Я сделаю это для тебя. Соберусь по частям, Для тебя.
Nothing But Thieves — Particles
Над головой юной девушки величественно раскинуло своё владение чернильное полотно, усыпанное тысячью огоньками, которые приветливо отливали серебряным цветом. Прохладный ветер покусывал оголенные женские колени, отчего Лим Фэйн посильнее укуталась в чёрное пальто и причудливо вытянула губы, сдувая прядь непослушных волос, налипших на миловидном личике. В области верхушки сердца неприятно покалывало, и девушка горестно прикусила нижнюю губу, тут же ощущая на языке солоновато-металлический привкус. В голове бушевал самый что ни на есть шторм, напоминающий пчелиный улей из мыслей. Сколько бы Фэйн не пыталась схватить хоть одну из них за хвост, — всё было тщетно. Они увиливали, юлили, перемешивались, вызывая очередную порцию головной боли. Нащупав рукой бутылку дешёвого пойла, стоящего поодаль, Лим тут же притянула стеклянное горлышко к губам, сделав уверенный глоток. Горячая жидкость неприятно цапнула горло, отчего блондинка зашлась в приступе кашля, раздирающего нежную слизистую. Яд, зовущийся алкоголем, медленно, но верно туманил итак кое-как функционирующий мозг, но именно этого и хотела девушка. Ей хотелось забвения: сладкого, приторного, дурманящего и, естественно, лживого. Фэйн искренне желала ощутить себя хотя бы на пару часов свободной и просто-напросто счастливой. Её родителей жестоко убила преступная организация пятнадцать лет назад из-за отказа отдать родную дочь под крыло мафии. Лим Фэйн родилась эспером и обладала способностью «Дисторсия времени», которая заключалась в том, что девушке было под силу остановить время, исказить его восприятие. Было одно важное «но» тех, кого Фэйн коснулась, не попадали под влияния временной ловушки. Портовой Мафии уж очень хотелось заполучить способность Лим, и они были готовы на самые изощренные методы. Конечно же, её родители были против. Они хотели для дочери спокойной жизни. Хотели, чтобы она окончила университет, вышла удачно замуж и нарожала им прекраснейших внуков. Но и тут судьба заливисто рассмеялась, потирая влажные ладошки от нетерпения надвигающегося ужаса. — Чёрт, — процедила девушка, обхватив ладонями голову. — Мамочка, папочка…— слёзы нещадно жгли глаза, скатываясь по впалым щекам. Когда Фэйн исполнилось восемь, родители подарили ей небольшого плюшевого медведя, которого маленькая девочка с трепетом берегла. Она понимала, что у родителей и так еле-еле хватало денег на половинку чёрного хлеба и несколько пачек риса, потому маленькая Лим с восторгом приняла незамысловатого медвежонка в свой день рождения. Девочка назвала своего нового «друга» Донни. С Фэйн мало кто хотел общаться, называя её грязной и бедной, ведь её родители были обычными фермерами, но маленькая девочка больше не отчаивалась, прижимая плюшевого медведя к груди. Лим спала с Донни в обнимку; бегала по полю, срывая свободной рукой приветливые ромашки; укрывала от дождя, пряча под собственную оборванную футболку и рассказывала выдуманные истории, искренне веря, что собеседник напротив понимал её. В очередное утро субботы, Фэйн посадила Донни на землю, начав весело бегать и пританцовывать, звонко смеясь под аплодисменты любимого папы, который совершенно случайно заметил свою дочурку. Откуда ни возьмись выскочила огромная дворовая собака, тут же бросившись на плюшевую игрушку, вгрызаясь в овальное тельце, набитое пухом. Фэйн тогда охватил ужас: огромная зубастая пасть, откуда стекала слюна с примесью крови. Папа пытался отогнать одичавшую псину, но было безуспешно. Тогда маленькую Лим окружил порыв гнева, и та, яростно притопнув ногой, закричала что есть мочи, держа папу за локоть. А после, разлепив глаза, девочка удивленно округлила глаза, заметив, что время вокруг неё остановилось. Тогда отец изумленно выхватил медведя из пасти застывшей собаки, нервно отряхивая игрушку от налипшей травы и пыли. И, словно по щелчку, время снова сделало свой оборот. Отец успешно отогнал дворовую собаку, вернув рыдающей Фэйн её дорогого Донни. Именно в тот день произошёл их первый серьёзный разговор. — Почему именно сейчас? — злостно цокнула языком Фэйн, нутром ощущая, как воспоминания снова тянут её обратно — в пучину самого настоящего отчаяния. Родители были удивлены, что их маленькая Фэйн обладала паранормальной способностью. Мать долго плакала, пока отец бережно гладил её по макушке, нашептывая слова успокоения. Не смотря на весь эмоциональный шквал, родители, прижав дочку к себе, приняли единственное взвешенное и, казалось бы, верное решение: создать тайну, которую знали бы лишь они. В то время Портовая Мафия охотно набирала в свои ряды одаренных. Фактически, она вела охоту на таких людей, вынуждая их соглашаться, не давая право выбора. Родители знали это и искренне не хотели, чтобы у них отняли их единственное сокровище — Фэйн. Но и тут судьба лишь пылко усмехнулась: в момент проявления «Дисторсия времени» совсем неподалеку, в кустах, сидел один из мафии, злорадно ухмыляясь, оповещая своего Босса об очередной находке. — Блядство! — в сердцах ругнулась Лим, скидывая бутылку со скамьи. — Надо срочно отвлечься, — уверенно встав на ноги, прошептала блондинка. Лим Фэйн сегодня исполнилось двадцать четыре года и именно в этот день убили её родителей, когда девочке исполнилось девять. Блондинка ненавидела этот день в году до скрежета зубов. Злость липкими лапами вышагивала вдоль позвоночника, доходя до затылка, щекоча и приговаривая, что убийца заслуживал смерти. Месть давно являлась единственным смыслом жизни, и Фэйн действительно желала засадить пулю в висок тому упырю, расправившимся с её самыми родными людьми за несколько минут. Это желание было единственной ниточкой, заставляющей Лим вставать по утрам и жить дальше.Flashback
Щебет птиц приятно щекотал девичий слух, а лучики ослепительного солнца просачивались через настежь открытое окно. Тёплый ветер ерошил волосы, а маленькая Лим с ожиданием прижимала Донни поближе, елозя на табуретке. С кухни доносился приятный аромат шоколада и выпечки, отчего желудок Фэйн скрутился, тут же издав урчание. Девочка была счастлива, ведь каждый её день рождения родители старались сделать особенным несмотря на острую нехватку денег. И, быть может, для кого-то всё это было обыденным и простым, но не для Фэйн. Она чувствовала любовь, которую ей дарили близкие; чувствовала чуткое внимание и заботу, а это не купишь ни за какие деньги. Услышав пение матери на корявом английском, девочка круто обернулась, улыбаясь во весь рот: мама бережно несла только испеченный шоколадный кекс, в котором стояла лишь одна восковая свеча. Отец же шёл рядом, держа в руках небольшую коробочку, обвязанную лентой. — С Днём Рождения, доченька! — нежно произнёс отец, целуя любимое дитя в висок, пока Лим причудливо задувала свечу. — Смотри скорее! Мы очень надеемся, что тебе понравится! — протягивая коробочку, улыбнулся мужчина. — Спасибо, мамочка и папочка! — защебетала девчушка, забрав подарок. Аккуратно развязав красный бант, Фэйн с интересом открыла крышечку и заглянула вовнутрь, начав рыдать от счастья, чуть ли не давясь собственными слезами. Шмыгая носом, Лим выудила небольшую серебряную цепочку, на которой блестела маленькая подвеска в виде циферблата. — Ну ты чего ревёшь-то, дурная! — беззлобно ухмыльнулась мама, поглаживая дочку по светлым волосам. — Давай скорее одену тебе её! — Это же так дорого! Вы с ума сошли? — произнесла дочка, но послушно убрала волосы, пока мама застегивала замок с заводным кольцом. — Всё для тебя, милая! — улыбнулся отец, но тут же резко обернулся, услышав звук выбитой двери с первого этажа. — Дорогая, кажется, к нам гости, — грустно протянул отец, дергая жену за рукав белоснежной блузы. Фэйн не успела опомниться, когда отец подхватил её на руки, ведя в их комнату с матерью. Она плохо соображала, когда отец быстро натягивал на неё лёгкую куртку, а мать быстро собирала какие-то бумаги, засовывая в небольшую сумку через плечо. Лим слышала ругань и топот чьих-то ног, доносящихся с первого этажа, ощущала, как стены дома сотрясались от очередных ударов по ни в чем не виноватой мебели. Отец вышел первым, поцеловав напоследок дочь в холодный нос. Мама же, присев на корточки рядом, прижала ребёнка к себе, тихо всхлипывая. — Доченька, знай, что мама и папа всегда будут рядом и всегда будут любить тебя, слышишь? Вылезешь через окно, отец подставил к нему лестницу, а затем беги и не оглядывайся! Я сложила тебе все документы и все накопленные деньги. Ты сможешь прожить, но всегда думай, на что тратишь, слышишь? — мама потряхивала дочь, которая, казалось, впала в оцепенение. — Я тоже пойду, а ты пообещай мне, что будешь самой сильной девочкой! Обещаешь? — получив неуверенный кивок, женщина с нежностью поцеловала щеки любимого ребёнка, которого она когда-то вынашивала под сердцем. Мама ушла, а Фэйн так и осталась стоять посреди родительской комнаты, нервно пожёвывая губу. Детской психике было сложно принять тот факт, что ещё буквально десять минут назад всё было хорошо, а сейчас за стеной она слышала истошные вопли, глухие удары и выстрелы. Лим сама не поняла, как ринулась вслед за родителями; как открыла рывком дверь и застыла, жадно хватая ртом холодный воздух, пропитавшийся кровью и наступающей смертью. Экзекуция. Тошнота подкатила к горлу, но девочка лишь ошалело моргнула, разглядывая изувеченные тела родителей перед собой. Фэйн тихо сглотнула, ощущая как к её ступням подкатывает тёплая жидкость и, опустив взгляд, блондинка тихо вскрикнула и упала на колени. Лим тормошила пока ещё тёплые тела её родителей, не замечая, что сама по локоть была выпачкана в крови. Её мир в мгновение рухнул, утопая в алой жидкости, зовущийся кровью. Она зажимала сквозные раны в животе отца, а потом снова бросалась к матери и старалась не смотреть на простреленные головы и закатанные глаза. Услышав, как «некто» снимает пистолет с предохранителя, Фэйн подняла свои янтарно-зелёные глаза на того, кто уничтожил не только её мир, её близких. Она взглянула на того, кто уничтожил её саму. — Простите, мамочка и папочка, — горько прошептала девочка, сжимая остывающую ладонь мамы. — Я нарушу обещание данное вам… Время, остановись! — закричала, что есть силы маленькая, но такая сильная Фэйн. Они знали, что они придут за Фэйн. Они готовились к этому дню, смиренно ждали и стойко приняли свою смерть, оберегая своё самое дорогое сокровище. Фэйн нервно мотнула головой, пытаясь отвязаться от нахлынувших воспоминаний. Ей удалось сбежать от палачей, убивших её семью, но ей не удалось убежать от самой себя. Она упорно использовала свою способность: воровала в магазинах продукты, обворовывала прохожих, пытаясь выжить в этой огромной пищевой цепочке. Она дала себе обещание, что больше никогда не будет слабой. Да, её мама и папа были мертвы, но она знала, что там, за облаками, они будут присматривать за ней. И Лим не хотелось оставаться в той луже, где она находилась. Она заставила себя встать, отряхнуться и пойти дальше с гордо поднятой головой. Она долгое время скиталась по улицам и дешёвым мотелям, где до маленького ребёнка всем был абсолютно всё равно. Она воровала учебники, пыталась учиться в подворотне, где было ужасно темно, пахло помоями и бегали огромные крысы, но девочка упрямо решала задания, пытаясь наверстать упущенное. А после ей удалось сдать вступительные экзамены в школу-интернат за счет поддельных документов, которые в тот роковой день всучила ей мать. По их содержанию девочка приехала из Коганеи в Йокогаму, чтобы получить должное образование. По документам у Фэйн был опекун в лице несуществующей бабушки. Ведь теперь все её родственники были мертвы. Она давно поняла, что родители прекрасно всё понимали: в покое их семью не оставят. Глаза и уши есть везде, даже у стен. Фэйн выросла и достигла больших высот: она окончила медицинский университет и работала в одной из городских больниц врачом общей практики, получая неплохие деньги. Девушка всегда знала: за ней вели охоту. Она затылком чувствовала чьи-то липкие взгляды; слышала шорохи за своей спиной. Она всегда оглядывалась, но обнаруживала лишь пугающую пустоту. Либо у нее развилась параноидальная шизофрения, либо же они просто смотрели и ждали подходящего момента, дабы застать блондинку врасплох. — Боже, тут есть хоть один бар, где можно просто выпить и посидеть в одиночестве?! — зло рыкнула Фэйн, сжав ладони в кулаки. — Одни притоны! Вышагивая по тротуару, девушка с разных сторон слышала басы клубной музыки, а неоновые вывески сменялись одна за другой, но ни одна из них так и не привлекла внимание Лим. Пчелиный улей в голове бушевал пуще прежнего — тронешь и не сможешь уйти невредимым. Страх снова вылез из своего логова и подступал тихо-тихо, вызывая витиеватую дорожку мурашек вдоль лопаток. Понуро рассматривая мысы чёрных лакированных туфель, блондинка устало потёрла переносицу и не сразу обнаружила вывеску малоизвестного заведения «Lupin». Фэйн подошла ближе и, услышав мелодичное звучание джаза, уверенно кивнула себе под нос и толкнула дверь. Над её головой зазвенели колокольчики, и девушка вскользь бросила взгляд на немногочисленных посетителей: за дальним столиком сидел мужчина, а компанию ему составляла миловидная женщина, попивающая свой коктейль из трубочки, а за барной стойкой сидел лишь молодой человек. Инстинктивно поправив пальто, Лим кивнула бармену в знак приветствие и уселась на барный табурет. — Виски со льдом, пожалуйста, — улыбнулась седовласому мужчине Фэйн, доставая из кармана пару купюр. Через пару минут бармен поставил перед девушкой бокал Tumbler, и блондинка с наслаждением прокрутила шарик изо льда пальцем, подставив свободную ладонь под щёку. Блондинка тяжело вздохнула, размышляя над тем, как завтра будет вставать на работу к восьми утра, а ведь время уже давно перевалило за полночь. Фэйн, недовольно надув губы, прикрыла глаза, ощущая долгожданное тепло, разливающееся по сосудам. Это тепло с новой силой ударяло по вискам, выгоняя всё лишнее из головы. Блондинка блаженно причмокнула, не заметив с каким интересом на неё поглядывал мужчина, сидящий слева. — Трудный день? — донеслось со стороны, отчего девушка удивленно вскинула брови, рассматривая незнакомого ей молодого человека. — Дадзай Осаму, — приветливо улыбнулся мужчина, подняв бокал и потрясся им в воздухе, отчего лёд приятным отзвуком ударился о стеклянные стенки. — Наверное, — ухмыльнулась блондинка, поднимая свой собственный бокал, чтобы осуществить застольный ритуал - чоканье. — Меня зовут Лим Фэйн, — ответила девушка, делая глоток. — Я подсяду ближе? — уточнил брюнет, тут же получая согласный кивок. Молодой человек вальяжно поднялся на ноги, пересаживаясь на соседний табурет, стоящий ближе к Фэйн. Блондинка блаженно вдохнула, ощущая древесно-медовый запах, исходящий от собеседника. Нотки мускуса за секунду въелись в обонятельные нейроны, а розовый перец и жасмин, создавая гармонию, приятно осели где-то на кончике языка, отдавая сладкой истомой внизу живота. Тёмные волосы с орехово-карамельным тоном причудливо завивались на концах в крендельки, острый вздёрнутый нос и пронзительные карие глаза, напоминающие ящик Пандоры, в котором глубоко-глубоко хранилась душа, отливающая то ли мраком, то ли незримой бесконечностью. Злато-карие омуты, в которых отплясывали чертята, просканировали собеседницу напротив. Взгляд блондинки зацепился за многочисленные бинты, которые туго-натуго обвивали мужские руки и шею. — Я ношу бинты из-за многочисленных ранений, которые получил некогда в прошлом, — ответил мужчина, заметив удивление на лице Лим. — Что привело Вас сюда ночью, юная леди? — Хотелось забыться, — честно ответила Фэйн, осушив бокал окончательно. — Бармен, повторите! — хмыкнула охмелевшая блондинка, отметив, что бокал нового знакомого тоже пуст. — Двоим! Дадзай беззлобно хмыкнул, взглянув на Фэйн. Он сам пришёл в бар, чтобы скрасить своё одиночество, достигающее своего апогея. Шатен довольно часто захаживал в уже излюбленное место, где он часто собирался со своим лучшим другом, ведя очередную беседу о бытие. Но друга больше не было. Ода погиб на руках ещё юного Дадзая Осаму, и именно это событие, которое отпечаталось толстой коркой под мозговой оболочкой, стало пусковым механизмом в начавшихся внутренних изменениях в юноше. Шатен твёрдо решил покинуть ряды Портовой Мафии и заняться тем, что приносило бы не только в мир, но и в его прогнившую, чернильную душу равновесие и доброту. Дадзай подался в детективное агентство и коротал там дни и ночи, расследуя многочисленные дела, доводя их до финала. Проработав в агентстве более восьми лет, Дадзай сделал один большой вывод: добро всегда побеждает зло. Казалось бы, это простая истина, но шатен, обладающей невероятным умом и дедукцией, понял это совсем недавно. — За нас! — навеселе выдала девушка. —Дадзай, спасибо тебе! Ты скрасил моё одиночество и помог несколько забыть всё то, что навалилось! — счастливая улыбка расплылась по лицу зеленоглазой девушки. — За нас, — басисто отозвался Осаму, осознавая, что девушка, сидящая напротив, была не очередной напыщенной дурой. В её ярких изумрудных софитах Дадзай наблюдал не только своё отражение; он видел тоску, которая легла тяжелым отпечатком в чернеющих зрачках; боль, отражающуюся в еле уловимых морщинках в области уголков очей. Он видел немой крик о помощи на губах, которые кривились то ли от горечи только что выпитого алкоголя, то ли от наступающей истерики. Осаму чувствовал, что Лим Фэйн была напряжена, словно та являлась натянутым смычком, которым неряшливо проводили по струнам скрипки, которые передавали не лирический ноктюрн, а скрежет, закладывающий уши. Бокалы вновь и вновь наполнялись виски; ударялись стенками друг о друга в очередном незамысловатом тосте. Фэйн было впервые так хорошо с человеком, которого она знала без пяти минут час. Ей даже не хотелось надевать на своё лицо очередную маску, выдумывая на ходу какие-то истории и отшучиваясь от очередного предложения. Дадзай не трепал языком, не делал неуместных комплиментов, дабы побыстрее залезть под женскую юбку, не лез с расспросами о личной жизни. Фэйн нравилось, что они могли просто молчать, иногда кидая друг другу улыбки, и это молчание не ранило сильнее слов, оно одаривало спокойствием и долгожданным умиротворением. Они изредка разрывали нависшее молочное облачко тишины нейтральными фразами, просто наслаждаясь обществом друг друга. У Лим не было близких друзей, не смотря на то, что к ней тянулись многие. Прошлое оставило белесый шрам, который каждый раз напоминал о себе острой болью. Блондинка просто-напросто перестала верить в искренние взаимоотношения между людьми. По натуре, девушка была наблюдателем, сохраняющим везде нейтралитет. Но ещё немного и чаша её терпения наполнится до кроев, выливая наружу всю желчь. Ее тошнило от большинства людей, которые ради собственной выгоды были готовы заглядывать в рот другому человеку; которые не жалели лестных высказываний, лишь бы подобраться поближе и получить своё. Девушка боялась, что очередную рану её сердце просто не потянет, ведь на нём уже и так разрослось огромное увечье, которое не заживало. Оно ныло и отдавало перебоями, нарушая сердечный ритм. — Слушай, уже половина второго, — сипло протянул знатно охмелевший Дадзай. — Как тебе предложение прогуляться? — Ты уже зовёшь меня на свидание? — отозвалась девушка и покрутила бокал, тут же осушая его. — Если ты оставишь мне номер, то я не солгу, если скажу, что точно перезвоню, — подмигнул вспыхнувшей девушке Осаму. — Я согласна на прогулку, — кивнула девушка, размышляя о том, как она завтра будет чувствовать себя на рабочей смене. — Давай телефон! Как я тут теперь откажу? — засмущалась Фэйн. — Мне тоже завтра на работу, — задумчиво выдал мужчина, протягивая телефон девушке. — Но, знаешь, иногда стоит пожертвовать сном, чтобы получить хоть какие-то эмоции от этих рутинных будней, иначе можно свихнуться. Дом-работа, работа-дом, — фыркнул Дадзай. — Полностью с тобой согласна, — согласилась Фэйн, вставая на ноги. — Пошли? Мужчина поднялся следом и кинул пару купюр на барную стойку. Молодые люди даже и не заметили, что остались единственными посетителями уютного бара. Поблагодарив седовласого бармена и распрощавшись с ним, они покинули заведение. Улица встретила их кусачим прохладным ветром и тишиной, которую нарушал шелест опадающих листьев. На тёмном небе игриво мерцала луна, незаметно опустившаяся на извернутый позвоночник города. Тень легла на город скатертью, и лишь одинокие фонари освещали небольшие участки вокруг себя. Звёздный небосвод напомнил Фэйн чёрных бархат, усеянный множественными жемчужинами. Девушка блаженно вдохнула полной грудью прохладный воздух, наспех затянув ремень на чёрном пальто. — Ты далеко живёшь? — поинтересовался Дадзай. — Не-а, буквально через две улицы мой дом, — ответила девушка, шагая рядом с шатеном. — Пойдём на мост? — предложила Фэйн. — Ты хочешь утопиться? — прыснул в кулак Дадзай. — Намекаешь на двойное самоубийство? — улыбнулась девушка, получая кивок. — Звучит романтично, но не сегодня. Мне еще необходимо жить. Лицо Осаму Дадзая озарила беззлобная ухмылка, и тот без доли стеснения подошёл совсем близко к своей новой знакомой. От неё исходил дурманящий голову аромат персика, нотки которого были лактонными, сладкими, с примесью цветочного и кумаринового оттенка, несущего в себе легкие отголоски ванили и корицы. Девушке удалось расположить молодого человека к себе, и Осаму это очень интриговало. Ему было очень интересно узнать её чуточку ближе, но включать напористость при первой встрече шатен не хотел. Мужчине была несвойственно тяга к новым знакомствам, да и тяжело ему было найти с кем-либо общую волну. Обстоятельства столкнули их лбами, вынудили любопытство расстелить свои владения и охватить сознание.***
На мосту открывался невероятный вид на величественную реку. Ветер был несколько сильнее, а вода была неспокойна, и очередные волны лениво ударялись о каменистый берег, который виднелся вдалеке. Уже совсем скоро наступит рассвет, и тёмная кромка неба снова озарится раскатистой апельсиновой долькой солнца. Блондинка действительно была рада повстречать этого таинственного молодого человека, который умело оттеснил суетливость, навалившуюся на Лим градом. Ей впервые за долгое время не хотелось совершенно ни о чем думать. И, наверное, это было её первый день рождение, который прошёл более и менее нормально после произошедшей трагедии. В ней действительно забурлило любопытство, а в голове тут же зашуршал вихрь интересующих вопросов. Дело было совершенно не в том, что Осаму Дадзай привлёк её в романтическом подтексте. Хотя, Лим Фэйн точно лгала. Он понравился блондинке. Ей была приятна его компания и чувство, отдающее приятным трепетом в сердце, которое она испытывала, находясь рядом. — Дадзай, а кем ты работаешь? Сколько тебе лет? — поинтересовалась Фэйн, поравнявшись с мужчиной. — Тридцать, работаю детективом в частном агентстве, — проговорил Осаму, устремляя свой взор к небу. — Это необычное агентство, мы занимаемся особыми случаями. Не знаю стоит ли тебе говорить, но там работают люди, обладающие способностями. Надеюсь, что тебя не повергнет это в шок. — умильно произнёс шатен. — А про себя расскажешь? Девушку пробила мелкая дрожь, а нижняя челюсть непроизвольно начала ходить ходуном от услышанного. Лим бросило в жар, отчего по её виску неумолимо быстро стекла капля пота. Прикусив губу до крови, девушка ощутила собственное сердцебиение: рваное, даже сказать бешеное. Ладони стали влажными, и Фэйн нервно начала потирать те о ткань пальто. Блондинка боялась, что мужчина мог обмануть её. Что он, на самом деле, был одним из руководителей Портовой Мафии, готовый засадить ей пулю в колено, чтобы та не смогла убежать. Раздраженно выдохнув, Лим попыталась собраться с мыслями. — Мне двадцать четыре, и я обычный врач общей практики, который работает в больнице, — прохрипела блондинка, сглатывая тяжелый комок вязкой слюны. Шорох за спиной, а затем ослепляющий свет фар заставили Фэйн и Дадзая резко обернуться. Девушка тут же вжала голову в плечи и ощутила волну беспокойства, смывающую лживую пелену расслабления. Неужели Осаму одурачил её? — Фэйн, я ведь детектив и прекрасно распознаю людей. Ты что-то не договариваешь? — уверенно спросил шатен. — Портовая мафия следила за нами с того момента, как мы покинули бар. Ты насолила мафии? — с нажимом проговорил шатен. — Я…— выдохнула девушка, услышав, как несколько человек снимают пистолеты с предохранителя. — Я эспер, на которого они ведут охоту. Я не думала, что они спустя столько лет решат напасть на меня, — быстро выпалила девушка, совершенно не ожидая, что Дадзай подхватит её за талию и придвинет поближе к себе. — Да? Как интересно, — закусывая губу, прошептал Осаму. — Я помогу тебе. Плавать же ты умеешь? — получив кивок, мужчина подтолкнул девушку вперёд, вынуждая быстро перелезть через ограждения. — Мы безоружны, а вступать в переговоры с Портовой Мафией я точно не желаю, потому нам придётся прыгнуть. — Мы разобьёмся и утонем! — зашептала девушка, отрицательно замотав головой. — Ну, такая смерть куда приятнее, чем пуля в лоб, — хмыкнул Дадзай, хватая чужую ладонь. Под их ногами река, которую можно сравнить с пропастью. Тёмная пелена таит в себе слишком много тайн и секретов, которые одновременно пугают и восхищают. Вода всегда имела свои загадки. Никто и никогда не узнает, когда она вцепится своими лапами в икры ваших ног и утащит в бездну. Шаг, и их тела с грохотом погружаются в беспокойные воды, которые пронзают тысячью ледяных иголок. Фэйн ошалело открыла глаза, ощущая как в её ноздри просачивается вода, а уши неумолимо закладывает. От испуга она расцепила пальцы и мгновенно потеряла Дадзая из виду. Безнадежно зажмурившись, блондинка попыталась шевелить руками и ногами, чтобы всплыть и сделать глоток необходимого кислорода, но тело упорно не желало слушаться своего хозяина, медленно опускаясь на дно. Жгучая боль в груди, заставила Фэйн выдохнуть весь оставшийся воздух, позволяя воде заполнять воздушные лёгкие. «Вся жизнь перед глазами» не проносилась, лишь животный страх смерти могущественно брал верх, не давая повода сдаться так просто. Спасительная ладонь с развязанным бинтом взялась из ниоткуда, и Лим Фэйн из последних сил протянула свою руку вперёд, крепко обхватывая чужие пальцы. Дадзай со всей мощью потянул девушку на себя, а после схватил её за талию, подталкивая наверх. Вынырнув, Фэйн сделала огромный вдох, тут же начиная кашлять и давиться от выливающейся из носа воды. Осаму вынырнул следом, тут же начиная заливисто хохотать. — Ну ты и трусиха, Лим Фэйн, — между приступами смеха выдал Дадзай. — Не закончить тебе жизнь путём утопления! — Придурок! — только и выдала блондинка, опираясь на плечо спасителя.