Russian Roulette: Reloaded

(Пятница, 2 августа 1968 г. Больница Святого Юлиана, остров Мафии). Ренато ждал доктора Каппеля в приемной, когда тот закончит с Шамалом, прекрасно понимая, что хмурится достаточно сильно, чтобы мешать медсестрам и другим пациентам, но не слишком заботясь об этом. Две горячие, великолепные русские сестры пригласили его на месяц почти или полностью обнаженного пляжного отдыха и, возможно, совсем других упражнений, которые не следует делать на общественном пляже... а он вместо этого вынужден заботиться о ребенке Тумане. Шамал даже не представлял, с чем ему приходится мириться, чтобы сохранить его здоровье и безопасность. В некоторые дни он действительно ненавидел свою удачу. С другой стороны, одну из этих сестер он знал с двенадцати лет. А это было... нелегко. Соня не должна была вырасти такой сексуальной. Это было несправедливо. Она была воровкой, а они должны были быть мерзкими и коварными, но в основном жадными созданиями. Они были готовы украсть все, что угодно, только не гвозди, лишь бы заработать побольше денег. И только тот факт, что она была Облаком, заставил его заинтересоваться ею. Он действительно ожидал, что в конце концов она станет жестокой, как все Облака, и через несколько лет бросит воровскую жизнь ради жизни наемной убийцы. Самое худшее, что она у него украла — это рубашка... но она даже не была снята с его спины. Скорее, из его шкафа. Все для того, чтобы его собственный подопечный был в безопасности и охранял его, так что она более чем заслужила право на ту рубашку, которую украла. Хотя он был очень признателен ей за то, что она не похожа на своих собратьев по острову Мафии, он также не понимал, почему она остается воровкой и не проявляет никакого интереса или склонности к чему-то более жестокому. Русская Штормовая Туча при желании могла бы устроить приличную резню, но, как ни странно, не проявляла к этому никакого желания. Когда-нибудь он все-таки решится соблазнить ее чем-нибудь жестоким и, возможно, кровавым. Может быть, ей просто нужен был повод? Она не склонна к насилию, если только не трогать ее без разрешения или не выводить из себя, по крайней мере, если верить новым слухам. Ренато действительно упускал некоторые из лучших возможностей, когда имел дело с нуждами Шамала. Иной зал или нет, но он заплатил бы за то, чтобы увидеть, как произошел тот инцидент, когда Соня отвесила какому-то никчемному толкателю бумаг пощечину, достаточно сильную, чтобы треснула стена в дальнем конце комнаты. Теперь киллеру предстояло понять, можно ли смириться с тем, что он подглядывает за самым близким человеком, оставшимся ему другом детства. Сколько ему было лет? На несколько лет моложе Сони, когда они познакомились? ...И что за бесполезная отговорка, что человек отказывается от такого приглашения? Он должен был пропустить это предложение мимо ушей. Даже несмотря на свои смешанные чувства к одной из этих сестер, он, наверное, принял бы их предложение, если бы был один. Татьяна была красивой рыжеволосой девушкой в стиле "пин-ап", хотя, на его вкус, немного слишком задорной и коварной, с неподдельным нечестивым удовольствием морочащей голову мужчинам. Бледная и немного осунувшаяся в последнее время, но она выбрала для себя очень ответственную работу и вполне заслужила месяц отдыха и расслабления на пляжах Франции за то, что выдержала его. Уже одно это было достойной заслугой пользователей Солнечного Пламени. Помочь ей в том, что ей было необходимо для разрядки, было меньшим, что мог сделать джентльмен, если не потому, что она была леди в своем роде, то за ее преданность обучению целительскому искусству. Поскольку это было совместное предложение, игнорировать одну сестру в пользу другой было просто невежливо и не то, что должен делать джентльмен, но... Сама Соня была... почти идеальным сочетанием стройной блондинки и балерины, не заботящейся об уходе за собой, что делало ее более реальной, чем просто пластмассовой. Она была готова пренебречь неудобной модой ради личного комфорта, но надевала ее в случае необходимости и обладала бесконечно забавной привычкой использовать свои украшения. Ренато знал ее и тогда, когда она была невзрачной девчонкой-подростком: в основном локти и колени, и больше ничего особенного. ...И вот теперь он снова почувствовал себя извращенцем. Черт побери, это не должно быть такой уж сложной проблемой. Он ценил красивых женщин, они были именно такими, и даже более того. Активные мафиози. Они были не только красивы, но и полезны, а когда требовалось, то и смертоносны. Одна из них была очень ценным контактом, которому он действительно доверял, готовая помочь ему, если ему требовалось небольшое одолжение или женская забота, которой у него не было, когда дело касалось его собственного чертового подопечного. Другая была профессиональной медсестрой мафии. Почему Шамал должен был быть с ним, когда они давали это приглашение? И вообще, кому, черт возьми, сестры сделали это предложение до него? Не могло быть столько кандидатов. Соня не отличалась общительностью, если только она не была уже знакома или кто-то из ее знакомых не указывал, что знает того, с кем она имеет дело. С Тимотео она была едва вежлива, и то лишь потому, что Ренато действительно уважал дона Вонголы. Большую часть времени Татьяна проводила в окружении избитых и истекающих кровью мафиози, а иногда к ним присоединялись жена и дети. Если им зачем-то нужен был мужчина, то почему он не был их первым выбором? "Мистер Синклер, вы уже закончили разглядывать стены?" Он бросил неприязненный взгляд на подозрительного немецкого доктора, выпрямляясь из своей сутулой позы и становясь более внимательным: "Пока что". У доктора хватило смелости, он даже глазом не моргнул на поведение угрюмого итальянца: "Ваш ребенок..." "Подопечный". "Неважно. Шамал совершенно здоров, ему только нужно сделать прививки, и тогда он будет готов к обучению в школе. Я сфабрикую его документы, включая свидетельство о рождении, чтобы все было почти законно", — в голосе Каппеля звучало полное отвращение к самой идее или просто презрение к тому, что он будет делать это для маленького ребенка. Коробка в руках мужчины была протянута киллеру: "Они будут отправлены по вашему текущему адресу, когда все будет готово и агенты госпиталя смогут внести новые записи Шамала в гражданскую систему". Ренато осторожно принял коробку, с любопытством вскрыл ее и с подозрением осмотрел ампулы с различными жидкостями и несколько игл: "...А разве прививки здесь не делают?" "Политика больницы такова, что родители... или опекуны могут делать прививки ребенку там, где им удобнее", —доктор сообщил ему об этом прямо. — "Это уменьшает вред, который наносят паникующие, слишком заботливые родители, обвиняя персонал в попытке подсунуть яды или неизлечимые вирусы их лягушатам". Он скептически посмотрел на мужчину из-под фетровой шляпы. "Конечно, это не предотвращает, просто у нас не будет таких родителей, которые будут стоять посреди больницы и гоготать. Теперь они пытаются сделать это в приемном покое, где есть свои блюстители порядка, которые следят за тем, чтобы никто не приставал к дежурным". Поднявшись на ноги, киллер кивнул в знак понимания и сунул коробку под мышку: "Значит, это все?" "Моя временная медсестра сейчас одевает его", — Каппель согласился, фыркнув, и длинным указательным пальцем надвинул очки-полумесяцы на переносицу. — "Мне кажется, я должен предупредить вас, чтобы вы не применяли к нему Солнечное пламя после того, как сделаете прививки вашему подопечному. По крайней мере, до тех пор, пока он не станет полностью здоровым сам по себе". "Ho?" "Сестра Примакова обнаружила, что у Солнечного Пламени мало шансов вновь активировать почти мертвые вирусы, содержащиеся в любой прививке. Вместо того, чтобы просто дать возможность иммунной системе юного Шамала распознать и побороть сильно ослабленный вирус, вы можете заразить его полностью жизнеспособным вирусом". ...что ж, по крайней мере, он должен был угостить Татьяну выпивкой: "Как?" "Лично. К счастью, это была ревакцинация, а не новая прививка". Чертовски хороший алкоголь: "Понятно". Немец посмотрел на него долгим, ровным взглядом: "А когда вы сами в последний раз проходили обследование, мистер Синклер?" Никогда: "Я, доктор, пользователь Солнечного Пламени. Я не нуждаюсь в медицинском обследовании, никогда". Наступила еще одна очень долгая минута молчания, когда наглый доктор окинул его совершенно не впечатляющим взглядом через очки: "Ради вашего юного подопечного, очень надеюсь, что это правда, а не просто очередные "слухи", которые на поверку оказываются не такими уж и правдивыми. Например, что все Облака — жестокие психопаты, а Молнии не имеют чувства самосохранения". Ренато нахмурился, раздраженный тем, что ничто не испугало этого худощавого врача. Если бы он пошел дальше, чем просто оскал или хмурый взгляд, Соня могла бы просто устроить ему чертову взбучку. Она специально попросила его не пугать и не ломать ее врача. "Я лечу единственное Облако, которое называет этот остров своим домом. Когда ты видишь, как женщина пробивает стену голой ногой, а сломанные кости она считает раздражающими, как порезы бумаги, а потом заканчиваешь осмотр? Взгляд уже не так пугает". Возможно, доктор и был прав, но это не означало, что киллер был этим доволен. "Мистер Ренато! Можем ли мы сейчас пойти к госпоже Соне?" "Она уже ушла, сопляк. Вчера", — ему не нужно было напоминать о том, какое предложение ему пришлось пропустить, чтобы позаботиться об этом отродье. ...и о том, кому сестры предложили его в первую очередь. Шамал выглядел совершенно безразличным к этому факту, когда подбежал к двум мужчинам, немного взъерошенным, но теперь имеющим медицинскую карту, позволяющую проводить публичное обучение: "Мисс Соня и ее сестра поплыли на лодке, не так ли? Вы сказали, что лететь быстрее. Значит, мы можем полететь, а потом увидеть мисс Соню". ...Верно, малыш Туман хотел лететь сюда и очень дулся, когда киллер решил, что безопаснее взять ребенка с собой. Так он получит и возможность полетать, и возможность побаловать себя русской Штормовой Тучей... скорее всего, и ее сестрой. В то время как женщины были полу- или полностью обнажены и находились на пляже. Коварная маленькая дрянь. Он еще не был достаточно взрослым, чтобы в полной мере оценить это мнение. Ренато еще не понял, хочет ли он видеть Соню в каком-то ином образе, кроме воровки, которая порой баловала его проклятого подопечного до чертиков и обратно и позволяла ему несколько драгоценных вольностей с собой. Черт побери. Молодая женщина, которая воровала вещи и могла вытаскивать оружие из самых странных мест, которая позволяла Шамалу использовать ее в качестве предмета комфорта с минимальными колебаниями и очень красиво убирала за собой ноги длиной в милю... ...мать его. Киллер сдался, хлопнул рукой по макушке своей фетровой шляпы, чтобы надвинуть ее на глаза, и сделал глубокий вдох. Затем он постарался больше не думать об этом: "Мы возвращаемся в Италию, Шамал. Девочки отдыхают и не ждут нас". "Я случайно знаю, в каком отеле они собираются остановиться". "Не. Помогай. Доктор". "Я не знал, что должен был", —прямо сообщил ему Каппель. — "Честно говоря, я бы предпочел, чтобы вы передали эти вакцины медсестре Примаковой или даже совсем другой медсестре. Мне очень не нравится политика, которая заставляет меня передавать такие вещи людям, которые едва ли имеют представление о том, как правильно их использовать". Он бросил на мужчину злобный взгляд из-под шляпы, уже раздраженный и стремительно приближающийся к тику: "...дайте мне этот чертов адрес". С этим он разберется позже. Когда рядом не будет раздражающих врачей или вспыльчивых детей, способных прервать или запутать его мыслительный процесс. (Суббота, 3 августа 1968 года. Отель, Марсель, Французская Республика). "Итак, у меня есть вопрос". "Хм?" "Почему ты иногда ломаешь себе кости, а другим нет?" — спросила Татьяна, размахивая вилкой с макаронами по кругу, пытаясь придумать, как лучше сформулировать свой вопрос. — "Как в случае со стеной доктора Каппеля, когда ты сломала ногу. А во время ограбления Картье сломала руку, вытаскивая нас оттуда. Но... только тогда? Если подумать, то сила, которую ты прикладываешь, должна в конечном итоге наносить тебе внутренние повреждения, когда она ударяется о что-то, и эта сила рикошетит обратно в тебя... но я видела как ты разбивала вещи без единого следа, когда на самом деле ты была хотя бы сломать костяшку пальца, если это "я могу причинить себе боль" — правда". Сразу после заселения они проверили свой номер на наличие жучков, а затем заказали ужин в номер, вместо того чтобы отправиться за пределы Марселя, чтобы посмотреть, смогут ли они найти приличный ресторан, или же они хотели просто пойти к торговцам кебабами в районе пляжа города. Соня сидела, скрестив ноги, на своей кровати, так как сестра заняла ее стол, чтобы поесть. Теперь воровка положила в рот кусочек куриной грудки, приготовленной на гриле, и жевала, размышляя. "Я думаю, ты ожидаешь, что причинишь себе боль, и поэтому делаешь это", — продолжала пользовательница Солнца, указывая очищенными зубцами вилки на свою приемную сестру. — "Но если ты не думаешь об этом, ты не причиняешь себе боль". В этом был какой-то смысл. Что такое использование Пламени Предсмертной Воли, как не крайнее проявление воли над реальностью? Если после некоторых рискованных действий она не желала остаться невредимой, то неужели это все, что стояло между ней и большим количеством сломанных или переломанных костей? "Это требует экспериментов... через месяц". "Через месяц", — с готовностью согласилась Татьяна, решив, что с пастой с морепродуктами и белым вином покончено, и бросила ее, чтобы с радостью запрыгнуть на кровать воровки. Соня подхватила свою тарелку почти слишком поздно, чтобы спасти остатки ужина, и сунула вилку в рот, чтобы у нее были руки для спасения вкусной еды. Ее старшая сестра была совершенно безучастна к ее взгляду: "Не будь такой отсталой от жизни, Соня. Мы во Франции, собираемся провести целый месяц, не делая ничего более утомительного, чем мазаться кремом для загара или есть. Устроим беспорядок, поспим полдня, дадим волю женщине". "Разве у тебя нет своей кровати, чтобы попрыгать на ней?" — безразлично спросила она, вынимая изо рта тарелку и снова откладывая еду. — "Почему ты должна портить мою?" "Потому что я так хочу". "Не понимаю, почему я должна вести себя не так, как мне хочется, даже если я нахожусь в отпуске", — настаивала воровка, нанизывая вилкой последнюю курицу, чтобы уделить больше внимания сестре. — "Я собираюсь совершить набег на книжные магазины, чтобы найти что-нибудь почитать на пляже, нанять завтра частного детектива и вообще лениться, не воруя и не думая о том, как бы что-нибудь украсть в течение месяца. Скалл будет нами гордиться". Фыркнув, медсестра растянулась на кровати и закинула руки за голову: "Ура нашему придурковатому брату. Что ты здесь ищешь?" "Аркобалено. Ну... мертвого". "Что?" ...вот что беспокоило Соню. Никто больше не знал о них, или, по крайней мере, не говорил о них: "Аркобалено. Член Сильнейших В Мире около трехсот лет назад". "...опять, что?" Вздохнув и отказавшись от ужина, младшая сестра попросила старшую пересесть, чтобы и она могла прилечь: "Одна из сильнейших семерок эпохи, сильнейший пользователь Пламени каждого поколения. Они... они когда-то существовали. У меня есть упоминания о них в одной из моих книг. Но никто, кажется, больше не знает, кто они или что они. Я уже дважды проезжала через Францию, и даже зная полное имя этого Аркобалено и то, что это его страна происхождения...? я ни разу не нашла упоминания о нем". Татьяна нахмурилась: "Сильнейший пользователь пламени, да? Если он был так силен, почему об этом парне не помнят? Мы же все слышали о Примо из Вонголы и его Хранителях. Они как... герои мафии, или то, на что каждый пользователь Пламени хотел бы быть похожим сам. В Италии до сих пор штампует громил в определенных формах в надежде вернуть то поколение. Она скрестила руки и положила их и подбородок на пресс сестры, задумчиво глядя в окно с чертовски хорошим видом на темную пляжную полосу, которую им предстояло вскоре посетить: "Я знаю, и это меня беспокоит. Я понимаю, что мы — мафия, и Омерта могла скрыть практически все, что касается его жизни... но даже записи о рождении? Ни одна семья не пережила его? Он существовал еще до острова Мафии, вообще-то я думаю, что Аркобалено перестали собираться незадолго до появления первой концепции острова, так что я понимаю, почему я ничего не нахожу. Но если во Франции когда-то был самый сильный пользователь Штормового Пламени из всех поколений, почему его не держат наравне с оригинальными Вонголой Неба и Хранителями? А как же остальные шесть Аркобалено из его поколения? Те, что были до них? После?" "...Если их больше не существует, то зачем удивляться?" ...потому что через несколько лет они снова будут существовать, а самым сильным Облаком их поколения был их придурковатый приемный брат. Бросить вызов самой смерти... на неопределенный срок? Может быть, Скалл и не мог сделать ничего другого с помощью своего Облачного Пламени, но он и не хотел этого делать, так как это могло причинить кому-то боль. Он скопировал бы ее силу, но только если бы мог применить ее к таким практическим вещам, как замерзшие шесты палатки, неподатливый винт или болт, или крышка банки с консервами, которые он пытался съесть. Он создавал копии Облачного Пламени для необходимых дополнительных деталей машин или инструментов, но обычно их хватало лишь на несколько минут для инструментов и на несколько дней, пока он не мог заменить их на детали. Несмотря на это, он все равно был сильнее Сони. Она не могла или, скорее всего, не смогла бы отобрать у него Облачную Пустышку, даже если бы и смогла. Скалл, Череп, был самым слабым из последующих Аркобалено... и если она даже не могла прикоснуться к тому, насколько он был силен...Следующий план — выяснить как можно больше информации, чтобы вооружить его достаточным количеством, чтобы принять взвешенное решение. Даже если в нем было больше Черепа де Морта и меньше Скалла Базанова, каскадер все равно был пацифистом. Не желая причинять вред другому, пусть даже во имя собственного выживания. В любом случае, он переживет почти все.Зачем причинять лишнюю боль? Соня могла это понять, хотя и не очень любила, поэтому никогда не пыталась заставить его учиться чему-то большему, чем просто способам выхода из неприятной ситуации в случае необходимости. Эта пацифистская натура, вероятно, означала, что он, скорее всего, согласится на "привязку к уголку вселенной", которой должны были стать Пустышки. Даже если бы это его убило. Потому что он был таким милым, и если бы последствия были действительно настолько ужасными, он бы поступил по-своему. Она могла знать, что этого не произойдет, потому что Вонгола Дечимо навсегда покончит с цепью проклятий Носителей Пустышек, если не случится двух или трех небес, но все равно не хотела, чтобы ее брат даже помышлял о том, что ему придется умереть. Сила воли, а не реальность, позволяла ему жить, несмотря ни на что, и если бы она добилась своего, это никогда не стало бы для него диковинкой. "Нет", — Татьяна несколько раз резко ткнула младшую сестру в лоб. — "Не волнуйся. В следующем месяце можешь волноваться. Найми этих чертовых следователей, если это так важно для тебя, но отложи это в сторону. Мы в отпуске. Моя личная задача — переспать вместе с тобой и загореть без единой морщинки. Волноваться будешь потом". "...правда? Это твоя личная миссия на месяц?" "Возражения?" Она всерьез задумалась над предложением и над всем, что могло бы иметь отношение к делу: "На самом деле? Я не совсем уверена, что меня привлекает". "Ты сексуально активна, мы это знаем. Эта милая детская влюбленность в нашего приемного отца доказала это", — злобно поддразнила медсестра, хихикнув, когда ее палец наконец-то был убран от лица воровки. — "Итак, нам просто нужно выяснить, что заводит твой моторчик". "Я имею право вето", — твердо заявила она. — "Неважно, что". "Ну конечно. Я хочу, чтобы тебе было и удобно, и чтобы ты хоть раз побывала в дураках. Я думаю, что это сделает с тобой чудеса", — бодро заверила старшая русская. — "Мы что-нибудь подберем, не волнуйся". ...Стоит ли ей бояться этого обещания? (Среда, 7 августа 1968 года. Отель, Марсель, Французская Республика). У Татьяны был ужасный вкус на мужчин. Теперь Соня с ужасом ждала, что еще рыжая попытается вывалить на нее. Вчерашний мужчина слишком хотел узнать, какова русская девушка в постели, и слишком грубо и открыто говорил об этом. Может быть, она просто слишком придирчивая? И без того нерешительные движения воровки, готовящейся к ночному свиданию, замедлились еще больше, когда она задумалась об этом. В первый день пребывания во Франции, пока блондинка искала и нанимала полуприличного частного детектива, которому было лишь слегка интересно, почему она хочет найти мертвого человека, ее приемная сестра сделала несколько шагов, от которых, скорее всего, ее младшая сестра наотрез отказалась бы, если бы знала. Даже будучи Рэйчел, она никогда не делала педикюр или маникюр, и хотя это было неплохо... от прикосновений Штормовому Облаку стало не по себе. Получившийся цвет ногтей, по ее мнению, был красивым. Но легко скалывался и трескался, так что она не стала бы делать это снова. На ее покрытых минимальными шрамами, слегка искривленных пальцах, когда-то раздробивших правую руку. Красиво и бесполезно, и зачем люди тратят деньги на то, что могут сделать сами дома? После того дня на пляже, который они запланировали, Солнце удивила сестру предложением о ночной прогулке. Соня, по крайней мере, готовая хоть раз попробовать что-то, если ее брат и сестра этого хотят, пошла на это невинно, как овца на убой. С ночными клубами она могла смириться, ей больше нравились бары, но с ними она могла смириться. Танцы, как обычное общественное мероприятие? Воровка предпочитала танцы с хореографией. Желательно. У нее было чувство ритма, но оно не сочеталось с неструктурированными танцами. Татьяна, вытаскивая ее на танцпол клуба, лишь заставляла чувствовать себя неловко и неуклюже. Она не умела так танцевать. Иронично, учитывая, что она занималась балетом. Тем не менее, она обещала сестре неделю попробовать себя на "ночной сцене". Уже через три дня она сильно пожалела, что пообещала это своей приемной сестре. С мужчинами, которых находила старшая русская, все было в порядке. Они были красивы, конечно, но... Соня не испытывала к ним особого интереса. Не настолько, чтобы отбросить свою нелюбовь к прикосновениям, чтобы понять, есть ли между ними какая-то химия или влечение, а некоторые из них...? Татьяна в первую очередь искала глазами, а манеры — во вторую. Некоторые из этих мужчин были откровенно мерзкими, но могли скрывать это в течение пяти-десяти минут. Звонок телефона вывел воровку из грустных размышлений о плачевном вкусе сестры в отношении мужчин, и она с любопытством пошла отвечать. Прошло меньше двух дней. Ее ЧД не мог так быстро получить результаты, и ни у кого больше не должно быть номера, по которому можно связаться с сестрой. "Bonjour?" "Мисс Соня!" "...Шамал? Как ты... подожди, дай угадаю. Ренато дал тебе этот номер?" "...эээ... нет?" — ответил Туман, поспешив добавить то, что он считал приемлемым ответом. — "Он взял адрес у доктора, когда мы были на острове Мафии, и положил его в бумажник. Но звонить тебе он не собирался, что было глупо. Зачем его брать и ничего с ним не делать? Так вот, я достал его из бумажника, когда он оставил его на столе, и теперь звоню тебе!" "Я... понимаю. Шамал, ты случайно не разговаривал до меня с милой дамой-оператором?" "Хм... две милые дамы". Оператор и, вероятно, дежурная на стойке регистрации. Шамал, скорее всего, не знал, на какое имя они зарегистрированы, даже если это было ее законное имя, поэтому он, вероятно, описал их, чтобы получить это продление. Оставалось надеяться, что Ноно не будет возражать против междугороднего звонка из Италии во Францию. Язвительно усмехнувшись, Соня ущипнула себя за переносицу: "Ну что, сопляк, что ты хотел мне сказать?" "Я заболел!" — сообщил Шамал слишком радостно для данной темы. — "Мне сегодня сделали уколы. Мистер Ренато сказал, что мне будет плохо, вот я и заболел". Уколы, от которых человек заболевает — это прививки. ребенок, он, наверное, еще не чувствовал этого: "Поэтому Ренато оставил тебя одного в комнате с телефоном и бумажником?" "...нет? Он в последнее время очень... злой. И забывчивый. И много стреляет. И... очень... ослепи-тельный". Она понятия не имела, что это значит. Ренато был немного козлом, часто сверкал глазами, когда был раздражен, но забывчивость? Может быть, его отвлекало что-то серьезное? "Злой... и много стреляет. В помещении?" "Нет, на улице есть стрельбище. Он часто туда ходит. Туда он и отправился". "Полигон, сопляк. И если он уже раздражен, то то, что ты вытащил что-то из его бумажника, не поможет". "Я положил его обратно!" Да, потому что тогда все было в полном порядке. Если бы Соня вернула люстру театра "Пабст", ей бы тоже простили кражу, верно? Тут раздался еще один голос, слишком далеко от телефона, чтобы его можно было услышать, и вдруг Шамал перестал быть тем, с кем она разговаривала. "Могу я узнать, кто это?" "Мастер Тир, я тоже рада тебя слышать", — малыш Туман попался. — "Шамал, к сожалению, сделал междугородний звонок. Возможно, он сделал его коллективным, и если так, то я оплачу его, но если он этого не сделал, то я уверена, что Ренато не откажется оплатить счет". "Мисс Соня, удивительно". "Ренато, видимо, каким-то образом узнал адрес моего отеля. Если бы киллер перестал оставлять свой бумажник в незнакомых местах, этот сопляк не смог бы найти меня". "...Я обязательно сообщу ему об этом". Ей хотелось бы услышать, что Шамал попытается сделать, чтобы не попасть в беду из-за этого трюка, но она и так уже слишком запуталась в линиях Железного Форта: "Могу я пожелать отпрыску спокойной ночи?" "Конечно. Добрый вечер, мисс Соня". "До свидания, мастер Тир". Мгновение паузы, и малыш Туман уже что-то быстро лепетал ей на ухо. "Малыш, помедленнее". "...простите? Я не хотел попасть в беду, мисс Соня". "Хотела или нет, но тебе все равно следовало бы спросить, прежде чем звонить. Или вообще не попадаться на глаза. Я поговорю с тобой позже, Шамал, но мне действительно нужно идти". "Аввв... но..." "Спокойной ночи, сопляк". "...Спокойной ночи, мисс Соня", — туманное отродье ответило ей эхом, вероятно, почти неслышно надув губы, направленные в телефонную линию. Соня положила трубку, закатив глаза на нелепого Тумана. За ее спиной стояла очень веселая Татьяна: "Итак... теперь, когда с итальянская сторона покончена, кто такой Тир?" "Тир — Император Мечей, убийца Вонголы", — она ответила рассеянно, размышляя о том, как, черт возьми, она собирается уклониться от еще одной ночи попыток сватовства. — "Почему?" Медленный кивок: "Я слышала о нем... он тоже горяч, не так ли?" Ошеломленная, воровка несколько раз ошарашенно посмотрела на сестру: "...Наверное? Если тебе нравятся мужчины постарше. У него... выдающаяся внешность?" На нее снова надули губы, но выражение лица Татьяны ничуть не напоминало ни щенячьего восторга Шамала, ни обиженного кошачьего оскала Скалла: "Что у тебя с горячими парнями? Горячие парни постарше?" "...Прости?" — по выражению лица, направленному в ее сторону, воровка почувствовала себя немного виноватой за то, что сделала что-то не так. "Соня, тебе не нравится ходить по клубам". "Ну, нет", — даже отдаленно нет. Татьяна тяжело вздохнула, вскинув руки вверх: "Ладно, я сдаюсь. До конца недели нам не придется никуда ходить". Слава БОГУ. "А вот на следующей неделе мы попробуем что-нибудь другое" ....черт бы его побрал: "Таня, я не думаю, что я создана для чего-то такого быстрого, как секс на одну ночь. Я вообще не люблю случайные связи". "И что? Ты ждешь "того единственного"?" Фыркнув от этой нелепой мысли, воровка покачала головой: "Нет, это было бы глупо. Просто... мне нужно что-то большее, чем просто "он симпатичный" или... что угодно". Рэйчел умерла, так и не встретив своего "того самого", и Соня тоже не надеялась на это. Она не была хорошим человеком, а в этой жизни? Поскольку вокруг были в основном гражданские, это означало, что ей придется скрывать от них большую часть своей жизни, если не всю, чтобы сделать хоть что-нибудь в течение месяца. Какой смысл пытаться наладить отношения, если они не будут долговечными? Это было бы очень много усилий за очень малое вознаграждение. Татьяна порывисто вздохнула с видом неопределенного раздражения: "Конечно, стоит. Ты и так почти не позволяешь ни мне, ни Скаллу прикасаться к себе. В основном ты прикасаешься к нам, если это вообще происходит. Ну... Я не сдаюсь. Я добьюсь твоего секса, так или иначе". ...это прозвучало как угроза. Она не была уверена, стоит ли ей волноваться или нет. Важнее другое... "Могу я уже вылезти из этого платья?" "Да, хорошо. Ты испортила мой труд по созданию твоей сексуальности", — пожаловалась рыжая. — "Полагаю, ты также хочешь остаться дома и почитать книгу или что-нибудь еще". "Да. Вообще-то", —воровка сообщил ей об этом, уже расстегивая молнию на почти слишком тесном черном платье, чтобы выпутаться из него. "...А ты совсем не стесняешься своего тела?" — с любопытством спросила Татьяна, снимая с себя украшения, поскольку сегодня они никуда не пойдут. — "Ты уже второй раз раздеваешься перед кем-то, даже не стесняясь". "Ты моя сестра, ты и раньше видела меня голой. Как сегодня днем. Доктор Каппель, скорее всего, тоже видел". "Не в этом дело, сестренка", — ответила она, следуя за ней в спальню их гостиничного номера. — "Ты не могла бы раздеться перед... скажем, Скаллом?" "Конечно? Он же наш брат. Я уверена, что он не посмотрит, а если бы посмотрел, то я бы ожидала, что он будет чувствовать себя неловко, но если бы мне пришлось, то я бы разделась". "А как насчет двух твоих красавчиков?" "...мои две — что теперь?" "Высокий, темный, и язвительный — это раз. А Мускулы — два", — пояснила рыжая, с лукавой ухмылкой глядя на сестру, пока та доставала что-нибудь удобное, чтобы надеть на ночь. — "...а это разве не мужская рубашка?" Соня посмотрела вниз, на старую шелковую рубашку Ренато на пуговицах, затем натянула ее: "Да". Брови Татьяны взлетели вверх: "...и все равно, каким-то образом, ты все еще девственница. В общем. Да на оба вопроса или только на один?" "За обоих. Я уверена, что Ренато видел и получше, и я ни за что не стала бы их первой обнаженной женщиной. Не совсем понимаю, зачем мне это нужно, и это должна быть чертовски веская причина, чтобы заставить меня раздеться перед Фонгом, но, опять же, если придется, я это сделаю", — воровка пожала плечами и взяла свою последнюю книгу. — "Хотя я не понимаю, зачем мне это нужно". "С такой, как ты, не должно быть так трудно переспать", — раздраженно заявила старшая сестра, уперев руки в бедра и почти не глядя на воровку, с удовольствием свернувшуюся калачиком в постели. — "Наслаждайся отдыхом, сестренка. А вот на следующей неделе...?" "Я жду с ужасом". "Ха, ха, очень смешно". (Пятница, 16 августа 1968 года. Детективное агентство Сартра, Марсель, Французская Республика). "Де Морт? Имеете к нему отношение? " "Череп де Морт? Да", — Соня вскоре прервала своего ЧД, размышляя о том, действительно ли использование сценического псевдонима брата для гражданских дел было настолько хорошей идеей, как это казалось в то время. Она присела за его захламленный стол, осторожно, потому что он и так выглядел несколько грязноватым: "Вы сказали, у вас что-то есть?" В офисе/кабинете мужчины было немного грязно, но, поскольку, когда она нанимала его, все было аккуратно, она решила, что это просто признак того, что он был занят по ее поручению. Несколько телефонных справочников, несколько блокнотов с исписанными бумагами и множество пятен от кофейных чашек захламляли тесное пространство. На лице детектива мелькнуло что-то виноватое, и он достал из ящика стола папку из манилы: "Да, хотя я понятия не имею, почему этот человек вообще упоминается в ваших книгах. Пьер-Антуан Карпантье родился триста двенадцать лет назад в Бордо в семье Мари и Жозефа Карпантье. По профессии был каменщиком, подмастерьем, но мастерства так и не достиг. Примерно до шестнадцати восьмидесяти одного года, когда все сообщения и упоминания о нем исчезли". Каменщик Шторм? Это было... интересно. Верфи и порты были прибежищем для преступников, хотя об этом она, наверное, должна была догадаться сама: "В одной из моих книг он упоминается как друг регента моей страны Софьи Алексеевны в шестнадцать-восемьдесят пять году". Мужчина мог только пожать плечами: "Значит, в те годы его здесь не было, а если и был, то я пока ничего об этом не нашел. Я могу сказать, что он не оставался в Бордо в течение этих лет". Что ж, каникулы закончились лишь едва-едва. Соня была довольна тем, что у нее, по крайней мере, есть точка отсчета, и она знает, где будет совершено следующее ограбление, если это вообще возможно: "Я буду продолжать платить вам за проверку, по крайней мере, еще две недели. Даже если вы больше ничего не найдете, я вполне удовлетворен тем, что вы уже нашли для меня". Вряд ли можно было найти что-то еще по гражданской части, но, возможно, что-то еще. "Ищете что-то конкретное? Чтобы я знал, на чем сосредоточиться?" — вполне резонные вопросы, подумала она. Соня вряд ли расскажет ему что-то действительно интересное, но... "Его иностранные друзья, предпочтительно те, с кем он встречался или был замечен в связях после этого исчезновения. Карпентьер входил в очень секретную группу лиц, которая меня интересует, но у меня есть только его имя, чтобы работать". "Должен признать, что это, пожалуй, самое странное задание, которое я когда-либо получал, миссис де Морт", — Реми Сартр, так звали ее частного детектива, которого ей, вероятно, следовало бы запомнить, признал, что он записал ее интересы для последующего рассмотрения. — "Найти давно умершего человека? Разве это не относится к области историков?" "Я могу нанять одного из них, если хотите?" Сартр криво усмехнулся: "Нет, пожалуйста, мне больше нравится легкая работа, за которую вы хотите заплатить. Гораздо проще, чем большинство моих обычных дел". "Я в отпуске, вы можете поработать за меня, пока я в отпуске", — Соня простодушно призналась, пожав плечами. "С удовольствием". (Вторник, 20 августа 1968 года. Марсель, Французская Республика.) Соня устало взглянула на следующего посетителя ее маленького столика в кафе, которому быстро надоело стремление Татьяны найти ей мужчину, и была приятно удивлена. "Не знаю, знали вы об этом или нет, но спасибо, что на этот раз вы оказались мужчиной". Удивительно мужественный на вид Вайпер выглядел очень забавным, когда опустился на сиденье напротив нее, пользуясь французским языком так же легко, как и она: "Моу... не за что, я полагаю. Не ожидал увидеть вас в этих краях". "Мы в отпуске, не беспокойтесь об этом", — воровка вздохнула, перелистывая страницу в своей книге, — "Я и Таня, наша старшая приемная сестра". "Рыжая", — спросил Туман, или, скорее, прокомментировал, наклонив голову в сторону женщины, о которой шла речь. "Ммм..." Не удивительно, что Вайперу не пришлось пугать или нервировать еще одного парня, чтобы сделать то, что он должен был сделать: Татьяна отвлеклась от попыток устроить своей младшей сестре полуприличное свидание на последних посетителей кафе. Она с удовольствием заигрывала с новым посетителем кафе, а он, похоже, был не прочь пофлиртовать в ответ. Соня пожелала ей счастья, но она хотела бы просто несколько минут почитать без перерыва. "Думаю, я продолжу общаться с вашим братом", — Вайпер сообщил ей об этом прямо, жидкость в его чашке делала ленивые круги без видимых на то причин. — "Редко можно встретить человека, которого не беспокоит то, что я произвольно меняю пол, а такого, который бы меня забавлял, — еще реже". Она посмотрела на него пустым взглядом. "Нет возражений?" "Ты, наверное, уже прекрасно знаешь, что он пацифист. С ним у вас в кармане никогда не будет "монстра", которым можно запугивать или запугивать других". "Я в курсе, спасибо", — коротко ответил Туман и долго рассматривал ее. — "И это все? Никаких угроз, предупреждений, попыток запугать?" "Он сам по себе. Если ты ему нужен как друг, то так тому и быть", — заметила Соня, отмахнувшись от полуупрека. — "Единственное предупреждение, которое я тебе делаю, уже было сделано, нет смысла снова возвращаться на старую землю". Для нее это была хорошая новость, что у Скалла может появиться еще один преступник в друзьях. Если у него действительно были серьезные проблемы с преступными типами, такими же или хуже ее, о которых он по каким-то причинам умалчивал, то дружба с Вайпером ему была бы не по зубам. Она не беспокоилась об этом уже много лет, но перестраховаться всегда приятно. Вайпер фыркнул — резче, чем воровка могла бы это сделать даже своим немного хрипловатым голосом: "Думаю, мне нравятся люди твоего типа, такие прямые и бесхитростные. Ты и твой брат отучаете меня от нормальных социальных условностей, Моу". "И подумать только, все, что вы, вероятно, читали или слышали о нас, предупреждало вас держаться очень далеко". "Очень верно. Признаюсь, я на мгновение опешил, когда понял, что вы оба честно говорите о том, кем являетесь". Настала очередь вора фыркнуть: "У тебя сломался мозг". "Это было удивительно", — Туман защищался остроумно и с легким раздражением. — "Я никогда раньше не встречал людей твоего типа, а в тех старых предупреждениях очень точно сказано, что может произойти между такими, как ты, и такими, как я". "Полагаю, это разумно", — Соня была вынуждена признать это через некоторое время. — "Мне кажется, я должна предупредить вас, что мы с братом необычны для нашего типа. Он встречается еще реже, чем я, а я достаточно другая, чтобы быть менее... жестокой, чем принято". "Очевидно", — сухо заметил Вайпер с язвительной ухмылкой. — "Я понял это через пять секунд после того, как ты закончил "доставать" меня". Отмахнувшись от этого, потому что, во-первых, это была правда, а во-вторых, ей было все равно, обиделся он или нет, воровка молча вернулась к своей книге. Поскольку Вайпер сидел напротив нее, Татьяна, скорее всего, решила, что либо у нее действительно девчачий вкус в отношении мужчин, либо она наконец-то встретила того, кто не против быть рядом с ней. В любом случае, медсестра оставит ее в покое на то время, пока Туман решит поболтаться. "...нечего сказать?" "Я не понимаю, почему люди должны настаивать на том, чтобы завязать разговор с заявлениями, на которые нет ни ответа, ни реакции. Так что, нет". "Моу... вести с тобой полноценный разговор, наверное, раздражает". "К счастью, ты не пытаешься быть моим другом. Только с моим братом. Повезло тебе, да?" Вайпер гордо фыркнул и поднес остывающий чай к своим слишком полным губам: "Действительно, повезло". Соне он, наверное, никогда не понравится, но раз уж Скалл был доволен, она, по крайней мере, постарается не враждовать с Туманом. Если он может быть полезен, она даже может проявить легкую дружелюбность. Вайпер, похоже, не проявлял к ней особого интереса, так что все уравновешивалось. (Пятница, 23 августа 1968 г. Отель, Марсель, Французская Республика). "Это не должно быть так трудно". "Таня... может быть, я просто счастлива так?" Татьяна посмотрела на нее, явно недовольная: "Но ты никогда не выглядишь очень счастливой, сестренка. Я хочу видеть тебя счастливой, или печально вздыхающей, чтобы поддразнить тебя, или даже просто готовой улыбаться чаще, чем... это". "Что "это"?" — спросила Соня в замешательстве, потому что рыжая махала только верхней частью тела. "Твое пустое лицо. Или, наверное, это можно назвать "мне все равно". Выражение, которое ты обычно принимаешь, когда делаешь что-либо", — медсестра сделала расстроенный жест, затем провела руками по тяжелой массе распущенных рыжих волос. — "Почему тебя это не устраивает?" "Потому что я не люблю людей?" — честно предположила воровка. — "Большинство из них... эх". "Чтобы найти бриллиант, Соня, нужно перебрать уголь". "Это, конечно, хорошо и все такое, но мне семнадцать Таня. У меня есть время искать, причем в более широком кругу, чем просто те, кто находится рядом в любой момент времени", — лишь бы она не умерла вскоре после того, как ей снова исполнится двадцать. Она и не собиралась умирать в ближайшее время, но в той первой концовке это не имело большого значения. Вскочив на кровать, Татьяна уложила Соню в кучу конечностей и волос: "Ну и ладно, отлично. Будь старой девой в молодом теле. Но если ты заведешь целый дом кошек, я подкуплю одного из твоих красавчиков, чтобы он трахнул тебя пару раз". "Я не очень люблю кошек. Может, собаку?" — предположила воровка, вынимая изо рта прядь рыжих волос и пытаясь отодвинуться. В детстве Скалл был очарователен, но щенячий взгляд Шамала все равно немного выигрывал у него. Однако медсестра не отпускала: "Это не успокаивает, Соня. Я хочу, чтобы ты была счастлива". "Я счастлива. Я могу проводить с тобой время. Охота на человека раздражает, но это все равно время с тобой". "...это банально. И потрясающе", — медленно прокомментировала Татьяна, прижимаясь к своей корчащейся сестре. "Знаешь, чем больше ты пытаешься навязать мне мужчину, тем меньше времени мы проводим вместе". "Удивительно, что ты так думаешь, но это не снимает тебя с крючка", — весело сообщила она, еще раз сжав ее. — "Итак, что тебе нравится в мужчине? Не только для извращенных забав, я имею в виду того, с кем ты не против была бы взаимодействовать". "...не слабака", — твердо решила она, пытаясь устроиться поудобнее теперь, когда сестра не была настроена отпускать ее без боя. Она могла бы потерпеть немного: "Не тот, кто будет меня бояться, если узнает про Облако или про то, что я могу дробить кости одной рукой. У меня и так этого более чем достаточно". "Непросто..." "Да... Я знаю. Кто-то, с кем я могу поговорить, не только из-за Омерты, но если мне нужен совет или я хочу чем-то поделиться, мне не нужно придумывать различные способы дезинфекции своей жизни, чтобы сделать это". "...Это почти полностью исключает гражданских лиц, ты понимаешь Может быть, несколько редких на краю, но..." — Татьяна порывисто вздохнула, зарывшись лицом в волосы Сони и прижавшись к шее воровки. — "Да, хорошо. Это я тоже вижу. Что-нибудь еще?" "Да нет. Меня вообще мало что волнует, Таня. А заставить себя пережить это, чтобы действительно заботиться, требует слишком много усилий для коротких интрижек с безымянными мужчинами, которых я больше никогда не увижу". "Почему ты так логично рассуждаешь? Это похоть, она не должна быть логичной". "Это мило", — она внезапно выскользнула из объятий, не обращая внимания на удивленный возглас сестры, и скрылась в своей комнате. — "Но не в этом дело!" Она успела пройти полкомнаты, прежде чем медсестра пришла в себя настолько, чтобы пуститься в погоню, и успела закрыть и запереть свою дверь, прежде чем старшая сестра врезалась в нее. Соня забыла, что ее ванная комната соединена и со спальней, и с гостиной, и рыжая проскочила через нее, прежде чем та успела об этом вспомнить: "Попалась!" Воровка криво усмехнулась, когда они упали на пол, который оказался не таким уж удобным, как кровать Татьяны: "Правда?" "Но я люблю тебя, Соня. Я хочу показать эту любовь, разве это не прекрасно?" "Знаешь, Скалл за несколько месяцев до этого пытался сделать почти то же самое. Хочешь знать, что я ему сказала?" "Думаю, я догадываюсь", — призналась она со смешком, даже не отпуская ее. — "Но Скалл — болван, а ты ведь любишь меня больше всех, верно?" "...ну, не Скалл же держит меня в заложниках на полу моей собственной спальни". "Понятно. Тогда ладно, надо проверить, боишься ли ты щекотки", — Соня подмигнула сестре. — "Вообще-то я не знаю. Я слишком сильно вздрагиваю от чужих прикосновений, чтобы выяснять это". "...Ну, это просто быстро стало депрессивным". "Но ведь это было весело, правда? Зачем нам нужен мужчина для таких развлечений?" Татьяна поджала губы, пытаясь скрыть улыбку: "Ты и вправду иногда бываешь восхитительно слезливой, Соня. Ладно, нам не нужен мужчина для тебя. Мы все еще выясняем, боишься ты щекотки или нет". "Хм..." "Не самый лучший ответ. Давайте начнем с ног, хорошо?" "Если я тебя пну, ты сама будешь виновата". "...черт возьми". (Суббота 31 августа 1968 года. Паром "Остров Мафии"). Реми Сартр, ее частный детектив, не смог найти больше ничего столь же интересного и столь же полезного, как то, что ему удалось за полмесяца, проведенного Соней и Татьяной во Франции. Честно говоря, воровку не слишком волновало отсутствие того, чем он мог снабдить ее сверх необходимого. Место рождения и его родители были более чем достаточны для начала. У нее даже были сведения о гражданской профессии Пьера-Антуана Карпантье, о его мастере каменной кладки и о некоторых проектах, над которыми он работал официально. Это было вдвое больше, чем она предполагала, что он сможет ей дать. Она сделала заметку о детективе, чтобы передать ее Бьёрну, если в будущем им понадобится что-нибудь из Франции, с чем мог бы помочь гражданский человек. Сартр проделал хорошую работу при столь малом количестве доступной информации. Жаль, что он был бывшим сотрудником правоохранительных органов. "Кстати, я должен перед вами извиниться". Соня моргнула и подняла голову от папки со скудными сведениями, которые Сартр передал ей, когда она заплатила ему: "Что?" Татьяна выглядела очень забавной и немного сожалеющей: "Я... э-э, забыла". "Что забыла?" "То, что ты не делилась со мной своими предпочтениями в проведении досуга. Как тогда, когда мы были детьми, Соня. Ты не очень любила играть со мной, потому что я всегда хотела играть в переодевания или чаепития, а ты бы предпочла спокойно почитать пару часов", — медсестра смущенно призналась, опустившись на скамейку рядом с ней на пароме, который вез их обратно на остров Мафии. — "Прошло несколько лет, и я забыла вспомнить, что ты гораздо более самостоятельная, чем я". "Все в порядке, Таня. Это было интересно, хотя иногда немного раздражало. Я сделала несколько вещей, которые давно собиралась сделать, ты наконец-то набрала здоровый вес, а мы загорели без единой линии, так? Цель достигнута". Ее старшая сестра язвительно ухмыльнулась: "И мы смогли провести время без перерыва вместе". "...в основном", — она хмыкнула, когда другая женщина игриво стукнула их плечами, толкнув то, что она пыталась перечитать. — "Делали вещи, которые были странными, и странными, и я понятия не имею, почему ты платишь кому-то за то, чтобы он делал тебе ногти... все равно. Зачем люди это делают?" "Чтобы побаловать себя. Ты же стрижешься в салоне, не так ли? Принцип тот же". Проведя рукой по волосам длиной до плеч, воровка тихонько фыркнула: "Это другое дело. Стрижка продержится несколько месяцев, а ногти — всего ночь или две". Сутулясь и не обращая внимания на ответный щипок за бок, медсестра хмыкнула в ответ: "Тогда о баловстве". "Зачем платить кому-то еще, если я могу сделать это лучше?" "...правда?" Соня взяла руку сестры в свою, осматривая ее ногти: "Да. Я бы тоже брала с тебя меньше". Ровный взгляд Татьяны был озадаченным: "...Если ты будешь делать еще и педикюр, я объявлю тебя самой лучшей младшей сестрой на свете". Воровка посмотрела на свои ноги: "...Мы носим сапоги. В основном. Почему...?" "Не беспокойся об этом. Ну?" "...Я могу научиться, если для тебе это так важно". Обняв ее, медсестра прижалась к ней щеками: "Самая лучшая младшая сестра на свете. Мне так жаль, что я использовала твою социальную некомпетентность для того, чтобы посмеяться. Или три... или семь". "...подожди, что ты сделала?" "Да... насчет того предложения, которое, как я тебе сказала, мы сделали Фонгу, и о котором ты заговорила перед Ренато...? Э-э... я, наверное, должна тебе кое-что рассказать об этом..." (Понедельник, 2 сентября 1968 года. Остров Мафии.) "Мне нужно официально пригласить тебя на Рождественский бал в Вонголе в этом году, или как?" Соня озадаченно посмотрела на Ренато, опустив книгу по истории, которую она читала, чтобы уделить ему больше внимания: "Как ты думаешь, Ноно Вонгола не будет возражать, если я не приду на вечеринку, но все равно там окажусь?" Ровный взгляд киллера, направленный в ее сторону, ничего не сказал ей о том, о чем он думает: "...да. Да, он будет против. Ну?" "...Наверное, я и в этом году пойду с тобой", — по крайней мере, до тех пор, пока ей не удастся как-нибудь получить разрешение на пропуск праздника. Если бы она могла. На все Рождества, — потребовал своевольный Туман. Вряд ли это случится, потому что все они будут длиться много лет, а отложить их в сторону физически невозможно. Возможно, через несколько лет он забудет об этом, и она сможет вернуться к посылке ему подарков, а не к посещению светских мероприятий, на которых ей не хотелось бы присутствовать. "Спасибо, что не прыгаешь от радости". "Не за что? Зачем благодарить меня за это?" Он надулся, откинувшись в кресле. Она была в полном замешательстве. Что его сейчас гложет? Все пять минут, что они находились здесь, он был странно раздражен, смотрел то на нее, то в сторону кухни кафе. Шамал что-то говорил об этом... но было очень странно наблюдать это воочию. Она мысленно пометила, что надо дать официантке хорошие чаевые, она хотя бы не трусилась под взглядом разъяренного киллера. Такая преданность своему делу заслуживала награды. Внезапное движение заставило воровку вернуть внимание на своего соседа по столу, который выпрямился на своем стуле и выглядел слегка извиняющимся, пока не заметил ее пристальный взгляд: "Что?" "...ничего". Не обращая внимания на новую дыру, в которую она смотрела, она вернулась к своей книге. Мисс Железные Кишки деликатно поставила перед ними чашку черного пряного чая и чашку эспрессо, робко улыбнувшись им двоим, и оставила их наедине. Может быть, не железные кишки, а стальной позвоночник? Уж медные-то точно. Ренато фыркнул, быстро пригубив напиток, пока не обжегся: "Соня..." "Да?" "...тебе было весело?" "С Таней? Конечно. Даже лучше, когда она перестала пытаться назначать мне свидания для случайных интрижек на одну ночь", — она также получила информацию для своих исследований и кое-что для замены своих браслетов. В целом, это был хороший небольшой перерыв, чтобы Бьёрн успокоился. "Она... ты...? ...Я должен это увидеть. Дай мне свою руку". Воровка посмотрела на него с укором: "Я не говорила этого вслух". На его лице появилось странное выражение, наполовину подозрительное, наполовину недоверчивое: "...Я разберусь с этим через минуту. Дай мне свою чертову руку, женщина". Вздохнув, воровка протянула левую руку. Ренато осторожно задрал свободный рукав и увидел тонкие стальные цепочки, соединяющие браслет с застежкой на бицепсе, к которой на сильных магнитах, вмонтированных в цепочки, было прикреплено несколько мини-оружий войны. Все они располагались аккуратными рядами: от уменьшенного в размерах Бек де Корбина до нескольких молотов, пары топоров и алебард. Наемный убийца разразился хохотом. Вздохнув, она сняла один из своих новых Бек де Корбинов с магнита, удерживающего их на цепочке, и почти без усилий увеличила его в размерах. Изначально он был размером с кончик первого сустава ее большого пальца, и превратить его в шестопер длиной в шесть футов оказалось на удивление легко. Она думала, что чем меньше они будут, тем сложнее будет сделать их в натуральную величину. На самом же деле, поскольку масса была меньше, нужно было просто использовать больше Пламени в природе, а не в металле, и больше Пламени, напитавшего его, а также необходимое Пламя. Другими словами, на треть меньше сложностей. Татьяна бросила ей вызов, чтобы доказать, сложнее это или нет, и поэтому у нее теперь было дополнительное мини-оружие. Как и семь миниатюрных Бек де Корбинов, которые она все еще держала в карманах. Соня не была уверена, что сможет использовать топоры, кроме как для запугивания или разрубания предметов на своем пути, но раз уж она могла бросить молоток с силой скоростного автомобиля? Не то чтобы клинки делали ее более смертоносной. Просто они были более полезны. Алебарды предложила Татьяна, поскольку у нее уже был молот на шесте. Указание на то, что бек де Корбин — это кирка, а не молот, не вызвало у нее особого понимания. Топоры на шесте у нее тоже есть. Не хватало только булавы, и у нее было бы почти все, что можно насадить на пику. ...кроме копья и пистолета. Опять же, молот она может бросить с большей силой. Что касается кинжала на пике... нет. Острых концов у ее Бек де Корбинов было более чем достаточно. Соня действительно удивлялась, как копии Облачного Пламени вообще попадают во что-то. Ее новое оружие, после того как его размеры были изменены, в основном состояло лишь из небольшой части металла. Остальное — что? Воля-огонь? ...Если предположение Татьяны о том, что она ранит/не ранит себя дилеммой, оказалось верным, это было очень... интересно. "Соня, перестань любоваться своим арсеналом украшений". "Правда? Мы все еще называем это моим арсеналом?" Киллер сухо фыркнул, на его лице застыла упрямая ухмылка: "У тебя более чем достаточно оружия, чтобы вести небольшую войну, да еще и в тесном помещении. Как еще это можно назвать?" "Но они не украшены драгоценными камнями", — запротестовала воровка, показывая ему по бокам головы своего Бека де Корбина. — "И я не ограничена досягаемостью моего оружия, я тоже бросаю некоторые". "...и это ужасно", — медленно прокомментировал Ренато, глядя на то место, где, по всей видимости, находились ее молоты, — "но это не важно. Держу пари, ты планируешь украсить их драгоценными камнями". Ну... "...да, и?" "Это я к чему. Это целый арсенал украшений". Она долго размышляла над этим: "...У меня больше очков, чем у тебя, и я не хочу называть это так". "...трогательно, маленькая леди Соня", — лукаво признал он, ничуть не обеспокоенный ее претензиями. — "Но я могу заверить тебя, что это все равно будет называться так, даже если ты этого не хочешь". Такими темпами все на острове Мафии будут бояться ее проклятой шкатулки не меньше, чем самой воровки. ...В этом была ирония, которую она не оценила. Он чуть не поперхнулся воздухом, ударив кулаком по столу и едва не расплескав охлажденные напитки, и издал довольно болезненный смешок. Соня была достаточно встревожена, чтобы выпустить из рук свое оружие и оглядеться в поисках мисс Медной, стакана воды или чего-нибудь еще. Ну, эспрессо у него еще был. Скорее всего, сейчас было холодно, приближалась осень, а сам остров Мафии находился достаточно далеко на юге, и на улице было довольно жарко. Это, к сожалению, заставило ее вспомнить последнюю неделю солнечных ванн во Франции. Когда неожиданно пошел дождь со странным холодным треском, от которого холодела кожа. Татьяна не оценила этого и прижалась к спине сестры, чтобы согреться. Это было глупо, потому что температура тела у нее, как у Солнца, была выше, чем у Штормового Облака. Наемный убийца чуть не задохнулся от того, что ему снова не хватило воздуха. ...Что, черт побери, с ним сейчас не так? Она даже ничего не сказала... ох. Ренато как-то странно застыл на месте, задержав дыхание, чтобы остановить рывок диафрагмы. "...хэх". Он бросил на нее настороженный взгляд. "... Тебе нужно больше практики, чтобы не реагировать на то, что ты достаешь из чужой головы. Я не знала, что с воспоминаниями можно поступать так же, как и со случайными вопросами или мыслями, пришедшими мне в голову". Киллер еще долго смотрел на нее: "...И это все?" "А должно быть что-то еще?" "В свое оправдание скажу, что ты очень грубая женщина", — он отметил, что не испытывает ни малейшего чувства вины за то, что прочитал ее мысли. — "Как и большинство Облаков". Неужели он должен был продолжать сравнивать ее с чистым пользователем Облачного Пламени? Она таковой не являлась, и была уверена, что это уже давно известный факт. "Я не знал, что тебя это беспокоит". "Мне очень не нравится это "все Пламя этого типа должно быть..." — это неправда, и тем не менее мне это повторяют в лицо, как будто это факт. Как будто я деформирована или уродка, раз не являюсь настоящим Облаком". Он задумчиво посмотрел на ее протест. "Все равно что сказать, что все Солнца должны быть целителями. Это подходит для Тани, но я не думаю, что ты сам хотел бы им стать". "В точку", — кисло признал Ренато. — "Я и сам слышал такое несколько раз". Соня была бы только рада, если бы люди перестали повторять ей в лицо пропаганду и задумались о том, почему "широко известно", что определенные типы Пламени делают определенные вещи. Почти все в Острове Мафии избегали сталкиваться с ней, и, хотя она ценила то, что ее больше не толкают... она ненавидела тот факт, что люди вздрагивали от нее. Если ей не нравилось, что они так поступают, она раздражалась и была недовольна, если им приходилось с ней взаимодействовать. Недовольное Облако означало, что оно не желает вести себя хорошо или идти на компромисс, а значит, оно было упрямым и грубым по отношению к трусам, которые от него шарахались. Таким образом, "все Облака были жестокими и грубыми". Чем она отличалась от той, что была год назад? Два? Неужели тогда она сорвалась и убила кого-то за грубость? "Я не совсем понял... но в том, что я сделал, есть смысл", — он сообщил ей об этом, задумчиво нахмурившись. — "Но ты будешь бороться с общественным мнением, пытаясь изменить его... а люди ненавидят, когда им доказывают, что они не правы". "Я не собираюсь", — она была Облаком, пусть и частично. Она не могла найти мотивацию или энергию, чтобы попытаться перевоспитать кого-то или много кого-то, не прибегая к насилию. Они были невежественны и глупы, так что она не могла беспокоиться из-за них. Порочный круг. "Кстати говоря, постарайтесь не лезть мне в голову. Пожалуйста", — язвительно сообщила ему Соня. — "Я не возражаю против случайного ответа или чего-то подобного, но это немного грубо". "...Я стараюсь. Но мне нужна практика, и единственный способ сделать это — прочитать пару мыслей и понять, что к чему", — Ренато признал это с отсутствующим видом, пожав плечами. — "Раз уж ты такая прямолинейная, то с тобой проще попытаться определить, насколько хорошо я справляюсь. Шамал тоже работает, но он... ребенок. И весь в работе". Воровка непонимающе уставилась на него: "Ты мог бы просто спросить". "И ты позволил бы мне вот так просто лезть в твои мысли?" Она подняла бровь, и он поднял палец. "В точку". "Только не надо пытаться искать какую-либо информацию обо мне или моей семье. Не делайте так, и мне все равно". Солнце фыркнуло: "Например, спросить, как ты оказалась с Татьяной и фиолетовым мальчиком...? О... черт. Соня, я..." "Заткнись". Он так и сделал, и она действительно была удивлена этим только наполовину. Она тяжело вдохнула через нос, а затем поднялась на ноги, когда это совсем не помогло: "Мне нужна минутка. Извините". "Соня..." Все еще острый конец ее крошечного Бек де Коробин проткнул плоть, когда она сжала кулак в отчаянном стремлении к контролю: "Извини меня, Ренато". "Я... конечно", — Киллер окончательно успокоился, надвигая фетровую шляпу на голову, пока она уходила. — "...чёрт". (ooo000ooo) (Понедельник, 2 сентября 1968 года, продолжение. Остров Мафии.) "У тебя кровь". "Я знаю об этом, Фонг". Мастер боевых искусств легко поспевал за странно неловко ведущей себя русской Шторм-Клауд, гадая, что же ее так взволновало. Не то чтобы ему было что сказать о ее "нормальном" поведении, кроме слухов, которые, как он был уверен, едва ли имели хоть малейшее соприкосновение с правдой. Из того немногого, что он знал, опираясь на собственное поведение в детстве, когда он еще не научился контролировать себя, следовало, что она, скорее всего, направилась прочь от более населенных частей острова, чтобы уменьшить вероятность сопутствующего ущерба. Фонг был немного впечатлен. Ему потребовались годы, чтобы научиться делать это в гневе, а у него был только один тип Пламени. У Сони было Облако, что должно было сделать ее безразличной к любому, кто встанет на ее пути, если она достаточно разозлится. ...И все же она направлялась в надежде, что местность будет незаселенной. На искусственном острове их было немного, но там были тренировочные поля и целый участок леса, который вполне можно было обойти стороной. Он действительно сомневался, доберется ли она. Судя по трещинам, которые начали расползаться по асфальту от ее шагов, он в этом сомневался. К счастью, это хотя бы значительно отличалось от их последних встреч. Он не был уверен, что не встретился с ней взглядом потому, что не хотел вдруг стать для нее мишенью, или из-за того, о чем он не мог не думать, когда... "Кажется, я должен вам спаринг", — он проговорился, возможно, слишком быстро. Она резко остановилась и перевела на него взгляд серых глаз: "...сейчас?" "Почему бы и нет?" "...тогда я очень надеюсь, что вы не слишком оптимистично оценили свои шансы на уклонение", — Фонг моргнул, а затем резко бросился в сторону, когда в воздухе, где находилась его голова, просвистела пара фунтов металла. Что бы это ни было, оно врезалось в полуразрушенное здание в нескольких метрах дальше по дорожке и обрушилось на него с грохотом, прежде чем он успел рассмотреть его. ...это было что-то новенькое. Может быть, ему следовало лучше, полнее оценить, на что она способна, прежде чем вызывать разъяренную Штормовую Тучу на поединок. Что ж... это будет интересно.