Seekrankheit (Морская болезнь)

      🌊✨Небольшое введение: ✨🌊       Дорогие читатели, эта часть будет необычной по некоторым причинам: во-первых, с неё стартует очередное ответвление от основного сюжета; во-вторых, здесь упор делается на героев, о которых лишь мельком упоминалось в данной работе. Да и в целом здесь больше внимания уделяется юмору, а не романтике, ну оно и понятно из названия цикла — «Это просто шутка», хотя чего ещё можно ожидать от господина Чоколава, который будет фигурировать в этом цикле?) Также приглашаю присоединиться к сообществу, посвящённому этой работе: https://vk.com/public222756219 🌊✨Конец введения✨🌊              Пирика немного переживала. Не слишком ли старомодно выглядит эта юбка, которую ей сосватала Дамуко?.. И насколько допустимо вообще в мире современной моды носить джинсовые юбки? А эти серьги, сделанные её руками? Не слишком ли странно и нелепо они смотрятся на ушках Пирики? Но главный повод для волнений заключался не в том, как она выглядит и даже не в том, что не сказала ни брату, ни родителям, ни Анне, и вообще никому, кроме Дзюн, куда идёт, а в том, что никогда прежде не ходила на свидания, тем более, с парнями старше… Из-за этого Пирика совсем немножечко волновалась. Анна-семпай её точно не похвалит за такую авантюру… Да и братик не обрадуется, если, точнее, — когда, — узнает о том, куда и с кем она идёт… А вот сам виноват! Нечего напиваться не в свою память и промахивать телефон! Придурок Хоро вообще думал о своей семье, закидывая стакан за стаканом? Вообще думал о ней, своей сестре, единственной, между прочим?! Ну вот теперь подумает Чоколав, а Хоро пусть локти грызёт, злится, психует, пусть отругает её потом, — да пусть что хочет делает, хоть родителям пускай скажет!       Именно такие мысли захватили девчушку, которая от злости летела мимо причалов, к которым пришвартовались небольшие лодочки, что мирно покачивались на несильных, кротких волнах. Девушка замерла на несколько мгновений в надежде успокоиться, проникнувшись этим умиротворением. А успокоиться было необходимо… Она уже десять минут кружится у этого пассажирского терминала, но Чоколава всё не было. Вообще никого не было, кроме работников порта, сновавших тут и там в спецодежде, да суетливых пассажиров, ломившихся то ли на посадку, то ли только с неё… Ну и, конечно, куча чаек. Пирика не любила этих наглых птиц. Нет, ну а что? Вы их вообще видели? Смотрят свысока даже на земле, гаркают так громко, будто хотят провести звуковую атаку на человечество, или будто насмехаются над глупой Пирикой… Северянка очень разозлилась от подобных мыслей, и как наподдала одной особенно наглой и жирной птице, что развалилась прямо под ногами, словно напрашивалась на пендаль… Ещё и Чоколава нигде нет. А может, он вообще передумал?.. Получается, Анна-семпай в очередной раз была права, и Пирика напрасно раскатала губу и сорвалась на свидание с едва знакомым парнем… От подобных мыслей Юсуи только сильнее вознегодовала и наподдала ещё одной чайке. Птица возмущённо подскочила и взъерепенилась, нахохлилась и увеличившись в размерах раза в два, и, выругавшись на своём птичьем языке, спешно и так забавно переваливаясь, ретировалась с поля стычки с расстроенной девушкой. Пирика собралась уходить из этого дурацкого огромного порта, когда…       — Ну зачем же ты так с ними?.. Я тоже не люблю этих птиц, но так, чтобы ногами бить… Даже я до такого не дохожу… Привет, судя по голубым волосам, ты Пирика, да? Прости, я тут просто дрался с инопланетянами за это, — парень с неуверенной улыбкой показал синеволосой стаканчик с мороженым и продолжил, — …поэтому и опоздал… Я Чоколав, рад, наконец, увидеть тебя… — обратился к северянке тёплый дружелюбный мужской голос. Пирика обмерла и вся сжалась. Вот всегда с ней так! Постоянно попадает в какие-нибудь глупые ситуации!       — Ах… Я… я… — вмиг потерялась северянка, оборачиваясь на голос молодого человека стоявшего позади, и оглядывая его таким, должно быть, пришибленным взглядом, что МакДэниэл не смог сдержать белозубую улыбку-усмешку умиления.       — Ты точно сестра Хоро-Хоро?.. — вдруг спросил Чоколав.       — Д-да?.. — то ли спросила, то ли согласилась девушка, уткнув глаза цвета самого чистого и ясного неба в землю и ссутулив хрупкие плечики.       — Аха, хорошо. Просто никогда бы не подумал, что у этого балбеса такая милая сестра… Ну ты не бойся меня, я же тебя не обижу, клянусь безымянным пальцем! А то, что я назвал твоего брата «балбесом»… Прости, я просто пошутил, хотя, наверное, неспроста мне все говорят, что у меня совсем не смешные шутки… Н-да уж… Возможно, они в чём-то и правы… Неприятно это признавать, но что делать… — ответил Чоколав с открытой и дружелюбной улыбкой.       — Да нет, братик, действительно, бывает придурком, так что расслабься, и спасибо за комплимент, мне очень приятно, правда… И мне… я тоже очень рада, что наконец увидела тебя, правда… Уверена, что люди, которые говорят, что у тебя не смешные шутки просто сами дураки, так что не принимай их слова всерьёз… Лучше пошути как-нибудь!       — Слушай: фруктовый лёд! — пафосно выдал Чоколав.       — И… и что?.. — бестолково выдохнула Пирика. Почему-то девушка почувствовала себя полнейшей кретинкой.       — Ла-адно… М… Тогда, наверное, о шутках стоит говорить попозже… Давай лучше познакомимся как следует, погуляем, поговорим о чём-нибудь интересном, поедим мороженого?.. — смутился Чоколав.       — Давай… М-м… У тебя такое интересное и красивое имя… — несмело проговорила северянка.       — Аха… Ну да… Многие при знакомстве со мной почему-то думают, что это просто очередная неудачная шутка. Но это не шутка, — меня правда так зовут — Чоколав МакДэниэл! Но я, признаться, действительно, люблю шоколад. Теперь твоя очередь! Каково быть сестрой Хоро? — просто и открыто ответил «шоколадный заяц».       — Эм… Я… Ну… Что ты хочешь узнать обо мне? Давай с тебя вопрос, с меня — ответ? Так мне будет проще, — несмело ответила Пирика.       — Хорошо, чем ты увлекаешься, что тебе интересно? О чём мечтаешь? — засыпал вопросами американец, закидывая руки за голову и щурясь на вечернее солнышко, мягкие лучи которого нежно окрасили небосвод.       — Так… Чем я увлекаюсь… Ну, знаешь, мне нравится делать что-то своими руками… Украшать одежду вышивкой, делать украшения, или штуки для интерьера… Вот эти серьги я смастерила сама… Но лучше всего у меня получается вырезать из деревяшек икупаси, — ответила уже смелее, девушка.       — Так… Замри-ка на секунду… Я хочу рассмотреть твои серьги… — попросил молодой человек. Пирика покорно замерла, позволяя американцу изучить украшение.       — Да ты мастерица на все руки… Сама украшения делаешь, да ещё какие — очень нежные и милые, если бы не волк!.. А эти… М-м… Что ты ещё говорила?.. Какое-то странное слово, я не знаю, что оно значит… — выдохнул Чоколав, рассмотрев красивые лёгкие серьги, представляющие собой нежные пастельные пёрышки нежно-розового и голубого цветов, прикреплённые к фетровой основе в виде волка.       — «Икупаси», что ли?.. Это ритуальный предмет нашего племени… Спасибо, очень мило, что тебе понравились мои серьги. А по поводу волка — такова легенда, что наше племя произошло от союза волка и человека, поэтому я выбрала именно это животное. А ещё у нашего народа — айну — есть множество легенд о Хоркью Камуи, белом волчьем боге. В районах Токачи и Хидака на Хоккайдо процветали версии мифа о белом волке, который спаривался с богиней, а иногда и с японской придворной дамой, и потомство от этого союза становилось предками народа айнов. Одна из версий этого мифа из Сидзунаи, в регионе Хидака, объясняет, что бог горы Порошири-даке, Ретарусета Камуй (бог белого волка), не смог найти подходящего партнера, хотя и обыскал весь остров. Поэтому Ретарусета Камуй призвал свои божественные силы, видя все пути к землям за морями, и вовремя заметил свою пару в далекой стране. Снова прибегнув к своей божественной силе, он заставил женщину сесть в маленькую лодку, переплыть море и, оказавшись на острове, стать его женой. От этого союза, как говорят, и родились айну… Вот поэтому волк и никто больше… — проговорила Пирика с горящим взглядом взирая на пришибленного Чоколава.       — Знаешь, Пирика… — задумчиво протянул молодой человек, не сводя чуть расширенных в лёгком удивлении глаз, и Пирику охватило трепетное волнение. Девушка испугалась, что Чоколав сейчас скажет ей, что не хочет общаться с такой фриковатой девчушкой, которая до кучи ещё и чуть ли не с бубном ритуальным прыгает, мастерит какую-то фигню от безделья и вообще кажется отсталой, но северянка жёстко ошиблась на счёт Чоколава, возможно, это из-за моралей о важности скромного поведения при общении с молодыми людьми, которые ей усиленно читала в последние дни Анна…       — Что?.. — чуть дыша спросила Пирика, готовая уже услышать всё то, что надумала в мыслях.       — Я почему-то очень хочу гулять с тобой до самого конца дня, поэтому хочу спросить: могу ли проводить тебя домой?       — Ты хочешь проводить меня?.. — едва шевеля пересохшими от волнения губами, спросила Пирика.       — Да, а что? Ты беспокоишься из-за брата? Из-за того, как он отреагирует на меня? — с беззаботной улыбкой-усмешкой выдохнул Чоколав.       — Нет, просто… Просто это так странно для меня… Если честно, я никогда не общалась с друзьями братика и вообще с парнями старше меня, и… и мне каждую секунду кажется, что я сижу на пороховой бочке… Что ты считаешь меня странной, и… и уже жалеешь, что вообще пригласил меня на свидание… — с замиранием сердца, зато честно, ответила северянка.       — Пирика, ты такая дурашка… — умилённо и ласково выдохнул МакДэниэл.       — Почему? — настороженно протянула девушка, стойко встречая на себе взгляд молодого человека.       — Потому что напридумывала себе всяких глупостей, и веришь в них же… Ты вовсе не странная, и вообще, очень интересная девушка, яркая, талантливая и с чувством вкуса… Мне ты понравилась, и… и ещё мне очень нравятся твои украшения. Сможешь мне сделать подобные?.. Я… я расскажу тебе кое-что о себе, если согласишься сделать мне украшения… — мягко, без напора, попросил Чоколав.       — Д-да, конечно… — пролепетала приятно поражённая девушка, не до конца понимая, реальность это или только в её голове. Чоколав вздохнул, словно ему предстояло что-то непростое, и начал говорить:       — Я родился и вырос в Америке. Я сирота. Только не нужно жалеть меня, договорились? Я, вообще-то, очень счастливый человек… Сейчас расскажу, как это происходит: моих родителей убили грабители, и… и когда это произошло, меня взял на воспитание один старик. Его звали Орона.       — Звали?.. — переспросила пересохшими от волнения губами.       — Да. Он умер в прошлом году, научив меня улыбаться даже, когда кажется, что ничего хорошего в жизни не осталось. Он научил меня отыскивать это хорошее заново и наказал не печалиться, когда он умрёт, так что не нужно грустить. Я не хочу видеть тебя опечаленной, Пирика. Улыбнись мне, пожалуйста. Не хочу видеть тебя расстроенной, — попросил парень, заражая своей улыбкой, — пойдём!..       — Куда? — немного испуганно выдохнула Пирика с мыслью о том, что, наверное, все домашние уже во всю сходят с ума из-за её отсутствия.       — Хочу кое-что тебе показать. Не бойся, ты ведь будешь со мной. Я тебя не обижу, Пирика, обещаю. Просто доверься мне, прошу. Обещаю, если не понравится, я больше не подойду к тебе на пушечный выстрел, — проникновенно проговорил американец тихим доверительным голосом.       — Может быть, я об этом пожалею, но братик всегда называл меня отбитой на голову, так что пойдём, а по дороге расскажешь о себе получше, чтобы я смогла сделать для тебя украшения, — проронила Пирика, понимая, что совершенно точно сошла с ума, раз уж готова идти куда-то поздним вечером с едва-едва знакомым парнем… Справедливости ради, необходимо отметить, что Пирика почему-то хотела доверять этому располагающему к себе парню даже понимая, что он гораздо крепче неё, и воспользоваться хрупкой северянкой ему ничего не стоит. Просто… Просто Пирика по природе своей была совершенно безрассудной натурой, и потому сухие доводы разума не достигали сознания и не могли отрезвить девушку.       — Только не подумай ничего плохого, это просто самое подходящее место, то, куда я тебя отведу… — осторожно предупредил МакДэниэл.       — Ла-адно… — настороженно протянула девчушка, и последовала за спутником к выходу из порта. Покинув морской вокзал, молодые люди двинулись к высоткам. А горизонт начал мягко темнеть, и на небесном полотне сменяли друг друга пастельные оттенки от нежно-золотого к персиковому и, наконец, сиреневый, в котором так красиво серебрились тающей дымкой полупрозрачные облака.       — Чёрт… Надо бы поспешить… — как бы сам себе заметил Чоколав.       — Куда поспешить? Мы куда-то опаздываем? — забеспокоилась Юсуи.       — Да. В кино… — c загадочной полуулыбкой ответил МакДэниэл, но Пирика не восприняла его слова всерьёз, подумав, что это просто шутка.       — Прости, Пирика… — почему-то проговорил американец, а северянка не успела даже насторожиться беспричинными извинениями, как вдруг, звонко взвизгнув, оказалась на руках крепкого Чоколава. Молодой человек подхватил северянку на руки с такой лёгкостью, словно она была котёнком.       — Ты похожа на Мальвину. Можно я буду тебя называть Мальвиной? — с одышкой унося спутницу вечера к одной из высоток, спросил Чоколав.       — Что? — растерялась девушка.       — Устала, наверное? — говорю, — ответил Чоколав.       — Нет. Куда ты меня несёшь?.. — выдохнула девушка, сильнее прижимаясь к широкой груди молодого человека и отчётливо понимая, что окончательно потеряла хоть какое-то понимание реальности происходящего.       — Вверх, за границу облаков! — отшутился молодой человек.       — Любишь «Сумерки», значит? — усмехнулась Пирика.       — Конечно, ещё «Винкс» и «Дисней», — это вообще тушите свет… Когда показывают по телеку, я бросаю все дела и залипаю на сутки, честно! — весело и с чувством воскликнул молодой человек.       — Ну тогда вместе как-нибудь посмотрим… — усмехнулась девушка.       — Замётано, красавица! Это тот редкий момент, когда я не шучу, так что даже не думай потом отвертеться, Юсуи Пирика, поняла? — с намёком на шуточную строгость проговорил МакДэниэл.       — Тут вообще никто не шутит, у нас с тобой всё серьёзно, Чоколав.       — Умница, всё, спрыгивай с моих рук осторожно… — похвалил парень, наконец останавливаясь на своеобразной смотровой площадке верхнего этажа многоэтажного дома, куда взбежал с девушкой на руках.       — Ух… Какая красота… Столько огней… Отсюда весь Токио на ладони… — восхищённо выдохнула Пирика, обозревая открывавшийся с площадки вид: город потонул во мраке, и лишь вены-дороги яркими огненными лентами рассекали скучную однородную плотную тьму города.       — Не страшно?.. — спросил молодой человек с мягкой заботой.       — Ну, немного дух захватывает, но не страшно… Это очень-очень красиво. Как будто чёрный бархат расшит золотыми нитями… Это просто невероятно!.. Волшебство какое-то… Столько огней… И ведь каждый исходит из какого-нибудь окошка, а значит, каждый огонёк — это чья-то жизнь… И так удивительно, что сотни жизней, переплетаясь и путаясь во мраке огромного города, соткали… соткали такую удивительную, изящную сеть… — выдохнула Пирика, с сожалением понимая, что этот волшебный вечер, как и всё в мире, неизбежно подходит к концу.       — А хочешь покажу ещё больше огней? — с улыбкой в голосе тихо проговорил Чоколав.       — Ещё… больше?.. — заторможенно переспросила девушка.       Вместо ответа молодой человек подошёл к «Мальвине» и осторожно и мягко приподнял её остренький подбородок так, чтобы запрокинуть голову назад. Пирике открылось во всей драгоценной красоте чёрное ночное небо, которое, подобно древнеримскому Сатурну, пожирало своих детей — бесчисленные алмазы звёзд, что слабо барахтались в густой тьме, бессильно мерцая слабыми проблесками во мраке.       — Не жалеешь, что доверилась мне, красавица? — с улыбкой спросил МакДэниэл, всматриваясь в расширенные глаза-океаны, в которых плескались волны восхищения и восторга, впрочем, уже зная ответ на свой вопрос.       — Мне жаль, что этот вечер закончился… — тихонько проронила девушка, опуская личико.       — Но ведь это не последний вечер в наших жизнях, надеюсь?.. Пирика, мне… мне очень понравилось проводить время с такой искренней и открытой, честной девушкой, как ты, и… и я бы очень хотел видеть тебя чаще, если это возможно, и теперь я возвращаюсь к своему вопросу: могу ли я проводить тебя домой?.. Если не захочешь, чтобы Хоро видел меня, — не увидит. Ну так что? — взволнованно проговорил Чоколав, всматриваясь в глаза девушки в надежде перехватить каждую искорку зарождавшихся в голубой дымке мыслей.       — Хорошо, спасибо, Чоколав. Спасибо за этот волшебный вечер…       — Не за что. Ты мне сделаешь украшения, договорились? Только это может быть непросто, потому что я хочу, чтобы ты сделала их с использованием когтей и клыков чёрного ягуара, которые мне оставил старик Орона… — выдохнул с улыбкой Чоколав.       — Да, хорошо, пойдём, пожалуйста, домой, а то меня точно под замок посадят… — мрачно-уныло пообещала девушка.