. Он поприветствовал ее второй бутылкой рома, которую она взяла с собой, чтобы подкупить Крину и заставить ее рассказать обо всем необычном или плохом в цирке. (ooo000ooo) (Воскресенье, 21 июля 1968 года, продолжение. Лилль, Французская Республика.) "Мне не очень нравится твоя замена", — резко сообщила Кристина своей бывшей ученице, которая, сморщившись, пыталась не смотреть на брата, отпустившего в воздухе свой мотоцикл. "Это мило, Крина", — рассеянно пробормотала Соня, прикрывая рукой вид на рампу для трюков. — "Я тебе тоже не понравилась с самого начала, так что я не понимаю, к чему ты клонишь". Пожилая румынка фыркнула от досады: девушка даже заплатила за просмотр шоу, но практически отказалась его смотреть. Втайне она была уверена, что русская внимательно следит за каскадером цирка, даже если не наблюдает за ним. Ее бывшая ученица, как ни странно, очень любила своего старшего брата. Даже если она скрывала это с помощью банального сарказма и уменьшенной версии того безразличия, которое она обычно проявляла ко всему остальному. Это был, пожалуй, единственный ученик, о котором Крине было немного жаль расставаться. А ведь их у нее было немало. Большинство ее учеников в итоге становились преступниками, причем самым непонятным образом. В цирк они шли не для того, чтобы продолжать преступную жизнь, а для того, чтобы несколько месяцев побыть в относительной безопасности и, возможно, попасть в какую-нибудь страну или выехать из нее. Они делали ровно столько, сколько от них требовалось, и, как правило, были не самыми приятными людьми, но как временные работники они были не так уж плохи. Это, настаивала она, искусственно завышает число учеников, через которых она прошла за свою жизнь. Те слухи, которые она распускала о своих подмастерьях, совсем не ценились. Может быть, только один или два, но это были отвратительные работники. Крине пока не удавалось разглядеть последнюю из них. Она вызывала такое же недоумение, как и Соня, пока румынка не поняла, что все было именно так, как они обе утверждали. Во всяком случае, в искаженном виде. Не просто "младшая сестра следит за старшим братом из беспокойства", а скорее "младшая сестра может быть большей угрозой, чтобы у старшего брата не было проблем". Она действительно задавалась вопросом, были ли они действительно братом и сестрой, или это было таким же прикрытием, как и заявления Сони о том, что она учится на балерину. Что было правдой... но не полной. Балерины не разгуливали по улицам, держа наготове спрятанное где-нибудь в потайном месте полноразмерное шестовое оружие, которым они могли бы угрожать людям. Хорошие танцовщицы также не знали, как именно вырезать на камнях крошечный красный кристалл. Хорошие, законопослушные девушки из Советской России также не оказались хорошими помощницами в вывозе людей из страны и совершенно бесстрастно относились к самому этому действию. "Крина", — говорит дьявол. — "Твой перерыв давно закончился". Соня оглянулась на новый голос, и на полминуты старая румынка понадеялась, что девушка заупрямится и не позволит ей уйти. Ее новая ученица была чертовой рабыней, особенно когда речь шла о деньгах. Что ее немного беспокоило, так это то, что она была уверена, что новенькая не знала румынского языка, но уже через неделю работы в цирке она могла говорить на нем не хуже уроженки этой страны. Соне потребовалось несколько добрых месяцев, чтобы выучить язык. Под нос Крине сунули бутылку ее любимой марки рома, чем сильно отвлекли ее внимание: "Делай, что говорит милая леди, Крина. Я догоню тебя позже". Благословите эту девушку: "Я действительно скучаю по тебе". "Да, неважно. Но моя цена — это информация, так что не слишком напивайся". "Пить на работе?" — ученица насмешливо хмыкнула, чем заслужила еще один презрительный взгляд от своей предшественницы. "Странно, но Крину больше любят, когда она слегка подвыпившая". Старая цыганка затаила дыхание, но все, что произошло — это то, что Вайпер серьезно обдумала замечание Сони, а затем рассеянно кивнула старшей девушке: "Моу... это мы еще посмотрим". Черт побери. Почему русская девушка не могла проявить упрямство, когда этого хотела Крина? "А у этих татуировок есть какое-то значение?" — спросила бывшая ученица, все еще пытаясь не обращать внимания на то, как рискует ее брат на глазах у нескольких сотен человек. "А твои?" "Да", — Вайпер провела пальцем по одному из перевернутых треугольников на своих щеках. — "...Вообще-то, да". Толпа заахала, что заставило Соню вздрогнуть: "...ах. Это мило". Откинув прядь своих ярких голубовато-лиловых волос, новая ученица требовательно посмотрела на Крину. Та отмахнулась от неловкой ситуации, не видя ничего страшного в том, что она просто представила этих двоих: "Вайпер, это Соня де Морт. Моя бывшая ученица и младшая сестра Черепа". "Скалл, я младшая сестра Скалла", — Соня поправила с легким раздражением. — "И у меня более чем достаточно имен, старая ты летучая мышь. Хватит добавлять новые".