Послушай, все равно не спрячешь трупа. Страшное слово на голову лавь! Все равно твой каждый мускул как в рупор трубит: умерла, умерла, умерла! Нет, ответь. Не лги! (Как я такой уйду назад?)
Ямами двух могил вырылись в лице твоем глаза.
Могилы глубятся. Нету дна там. Кажется, рухну с помоста дней. Я душу над пропастью натянул канатом, жонглируя словами, закачался над ней.
Знаю, любовь его износила уже. Скуку угадываю по стольким признакам. Вымолоди себя в моей душе. Празднику тела сердце вызнакомь.
Вспомнить всё: судно спокойно шло из Токио в Марсель до тех пор, пока неожиданно не обнаружилась поломка двигателя. Чтобы устранить неисправность, Хао и Рен решают сделать аварийную остановку на ближайшем участке суши — на французском острове Мон-Сен-Мишель. Сойдя на землю, каптан возвращается на борт с островитянкой, которая учтиво помогла ему, — мадемуазель Тами… — I beg you, Mademoiselle, be careful… Don't get hurt and don't stumble anywhere here… Better lean on my arm, don't be shy, please… — мягко проговорил Хао с лёгкой улыбкой, с первой ступени трапа наблюдая за неуверенными шагами робкой девушки, которая пугливо оглядывала новую реальность, внезапно окружившую её. — It's all right, monsieur, don't worry… — беспокойно пролепетала Тами, несмело придерживаясь за поручни по бокам трапа. Хао порывисто дёрнулся, когда гостья опасно споткнулась и чуть не полетела носиком вперёд. Личико девушки расцвело неуверенно-смущённым румянцем и стыдливой улыбкой, и она едва слышно, боясь и стыдясь поднять взгляд вишнёвых глаз на молодого капитана, пролепетала: — Excuse me… I'm such a clumsy person… It's a shame that you see me so clumsy… — Come on, mademoiselle, this is a completely normal condition of anyone who steps on board a ship for the first time, so leave apologies, please, everything is fine! But tell me — are you hurt? After all, you have staggered very dangerously, my heart stopped for a moment, Mademoiselle… I beg you, if you don't want my heart attack, leave the embarrassment and lean on my hand! — требовательно попросил капитан. Тами несмело подала маленькую аккуратную ручку капитану и с его помощью преодолела остаток трапа без подобных происшествий. Хао отвёл гостью в кают-компанию и оставил там с просьбой подождать его. Сам молодой человек отправился к брату. Дальше убегать от разговора нельзя.***
— Аники! Ты пришёл ко мне! Но почему?.. Что происходит, что за стоянка?.. Это же не Марсель… — растерянно-испуганно пролепетал молодой человек, угадывая угрюмое настроение, довлевшее задумчивостью над братом, едва он вошёл к отото. — Мы не в Марселе, Йо, ты прав… Я… — тяжело начал Хао, теряя рассеянный взгляд кофейных глаз по полу каюты брата. — Что случилось, аники, почему ты сегодня такой… расстроенный и испуганный?.. Всё ведь хорошо? — осторожно спросил Йо, несмело порываясь обнять брата, оцепеневшего холодной каменной статуей посреди каюты. — Нет. Не хорошо, вообще-то даже плохо. Нужно поговорить, Йо. Сейчас я приглашу весь экипаж в кают-компанию, чтобы сделать объявление, но с тобой нужно поговорить до этого, — тяжело и закостенело, с каким-то скорбным глухим грохотом уронил капитан, не смотря на брата. Ну вот, сейчас начнётся… «Что случилось, аники?» «Почему ты такой суровый, аники?» Не хочу. Не мучай меня, Йо. — Я остыл к тебе. Извиняться не буду, потому что понимаю, что это пустой звук, капля в океан, да и звучит неискренне. Нет смысла в реабилитации трупа, — тихо и серьёзно выдохнул Хао, не поднимая глаз на Йо, потому что… Да какое он имеет право?.. Никакого. Да и не за чем. Асакура понимающе молчал, склонив голову. Наверное, с самого начала было ясно, почему Хао стал реже заходить и избегать брата. Конечно, конечно, и нет смысла пытаться поговорить. Нужно принять это его решение. Нет смысла реабилитировать труп. Так будет правильно. — Йо?.. — осторожно коснулся Хао холодной руки брата своей горячей. — Всё… Всё хорошо… Это ничего, аники… — через силу тихо прохрипел матрос, натянуто и мученически улыбнувшись. Так блекло, искусственно… Словно мёртвое солнце. — Йо, сейчас я приглашу всех в кают-компанию, но… — тяжело вздохнул Хао. — Угу… — …Но тебя я попрошу остаться в своей каюте, хорошо?..***
Добившись от брата слабого кивка, капитан покинул каюту матроса, и направился в свою рубку, чтобы по рации бортовой связи попросить весь экипаж собраться в кают-компании, а затем и сам поспешил в назначенное помещение, куда уже стекались обитатели судна. Первым пришёл Рен и застал покинутую капитаном Тами. Разумеется, боцман не мог не заметить внешнего сходства девушки и Хару. И тогда помощник капитана расспросил незнакомку: кто такая, сколько лет, откуда родом, есть ли семья. Тами несмело и ошалело, сбивчиво, ответила на жадные и странные расспросы боцмана. Этот молодой человек пугал её своей уверенной настойчивостью и ледяным равнодушием, которое обдавало девушку из самых глубин золотых глаз.***
— Спасибо всем, что собрались. Я попросил вас прийти, чтобы объяснить нашу внеплановую остановку на острове Мон-Сен-Мишель. Дело в том, что у нас вышел из строя один из двигателей, и его необходимо было починить. Сделать это на ходу не представлялось возможным, поэтому мы воспользовались гостеприимством обитателей французского острова. Господа, эта девушка, которую вы видите на борту нашего судна — мадемуазель Тами, — учтиво оказала нам помощь, и теперь я прошу вас отблагодарить её и не обижать. Мадемуазель вернётся с нами в Токио. Я искренне надеюсь на ваше понимание и учтивость в обращении к нашей очаровательной спутнице. На этом моё объявление окончено, спасибо за внимание, вы можете быть свободны и возвращаться к своим делам, — проговорил Хао под огнём направленных на него девяти из десяти пар глаз в кают-компании (Тами, донельзя смутившись от упорного настойчивого взора капитана, который беспрестанно ощущала на себе, потупила взгляд).***
Хао и не догадывался, насколько вовремя отпустил всех, потому как спустя не более десяти минут Хоро получил от сестры сообщение о том, что стал дядей. Разумеется, такое радостное событие необходимо отметить, и механик, недолго думая, вернулся в свою каюту, чтобы, выудив из закромов давно подготовленные запасы, двинуться, звеня бутылками, к единственному другу на борту. Йо безжизненным всеми забытым трупом украшал каюту своим телом, лёжа в темноте и с закрытыми глазами. Хао его бросил. Бросил, ничего не объяснив. Бросил немо. Бросил просто. Бросил неожиданно. Бросил сильно. Бросил, разбив вдребезги. Нет смысла изображать живого и счастливого человека дальше. Всё. Занавес. Занавес опускается, зрители аплодируют, аплодируют… Нет. Стучат?.. — Кто-то стучал, точнее, ломился, в дверь, и теперь Йо не позволял себе лживой надежды на то, что это Хао. Потому что это не Хао. Но может быть… Нет, не может быть! Йо насилу стащил себя с кровати и доволок свою тушу до двери. А… Хоро… От него не отделаешься… — испустив страдальческий тяжёлый вздох, Асакура открыл. Северянин радостным вихрем, едва не снеся дверь с петель, ворвался в юдоль страдающей тягучей печали матроса, даже сразу выцепив уныние друга своим пьяным от радости взором. — Йо, друг, что с тобой? Кто-то умер?!.. — гаркнул Юсуи с шальными глазами, схватив Асакуру за плечи. — Да, я. Что ты хотел, Хоро? — бесцветно выдохнул матрос. — Не, обожди, друже, что стряслось-то?! — всё в том же радостно-пьяном возбуждении поинтересовался северянин несколько агрессивно. — Ох… Хоро, что ж ты такой шумный… — простонал Йо, добавляя еле шевелящимися губами, — ничего не случилось, всё хорошо. Но если ты меня сейчас не отпустишь, я умру от того, что кровь не поступает в руки… — Не пизди. — Не вру. — Не пизди. — Да серьёзно, Хоро! Всё хорошо! Лучше скажи, что у тебя за праздник сегодня. Четверг? — не стараясь, да и не считая нужным скрыть раздражение в голосе, выдохнул Йо. — Сука ты, Асакура, — заявил с шипением Хоро. — Почему?.. — а вообще-то, плевать. Не знаю, зачем спросил. — Потому что пиздишь, как дышишь. Я же вижу, что-то случилось! — возмущённо прорычал Хорокей. — Меня бросил Хао, — тихо и сдавленно прошелестел Йо. Со стороны это звучит так странно… Меня бросил Хао, мой капитан, мой брат. Бросил меня. Бред. В голове не укладывается. Что? Как это вообще?.. Мы же были так… Так близки… — Что? Как это вообще?.. Вы же были так… Так близки… — оторопело выдохнул северянин. — Да откуда я знаю, как, Хоро?! Вот так, блять, взял и бросил! — взорвался Йо, уже совершенно не заботясь о конфиденциальности. А какой теперь смысл?.. — А я стал дядей. Пирика родила. Хочу вот отметить, думал, может, ты присоединишься… — туповато выдохнул Юсуи, понимая, что друг точно не в состоянии разделить с ним радость. — Поздравляю, но у меня как-то нет настроения, прости… Давай без меня, ладно?.. — бесцветно выдохнул Йо. — Конечно, понимаю, ну я тогда пойду, наверное, на главной палубе отмечу, чтобы на судне никого не разбудить… Спокойной ночи, братко, не вскройся, ок? У тебя этих Хао ещё 100500 штуков будет… — попрощался Юсуи, покидая каюту грустного матроса. — Ага… Тебе тоже спокойной ночи, Хоро… Не швырни телефон за борт на этот раз, ладно?.. Хотя, Нихрома, или как там его, в этом рейсе нет… — попрощался Йо, вяло махнув беззаботному и счастливому северянину рукой на прощание.***
Нихрома нет, тут ты прав, Йо… Тут только Рен…