…Химия, я не чувствую боли той, что внутри меня Тают на окнах бутоны инея Полюби мои грехи и полюби меня А я бы полюбил тебя, вот только… Химия, я не чувствую боли той, что внутри меня Тают на окнах бутоны инея Полюби мои грехи и полюби меня А я бы полюбил тебя, вот только…
Хао не хотел идти на учёбу, но обещание Мохаммеда рассказать подробности о хорошей подработке и слова Аматэрасу о том, что она не намерена прикрывать бывшего молодого человека, заставили Додзи всё-таки отказаться от первоначального намерения прогулять занятия. «Ещё и маму зря волновать придётся…» — эта мысль утвердила молодого окончательно увериться в необходимости прийти в институт, и именно поэтому парень стойко перенёс тяжёлый и неприязненно-ледяной взгляд серых глаз, которым молодого человека одарила Аматэрасу, как только он вошёл в небольшую аудиторию. Девушка наклонилась к соседу, и тихонько хмыкнула: — М, ну надо же, Хао Додзи всё-таки пришёл! А я его отметила отсутствующим… Какая жалость… — Ты же знала, что он всегда курит перед первой парой, Аматэрасу… Даже я это знаю, — отметил молодой человек восточной внешности. — Упс… Уже забыла… Очень жаль… Спасибо за бдительность, Анатель, — натянув пластмассовую улыбку, едко прошептала девушка, с удовольствием замечая, что Хао бросил на неё взгляд, проходя к месту за одной партой с Мохаммедом. — Привет, ты как? — первым обеспокоенно поздоровался Табарси, когда сосед опустился рядом. — Глаза не выглядят опухшими? — спросил Хао. — М-м-м… Да нет вроде… А ты, что, плакал?.. — несколько удивлённо спросил Мохаммед, приподнимая чёрные брови. — Конечно, я всю ночь рыдал, как сука, меня ведь бросила Аматэрасу Араки… — усмехнулся Хао, намеренно повышая голос к концу фразы, чтобы издёвку-усмешку в словах услышала девушка. И она услышала. — Да иди ты, Хао, — буркнул араб. — Тц… Вот же жалкий клоун… — равнодушно усмехнулась староста, обращаясь к соседу. — Да и ты не лучше, Аматэрасу… — резонно заметил Анатель. — Не поняла сейчас… — угрожающе выдохнула девушка. — Всё ты поняла. Зачем отметила его отсутствующим?.. Это мелочно. — А трахать какую-то суку за моей спиной не мелочно?.. — прошипела Араки с едва слышимыми слезами в голосе. Анатель не ответил, потому что не желал дальше развивать эту тему и потому что в аудиторию вошёл преподаватель. Староста подняла группу и подошла к сенсею, протягивая ему список отсутствующих, по которому преподаватель пробежал лёгким взглядом, затем поднял глаза на старосту и вновь опустил в список. — Араки-сан, Вы уверены в том, что не допустили ошибку?.. Мне кажется, что, как минимум, одна неточность в данных, которые Вы мне подали, есть… Будьте добры, возьмите список обратно и исправьте самостоятельно, — строго проговорил мужчина. Аматэрасу заметила сразу несколько вещей: во-первых, именно этот преподаватель сделал им с Хао замечание, когда молодые люди громко выясняли отношения под дверью аудитории; во-вторых, девушка чувствовала, как чей-то, Анателя или Хао, взгляд прожигает её спину. Щёки обдало румянцем стыда. Конечно, сенсей понял, что староста намеренно отметила Хао отсутствующим, и от этой мысли Аматэрасу стало очень неловко. Блондинка схватила протянутый ей список и с опущенной светловолосой головой поплелась на место. — Это была плохая идея, Аматэрасу… — тихо проронил Анатель, когда девушка вернулась на место, почти уже обуглившаяся от стыда. — Да ладно! Спасибо тебе огромное, Анатель, даже не знаю, где бы я сейчас была без тебя! — прошипела староста, едва не плача от злости и желчи. — Эй, полегче, я же не хотел тебя задеть… — тихо прошептал Анатель, успокаивающе и как бы извиняясь, накрывая ручку девушки своей. Аматэрасу подняла на соседа затравленно-непонимающий взгляд серых глаз. Анатель выдохнул и убрал руки, опуская глаза, однако даже после этого староста осталась в напряжении. Что… Что сейчас было?.. — Нужно поговорить на перерыве, — тихонько выдохнула девушка, обращаясь к соседу. Покки, ни жив ни мёртв, медленно кивнул. Через пятнадцать минут раздался долгожданный сигнал об окончании занятия, и студенты, записав домашнее задание, начали шумно подниматься с мест. Кроме Анателя и Аматэрасу звонка ждали и Хао с Мохаммедом. Молодые люди покинули аудиторию вместе и, примостившись у подоконника в просторном коридоре, завели разговор: — Ты пойдёшь курить? — спросил Табарси. — Не-а, расскажешь про подработку? — напомнил Додзи. — Смотри, расклад такой. Во-первых, об этом нельзя никому рассказывать, так что рот на замке держи, — начал араб. — Почему? Это что-то незаконное, Мага? Я не возьмусь нарушать закон, ни за какие деньги, — насторожился Хао. — Да погромче ещё скажи! — нервно выдохнул Табарси, добавляя спокойнее, — прости, прости… Нет, это легально, просто неофициально… Понимаешь… Это исследование, про которое я тебе говорил… Оно… В общем, будет лучше не распространяться об этом налево-направо… Суть в том, что друг друга моего отца, назовём его условно Алим, занимается наукой, и для очередного исследования ему необходимо выйти в океан. Но это может представлять опасность для жизни, поэтому платят хорошо, и поэтому же лучше не болтать об этом налево-направо, ведь, Астагфирулла, если ты погибнешь, начнутся вопросы, расследования обстоятельств, и всё такое… Насколько я знаю, — а знаю я далеко не всё, — будет требоваться погружаться на глубину, а что, зачем и как, — то мне уже не ведомо… Вроде так пока. Понимаю, сведений не так уж много, но… — «Не так уж много», Мага?.. Серьёзно? Да их же вообще нет! — прошипел Додзи. — Не верещи, Хао, успокойся. Я сказал тебе всё, что мне позволили сказать… Да и больше знать тебе пока не за чем… Ну так что скажешь?.. — тихо выдохнул Табарси. — Не знаю… Ты же ничего толком-то и не сказал, как я могу принимать решение?.. А если меня там пришьют, на кого я оставлю маму?.. — ответил несколько агрессивно Додзи. — Хао, я всё понимаю, но всё же задам вопрос: тебе нужны деньги? — серьёзно-строго спросил Мохаммед, — если тебя так смущает неизвестность, я устрою тебе встречу с Алимом, но для этого мне нужно поговорить с отцом, так что не раньше, чем завтра. — Ты же знаешь ответ, Мага… — сдавленно проронил Додзи. — Хао, тебе нужны деньги, — утвердительно сказал араб. — Работа не пыльная, а платят хорошо. За твоей мамой я с братьями присмотрю, — мягко улыбнулся парень своими чёрными и завораживающими, словно южное арабское небо, глазами. — Почему ты добровольно предлагаешь мне помощь, у тебя ведь большая семья, много братьев и сестёр, родители… Ты им нужен, так почему помогаешь мне, чужому, не-родному человеку?.. — насторожился Хао, прищурив глаза. — Потому что я не хочу, чтобы ты возвращался в Панду… Потому что мы друзья и оба живём в Котобуки. Потому что ты мне помогаешь и потому что я так хочу. Выбирай любую причину, Хао, — просто пожал плечами Табарси. — Среди тех, что ты привёл, нет истинной причины, Мохаммед, — твёрдо и тихо проговорил японец. — И какая же истинная? — немного удивлённо выдохнул араб. — Истинная причина только одна. Она в том, что ты хороший человек, Мага, и настоящий друг. Спасибо тебе. Ты не представляешь, как важно мне то, что ты согласился делать, — проникновенно и искренне сказал Хао, благодарно пожимая крепкую руку друга.В это же время у соседнего подоконника.
— Ну и что это было, Анатель?.. Потрудись объясниться… Думаешь, если отшила одного мудака, на тебя сил не останется, м? Или решил, пока нет соперников, яйца подкатить ко мне?.. — сурово выдохнула Аматэрасу, и в серых глазах вспыхнули сердитые огоньки, которые пустились в демонический пляс. — Нет, Ами… — тихо пролепетал Покки, — ты мне нравишься… Всегда нравилась… — поспешно добавил египтянин. — Мило. Прям до слёз. Нет, правда, до слёз, потому что это грустная история невзаимной любви, Анатель. Ты меня не привлекаешь как парень, так что присмотрись к другим девушкам… К Опачо, например… Она, правда, немного помладше тебя, но три года это ведь ерунда, правда?.. — через силу коротко улыбнулась девушка. — Да… ерунда… — потерянным эхом отозвался молодой человек. — Скоро звонок, а следующая пара на другом этаже, надо ещё «переехать»… Я пойду, — спокойно проронила девушка так безмятежно, словно только что не она разбила второе сердце за два дня.