— Красота-а-а… — блаженно выдохнул Йо, созерцая безмятежную картину перед своими глазами: водная гладь тихой заводи дрожит от скромных, боязливых поцелуев ласкового ветерка. На небесном полотне мягко тают нежной пастелью отголоски заката: в тот день небо явило наблюдателям на редкость красивые и плавные переходы сиреневого, персикового и нежно-жёлтого цветов. Финальными штрихами дополняли прекрасную картину растворяющиеся сахарной ватой сиренево-полупрозрачные полосы невесомых, эфемерных и непостоянных облаков. исчезающих на глазах.
Йо относился к тем редким людям, которые могут бесконечно созерцать особенно зрелищные представления природы. Так, парень до сих пор помнил, как забавно негодовал в нетерпении Манта по поводу того, что «ты чего вообще такой расслабленный, время, что ли, некуда девать?.. У нас же завтра тест по английскому, поспешил бы домой вместо того, чтобы здесь на закат лупиться!». Асакура прекрасно помнил, что ответил тогда другу: «Английский может подождать, а вот этот закат я больше в своей жизни не увижу, потому что он существует только здесь и сейчас, в этом особенном моменте». Манта тихонечко буркнул ворчливое «Дурак ты, Йо» и пошёл домой один. А на следующий день написал пресловутый тест на отлично, в то время как Асакура едва-едва дотянул до «60», то есть до сухого «удовлетворительно». Зато Манта не видел того заката. И никогда больше, увы, не увидит.
Вообще, в жизни или характере Йо существовал неказистый парадокс: Асакура был очень дружелюбным и открытым, тёплым человеком, но по какой-то причине сверстники никогда не тянулись к нему, и потому до определённого момента судьбы Асакуры в число друзей входил только Манта. Может, Йо просто был слишком другим, слишком тонким и возвышенным духовно, человеком, и потому недоступной пониманию остальных загадкой?
— И что дальше? Мы ещё успеем сегодня на чём-нибудь покататься, или сейчас досмотрим закат и расходимся? — спросила Анна.
— Ещё фейерверк — «Disney show», оно начнётся в десять вечера, когда точно стемнеет. Когда я покупал билеты, мне пообещали, что это будет зрелищно, поэтому хочу посмотреть, если ты не против. А после него, часов в двенадцать, можно и домой двинуть, — обрисовал перспективы оставшегося вечера Йо, задумчиво созерцая тёмную водную гладь.
— И что это такое? До него ещё два часа! Мы так и будем здесь сидеть всё это время? — с лёгким недовольством поинтересовалась Анна. Перспектива стоять два часа в толпе людей на главной площади парка как-то не прельщала девушку. Она и без того устала таскаться по этой огромной территории в беспощадной испепеляющей жаре, и на тех же отнимающихся и стонущих от усталости ногах выстаивать бесконечные очереди. И откуда в остальных людях столько энергии? Хотя нет, откуда столько энергии в Йо? Выносливый парень напоминал самый концентрированный энергетик из всех возможных.
— Ну да, почему нет? Тебе здесь не нравится? Людей нет, и вид красивый. До площади не так уж далеко, — лениво пожал плечами Асакура.
— Здесь прохладно от воды… — тихонько поёжилась блондинка, опустив личико.
— Иди ко мне, — позвал Йо с лёгкой и простой, однозначной улыбкой.
— Что, прости? — переспросила тихо и смущённо блондинка. Сердце пропустило удар или два, а сама Анна, несмотря все законы физики и физиологии, на мгновение забыла, как дышать.
— Иди ко мне, обниму, чтобы тебе стало немного теплее. Я по-дружески, обещаю, — тепло и мягко улыбнулся Йо. Анна сжала зубки, в голове пронеслось горькое «жаль…», и Кёяма подползла к другу, чтобы лечь в его крепкие и такие тёплые, мягкие и уютные объятия. Когда горячие руки парня обняли её, из груди вырвался судорожный вздох волнения и удовольствия. Этот мимолётный момент такой особенно тесной, но абсолютно целомудренной близости надолго застынет в сознании девушки, как один из самых ценных и тёплых, и, возможно, когда-нибудь, одинокой и скучной зимой, когда Йо уйдёт рейс, она будет вспоминать это сказочное мгновение, но уже без него. Стало немного тоскливо и грустно, и эти ощущения червоточили и стонали где-то внутри. Время ведь неизбежно ускользает сквозь пальцы, и его невозможно удержать.
— Всё хорошо, Анна?.. — мягкий и тёплый, ласковый голос Асакуры вывел блондинку из задумчивости.
— С чего вдруг такие странные вопросы? — настороженно выдохнула девушка с напряжением в голосе.
— Нет, ничего… Мне просто показалось, что тебе неприятно, когда я обнял, — спокойно объяснил парень, добавляя с лёгким лукавством, — если нужно и тебе будет комфортнее, отпущу. Отпустить?.. — Конечно, Асакура прекрасно знал ответ, или думал, что знал, потому подруга на мгновение заставила его усомниться в собственных правоте и наблюдательности:
— Да, отпусти меня, — твёрдо и даже с вызовом слегка враждебно выдохнула Кёяма, стойко встречаясь с растерянным шоколадным взглядом. Девушку по-настоящему взбесила эта провокация друга. Он же прекрасно знает обо всём, и к чему тогда это представление? Смутить её рассчитывает? Да хотеть не вредно, а Анна не игрушка и не пойдёт на поводу у его желаний! Но Йо только мягко улыбнулся собственным мыслям и покрепче сжал подругу в объятиях.
— Ты меня не слышал, Йо? Что за фокусы? Я сказала отпустить! — нервно рявкнула девушка.
— Я слышал всё, что мне нужно слышать, Анна, — безмятежно и ровно-спокойно выдохнул парень. Кёяму охватило волнение. Почему это друг так спокоен, словно так и должно быть?
— Анна, я, кажется, создаю впечатление человека, которого можно назвать «тряпкой», «нюней» или что-то в этом роде, так ведь? — спросил парень с усмешкой над самим собой, не сводя спокойного и вдумчивого взора со спутницы. Анне было крайне некомфортно от этого по-змеиному пристального взгляда друга, и она словно впала в оцепенение, замерла, будто наивно полагая, что, если не замрёт и не позволит себе двигаться, Йо перестанет её видеть.
— Будем считать, что ты согласна со мной. Так вот, я, действительно, настоящая бесхарактерная тряпка. Стараюсь избегать конфликты и не мешать никому, я не умею быть строгим или суровым, понимаешь, Анна? И тем мне сложнее с тобой, ведь в силу такой мягкой и неконфликтной природы своего характера, я не могу требовать от тебя чего-то, могу только просить. Но, к сожалению, это не так эффективно, как требования. Знаешь, что я бы от тебя потребовал, будь у меня такая возможность?.. — Йо говорил мягко, но решительно и уверенно.
— По-требовал?.. — поморщилась от возмущения блондинка.
— Да, Анна, именно потребовал. Перестань играть со мной. Я уже говорил, что не понимаю намёков и не умею их делать, поэтому я надеюсь на твою снисходительность ко мне. Не нужно кокетничать со мной. Я же понимаю, что ты не хотела, чтобы я перестал обнимать, но из-за своего упрямства или вредности или ещё бог знает чего, настояла на том, чтобы я отпустил тебя. Что ты пытаешься мне доказать, Анна? Свою независимость? Своё равнодушие ко мне? Что? Я отпущу тебя, когда придёт время, но сейчас ещё рано, поэтому лежи спокойно и смотри на небо, — выдохнул Йо, осторожно убирая золотые пряди со лба девушки, чтобы не закрывали обзор. Анна перестала дышать в тот момент. Кёяма чувствовала, как внутри поднимается сравнительно вялая, приглушённая волна раздражения.
— Нет, Йо. Если кто-то и кокетничает, то явно не я. «Хватит играть со мной» — из моих уст это прозвучит куда более резонно и оправдано, потому что ты только и делаешь, что ведёшь себя двусмысленно и смущаешь меня! — сердито прошипела девушка, раздражённо ёрзая в объятиях друга.
— Эй, злючка… — тихонько позвал Асакура с улыбкой, крепче прижав голову подруги к себе и зарываясь в золотые волосы. Каждый мускул хрупкого тельца девушки напряжённо напрягся.
— Что ещё ты от меня хочешь? — угрожающе прошипела Кёяма.
— Прости меня, Анна, ты права. Всё это время я старался не упускать возможностей смутить тебя. Зная о твоих трепетных чувствах ко мне, я всё же вёл себя так уродливо, играя с тобой. Прости меня, Анна… Больше я такого не допущу со своей стороны. По крайней мере намеренно, но точно буду стараться, — выдохнул Йо.
— Всё нормально, забыли, — тихонько буркнула блондинка. На самом деле ей нравилось испытывать эти провалы сердца и эту щекотку замирания органа с аортой, и потому слова друга не нашли отклика радости или одобрения в мыслях и чувствах Кёямы.
— И чего конкретно мы ждём? Разве нам не нужно сейчас спешить на площадь парка, чтобы поспеть к началу этой штуки?.. — поинтересовалась девушка, стараясь сохранять ровность в собственном тоне.
— Не хочу уходить отсюда, и вообще шевелиться… Мы так хорошо лежим… Фейерверк и отсюда будет видно, думаю… Давай ещё немножечко так полежим, Анна? — лениво пролепетал молодой человек, обнимая подругу и утыкаясь носом ей в шею так, что Анна растаяла не хуже снежинки на тёплой коже человека. Девушка замерла и позволила себе расслабиться и закрыть глаза на вопиющую наглость, за которую любому другому мгновенно прилетела жгучая пощёчина. Внезапно несколько грохочущих хлопков разогнали любые посторонние и немного мутные от усталости, мысли, что таяли в сознании девушки. Началось.
— Началось, Анна! Слышишь? Смотри, искры будто накрывают нас! — восторженно заверещал парень. Девушка ответила раздражённым молчанием.
Сотни искр, — золотых, красных, серебристых, зелёных — мягко накрывали лежащих на земле Йо и Анну, с трудом прорезаясь сквозь неплотный ночной мрак своим скромным светом и тихонько погасая ближе к земле. И вот второй раз за время их общения Йо и Анна наблюдали за тем, как падают с тёмного небосвода звёздочки и сыпятся подрагивающие во мраке искорки, переходящие сначала в сферы, а затем — в мерцающие скопления или кометный дождь. И каждый раз, когда разрывался очередной манёвр пляски огней в небе, глаза Асакуры резко расширялись в восторге, отражая в своей радужке этот удивительный танец искр, а губы завороженно приоткрывались. Весь фейерверк молодые люди сохраняли зачарованное молчание, и лишь когда последний сноп огоньков коснулся земли, Йо выдохнул:
— В детстве мне очень нравились фейерверки. Я почему-то думал, что они сами собой запускаются, будто понимают, что у людей какой-то праздник… А ты любила их, Анна?
— Нет. Они меня пугали, — сдержанно проронила девушка.
— А сейчас было страшно? — осторожно поинтересовался Асакура.
— Нет. Я ведь уже не та пятилетняя испуганная маленькая девочка. Я стала старше и, к тому же… — Кёяма резко прервалась на полуслове.
— И к тому же… ты со мной, да?.. — с улыбкой продолжил молодой человек.
— Какой догадливый! — язвительно прошипела блондинка.
— Да брось, злючка, я же шучу, не обламывай момент… Ну, раз уж всё закончилось, можем собираться домой, наверное… — с явным сожалением протянул Йо.
— Да… Идём… — выдохнула девушка. Возвращаться в рутину совсем не было никакого желания. Кёяма очень хотела, чтобы эта прогулка с Йо растянулась ещё хотя бы на несколько часов. С ним было так хорошо, так беззаботно и тепло, надёжно. Так, как никогда в её жизни не было.
Молодые люди поднялись с холодной земли, всё ещё не осознавая реальность происходящего под тёмным небом, и неторопливо, словно не желая покидать волшебный парк счастливого детства, побрели сквозь ночной мрак. Йо проронил, обращаясь к подруге:
— Надеюсь, ты всё-таки не пожалела об этой прогулке, Анна… Может, как-нибудь повторим, что скажешь? Мне кажется, мы здорово провели время. По крайней мере, я доволен, и получил разрядку… Спасибо тебе за этот день, Анна. Пойдём к выходу? И всё-таки немного жаль, что нужно уходить…
— Да, нужно повторить как-нибудь… Мне тоже жаль, Йо, и это тебе спасибо, — тихо проронила девушка абсолютно искренне.
***
— Устала?.. — тихо и ласково спросил Йо, когда молодые люди уже ехали в поезде назад в такой совершенно обычный не-волшебный и скучный рутинный Токио. Мерный стук колёс и мягкий ход плавно покачивающегося вагона убаюкивали и без того сонную и усталую девушку, и парень был рад, что уже через какие-то сорок минут они будут дома.
***
Спустя час. Токио. Дом семьи Акияма.
Анна знала, что Пирика до чёртиков нетерпелива и педантична, когда дело касается до этих глупых и пустых перетираний личной жизни между ними, равно как и знала, что злить и томить подругу молчанием — себе дороже, и потому блондинка набрала северянку едва зашла домой. Кёяма была уверена, что голубоволосая девушка не спит, и не боялась разбудить Юсуи. Действительно, Пирика ответила на звонок очень быстро:
— Ты только вернулась?! Время третий час ночи, или утра, — я даже не знаю, как тут правильнее сказать! Мне скоро в институт вставать! И тебе, кстати, тоже! — взбудораженно напомнила северянка, — ну, рассказывай, гулёна! Я преданно ждала этого весь день, так не разочаруй же меня! Начнём с главного: вы целовались?..
— Боги, Пирика! Конечно, нет! Кто вообще целуется на первой прогулке?.. — шокировано-возмущённо выдохнула Кёяма.
— Всё с тобой понятно, Анна… Он, хотя бы, пытался поцеловать тебя, или ты своей пуританской строгостью вообще шанса ему не оставила? — сурово спросила жительница Хоккайдо.
— Что значит «пуританской строгостью», Пирика? Не целоваться на первом свидании — это норма, которая соответствует общепринятым приличиям, а не исключительно мой загон, — сухо ответила Кёяма.
— Ладно-ладно, не души, я, всё-таки, целый день этого разговора ждала! — простонала северянка.
— Ну и что ты ждёшь от меня? Да, погуляли мило, но я замахалась сигать по этому чёртовому парку в самую жару… — сухо и угрюмо проронила блондинка. Ох, как же она не любила и не понимала этих идиотских девчачьих приколов!..
— Ну не поверю я, Анна, что тебе не понравилась эта прогулка и нечего рассказать! Не поверю, ты просто не хочешь рассказывать! — горячо и негодующе возмутилась северянка.
— Ну ладно, спокойной ночи тогда, — ровно попрощалась Кёяма. На самом деле она просто не хотела трепаться о тех волшебных мгновениях, которые трепетно сохранила в памяти после прогулки с Йо. Даже факт обсуждения этого с подругой казался ей святотатством, и уже вызывал лишь презрение и по отношению к самой себе.
— Ну Анна! Я же твоя подруга! Ты просто не можешь так поступить со мной! И вообще, даже не спросила, как у меня дела, а у меня, между прочим, тоже есть хорошие новости! — взбунтовалась северянка, и Анна отчётливо представила себе выражение личика подруги в тот момент и невольно улыбнулась: возмущённо нахмуренные голубые бровки, воинственно вздёрнутый, но тем более милый, аккуратненький носик, и глаза, в живой синеве которых бушевали озорные и сердитые огни. Ручки, требовательно и угрожающе упёртые в боки заставили бы усомниться любого астролога в миролюбивости водолеев к числу которых принадлежала северянка, темпераменту которой больше подошло бы пламя стрельцов.
— Прости. Как у тебя дела, Пирика? Что нового? — кротко спросила Кёяма.
— Угадай, кто мне сегодня звонил просто так?.. Ни за что не угадаешь! — восторженно верещала в трубку девушка, и по голосу подруги Анна слышала, что она улыбается. Улыбку Юсуи невольно и неосознанно переняла и блондинка.
— Сдаюсь, — спокойно выдохнула девушка с волосами цвета солнца.
— Ну Анна! Даже не попробуешь угадать?.. — расстроенно протянула Пирика.
— Ладно… Брат? — предположила Кёяма.
— Нет, но близко! — задорно ответила Юсуи. Видимо, эта игра забавляла «Мальвину».
— Дамуко? — предприняла ещё одну попытку Анна.
— И снова нет! — Юсуи вовсю торжествовала.
— Ну всё, Пирика, я сдаюсь. Кто тебе звонил? Говори, или я бросаю трубку. Я спать хочу, — устало буркнула блондинка.
— Ладно-ладно, «пуританка»… Мне звонил мистер Чоколав! — выпалила северянка с довольной, судя по всему, улыбкой.
— М-м-м… А кто это? — спросила Кёяма. Нет, ну такое странное имя от подруги она точно не слышала раньше. Иначе Анна по-любому запомнила бы.
— Это тот парень с шоколадным, помнишь, я же рассказывала тебе о нём? Просто тогда я не помнила имени… — ответила Пирика несколько расстроенная, что подруга не оценила всю неожиданность события.
— И что он хотел?.. — с подозрением спросила Анна. Не нравился ей этот Чоколав, ой не нравился…
— Предложил погулять, когда их судно вернётся в Токио! А-а-а!!! Анна, я не могу, я готова прыгать от счастья!!! — Кёяма отстранила телефон от ушка, потому Пирика не слабо верещала в трубку. Блондинка нахмурилась:
— Пирика, я, конечно, очень рада за тебя, но постарайся не терять голову… А как же Хорокей?.. Что он скажет, когда этот шоколадный заяц со странным именем побежит прямиком с судна к его сестре?..
— А мне-то какая разница? Анна, ты вообще на чьей стороне? — мигом огрызнулась северянка.
— Да ни на чьей. Мне нет дела до этого детского сада, я просто призываю тебя не торопить события, — фыркнула блондинка.
— Ах, понятно, понятно. Спасибо большое, Анна. Не переживай, я со своим детским садом как-нибудь разберусь без твоей помощи… Спокойной ночи, подруга, — с лёгкой прохладой в обиженном голосе выдохнула Юсуи перед тем, как бросить трубку.
— Пири… ка… — запоздало начала Анна, но ответили ей лишь равнодушные одинокие и бездушные гудки. «Прекрасно, недаром говорят, что благими намерениями выстлана дорога в Ад…» — пронеслось негодующее замечание в голове Анны.
